– Филип… Таер… Сифорт! – Чанг выговаривал это имя как заклинание.
Может, это и впрямь колдовство. Верхний мальчишка выпрямился, но нож по-прежнему не отводит.
– Сэр, я не хотел ничего плохого, но этот мальчик…
Чанг запер дверь.
– Паршивый маленький нижний? Значит, так он научил тебя называть нас?
Фити трясет головой. Его злость постепенно уходит.
– Откуда вам известно мое имя?
– Он назвал мне его.
– Кто?
– Рыболов. Твой отец.
Фити топнул ногой:
– Может мне кто-нибудь сказать правду? Вы ничуть не лучше этого…
– Прошлой ночью он сидел вот на этом стуле, который ты сшиб, – показывает Чанг. – А теперь садись сюда и рассказывай, что происходит.
– Здесь? Правда? – Он внимательно глядит на Чанга. – О Господи. Почему…
– Пришел уговаривать, чтобы я помог разыскать тебя. Просить.
В голосе Чанга не было торжества или злорадства. Только печаль.
Я попытался потихоньку отодвинуться, но Фити хватает меня за воротник:
– Я еще разберусь с тобой, парень. – Голос у него еще мальчишеский, но напугал меня не меньше слов Карло. – Если сбежишь…
Толкнул меня в кресло.
– Пусть я буду за это гореть в аду, но перережу тебе горло!
– Остынь, верхний, – я вжался в кресло. – Сделаю все, что скажешь. Чанг улыбнулся.
– Где Сви? – Фити спрашивает.
– Остался на улице, – отвечает Чанг. – Я могу справиться только с одним буяном за раз.
– Пожалуйста, позвольте ему войти, мистр Чанг. Я не доставлю вам неприятностей.
– А перерезать Пуука?
– Я ничего ему не сделал. Пока. – Фити сердито глядит на меня. Я постарался сидеть спокойно и вежливо.
Полчаса – настоящее сумасшествие. Не пойму, почему Чанг не пришил верхнего за меня? Чанг поставил кипятиться воду для чая. Спросил Фити, зачем взять меня в пленники. Фити спрашивает, где его друг Джаред. Чанг повторяет: не знаю. А Сви потихоньку сидит в углу, обдумывая, как уговорить меня, чтоб я не пришил его после.
А еще Фити снова и снова спрашивает, неужели Рыболов взаправду приходил к Чангу.
– Я же сказал, прошлой ночью, – говорит старик. – С другом.
Я слушаю, соображая, обманывает Чанг или нет.
Рыболов – у нас на улице? Как же. Да ему и двух кварталов не пройти, особенно ночью. С другой стороны, они оба говорят, Фити – его сын, а круче Фити я никого из верхних не встречал.
Чайник на перме Вальдеса долго кипел, пока Чанг наконец заметил. Он скорей выключает, бормоча:
– Воды не так много, чтоб ее разбазаривать.
Верхний Филип задумался.
– Бог знает, как поступит отец, когда увидит меня здесь. – Он корчит гримасу. – Но я думаю, будет больно. Он сжимает кулаки.
– Когда он отыщет меня, мне придется уйти вместе с ним. Поэтому я просто обязан сначала разыскать Джареда. Мистер Чанг, прошу вас, помогите…
– Я не видел его. Сколько раз можно повторять? – раздраженно говорит Чанг, разливая чай.
– Но Пуук сказал, что вы… – взгляд Фити медленно останавливается на мне. И Чанга тоже. Я прямо застыл на месте.
Чанг встал, подержался за стол, пока не прошло головокружение. Я беспокоюсь: вдруг помрет и оставит меня одного с верхним.
– Нам с Пууком нужно побеседовать, – говорит он, – Наедине.
– Я не спущу с него глаз…
– Филип Таер, он никуда не денется. Даю слово. Сиди и пей чай.
Фити внимательно глядит на него. Наконец кивает.
Я встаю очень осторожно – из-за ножа, но не смог сделать и двух шагов, как Чанг хватает меня за ухо и тащит через заднюю комнату в коридор. Я надеюсь, он покажет мне потайную дверь и даст убежать, но вместо этого он поворачивается ко мне.
– Значит, раздобыл новые ботинки для мены, так?
И жестко добавляет:
– Что ты сделал, Пуук? Пришил его?
– Пожалуйста, мистр Чанг, дайте мне быстро уйти, пока он не…
Не отпуская уха, Чанг закатил мне оплеуху. Моя рука тянется к ножу, но на обычном месте его нет. Нож у верхнего. Чанг снова дал мне затрещину, еще сильнее.
– Ты его пришил, Пуук?
– Пожалуйста – я – ааа! Да живой он!
– Тогда где он?
Я попробовал вырваться, но чуть не остался без уха. Через пару минут я уже выл, как малявка:
– Мистр Чанг, хватит! Ай! Не нужно!
Лицо горело. Я вцепится в его руку:
– Он у Халбера! Правда! Я не обманываю!
– Откуда мне знать?
– Был мой пленник.
Шмыгая и утирая слезы, я рассказать ему, как захватить Джареда и сделать после.
Он глядит на меня одновременно с восхищением и с отвращением.
– Значит, ты все-таки обзавелся собственным укрытием? Ладно, ладно, с мидами оставаться ты не мог. Но что тебе сделал Джаред? За что ты его избил, вырезал ему метку мидов, обращался как с животным? Ты псих, Пуук? Ты психопат?
– Мистр Чанг, да ведь он всего лишь верхний!
– Что с того…
– На территории мидов! Не врубаешься? – Я схватился рукой за ноющее от боли ухо, стараясь перестать плакать. – Раз человек ушел с собственной территории, он принадлежит тому, кто его поймает.
– Как же! – Он повел меня в сторону магазина.
– Спрячьте меня, мистр Чанг! Скажите верхнему, я сбежал. Или дайте мне уйти.
– Нет. Я дал слово.
– Ну? Вы ж не верхний.
– И ты тоже, парень. «Пуук тебе покажет. Клянусь». Это ты сказал?
– Да как я отведу Фити к Халберу? Он пришьет нас обоих.
Неожиданно Чанг стукнул меня. Я заморгал глазами и с трудом удержал рыдание в горле.
– Думать нужно было, прежде чем давать клятву!
– Мистр Чанг… – я сделал вежливое лицо, чтоб он не думать, будто я лезу в потасовку. – Клятвы дают верхние, не нижние. Какая разница, что я сказал Фити?
Он долго глядит на меня. До меня не сразу дошло: он меня не видит, а просто задумался.
Наконец говорит:
– Верхние должны понять, что у нижних своя жизнь, свои обычаи. Мы не звери, чтоб отлавливать нас на улицах и отсылать на дальние планеты, как они сделали с Эдди Боссом. Мы не добыча, на которую нужно охотиться, как делают оониты. Мы – люди.
Я жду.
– И нижние должны понять, что у верхних есть и хорошие обычаи. Если верхний дает слово, все знают: он его сдержит. Обязательно. Даже если у него в кармане нет ножа.
Я краснею.
– Пуук, когда-то я думал, что нижние не могут позволить себе быть честными, слишком много сил уходит на то, чтоб выжить. Итак, через несколько месяцев, может, через год, нас не станет. А потому нам ничего не мешает. Теперь мы можем позволить себе держать слово.
Его глаза увлажняются.
– Я дал Филипу слово, что не позволю тебе сбежать. И не нарушу его. А ты дал слово показать ему, куда увели Джареда. Значит, должен отвести его к сабам. Скажи ты, ради бога, зачем ты отдал Халберу верхнего мальчишку?
Я начал отвечать, но он махнул рукой:
– Нет времени. Пуук, до темноты ты должен привести Фити сюда обратно. Халбер начинает потасовку с парками. Ни к чему в это дело встревать верхнему пареньку Отведи его к сабам побыстрей.
Чанг точно рехнулся. Я уже хотел ему это сказать, но остановился подумать. На кой было хитростью заставлять Фити отвести меня к Чангу, если я не послушаюсь совета старика? И вообще, если назвать его рехнутым, он снова излупит меня. Да, Сви, верхний и Чанг до того измолотили меня, до конца жизни хватит.
– Мистр Чанг, а как же Рыболов?
Чанг хмурится.
– Я мог бы оставить Филипа в магазине в надежде, что Рыболов вернется, как и обещал. Но его мальчишка раздобыл нож; не знаю, сумею ли удержать, чтоб он не поранился. А может, Рыболова уже и в живых нет. Он провел ночь на улице.
У меня мозги закрутились от кучи мыслей. Сначала Чанг излупил меня, а теперь объясняет, что думает. Такого раньше не было. Рыболов, Халбер, потасовка. Фити. Верхний Джаред.
Я глубоко вздохнул.
– Мистр Чанг, Пуук сделает, что сказал. Я отведу Фити к сабам.
Он одобрительно кивнул, но я еще не закончил. Я вспомнил про лыцарей и замки.
– Я отведу его. Клянусь.
29. Роберт
Арлина расхаживала по моей спальне в неботеле «Шератон».
– Прости, что разбудила, – повторила она. – Но Ник до того упрям, я просто готова… – Она пробормотала что-то невнятное.
– Что?
– Нет; ничего. Что поделаешь, если он… – Она выпустила длинный залп ругательств, от которых и у мужика завяли бы уши. Я выслушал с интересом. Не слышал ничего подобного с тех пор, как был гардемарином и капитан «Сарнии» споткнулся о кота, которого контрабандой пронес на корабль матрос Ид.
– Прошу прощения, – извинилась она. Подавив зевок, я взглянул на часы. Шесть утра. Хорошо бы иметь часок в запасе, но…
– Светает. Пора отправляться за ними следом. Она отодвинула занавеску и выглянула в окно.
– Ты имеешь хоть какое-то представление, где живет этот Чанг?
– Нет. Вы звонили Нику?
– Его телефон отключен.
– Значит, нужно ждать.
– Сколько?
Помолчав, она добавила:
– Возможно, его уже тоже нет в живых, э… то есть… его нет в живых. – И прикусила губу. – Роб, я больше не могу ждать. Нужно звонить генсеку.
– Вы же знаете, что думает по этому поводу капитан…
– А ты знаешь, что думаю я? Что чувствую я? Ф.Т. мой ребенок. Я не могу бросить его на произвол судьбы. Действуй. Звони.
У меня сильно забилось сердце.
– Как скажете.
Захват улиц расчистит отцу дорогу к заветному креслу, а там, глядишь, последует и моя предвыборная кампания. Но какую цену заплатит за это Арлина, когда узнает капитан?
Хуже того – какую цену заплачу я? Навсегда лишусь дружбы Ника Сифорта.
Возможно, как опасается Арлина, капитана уже убили. При мысли об этом мне стало легче не думать о предательстве.
– Позвольте мне одеться, и мы пойдем позавтракаем. Сейчас слишком рано и не удастся дозвониться до тех, кто действительно имеет вес.
– Мне кусок в горло не лезет.
– Ты должна заставить себя.
Я проводил ее до дверей, словно заботливый дядюшка.
Бесполезно звонить генсеку напрямую. Иначе он будет держаться доброжелательно, но уклончиво. Никто не дергает со всей силы за струны влияния; здесь нужно убеждать и уговаривать, чтобы они зазвучали в гармонии с инструментом.
При активном содействии Вана мы начали обзванивать нужных людей, подбираясь все ближе к Ротонде, чтобы подготовить советников генсека к личному звонку Арлины.
С правилами этой игры я был прекрасно знаком и отработал их до совершенства.
Несмотря на то что мы были политическими противниками, порой и супранационалисты, и земельщики, контролировавшие Генеральную Ассамблею, прибегали к помощи друг друга. А еще я знал, что если мы сможем убедить генсека начать действовать, от расчистки улиц выиграют все избиратели. Трущобники к таковым не относились.
Утро еще не кончилось, а все было готово. Настало время напрямую заручиться одобрением генсека. Арлина начала набирать номер, а я наблюдал, сидя на диванчике в ее номере. Я натаскал ее как мог. Ей удалось передать свое нетерпение без особых трудностей.
– Мистер Кан, если он жив, мы должны отыскать его… их обоих.
Она выслушала ответ.
– Не знаю. Он собирался зайти в магазин старого торговца, но вряд ли задержался там надолго. Роберт, где ты их высадил?
– В двух кварталах к югу от «Шератона».
Она сказала Кану:
– Они осмотрят этот участок, поэтому вам следует начать с другого места… Если послать полицию на время, пока идет мобилизация военных. – Пауза. – Нет, больше всего я беспокоюсь за Филипа. Ему только двенадцать, а мальчику, за которым он последовал, пятнадцать. Ник отправился на улицы с Адамом Тенером – своим адъютантом. У Адама есть лазер.
Арлина нахмурилась:
– Безусловно, он имеет лицензию!
Она прикрыла рукой микрофон:
– Ну и вопрос!
Пауза.
– Нет, я не прошу вас расчистить весь город…
Меня передернуло.
– …лишь отыскать бывшего Генерального секретаря и его сына. Это вполне резонная просьба, какая бы партия ни стояла у власти.
Она снова выслушала ответ.
– Мистер Кан, прошло три дня. Они обязаны прибыть быстрее! Проклятье, неужели у вас нет детей?
Я поднялся с места и предостерегающе поднял палец, но она не обратила внимания.
– Два дня – да это просто смешно!
Было слышно, как говоривший запротестовал, но Арлина покачала головой:
– Нет. Сегодня. Ее голос стал жестче:
– Я безусловно благодарна Робби Боланду за усилия, которые он приложил, чтобы помочь связаться с вами, но я могу обратиться за помощью не только к нему. Если я сообщу в «Голографический мир», что вы отказались… Ну, это зависит от точки зрения. Лично я считаю, что срок в два дня равносилен отказу. Завтра? Значит, вы хотите, чтобы они погибли? Учтите, если с вашей помощью я стану вдовой, то натравлю на вас всю прессу!
Я застонал.
– Мистер Кан, когда Ротонду занимал мой муж, весь аппарат был наготове; а вы, значит, не в состоянии его контролировать? Прикажи Ники полицейским выйти на улицу – любую улицу, – они бы исполнили его распоряжение через несколько часов, если не минут.
– Арлина, – проговорил я слабым голосом. Она рушила все мои тщательно продуманные планы. Она только отмахнулась от меня.
– В ответ Вы хотите, чтобы я дала обещание от лица Ника Сифорта? Неужели вы не имеете ни малейшего представления, что это за человек? В ответ я публично выражу вам благодарность. Нет, не имею ни малейшего понятия, кого он будет поддерживать на выборах.
Она выслушала, нетерпеливо постукивая ногой по полу.
– Да, я слышала эту чушь и раньше. Я была о вас лучшего мнения. Можете подумать до – сколько сейчас времени – полудня. После этого я звоню в «Голографический мир». Очень хорошо. Будьте здоровы.
Она отключила телефон.
– Боже, Арлина!
Мгновение она стояла неподвижно, а потом запустила мобильником через всю комнату.
– Скользкий сукин сын! Выражает соболезнования и тут же заводит разговор о предстоящих выборах.
– Это политика.
Арлина искривила губы:
– Знаю. Я жила в этом мире. – И махнула рукой в направлении угла, куда упала трубка. – Вот почему у Ники в мыслях не было снова выставить свою кандидатуру. Он и раньше не представлял, что на него нашло – добровольно плюхнуться в эту выгребную яму.
– Лучше бы вам не настраивать Кана против себя, – осторожно заметил я.
– Плевала я на него. Ты знал его, когда он был сенатором от Большой Австрии? Лебезил перед Ники Так же как генсек Анжур и Де Вала. Если у него есть хоть какие-то принципы, он их очень тщательно скрывает. Власть – вот перед чем он преклоняется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75