Сейчас этого уже не проверить. Он дал нам понять, что мы оказались на его территории. Будет лучше, если больше мы там не появимся.
– Так это дело и оставишь?
– В этой стране, в лесах, в самых разнообразных урочищах и безлюдных местах прячутся тысячи сверхъестественных существ. Я не могу проверить каждое из них, имеет ли оно какое-то отношение к нашему делу. Это Присутствие я ощутила подсознательно, когда просматривала судебные бумаги. Я просто ошиблась. Мы зря потеряли несколько часов…
– А я – клок волос и хорошее настроение! – сердито прервал ее Мино. – Незачем было тащить меня за собой, да еще издеваться над моими воспоминаниями. Надо было подумать!
– Я хотела тебе помочь… – проговорила она с такой горечью, что весь гнев Мино мгновенно испарился. Смутившись, Ириан начала играть прядью своих растрепанных волос. – Я не хотела, чтобы тебя мучили мрачные мысли. Прости, что я была столь безучастна…
Он не знал, что ответить.
– Почему? Почему я? – Он сам удивился собственному вопросу.
– Я бы хотела, чтобы кто-нибудь когда-нибудь полюбил меня так, как ты – Риду, – тихо ответила она. – Идем, пора возвращаться! – Она быстро отвернулась.
Мино почувствовал, что тему разговора нужно сменить.
– Раз ты уже ощущала что-то в городе… – начал он, пытаясь пробиться сквозь нарастающий хаос собственных мыслей, – то почему ничего не заметила по дороге? Обязательно нужно было подниматься на самую вершину?
– До этого я не ощущала никаких признаков Присутствия. Только там, вдруг… Все это время он мог быть в спячке. Может быть, его пробудил наш разговор…
– И что теперь?
– Переоденемся, а потом разыщем того крестьянина из Деры.
– Зайдем сначала к Рикену, – предложил Мино. – Возьмем там какие-нибудь плащи, глупо показываться в городе в таком виде…
Они посмотрели друг на друга и впервые за этот день обменялись улыбками.
Он возникал. Послушный силе Онно, он воплощался в мертвую материю, заставляя ее подчиниться. Ее было мало. Очень мало. Всего лишь горсть, но этого было достаточно, чтобы вместить всю его ненависть. Он начал существовать. Ощутил боль и сухость. Забился в конвульсиях. Он уже страдал, но еще не мог ничего сделать. Он не имел ни формы, ни размеров, а ненависть и жажда мести безумствовали в бестелесном вихре, которым он был. Сущность! Он получил ее, и в то же мгновение его сотряс дикий хохот. О, ничтожные глупцы! Они считали, что смогут его остановить. Никогда! Никогда! Он почувствовал голод. Едва осознав это, он сразу же стал бездонной пропастью, готовой убивать, жаждущей жизненной энергии. Высосать ее из мозга, из крови! Быстрее! Сейчас же! Немедленно! Он рванулся на поиски жертвы, и тут его сдавили могучие клещи чьей-то воли.
– Будь послушен! – Этот приказ подавил всяческое сопротивление. Он стал покорным, словно пес.
– Иди! – Чужая воля подтолкнула его в избранном ею направлении.
Он сполз с остатков костра, на котором сгорел его труп, и взмыл вверх. Для смотревшего со стороны он был лишь облаком подхваченного ветром пепла. Он поплыл над землей.
– Так, хорошо…
Похвалы не требовалось. Он уже знал, что его цель – живое тело, полное текущей в жилах энергии. И сочный от мыслей мозг. Больше в никаких указаниях он не нуждался. Расстояние сокращалось.
Возница обратил внимание на беспокойное ржание лошади. Натянув поводья, он спрыгнул на землю. Достав из-под скамейки острый осиновый кол, он замер, вслушиваясь в предвечернюю тишину…
Он мчался словно одержимый, отталкиваясь от деревьев и кустов. Безумная жажда жгла его, подобно раскаленному железу. Уже близко! Звуки реального мира он воспринимал как приглушенный бормочущий шепот, зато страх слышался чисто и звонко, словно звук колокола. Ужас, охвативший животное, его не интересовал. Ему нужен был человек. Тот пытался уйти от него, но повозка, которую рванула с места понесшая лошадь, сбила его с ног и повалила на землю. Звенящий ужас, заполнивший мозг несчастного, стал знаком к началу пиршества. Он присосался к жертве и начал жадно поглощать – силу, память, сознание, обезумевшие эмоции и еще содрогающиеся мысли. Однако голод его не ослабевал, и это доводило его до бешенства. С еще большей яростью он пытался выдавить из жертвы каждую каплю жизненной энергии. Удовлетворение, однако, не наступало. Разочарованный и разъяренный, он наконец отшвырнул пустую оболочку и начал искать следы другого человеческого существа. И тогда им снова овладела чужая воля.
– Достаточно. Это было испытание. Иди сюда.
Он послушно устремился на зов. Спустя какое-то время, не имевшее дли него никакого значения, он добрался до нужного места.
– Здесь ты отдохнешь… – Он ощутил мягкое прикосновение теплого пепла. Его охватила сонная легкость.
– Будешь ждать, – успел он еще услышать, прежде чем раствориться в небытии.
Когда они въехали в деревню, их крайне удивило царившее там волнение. Люди выходили из домов, переговаривались, прерывали свои обычные вечерние занятия. Все шли в сторону одного из дворов и собирались на дороге перед ним. Из дома доносился женский плач. Мино наклонился и придержал за плечо проходившего мимо крестьянина.
– Что здесь происходит?
– Фрето из лесу привезли.
– Что?! – Ириан даже подпрыгнула в седле.
– Идем туда! – Ее спутник поторопил коня. – Эй, с дороги! С дороги!
Они поспешно протолкались сквозь толпу и, привязав лошадей у забора, вошли во двор.
– Я – судья из Карды! – громко объявила Красноглазая. – Прибыла от имени короля!
Шум утих, все взгляды обратились к ней.
– Я хочу знать, что здесь произошло?
Из дома вышла молодая заплаканная женщина и беспомощно посмотрела на Ириан.
– Входите, госпожа, и увидите… – жалобно произнесла она.
В доме на постели лежал скорчившись сморщенный старик, который, пуская слюни, сосал большой палец правой руки. Рядом, у стены, стояли двое с шапками в руках. Из-за дверей доносилось тихое всхлипывание.
– К счастью, это не он, наверное, это его отец… – прошептал Мино.
Красноглазая отрицательно покачала головой.
– Кто этот человек? – спросила она.
– Мой муж, госпожа, Фрето, – жалобно всхлипнула женщина, а крестьяне торопливо кивнули. Мино лишь теперь заметил, что у старика целы все зубы.
– Сколько ему лет? – продолжала Ириан.
– Весной тридцать четыре исполнилось…
Мино тихо застонал и недоверчиво посмотрел на Красноглазую. Та, однако, не обратила на него внимания.
– Что с ним?
Женщина, вместо того чтобы ответить, разразилась громкими рыданиями. Один из крестьян сделал шаг вперед.
– Мы не знаем, госпожа, мы только крик услышали, прибежали, а он уже так вот лежал. Трудно было его узнать. Потом сюда привезли. Должно быть, полудницу встретил…
Ириан махнула рукой и склонилась над несчастным.
– Он стареет на глазах… – Она коснулась подушки, покрытой слоем выпавших волос. – Жизнь вытекает из него, словно кровь из раны, – добавила она. – Он говорил что-нибудь?
– Где там! – отозвался второй крестьянин. – Словно годовалое дитя что-то там лепетал, а теперь и того нет. Он уже глухой и слепой.
– Знахарка! Знахарка! – послышалось во дворе.
Жена умирающего вскочила и подбежала к двери.
Мгновение спустя на пороге появилась пожилая седая женщина в буром, покрытом заплатами плаще.
– Спасите, мать, помогите! – Хозяйка припала к руке вошедшей.
– Чем могу, помогу, – надменно буркнула знахарка и подошла к постели. Ей хватило одного лишь взгляда. – Здесь мне ничего не сделать. – Она повернулась и направилась к выходу. – Еще до рассвета остынет.
Жена Фрето, рыдая, бросилась к ее ногам.
– Не уходите! Не бросайте! Может, какое-нибудь зелье поможет?
– Зелье – для тела, а у него душа разорвана. Я ее сшивать не умею. Тебе нужен новый мужик! Ты молодая, вся жизнь впереди. Поплачь лучше как следует. – Она обогнула скорчившуюся на полу женщину и вышла.
Ириан толкнула Мино локтем и многозначительно посмотрела вслед старухе. Они догнали ее, когда она выходила из калитки.
– На нашей стороне закон и королевская воля, – начала Красноглазая. – Говори, женщина, все, что знаешь.
– Я чарами не забавляюсь, – со злостью фыркнула та. – Мое дело – болезни и раны. Каждый вам это скажет.
– Но что это чары, ты узнала? – подхватила Ириан.
Мино отвязал лошадей и, держа их под уздцы, двинулся следом. Люди начали расходиться по домам.
– Что я, совсем дура?! Известно, только нечисть могла такое с человеком сотворить.
– Какая нечисть?
– Летун, не кто иной, – сказала старуха. – Доигрался, бедняга…
– То есть?
– Фрето такой уж был, ни одной твари дорогу не уступал. Видимо, на кого-то посильнее себя нарвался…
– Но кто мог эту тварь на него напустить?
– Может, сама по себе?
– Не крути, женщина, иначе в другом месте поговорим! Кто в этих краях умеет трупы оживлять? Не ты ли?
Старуха насмешливо улыбнулась.
– Врать не стану. Что надо – знаю, слова там всякие, знаки, но никогда не пробовала. На что мне такие хлопоты? Пусть уж лучше люди меня уважают, а не проклинают. В тайне подобное все равно долго не сохранишь.
– Тогда кто?!
– Четверть века назад жил тут один такой, что хотел выше всех стать. Способный был, любую тварь мог усмирить, так что и с летуном наверняка бы справился. Но его поймали на каком-то пустяке и у позорного столба выпороли. С тех пор никто его не видел.
– Как его звали?
– Тагеро, госпожа, но зачем тебе? Если он жив, сто раз мог имя поменять.
– Не твое дело. А прозывали его как?
– Принцем, поскольку он все время с таким гордым видом ходил. Из-за этого много смеха было, когда палач ему штаны спустил. Люди пальцами на Принцеву задницу показывали. – Она захихикала.
– В последнее время никто о нем ничего не слышал?
– Что, мол, якобы с его помощью та девица с виселицы слезла? – догадалась старуха и искоса посмотрела на Мино. – Нет, таких разговоров не было. Ни раньше, ни потом.
– Люди все время что-то болтают, а сейчас ничего? Не странно?
– У них других дел хватает… – Знахарка искривила губы в похожей на улыбку гримасе и снова посмотрела на Мино. – Песни о молодом рыцаре слагают, который любимую свою к жизни вернуть хотел…
– Слишком много знаешь, – отозвался молодой человек, глядя в сторону, на придорожные кусты, уже исчезающие в ночном мраке.
– У кого есть глаза и уши – тот знает, – уклончиво ответила старуха. – Если что услышу, дам знать. Мне пора!
Она внезапно свернула и, прежде чем они успели заметить, скрылась в темноте. Ириан удержала Мино, который хотел броситься за ней.
– Многое я пережила, но никогда еще с упырихой столь вежливо не беседовала! – послышалось в кустах, а затем последовал издевательский смех.
Щеки Красноглазой потемнели.
– Думай, что говоришь! – с яростью крикнула она ей вслед.
– Нужно было ее задержать, – буркнул Мино.
– У нас нет хорошего палача, а без пыток ничего больше из нее не вытянуть. – Она махнула рукой. – Лучше уж по-хорошему. Впрочем, кое-что она ведь все-таки сказала… – Ириан задумалась. – Возвращаемся в суд! Бумаги ждут!
Они вскочили в седла, и вскоре топот копыт затих в холодном воздухе.
Знахарка перестала смеяться и двинулась в обратный путь. На небе густые тучи закрывали звезды и лунный серп, так что здесь, в лесу, было темнее, чем на дне чернильницы. Это ей, однако, не мешало. Дорогу она знала наизусть, а место для дома выбрала там, где сама природа даже в самые темные ночи давала достаточно света. Фосфоресцирующее мерцание, просачивавшееся меж стволов и ветвей, безошибочно указывало направление. Источником его была поляна, усеянная сотнями гниющих пней, вокруг которых скопилось множество светящейся трухи, образовывавшей мерцающую мозаику бледно-зеленых пятен разной величины и формы. Холодное призрачное сияние заполняло все пространство, резко контрастируя с черными полосами росших вокруг деревьев, и бесформенным очертанием хижины, крыша которой тоже была отмечена бледно светящимися знаками гнили и разложения.
В нескольких шагах от порога кто-то стоял. Женщина подошла ближе. Это был мальчик лет десяти.
– Что ты тут делаешь, малыш? Заблудился? – удивленно спросила она.
Мальчик утвердительно кивнул.
– Ничего, не бойся, сейчас дам тебе поесть.
Мальчик снова молча кивнул.
– Ты что, немой? – Женщина ощутила некоторое беспокойство. Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки.
Когда до нее дошло, что это труп, было уже поздно. Пара маленьких рук вцепилась в нее с силой взрослого мужчины, а длинные острые клыки вонзились в мышцы ниже локтя.
Пронзительный крик наполнил ужасом лесную тишину. Старуха отчаянно дернулась, но не сумела вырваться. Резкая боль пронзила ее до кости. Не владея собой, она судорожно изогнулась, споткнулась и упала. Вампир полетел за ней, не ослабляя захвата челюстей. Она пыталась защищаться. Пытаясь на ощупь отыскать что-либо тяжелое, она наткнулась рукой на кусок трухи и машинально размазала ее по лбу чудовища. Волосы его засияли мертвенным блеском. Он уселся на нее верхом и, нащупав горло, отпустил беспомощную руку. Откинув ее голову назад, он склонился над незащищенной гортанью.
Серебряный браслет соскользнул с запястья и неожиданно оказался в руке женщины. Пальцы схватили металлическое кольцо, словно кастет. Она нанесла удар. Вампир коротко заскулил и отшатнулся. Он пытался поймать бьющую его руку, но безуспешно. Обезумев от отчаяния, она яростно колотила его, безумно воя и плюясь белой пеной. После каждого удара на коже вампира вспыхивал голубой огонек. Теперь уже он извивался от боли, выл и хрипел, пока в конце концов не выдержал и, заплакав, словно маленький ребенок, отскочил в сторону. Женщина вскочила и с криком побежала к хижине. Вампир, однако, не собирался сдаваться. Он бросился за ней и, настигнув на пороге, вцепился в ногу, раскрыв зубастую пасть возле ее бедра. Последним усилием она впихнула ему браслет в горло и оттолкнула задыхающегося противника. Ворвавшись в хижину, она задвинула засов и, тяжело дыша, оперлась спиной о дверь.
Она закрыла глаза…
Волна неизмеримого облегчения – и тут же страшная боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71