Снова приходится ждать, пока он сам даст о себе знать…
– У нас не было другого выхода, – возразил Мино.
– Ничто нас не оправдывает! – раздраженно бросила Ириан. – Мы должны были его поймать, а вместо этого позволили ему себя одурачить. Это он потрепал нам шкуру и как в воду канул!
– Зато у нас есть шанс не допустить обострения ссоры с жрецами, – заметил Якоб. – Тебе больше незачем сидеть в этом монастыре, госпожа. Если ты отсюда уедешь как можно скорее, возможно, все разойдется, как круги по воде.
– А Каад?
– Я им займусь, – успокоил ее Мино.
– Хорошо. – Голос Ириан дрогнул. – Я возвращаюсь в Катиму.
Они долго молча смотрели друг другу в глаза.
– Тогда – до свидания… – Она быстро повернулась и выбежала из кельи.
– Не забудь о медиках! – крикнул ей вслед Мино. Он хотел крикнуть что-то еще, но передумал.
Мастер Якоб, похоже, только теперь догадался, что произошло в келье до его прихода. Он посмотрел на Мино, на распахнутую настежь дверь и улыбнулся.
– Может быть, я их извещу? – предложил он.
Парень утвердительно кивнул.
– А ты, мастер, – спросил он, прежде чем палач успел уйти, – что теперь собираешься делать?
– Настоятель наверняка не позволит мне здесь больше оставаться, – ответил Якоб. – Тем не менее мне все же хотелось бы завершить одну мрачную поэму, над которой я тут работал. Я уже знаю, как должны звучать последние строфы…
РЕДРЕН

По спине шута потек холодный пот. Пытаясь подавить дрожь в голосе, он перешел к финалу:
– …и тогда муж подходит к сундуку, открывает его и говорит: «Как же так, милая моя, – один пояс верности, второй пояс верности, третий, а ты уперлась и носишь именно тот, который не запирается!»
В зале наступила гробовая тишина. Весь двор сдерживал смех, ожидая, когда король начнет первым. Тем временем Редрен лишь поглядывал на паяца из-под полуприкрытых век, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Ты меня не развеселил, – коротко бросил он.
– Г-господин, п-п-пожалуйста, – застучал зубами несчастный, – дай мне еще один шанс.
– Это было бы чересчур скучно, – король кивнул страже.
– Господин! – Перепуганный шут окончательно потерял голову. – Смилуйся! На самом деле я вовсе не хотел рассказывать эти анекдоты. Это мне жена велела!
Ярость, душившая короля, на этот раз не смогла сдержать движения уголков губ. Несколько десятков пар глаз тотчас же заметили эту гримасу, и под сводами зала грохнул взрыв смеха. Напряжение спало, освободив могучую волну облегчения, придав раздавшемуся хохоту черты истерической реакции. Можно было уже не опасаться новой вспышки монаршего гнева, начинавшейся обычно с избиения шута. Бедняга только что избежал участи быть выброшенным в окно.
– Ну что ж, у тебя получилось, – успокоившись, сказал король. – Я всегда говорил, что забавнее всего ты бываешь, когда остаешься самим собой!
– Да, господин, конечно, господин. – Шут, согнувшись в поклоне, попятился и исчез в толпе придворных.
Гвардейцы вернулись на свое место. Редрен развернул смятое в гневе письмо, которое получил четверть часа назад, и еще раз пробежал его глазами.
– Или она макового отвара перепилась, или влюбилась, – пробормотал он себе под нос. – В итоге все едино… Во имя Рэха! Только скандала со жрецами мне недоставало! – Он отдал документ стоявшему рядом молодому секретарю, а затем уселся поудобнее в кресле и попытался заставить себя думать. Придворные сплетни, к которым все вернулись после перерыва, вызванного первым прочтением письма Ириан, были совсем не тем, в чем он сейчас нуждался.
– Пусть убираются отсюда к дьяволу! – прошипел он церемониймейстеру.
– Его величество желает побыть в одиночестве! – перевел тот слова короля на язык этикета.
Начался балет поклонов и маневров перед дверями зала. Самые важные персоны, естественно, хотели выйти последними.
– Начальник стражи! – крикнул Редрен.
– Так точно, господин!
Король окинул критическим взглядом замещавшего Красноглазую офицера.
– Терпеть не могу заместителей, – заявил он.
– Так точно, господин!
– Потому что они постоянно твердят: «Так точно, господин!»…
Гвардеец прикусил язык.
– …и вместо того чтобы заниматься делом, все время ищут случая подсидеть свое начальство, – закончил Редрен.
– Но… – Лицо офицера стало, похоже на физиономию оскорбленной девицы.
– За дурака меня принимаешь? Тогда объясни мне, почему ты постоянно торчишь у меня на виду?
– Я всегда готов служить вашему величеству, – выдавил офицер.
– А ты видел когда-нибудь, чтобы эта соплячка-упыриха, которой ты подчиняешься, сверкала передо мной своими красными глазами, если ей нечего было мне сказать? Нет. Иногда даже я не вижу ее столь долго, что забываю, как она выглядит, зато во дворце всегда спокойно, а заговорщики в подвалах или по пути на эшафот, то есть все на своих местах. А может быть, сейчас кто-то подкупает твоих солдат, а?
– Ну… – Бледный как мел гвардеец безуспешно пытался найти какой-нибудь умный ответ.
– Только попробуй ляпнуть что-нибудь о верности и чести, я тебе сам лично кости пересчитаю! С тех пор как в Каре открыли три новых золотых рудника, эти две добродетели для Ормеда больше не проблема.
– Не знаю, господин! – Начальник стражи наконец решился на откровенность.
– Откуда же тебе знать, если ты все время таскаешься за мной, словно стервятник в поисках добычи?
– Позволь мне пойти и проверить, господин, – робко попросил офицер.
– Я тебя не за тем вызывал, – отрезал король. – Хватит глупостей, как раз случилось то, чего ты ждал. – Редрен бросил взгляд на стоявшего словно статуя секретаря.
Кроме их троих, здесь были еще двое гвардейцев у дверей в противоположном конце зала. Несмотря на это, король понизил голос:
– Красноглазая совсем сдурела. Связалась с жрецами и наделала им хлопот. За такое ей пришлось бы лишиться своего поста, но этого не случится. Я достаточно ясно выразился?
– Так точно, господин.
Редрен вкратце объяснил, в чем дело.
– Ты должен проследить, чтобы эта гора родила мышь, – закончил он. – И меня, и ее должны оставить в покое. Если, однако… – он сделал паузу, – по каким-то весьма серьезным причинам тебе это не удастся и Ириан придется уйти, то ты, дорогой мой, наверняка не станешь тем, кто займет ее место. На пирийском пограничье пригодится один тщеславный офицер. Уйди с глаз моих долой.
Заместитель Красноглазой поклонился и быстро выбежал из зала. Король посмотрел на секретаря.
– Как его, собственно, зовут? – показал он на закрывающиеся двери.
– Сотник Саморро, господин, из рода Медарго, дворянин в шестом поколении, восемь лет службы в королевской гвардии.
– Достаточно! – прервал его Редрен. – Второй раз не забуду. А ты, уважаемый Лифен, какой подарочек получил недавно от нашего дорогого Ормеда? – словно невзначай спросил он.
– Прошу прощения, ваше величество? – Лицо секретаря стало похоже на посмертную маску. Зато в глазах короля вспыхнула холодная ярость.
– Вопрос был вполне ясен, – медленно процедил он. – Не думаешь ли ты, будто я поверю, что шпионы этого карийского паяца забыли о твоем дне рождения?
– Господин… – Лицо Лифена утратило восковой оттенок. Теперь он стоял с миной шарившего в курятнике лиса, которому неожиданно наступили на хвост.
– Прекрати ломаться и говори по делу. Если бы я вешал каждого за малейшую нелояльность, то скоро бы сдох от скуки в пустом дворце. Так что там было?
– Молодая рабыня с набором бижутерии.
– Ты с ней уже спал?
– Ни с девушкой, ни с бижутерией, ваше величество, – нервно оскалился Лифен.
Король кивнул.
– Тогда пришлешь ее сегодня вечером ко мне в спальню. Девушку, естественно. Драгоценности можешь оставить себе. Что они хотели взамен?
– Узнавать о проблемах вашего величества.
– Та-ак, – вздохнул Редрен. – И подумать только, что всего два месяца назад ты был мелким чиновником в моей канцелярии.
Наступило неловкое молчание.
– Много ты им наболтал?
– Пока ничего. Я предпочел не рисковать из-за какой-то ерунды.
– Как хорошо иметь надежных шпионов и умелого палача, – весело заметил Редрен и тотчас же посерьезнел. – Значит, ты ждал случая, чтобы продать им нечто действительно стоящее тех денег, которые они на тебя потратили, так?
Лифен уставился в пол.
– Не так, господин. Они давали, ну, я и взял. Я хотел поступить как другие, то есть потом как-нибудь отвертеться.
– Ладно, все в порядке, только ты забыл мне обо всем рассказать. Собственно, подозрительным было именно твое молчание. В этом дворце неподкупные живут недолго, так что те, кто почестнее и поближе ко мне, когда не могут больше путать следы, просто согласуют со мной часть своих доносов, а часть оплаты передают в мою казну. Ну, не смотри на меня так, я ведь тоже хочу что-то с этого иметь! Лишь одна Красноглазая может позволить себе быть честной, ибо ее ничем не подкупить. Благодаря ей я могу рассчитывать на гвардию, а та, в свою очередь, в состоянии удержать в повиновении мелкую дворцовую шушеру, давая им время от времени устрашающий пример. Кроме того, у меня в запасе есть еще кое-что: за последние годы Ормед утопил в карманах моих придворных такое количество золота, что в конце концов им стало ясно, что если он здесь воцарится, то в первую очередь постарается, чтобы все расходы вернулись ему с лихвой. Потому их рвение становится тем меньше, чем больше денег они получают из Кара. Это тайна Редрена, которую ты смело можешь продать за трех новых рабынь. Хотел бы я увидеть физиономию той карийской крысы, когда ей об этом донесут! – рассмеялся король.
Ошеломленный секретарь не знал, что ответить.
– Как видишь, старик Редрен все еще крепко держит тут всех за горло! – подытожил монарх. – Так что можешь выдавать что хочешь, только чтобы ничего существенного, ибо тогда отеческим выговором дело не ограничится. Об истории с жрецами забудь! А теперь убирайся отсюда и дай знать той банде за дверями, что король снова желает развеселить душу их обществом…
– Ваше величество, проще всего будет изменить соответствующий параграф Закона Чистоты. Сделать запись в Своде Законов с более ранней датой, и дело с концом, – сказал неделю спустя верховный судья Катимы, седой шестидесятилетний мужчина с неподвижным лицом и темными внимательными глазами.
– Нет.
– Почему, ваше величество?
– Я не хочу уравнивать в правах демонов и людей. Это может быть опасно.
– Неужели начальник стражи?..
– Лояльность Красноглазой вне всяких подозрений. Я могу полагаться на нее точно так же, как прежде на ее приемного отца.
– Прости, господин, но в таком случае я ничего не понимаю.
– Ведь это же ясно! Речь идет о будущем. Будут следующие короли и новые демоны у них на службе. Сейчас Красноглазая мало того что сама хочет, но еще к тому же и вынуждена верно служить. Она считает, что такова ее собственная воля, но я знаю, что, в сущности, она не могла поступить иначе, ибо только моя милость и мое слово защищают ее от Закона Чистоты. Если же я предоставлю сверхъестественным существам подлинную возможность выбора, то мне придется считаться с тем, что выбор этот окажется весьма разным. Так что я не намерен позволить им строить заговоры или становиться непригодными для монарха. Честь честью, но я должен быть уверен! Зачем вводить их во искушение?
– Раз так, представим это именно таким образом. Подчеркнем роль королевской милости, дающей привилегию…
– Ты с ума сошел! Я должен прямо заявить, что, по существу, она лишь рабыня? Лишить иллюзий? Нет. Закон Чистоты должен остаться неизменным. Мало того, следует его так укрепить, чтобы казалось, будто ни один король сам не в силах его изменить. Официально пусть это будет священная и неприкосновенная преграда из глубины веков, которую можно убрать лишь с согласия Совета Жрецов. Пусть подавятся! Но его применение должно зависеть от короля.
– Это означает, ваше величество, что данный закон обычно будет игнорироваться и применяться лишь в случае необходимости, – подытожил судья.
– Именно! Но суть в том, чтобы никто против моей воли, формально, не мог заставить меня соблюдать его требования. И это твоя задача! На основании Свода Королевских Привилегий ты должен неопровержимо доказать все, что требуется. Жрецы не могут схватить меня за шиворот и объявить, что король не соблюдает Закон. Все должно исчезнуть в облаке туманных юридических выкладок и неоднозначностей.
– Будет сделано, ваше величество. А когда это нужно?
– Точно не знаю, – ответил Редрен. – Когда сюда явится представитель Совета Жрецов с требованием казнить Ириан, все должно быть уже готово. Тебе самому придется сориентироваться.
– В таком случае поспешу исполнить приказ, ваше величество. – Судья встал, поклонился и вышел.
Король посмотрел на секретаря.
– Иди позови начальника стражи. Я хочу знать, что он сделал за эти семь дней.
– Да, ваше величество. – Лифен исчез за дверью, оставив монарха одного.
Редрен потянулся и окинул взглядом комнату. Это был один из пятидесяти небольших кабинетов, служивших для обсуждения конфиденциальных вопросов. Король всегда сам, непосредственно перед встречей, выбирал тот, в котором должна была состояться беседа. Эти комнаты отличались от прочих помещений во дворце тем, что перед каждой из них всегда стояли трое стражников, пытавшихся разными способами создавать у прохожих впечатление, что король находится именно здесь. Подобная комедия разыгрывалась даже во время официальных торжеств с участием Редрена и во время его отсутствия в столице. Простой способ сбить с толку пытавшихся что-то подслушать своей действенностью доводил до бешенства многочисленных карийских шпионов. Полтора года назад их тогдашний руководитель впал по этой причине в депрессию и перерезал себе вены. По крайней мере так говорилось в официальном сообщении.
Монарх задумался. Пока что продолжавшееся полтора десятка лет соперничество между Каром и Суминором стоило Ормеду V многих тысяч золотых, а результатом его были лишь очередные унижения и пять войн, из которых четыре были проиграны, а пятая завершилась ничем, поскольку обе армии увязли в топях Северных Болот и, несмотря на самое искреннее желание, не сумели найти сухого пространства достаточных размеров, чтобы сразиться в решающей битве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71