Здесь стоял огромный
подъемный кран. Судно бросило якорь между двумя стальными колон-
нами, расположенными по обеим сторонам этого прохода.
Через пять минут шкипер повел "Матапан" на восток, встав на
курс, который должен был вывести нас к южной стороне платформы.
Однако недолго мы наслаждались относительным комфортом, идя враз-
рез волне, - он снова натянул капюшон и направил судно на нор-
д-вест. Мы прошли футах в сорока от носа стоявшего на якоре тан-
кера, проскользнули буквально в футе от опоры и оказались под
массивной платформой.
Один из молодых греков - бронзоволикий черноволосый парень по
имени Эндрю - возился на носу "Матапана". И когда мы поравнялись
со второй колонной со стороны моря, он что-то тихо крикнул Джону
и одновременно как можно дальше кинул спасательный пояс, привя-
занный к бухте тонкой веревкой. Джон до минимума уменьшил оборо-
ты двигателя, и наше судно, подталкиваемое волной, медленно прод-
рейфовало обратно мимо колонны, с одной ее стороны, а спаса-
тельный пояс выплыл с другой, так что веревка опоясала колонну.
Эндрю багром выудил пояс и начал тянуть веревку, состыкованную с
более толстым манильским тросом. Через минуту "Матапан" оказался
надежно пришвартованным к колонне, и Джон слегка подрабатывал
винтами, чтобы натяжение троса под ударами волн не было столь
сильным. Никто не слышал нас, никто не видел - по крайней мере
нам так казалось.
- Мы должны поторопиться, - тихо и тревожно сказал Джон. - Не
знаю, сколько мы сможем ждать. Я просто чую шторм.
Он волновался, я волновался, мы все волновались. Но ему-то что
- сиди и жди на суденышке. Никто не собирался вбивать ему голову
в плечи или, привязав к ногам обломок скалы, бросать в воды Мек-
сиканского залива.
- Вам нечего волноваться, - успокоил я его. Ему действи-
тельно не о чем было волноваться, чего нельзя было сказать обо
мне. - Вернусь через полчаса.
Я сбросил плащ, затянул ворот и манжеты надетого под ним рези-
нового костюма, приспособил на спине акваланг, затянул ремни,
взял в одну руку маску, под мышкой второй зажал пальто, брюки и
шляпу и осторожно ступил в резиновую лодку, спущенную командой на
воду.
Эндрю сидел на корме этой непрочной штуковины и, когда я ус-
троился поудобнее, отпустил планшир "Матапана". Волны быстро пог-
нали нас под темной массой платформы, а Эндрю по мере нашего
продвижения травил веревку - грести на резиновой лодке в такую
волну достаточно трудно, а против волны - почти невозможно. В сто
раз легче будет добраться до "Матапана", подтягивая лодку за ве-
ревку.
По моей команде, произнесенной шепотом, Эндрю закрепил верев-
ку и развернул лодку. Мы подошли вплотную к борту танкера, но все
еще находились в глубокой тени - танкер покачивался рядом с мас-
сивными опорами, но платформа нависала над ним и соответственно
над нами на добрый десяток футов, и потому падавший под углом
свет прожектора крана на колодезной палубе лишь слегка освещал
дальнюю часть верхней палубы танкера. Все остальное судно находи-
лось в тени, за исключением части полубака, освещаемой узкой по-
лоской света, падавшей через прямоугольное отверстие в платформе.
Через это отверстие были спущены вертикальные сходни в виде нес-
кольких пролетов металлических ступеней, эти сходни, как я пред-
положил, могли опускаться и подниматься при отливе и приливе.
Казалось, все это сделано специально для меня.
Судно сидело низко, и его планшир находился на уровне моей
груди. Я достал из кармана пальто фонарик, забрался на борт и
двинулся вперед в полной темноте. Не горели даже навигационные и
якорные огни - их заменяли елочные гирлянды огней на нефтяной
вышке. Легкий свет был только на корме, где располагались каюты и
надстройки.
На приподнятый полубак село несколько скользящих дверей. Я от-
драил одну и, дождавшись, когда судно, качнувшись, поможет мне,
слегка приоткрыл ее так, чтобы пролезли рука, голова и фонарик.
Бочки, банки с краской, канаты, доски, тяжелые цепи... - что-то
вроде каптерки боцмана. Для меня здесь ничего интересного не бы-
ло. Я закрыл дверь и задраил ее.
Тогда я двинулся мимо нефтяных танков на корму. Здесь была
масса приподнятых люков с огромными задвижками, торчавшими в раз-
ные стороны, вдоль и поперек шли трубы различных размеров и на
разной высоте, вентили, огромные механизмы для их открывания и
отвратительные вентиляторы - мне кажется, я их все пересчитал
своей головой, коленями и голенями. Это было все равно что проби-
вать путь в девственных джунглях. Металлических девственных джун-
глях.
На корме тоже не оказалось ничего интересного для меня.
Большую часть палубы и надстройки занимали каюты. Один огромный
люк был застеклен, и я посветил внутрь фонариком. Двигатели.
Итак, этот люк исключался, да и вся верхняя палуба тоже.
Эндрю терпеливо ждал меня в лодке. Я скорее почувствовал, не-
жели увидел его вопрошающий взгляд и отрицательно покачал голо-
вой. В общем-то не было необходимости отвечать ему. Когда он уви-
дел, что я натягиваю капюшон своего резинового костюма и кисло-
родную маску, то все понял. Он помог мне обвязать вокруг пояса
страховочный конец, и это заняло у нас целую минуту - лодка ходи-
ла ходуном и приходилось одной рукой держаться.
С кислородными баллонами я мог погрузиться всего футов на
двадцать пять. Осадка танкера составляла скорее всего футов пят-
надцать, поэтому я располагал достаточно хорошим запасом. Поиск
под водой провода или чего-нибудь, висящего на проводе, оказался
более простым делом, чем я предполагал, ибо уже на глубине поряд-
ка пятнадцати футов волнение моря почти не ощущалось. Эндрю под-
тягивал и ослаблял страховочный конец в зависимости от моих пере-
мещений под водой так, будто занимался этим всю жизнь. Да, оче-
видно, так оно и было. Я дважды осмотрел всю подводную часть тан-
кера, держась поближе к боковым килям и освещая каждый фут днища
мощным подводным фонарем. Осматривая днище во второй раз, я уви-
дел огромную мурену, которая выплыла из темноты и ткнулась голо-
вой с дьявольскими немигающими глазами и ужасными ядовитыми зуба-
ми прямо в стекло фонаря. Я несколько раз мигнул фонарем, и муре-
на уплыла. Но это все, что увидел.
Я почувствовал усталость, когда подплыл к лодке и забрался в
нее, - акваланг за пятнадцать минут пребывания под водой вымо-
тает любого. Но я точно знал: найди я то, что искал, усталости бы
как ни бывало. А я очень сильно рассчитывал на то, что пытался
найти на судне и под ним, и был разочарован.
Я устал, был подавлен и вял и к тому же замерз. Очень хоте-
лось курить. Я мечтал о потрескивающем огне камина, чашечке дымя-
щегося кофе и хорошем стаканчике спиртного на ночь. Я думал о
Германе Яблонски, мирно спавшем в большой кровати красного дере-
ва в доме генерала. Сорвав маску и акваланг и стряхнув ласты, я
онемевшими, непослушными пальцами надел ботинки, забросил брюки,
пальто и шляпу на палубу танкера и сам забрался вслед за ними.
Через три минуты, одетый в верхнюю одежду, с которой вода стека-
ла, как с только что вынутой из стиральной машины простыни, я
взбирался по сходням на колодезную палубу в ста футах надо мной.
Серые тучи закрыли последние звезды, но это меня не спасало.
Я считал, что освещавшая сходни лампа была слабой, но ошибся -
она казалась слабой только на расстоянии. В десяти футах от плат-
формы лампа оказалась прожектором. А если они охраняют сходни?
Что тогда? Врать, что я второй инженер с танкера и страдаю бес-
сонницей? Стоять и придумывать какую-нибудь правдоподобную исто-
рию, пока под моими ногами не образуется лужа воды, стекающей с
водолазного костюма, и пока мой визави будет рассматривать с ин-
тересом блестящую резину там, где должен быть воротничок и гал-
стук? У меня не было пистолета, а я готов был верить, что любой
человек, который каким-либо образом связан с генералом Рутвеном и
Вайлендом, встав утром с кровати, надевает сначала плечевую кобу-
ру, а потом уж носки. Почти каждый, с кем я встречался, представ-
лял собой ходячий арсенал. А если меня возьмут на мушку? Мчаться
по 135 ступеням вниз, пока кто-нибудь из них не снимет меня пу-
лей? Конечно, можно и не бежать - сходни были ограждены только с
трех сторон, а четвертая открывалась в сторону моря, но мне не
удастся избежать падения на это месиво вентилей и труб на палубе
танкера. Я пришел к выводу, что любой хотя бы чуть-чуть мыслящий
человек после таких мыслей сразу спустился бы вниз.
Но я полез вверх.
К счастью, наверху никого не оказалось. Сходни выходили в ни-
шу, закрытую с трех сторон: с одной - краем платформы, а с двух
других - высокими стальными стенами. Открытая сторона выходила
прямо на колодезную палубу, где стоял кран. Тот маленький кусо-
чек палубы, который я видел, был ярко освещен, и я слышал работу
механизмов и голоса людей, находившихся футах в тридцати от меня.
Мысль о том, чтобы подойти к ним, казалась малопривлекательной, и
я поискал другой выход. Нашел его сразу: несколько стальных скоб,
приваренных к одной из стальных стен высотой двадцать футов.
Я полез вверх. Распластался, перебравшись через стену, про-
полз несколько ярдов и укрылся в тени одной из массивных колонн.
Теперь нефтяная вышка бьла как на ладони. В ста футах к северу от
меня на большой приподнятой платформе стояла сама бурильная уста-
новка, вокруг которой суетились люди. Я предположил, что под этой
платформой находились двигатели и помещения для жилья. Маленькая
платформа на южной стороне, на которой стоял я, была почти пуста
и имела полукруглую площадку, нависавшую над морем с юга. Пред-
назначение этой большой и пустой площадки несколько озадачило ме-
ня, но затем что-то щелкнуло в моей памяти: Мери Рутвен сказала,
что генерал обычно использовал для сообщения между платформой и
берегом вертолет. А вертолету необходима посадочная площадка. Эта
платформа ею и была.
На колодезной палубе между двумя платформами, почти у меня под
ногами, с помощью гусеничного крана передвигали огромные бочки.
Нефть на танкер, скорее всего, перекачивали по трубам, поэтому
эти бочки явно предназначались для промывочного раствора - смеси
баритов, используемой для закачки под давлением цемента, который
образует внешние стенки скважины. По всей ширине вышки тянулся
целый ряд больших складов, в основном открытых. Там, а может, и
не там должно было находиться то, что я искал.
Я перешел на дальнюю сторону южной платформы, нашел еще одну
лестницу из скоб и спустился на колодезную палубу. Теперь не
было необходимости осторожничать или таиться, это могло лишь
вызвать подозрения. Главное сейчас было
- время, так как погода ухудшалась, ветер теперь, казалось,
- и не потому, что я находился на большой высоте, - дул в два ра-
за сильнее, чем полчаса назад. Капитан Займис, наверное, уже на
мачту лез от волнения. Возможно, ему даже придется уйти без меня.
Но в этой мысли не было будущего, особенно для меня, и я выбро-
сил ее из головы.
Дверь первого склада была закрыта на тяжелую стальную задвиж-
ку, но без замка. Я отодвинул задвижку, открыл дверь и вошел.
Внутри было темно, хоть глаз коли, но с помощью фонарика я быс-
тро нашел выключатель, зажег свет и осмотрелся.
Склад был около ста футов длиной. На почти пустых стеллажах,
сооруженных по обеим сторонам, лежало тридцать или сорок таких же
длинных, как и склад, труб. На концах трубы были повреждены,
словно какие-то металлические челюсти грызли их. Секции буровых
штанг, и больше ничего. Я выключил свет, вышел и закрыл дверь. И
тут тяжелая рука легла мне на плечо.
- Похоже, ищешь что-то, приятель? - в грубом голосе явно чув-
ствовался ирландский акцент.
Не очень быстро, но и не совсем медленно я повернулся к нему,
обеими руками стягивая полы моего пальто, будто закрываясь от
ветра и мелкого холодного дождя, который сыпался на палубу, слег-
ка поблескивая в лучах лампы и снова пропадая в темноте. У оклик-
нувшего меня коренастого мужчины среднего возраста было морщинис-
тое лицо, которое в зависимости от ситуации могло быть приветли-
вым или свирепым. Сейчас его лицо было скорее свирепым, нежели
доброжелательным, но не совсем уж свирепым, и я решил рискнуть.
- Да, ищу. - Я не пытался скрыть свой британский акцент, нао-
борот, усилил его. Четкий британский акцент в Соединенных Штатах
вызывал не подозрения, а лишь снисхождение к его владельцу как к
человеку, у которого не все дома.
- Буровой мастер направил меня к бригадиру. Вы - это он?
- Боже! - воскликнул он. Он явно должен был, на мой взгляд,
употребить другое славящее бога ирландское выражение, но мой
грамматический шедевр сбил его с толку. Было видно, как он пы-
тается прийти в себя.
- Мистер Джерролд послал тебя найти меня?
- Да, именно так. Ужасная ночь, не правда ли? - сказал я, на-
тянув шляпу поглубже. - Я не завидую вам, ребята.
- Если ты искал меня, - удивился он, - то зачем совал нос на
склад?
- Я видел, что вы заняты, а поскольку он думает, что потерял
это здесь, я подумал, что я, может быть...
- Кто, что потерял и где? - Он дышал глубоко и являл собой
воплощенное терпение.
- Генерал. Генерал Рутвен. Портфель с очень важными личными
бумагами, которые нужны ему очень срочно. Он был с проверкой вче-
ра... дайте вспомнить... да, до полудня, когда получил это гнус-
ное известие.
- Он - что?
- Ну, когда узнал, что его дочь похитили. Он бросился к свое-
му вертолету и забыл портфель, и...
- Понял. Важно, да?
- Очень. Генерал Рутвен говорит, что оставил его за какой-то
дверью. Это большой портфель из сафьяна с золотыми буквами К. С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33