- Боишься, коп? - тихо спросил он. Но я услышал его, несмот-
ря на рев ветра. Может, и правда: у людей, которые вот-вот умрут,
сверх обостряется восприятие. А я вот-вот умру.
Я действительно боялся, боялся, как никогда раньше. Плечо на-
чало болеть, и сильно; ствол этого проклятого пистолета в моем
горле вызывал волны тошноты. Я отвел правую ногу подальше назад,
стараясь не потерять равновесия.
- Ты не можешь сделать этого, Ларри, - прохрипел я. Ствол
больно давил на гортань, мушка рвала щеку. - Убьешь меня, и они
никогда не достанут сокровища.
- Мне смешно. Слышишь, коп, мне смешно. Мне все равно ничего
из него не досталось бы. "Ширяле" Ларри никогда ничего не дос-
тается. Белый порошок - это все, что дает мой старик своему горя-
чо любимому сыну.
- Вайленд? - Я давно уже знал это.
- Мой отец, черт бы его побрал. - Вытащив пистолет из моего
рта, он упер его мне в живот. - Прощай, коп.
Я уже выбросил вперед правую ногу, но Ларри не видел этого. -
Я передам ему твое "прощай", - сказал я. Ботинок в это время уда-
рился о стену кабинки.
Ларри дернул головой посмотреть через плечо на новый источник
угрозы. На долю секунды его левая челюсть открылась для удара. И
я ударил. Ударил его так, как будто он был искусственным спутни-
ком Земли, и мне надо было вывести его на окололунную орбиту.
Ударил его так, как будто от этого зависела жизнь всех людей на
Земле. Ударил его так, как никогда еще никого не бил, и знал, что
больше никого не смогу так ударить.
Раздался глухой хруст, и кольт упал на решетку у моих ног.
Ларри постоял две или три секунды, а затем невероятно медленно,
но с бесповоротностью падающей заводской трубы, упал вниз.
Не было ни душераздирающего крика, ни раскидывания рук и ног
при падении на стальную палубу в ста футах ниже: я свернул ему
шею еще до того, как он начал падать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
Ровно через восемь минут после смерти Ларри и точно через
двадцать минут после того, как я оставил Кеннеди и Ройала в каби-
нете, я вернулся и торопливо постучал в дверь условным стуком.
Дверь открылась, и я быстро вошел внутрь. Кеннеди моментально за-
пер дверь, а я посмотрел на Ройала, распластавшегося на полу без
сознания.
- Как самочувствие пациента? - поинтересовался я, прерывисто
дыша - напряжение последних двадцати минут и т то, что я бежал
весь обратный путь, не способствовало сохранению ровного дыхания.
- Отдыхает, - усмехнулся Кеннеди. - Мне пришлось дать ему ус-
покоительного еще раз. - Тут его глаза остановились на мне, и
улыбка медленно сползла с его лица, когда он сначала увидел
кровь, которая текла из моей губы, а затем - дыру в штормовке.
- Плохо выглядишь. И ранен. Проблемы?
Я кивнул.
- Но теперь все в порядке, я обо всем позаботился. - Я ста-
рался как можно быстрее снять штормовку, и процесс этот мне сов-
сем не нравился. - Я связался с ними по радио. Все идет хорошо.
Пока, по крайней мере.
- Прекрасно, просто замечательно. - Слова у Кеннеди вылетали
автоматически: его радовали мои слова, но ему совсем не нравился
мой вид. Осторожно и бережно он помог мне снять штормовку и вдруг
испуганно охнул, увидев сквозь разорванную рубашку пропитавшиеся
кровью марлевые тампоны, которыми Мери заткнула рану с обеих сто-
рон, когда, спустившись с технической площадки, мы на минуту заш-
ли в радиорубку. Пуля прошла навылет, не задев кости, но вырвала
половину дельтовидной мышцы. - Боже мой! Это должно сильно болеть.
- Не очень. - Но рана болела сильно: словно пара маленьких
человечков, работавших сдельно, двуручной пилой пилили плечо так,
будто от этого зависела их жизнь. Рот болел не меньше - сломан-
ный зуб оставил обнаженным нерв, который каждые две секунды зас-
тавлял мое лицо дергаться от невыносимой боли, отдававшей в голо-
ву. В обычных условиях от всего этого я полез бы на стену, по се-
годня день не был обычным.
- Ты не можешь работать в таком состоянии, - настойчивым то-
ном сказал Кеннеди. - Ты истекаешь кровью и...
- Заметно, что мне врезали по зубам? - внезапно спросил я.
Он подошел к раковине, намочил носовой платок и стер кровь с
моего лица.
- Думаю, что нет, - задумчиво произнес он. - Завтра губа бу-
дет в два раза толще, но в ближайшее время она не распухнет. - Он
невесело улыбнулся. - И до тех пор, пока рана в плече не заста-
вит тебя захохотать, никто не увидит, что зуб сломан.
- Отлично. Это то, что мне надо. Ты же понимаешь, что я дол-
жен был сделать это. - Я стаскивал резиновые сапоги и вынужден
был поправить пистолет за поясом. Кеннеди, начавший натягивать
штормовку, увидел его.
- Ларри?
Я кивнул.
- Это он тебя так отделал? Снова кивок.
- И что с ним?
- Там, куда он отправился, героин ему больше не потребуется.
- Болезненно морщась, я влезал в пальто, более чем когда-либо до-
вольный, что оставил его здесь. - Я свернул ему шею.
Кеннеди посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом.
- Не слишком ли жестоко, Толбот?
- Посмотрел бы я на тебя, - ответил я мрачно. - Он заставил
Мери стоять на коленях на технической площадке в ста футах над
палубой и предложил ей спуститься без помощи лестницы.
Он перестал застегивать последнюю пуговицу штормовки, двумя
быстрыми шагами пересек комнату и схватил меня за плечо, но тут
же отпустил, когда я вскрикнул от боли.
- Извини, Толбот, чертовски глупо с моей стороны. - Его лицо
не было таким смуглым, как обычно, а в глазах билась тревога. -
Как... С ней все в порядке?
- Она в порядке, - ответил я устало, - будет здесь через де-
сять минут, и ты убедишься в этом сам. Тебе лучше уйти, Кеннеди.
Они могут вернуться в любую минуту.
- Это верно, - пробормотал он. - Полчаса, сказал генерал, а
они почти истекли. Ты уверен, что с ней все в порядке?
- Уверен, уверен, - ответил я раздраженно и моментально пожа-
лел об этом. Этого человека я должен был очень любить. Я, усмех-
нулся. - Никогда еще не встречал шофера, так беспокоящегося о
своем хозяине.
- Я пошел, - сказал он. Ему было не до смеха. Взяв лежавшую
на столе рядом с моими бумагами записную книжку в кожаном переп-
лете, он засунул ее во внутренний карман. - Это нельзя оставлять.
Будь добр, открой дверь и посмотри: нет ли кого в коридоре.
Открыв дверь, я убедился, что все в порядке, и кивнул ему. Он
взял Ройала под мышки, протащил его в дверь и бросил, не церемо-
нясь, в коридоре возле перевернутого стула. Ройал зашевелился и
застонал. В любую секунду он мог очнуться. Несколько секунд Кен-
неди смотрел на меня, словно обдумывая, что сказать, затем протя-
нул руку и легонько хлопнул меня по здоровому плечу: - Удачи те-
бе, Толбот. Боже, как я хочу пойти с тобой!
- Я тоже хочу этого, - ответил я прочувствованно. - Не беспо-
койся, все будет нормально. - Я не мог обмануть даже себя, и Кен-
неди знал это. Я кивнул ему, вернулся в комнату, закрыл дверь и
услышал, как Кеннеди, повернув ключ, оставил его в замке. И,
сколько ни прислушивался, я не смог уловить звука его шагов: для
такого крупного человека он был столь же бесшумен, сколь и быстр.
Теперь, когда я остался один и мне нечем было заняться, боль
дала о себе знать с удвоенной силой. Чередуясь с тошнотой, она
накатывалась на меня волнами. Проще простого было потерять созна-
ние, но позволить себе этого я не мог, по крайней мере сейчас.
Слишком поздно. Я бы отдал что угодно за обезболивающий укол, за
то, что помогло бы мне продержаться следующий час или около того.
И почти обрадовался, когда минуты через две после ухода Кеннеди
раздались приближающиеся шаги. Мы успели закончить все вовремя.
Услышав восклицание и перешедшие в бег шаги, я сел за стол и взял
карандаш. Выключил верхний свет и отрегулировал настенную лампу
так, чтобы она светила над головой, оставляя мое лицо в глубокой
тени. Возможно, как сказал Кеннеди, внешне и не было заметно, что
мне врезали по зубам, но я не собирался рисковать.
Ключ со скрипом повернулся в замке, дверь распахнулась, удари-
лась о переборку, и в комнату влетел похожий телосложением на Си-
бэтти головорез, которого я раньше не встречал. Голливуд научил
его, как открывать двери в подобных ситуациях. Если повредишь па-
нели, сорвешь дверь с петель, отобьешь штукатурку со стены - это
пустяки: платить за все придется несчастному владельцу. Однако
здесь дверь сделана из стали, и он только разбил пальцы на ноге.
И не обязательно было быть тонким знатоком человеческой натуры,
чтобы понять: больше всего ему хотелось начать палить из автома-
тического пистолета, которым он размахивал. Но он увидел лишь ме-
ня, сидящего с карандашом в руке и с выражением легкого изумле-
ния на лице, и все равно бросил на меня грозный взгляд, повернул-
ся и кивнул кому-то в коридоре.
В комнату вошли Вайленд и генерал, почти неся уже пришедшего в
сознание Ройала. Мне доставило удовольствие просто видеть, как он
тяжело рухнул на стул. Пару ночей назад я, а сегодня вечером и
Кеннеди отлично отделали его
- синяк на лице обещал стать самым большим синяком, который я
когда-либо видел. Уже сейчас он был самым ярким. Я сидел и раз-
мышлял несколько отрешенно, - по-другому думать о Ройале я не
мог, - останется ли синяк у него на лице, когда его посадят на
электрический стул. Похоже было, что останется.
- Ты выходил из этой комнаты сегодня, Толбот? - Вайленд был
вне себя и, видимо, решил отдохнуть от вежливых манер высокопос-
тавленного чиновника.
- Конечно, дематериализовался и просочился сквозь замочную
скважину. - Я с интересом посмотрел на Ройала.
- Что случилось с нашим другом? На него рухнула вышка?
- Это был не Толбот. - Ройал оттолкнул руку Вайленда, которой
тот пытался его поддерживать, пошарил под пальто и вытащил писто-
лет. Свой маленький смертоносный пистолет, мысль о котором всег-
да приходила ему в голову первой. Он было сунул его обратно, но
передумал и выщелкнул магазин. Нет, магазин никто не трогал -
все патроны с маленькими медно-никелевыми пульками были на мес-
те. Ройал вставил магазин обратно, вложил пистолет в кобуру и
почти машинально ощупал внутренний нагрудный карман. Его здоро-
вый глаз несколько раз моргнул. Человек с очень развитым вообра-
жением счел бы это сначала проявлением тревоги, затем - облегче-
ния. Обращаясь к Вайленду, Ройал сказал: - Бумажник пропал.
- Бумажник? - ошибиться в чувствах Вайленда было невозможно -
он испытывал явное облегчение. - Значит, это был вор! Ударил, вы-
тащил бумажник и удрал.
- Ваш бумажник? На моей платформе? Возмутительно, весьма воз-
мутительно! - Усы старика встопорщились. В любой день он мог бы
пойти преподавать в театральном училище систему Станиславского. -
Бог свидетель - мне не хочется защищать вас, Ройал, но на моей
платформе! Я сейчас же распоряжусь о розыске, и преступник...
- Напрасно беспокоитесь, генерал, - прервал я его сухо.
- Преступник спокойненько положил деньги в карман, а бумажник уже
лежит на дне морском. Кроме того, любой, кто отнял деньги у Ройа-
ла, заслуживает медали.
- Ты слишком много болтаешь, приятель, - холодно т сказал
Вайленд. Он внимательно посмотрел на меня, что мне весьма не пон-
равилось, и более мягко продолжил: - Это могли сделать для отво-
да глаз. Ройалу, возможно, врезали и по какой-то другой причине.
Причине, о которой ты можешь что-то знать, Толбот.
Мурашки побежали по моему телу. Вайленд никогда не был дура-
ком, а я этого не учел. Если у них возникнут подозрения и они
обыщут меня, то либо найдут пистолет Ларри, либо обнаружат рану -
а они обязательно найдут и то и другое, - и это будет моя про-
щальная гастроль. Мне стало совсем не по себе.
- Возможно, это надувательство, - сказал Ройал, встал, поша-
тываясь, пересек комнату, подошел к моему столу и стал рассматри-
вать лежавшие передо мной листы бумаги.
Это был конец. Я сразу вспомнил его слишком внимательный
взгляд на бумаги, когда он выходил из комнаты. Тогда я исписал
около половины листа и с тех пор не добавил ни единой буквы или
цифры. Это станет тем доказательством, о котором Ройал мог только
мечтать. Я продолжал смотреть на Ройала, не осмеливаясь взгля-
нуть на бумаги и задаваясь вопросом - сколько пуль он всадит в
меня, пока я успею хотя бы дотянуться до торчавшей за поясом пуш-
ки Ларри. И вдруг услышал разочарованный голос Ройала: - Мы не
там ищем. Толбот чист: все это время он работал, мистер Вайленд,
и, я бы сказал, практически без передышки.
Я взглянул на лежавшие передо мной бумаги: вместо испещрен-
ной цифрами и буквами полстраницы лежало два с половиной исписан-
ных листа, причем той же ручкой. Лишь при достаточно внима-
тельном рассмотрении можно было бы заметить, что писал другой че-
ловек. Однако по отношению к Ройалу листы лежали вверх ногами.
Написанные цифры и буквы были такой же бессмыслицей, что и моя
собственная писанина, но этого было более чем достаточно
- это был пропуск в жизнь, выданный мне Кеннеди, его предусмотри-
тельность превзошла мою собственную. Эх, встретить бы мне его
несколькими месяцами раньше!
- Ладно! Видимо, у кого-то мало денег. - Вайленд был явно
удовлетворен и, очевидно, выбросил из головы происшествие с Ройа-
лом. - Как дела, Толбот? - обратился он ко мне. - Время поджимает.
- Не беспокойтесь, - успокоил я его, - все сделано, успех га-
рантирую. Пять минут работы внутри батискафа, и все будет в по-
рядке.
- Великолепно, - Вайленд выглядел довольным. Он повернулся к
головорезу, который несколько минут назад ворвался в комнату: -
Дочь генерала и его шофер - найдешь их в каюте генерала - должны
немедленно прийти сюда. Готов, Толбот?
- Готов.
Я встал, слегка шатаясь, но по сравнению с Ройалом я выглядел
достаточно здоровым, и никто моих пошатываний не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33