- У меня был тяжелый день, Вайленд. Мне необходимо чем-нибудь
подкрепиться перед спуском.
- Я бы удивился, если Сибэтти и его дружок не пополнили запа-
сы спиртного в баре. - Вайленд уже видел конец пути и был в хоро-
шем настроении. - Пошли.
Мы вышли в коридор и направились к двери, которая вела к кес-
сону. Вайленд постучал условным стуком, - я с удовлетворением от-
метил, что он не изменился, - и мы вошли внутрь.
Вайленд оказался прав - Сибэтти и его дружок действительно
имели богатый выбор спиртных напитков, и, когда я влил в себя
большую дозу скотча, два маленьких человечка, пиливших попереч-
ной пилой мое плечо, перестали работать сдельно и сели на оклад,
и мне больше не хотелось биться головой о стену. Было логично
ожидать, что хорошее самочувствие можно поддержать, если налить
себе еще стаканчик "анестезирующего", и я почти уже так и посту-
пил, когда дверь открылась, и головорез, которого Вайленд послал
на другой конец платформы, втолкнул в комнату Мери и Кеннеди. На
мое сердце выпала этой ночью большая нагрузка, к такой тяжелой
сверхурочной работе оно не привыкло, но хватило всего одного
взгляда на Мери, чтобы оно снова начало усиленно биться. Однако
моя голова работала четко, так что я глядел на ее лицо, а в голо-
ве крутились различные приятные мысли о том, что я сделал бы с
Вайлендом и Ройалом. Под ее глазами лежали глубокие темно-синие
тени, она была бледна, напряженна и больна. Я мог побиться о лю-
бой заклад, что последние полчаса со мной напугали и потрясли ее
больше, чем любые события раньше. Все случившееся достаточно ис-
пугало и потрясло даже меня. Но ни Вайленд, ни Ройал, похоже, не
увидели в этом ничего необычного - люди, вынужденные иметь с ни-
ми дело и не испытавшие испуга и потрясения, были, скорее, исклю-
чением, чем правилом.
Кеннеди не казался напуганным и потрясенным, он напоминал
лишь вышколенного шофера. Но Ройал, как и я, не был дураком. Он
повернулся к Сибэтти и его напарнику и сказал: - Обыщите-ка эту
птицу и посмотрите, нет ли у него чего-нибудь такого, чего ему
иметь не следует.
Вайленд удивленно глянул на него.
- Он, может, действительно столь же безвреден, каким кажется,
но я сомневаюсь в этом, - пояснил Ройал. - Сегодня днем, улетая с
платформы, он мог прихватить оружие, а если это так, то может
неожиданно напасть на Сибэтти и других. - Ройал кивнул в сторону
люка в выпуклой стене. - У меня нет желания карабкаться сто фу-
тов вверх по железной лестнице на прицеле у Кеннеди.
Они обыскали Кеннеди, но ничего не нашли. Ройал был достаточ-
но проницателен и практически ничего не упустил. Но он, однако,
не был достаточно умен и проницателен, чтобы обыскать меня.
- Нам не хотелось бы торопить тебя, Толбот, ~ с сарказмом
сказал Вайленд.
- Я сейчас, - ответил я и, проглотив последнюю порцию "обез-
боливающего", хмуро, по-совиному посмотрел на записи, которые
держал в руке, засунул их в карман и повернулся к люку в колонне,
стараясь не смотреть на Мери, генерала или Кеннеди.
Вайленд дотронулся до моего раненого плеча, и если бы не при-
нятое мною "обезболивающее", я бы пробил головой потолок. Как бы
то ни было, я подпрыгнул на несколько дюймов, и два человечка в
моем плече принялись за работу с еще большим рвением, чем раньше.
- Нервничаешь, да? - усмехнулся Вайленд. Он показал на де-
таль, лежавшую на столе, - простейший соленоидный переключатель,
который я принес из батискафа. - По-моему, ты кое-что забыл.
- Нет, он нам больше не понадобится.
- Хорошо, будь по-твоему. Иди первым. Следи за ними хоро-
шенько, Сибэтти.
- Все будет нормально, босс, - заверил охранник.
Конечно, Сибэтти будет присматривать за ними. Он опустит свой
пистолет на голову первого же, кто слишком глубоко вздохнет. Ге-
нерал и Кеннеди не станут ничего предпринимать, пока Вайленд и
Ройал будут вместе со мной в батискафе. Они останутся здесь под
дулом пистолета до тех пор, пока мы не вернемся. Я был уверен,
что Вайленд предпочел бы прихватить генерала вместе с нами, что-
бы иметь дополнительную гарантию безопасности. Но батискаф был
рассчитан только на троих, а Вайленд никогда не рискнул бы идти
без своего телохранителя. Спуск в 180 ступенек был слишком длин-
ным, чтобы приглядывать в том числе еще и за старым генералом.
Спуск оказался слишком долгим и для меня. Не пройдя и полови-
ны пути, я почувствовал себя так, словно мое плечо, руку и шею
погрузили в расплавленный свинец, и волны страшной боли отдава-
лись у меня в голове, а там огонь превращался в темноту, спускал-
ся в желудок и вызывал тошноту. Несколько раз боль, темнота пе-
ред глазами и тошнота почти полностью охватывали меня, и я был
вынужден судорожно цепляться здоровой рукой за лестницу и ждать,
пока не вернется сознание. С каждой ступенькой периоды помраче-
ния становились все длиннее, а просветления - все короче. Послед-
ние тридцать - сорок ступенек я спускался, как автомат, - на ин-
стинктах, мышечной памяти и силе воли. Одно было хорошо: "вежли-
вые", как обычно, они послали меня первым, так что мне не приш-
лось подавлять желание сбросить им на головы что-нибудь тяжелое.
А второе преимущество - они не могли видеть моих страданий.
Я спустился на дно опоры, и к тому времени, когда последний
из них - приятель Сибэтти, который должен был задраить за нами
люк, - спустился по лестнице, я уже мог стоять не шатаясь. Мое
лицо покрылось испариной и, думаю, было белее листа бумаги, но
освещение в этом цилиндрическом склепе было очень слабым, и опас-
ность, что Ройал или Вайленд заметят это, была ничтожной. Я по-
дозревал, что Ройал также чувствовал себя недостаточно хорошо
после спуска. Любой человек, получивший удар, лишивший его чувств
на добрых полчаса, не обретет отличную форму через пятнадцать ми-
нут после того, как придет в сознание. Что же касается Вайленда,
то у меня было подозрение, что он слегка боится и основное беспо-
койство в этот момент у него вызывало предстоящее подводное путе-
шествие.
Люк в дне опоры был открыт, и через затопляемую камеру батис-
кафа мы спустились в металлический шар. Я принял все меры предос-
торожности, чтобы обезопасить свое больное плечо, когда пролезал
по изгибавшемуся почти под прямым углом проходу, ведущему в об-
сервационную камеру. Это путешествие оказалось сущим адом. Я
включил верхний свет и отошел к распределительным электрическим
коробкам, предоставив Вайленду возможность тщательно задраить люк
затопляемой камеры. Через полминуты он вполз в обсервационную ка-
меру, захлопнув за собой тяжелую круглую дверь.
Вайленд и Ройал были поражены обилием и переплетением прово-
дов, идущих из распределительных коробок. Их также должна была
поразить скорость, с которой я, едва сверяясь с записями, снова
поставил все на свои места. К счастью, коробки располагались как
раз на уровне пояса, а выше моя левая рука подниматься не могла и
сгибалась только в локте.
Закрепив последний провод и закрыв крышки распределительных
коробок, я начал проверять цепи. Вайленд наблюдал за мной с без-
различным видом. Ройал также смотрел на меня. Его лицо, обычно
ничего не выражавшее, ничем не отличалось от лица сфинкса из Ги-
зы. Меня не трогало нетерпение Вайленда - я тоже сидел в этом ба-
тискафе и у меня не было желания испытывать судьбу. Включив реос-
таты управления электродвигателями, я повернулся к Вайленду и по-
казал на пару светящихся циферблатов: - Двигатели. Здесь их не
услышишь, но работают они нормально. Готовы к путешествию?
- Да, - он облизнул губы, - готовы.
Я кивнул, открыл клапан, чтобы затопить входную камеру, и
указал на микрофон, который лежал на небольшой полочке на уровне
головы между Ройалом и мной, после чего повернул настенный выклю-
чатель в положение "Включено": - Не желаете дать команду выпус-
тить воздух из удерживающего кольца?
Он кивнул, дал необходимые указания и положил микрофон на по-
лочку. Я повернул выключатель и стал ждать.
Батискаф, плавно покачиваясь, опускался под углом три-четыре
градуса.
- Мы оторвались от опоры, - сказал я Вайленду. Включив про-
жектор, я направил луч света вниз. Через иллюминатор в полу было
видно, что песчаное дно находится примерно в одной морской саже-
ни под нами. - Быстро давайте направление. Я не хочу зарыться
здесь.
- Прямо вперед.
Я дал электродвигателям средний ход и установил рули глубины
на всплытие. Это мало что дало - дифферент на корму был не более
двух градусов. В отличие от рулей направления рули глубины на ба-
тискафе выполняли второстепенные функции и лишь очень незначи-
тельно влияли на направление движения. Они использовались только
при погружении и всплытии. Я медленно дал полный ход.
- Идем строго на зюйд-вест, - сказал Вайленд, сверяясь с клоч-
ком бумаги, который достал из кармана. - Курс двести двадцать два.
- Истинный?
- Что ты имеешь в виду под "истинным"? - сердито спросил он.
Теперь, когда он находился в батискафе, который являлся для него
постоянным источником опасности, мой вопрос Вайленду совсем не
понравился. Возможно, клаустрофобия, подумал я.
- ""го истинное направление или по этому компасу? - переспро-
сил я спокойно.
- По этому компасу.
- Поправка на девиацию сделана? Он снова посмотрел на листок.
- Да. И Брайсон сказал, что если мы пойдем этим курсом, ме-
талл опор не будет влиять на нас.
Я ничего не ответил. Брайсон, умерший от кессонной болезни, -
где он сейчас? Наверное, менее чем в сотне футов от нас. В этом я
был уверен. Чтобы пробурить скважину в две с половиной мили глу-
биной, необходимо по меньшей мере шесть тысяч мешков цемента, а
двух ведер его вполне достаточно, чтобы быть полностью уверенным
в том, что Брайсон останется на дне до тех пор, пока его скелет
невозможно будет идентифицировать.
- Пятьсот двадцать метров от опоры до самолета, - сообщил Вай-
ленд. Это было первое упоминание о самолете. - Это по горизонта-
ли. С учетом понижения дна около шестисот двадцати метров. Так
Брайсон сказал.
- Где начинается впадина?
- Примерно в ста семидесяти метрах отсюда. Сначала идет ров-
ное дно, глубина примерно такая же, на какой стоит платформа. За-
тем резкий спуск под углом около тридцати градусов до четырехсот
восьмидесяти футов.
Я молча кивнул. Говорят, человек не может чувствовать две
сильные боли одновременно, но это неправда. Моя рука, плечо и
спина разламывались от боли. Боль от сломанного зуба пульсирова-
ла во рту. Я не склонен был разговаривать и вообще не склонен был
что-либо делать - попытался забыть о боли, сосредоточившись на
работе.
Буксирный трос, связывавший нас с платформой, был, как я за-
метил, намотан вокруг барабана, приводящегося во вращение элек-
тродвигателем. Но вращался он только в одну сторону - для наматы-
вания троса при возвращении. При движении вперед он разматывался,
таща за собой изолированный телефонный кабель. Количество оборо-
тов, сделанных барабаном, указывалось на счетчике в обсервацион-
ной камере - это позволяло определять пройденное расстояние и
скорость движения. Максимальная скорость батискафа составляла два
узла, но даже легкое сопротивление буксирного троса снижало ее до
одного. Но все равно двигались мы достаточно быстро, тем более
что плыть нам было недалеко.
Вайленд, казалось, был более чем доволен тем, что переложил
управление батискафом на меня. Большую часть времени он с опас-
кой смотрел в боковой иллюминатор. Здоровый глаз Ройала холодно и
немигающе следил за мной. Он фиксировал каждое мое движение, но
это была лишь дань привычке. Уверен: он не имел никакого пред-
ставления о работе батискафа и о том, как им управлять. Даже ког-
да я практически до минимума сократил поглощение углекислого га-
за, он ничего не понял.
Мы медленно плыли примерно в десяти футах от дна моря. Нос ба-
тискафа был слегка задран вверх из-за троса, тянувшегося за нами.
Гайдроп свободно болтался, периодически задевая скалы, колонии
кораллов или скопления губок. Темнота была абсолютной, но свет
наших двух прожекторов и внутреннее освещение обсервационной ка-
меры давали возможность кое-что видеть. Несколько морских окуней
лениво слонялись около иллюминаторов, занимаясь своими делами.
Змееобразная барракуда изогнула свое серое тощее тело, уперлась
злой мордой в боковое стекло и с минуту рассматривала нас. Неко-
торое время компанию нам составляла стайка рыб, похожих на мак-
рель, затем она исчезла, поскольку появилась акула, величествен-
но проплывшая у нас перед глазами, едва заметно шевеля мощным
хвостом. Но большую часть времени море было пустынным. Возможно,
шторм, бушевавший на поверхности, распугал всю рыбу и заставил ее
уйти в глубину.
Ровно через десять минут после отплытия дно моря резко пошло
вниз, и наши прожекторы не смогли пробить черную зияющую черноту.
Я знал, что это только иллюзия. Если Вайленд сказал, что угол по-
нижения дна только тридцать градусов, то так оно и было. Но тем
не менее впечатление бездонности провала было ошеломляющим.
- Вот она, - голос Вайленда был сдавленным, на его лице выс-
тупили капельки пота. - Теперь вниз, Толбот!
- Позже, - отрицательно покачал я головой, - если начнем пог-
ружаться сейчас, буксирный трос, который мы тянем за собой, на-
верняка задерет корму вверх. Наши прожекторы не могут светить
вперед - только вниз. Хотите, чтобы мы разбили нос о какой-ни-
будь выступ или скалу, которую не заметим? Хотите пробить носо-
вой бензобак? Не забывайте, что баки сделаны из очень тонкого ме-
таллического листа. Достаточно пробить один бак, и создавшаяся
отрицательная плавучесть не позволит нам подняться на повер-
хность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33