Берт выжидающе посмотрел на нее.Сьюзен взяла папироску из его рук. «Еще одну затяжку, — решила она. — Тогда легче будет сказать».— Звонила моя давняя подруга, даже не подруга, а старая знакомая.На камине стояли капитанские часы Берта. Сьюзен показалось, что они идут невыносимо громко. Затянувшись еще раз, она на несколько секунд задержала в легких дым, потом медленно выпустила его.— Познакомились мы давно, еще в шестидесятых.— Ого, — присвистнул Берт. — Призрак из прошлого.Сьюзен поставила стакан на стол, предварительно отодвинув в сторону журнал.— Никогда не думала, что она когда-нибудь объявится.Папироска почти догорела. Поспешно затянувшись в последний раз, Сьюзен затушила окурок и закрыла лицо руками. Ну почему так трудно рассказать обо всем Берту?Ведь сейчас девяностые годы.— Не знаю, как у тебя, но у меня в жизни было такое, о чем я предпочитаю не вспоминать.— И ей об этом известно?— Да.— Это как-то связано с войной во Вьетнаме? С митингами протеста?Сьюзен опустила руки на колени.— Нет, не угадал.— Знаешь, в шестидесятые годы мы все наделали кучу ошибок.Сьюзен кивнула и убрала со лба прядь волос.— У меня был ребенок, Берт, и я от него отказалась.Берт тихонько присвистнул.— Да, неприятная история, — наконец проговорил он.— Я была в приюте для матерей-одиночек. Звонившая женщина — одна из тех, с кем я там жила. Мы распрощались двадцать пять лет назад.— Что она сказала?Сьюзен невесело рассмеялась.— Что хочет повидаться со мной и поговорить. Но этот дурацкий автоответчик прервал сообщение. Поэтому я ничего не знаю, оставила она свой номер телефона или нет, сказала ли о времени приезда. Я даже не знаю, зачем она приезжает.— Вы были подругами?— Нет. Она на несколько лет моложе, но в то время казалось — на целое поколение.— Она тоже отказалась от ребенка?— Да.— Тогда по этому поводу она и приезжает.— Скорее всего.Сьюзен допила свой стакан.— Возможно, у нее что-то произошло в жизни, и она вспомнила прошлое.— Да, но почему она выбрала для этой цели меня, Берт?Мы были едва знакомы.— Кто знает! Что ты собираешься делать?— А что я могу делать? Я ведь не могу позвонить ей и сказать, чтобы она не приезжала.Берт сел, скрестив ноги, и заглянул в свой стакан.— А Марк знает, что у тебя был ребенок?— Нет. А что?— Может, стоит рассказать ему? Он ведь уже достаточно взрослый, чтобы понять.— Мы с Марком в последнее время не очень-то ладим.Берт вопросительно взглянул на нее.— Это длинная история, — ответила Сьюзен. — Все из-за Лоренса. — Она принялась собирать разбросанные по кушетке бумаги Берта в стопку. — Думаю, сейчас не время посвящать его в мою прошлую жизнь.— Более подходящего времени может не быть, Сьюзен.— Что ты хочешь этим сказать?— Подумай. Возможно, эта женщина что-то знает о твоем ребенке. Кстати, кто у тебя родился? Мальчик, девочка?— Мальчик.— И сколько ему сейчас? Двадцать пять?— Почти.— Наверное, она что-то знает о нем. Такое ведь возможно?Сьюзен посмотрела на него пристально. Именно этого она боялась, однако всеми силами гнала от себя эту мысль.Нет, этого просто не может быть. Однако высказывать свои сомнения не стала.— Да. Но возможно и другое, что я ее вообще никогда не увижу, — вместо ответа сказала она.Берт допил свое вино.— Очень может быть. Но, по-моему, тебе нужно быть готовой к встрече.Она пыталась забыть этот злосчастный звонок. Но на следующее утро вместо работы над программой по мировой литературе Сьюзен, к своему удивлению, занялась совершенно несвойственными ей делами — разборкой шкафов, мытьем раковины, уничтожением каких-то ненужных коробочек и баночек, которых за последний год скопилось множество. Марк ушел в школу, и Сьюзен была этому рада — гнетущая атмосфера, царившая до этого в доме, рассеялась.Она стояла у дубового кухонного стола и складывала в стопку белье, когда услышала стук в заднюю дверь Не оглядываясь, Сьюзен поняла, кто это. Глубоко вздохнув, она на секунду задержала дыхание и спокойно закончила складывать полотенце. Потом аккуратно положила его сверху и не спеша пошла к двери.За дверью стояла Джесс и сквозь занавески с оборочками пыталась что-то разглядеть. С годами она стала еще изящнее, совсем воздушная.Сьюзен открыла дверь.— Здравствуй, Сьюзен, — сказала Джесс.— Здравствуй, Джесс.В течение нескольких секунд они рассматривали друг друга, не двигаясь с места. Сьюзен почти физически ощущала, насколько она высокая и крупная по сравнению с миниатюрной Джесс.— Как давно мы не виделись, — проговорила та. — Рада, что тебя отыскала.Сьюзен глянула поверх головы Джесс — на подъездной дорожке за ее старенькой «вольво» стоял серебристый «ягуар». В машине никого не было. Значит, Джесс приехала одна.— Что тебе нужно, Джесс? — спросила Сьюзен, откинув волосы с лица.Незваная гостья поправила ремешок кожаной сумки, висевшей через плечо.— Можно войти?— Ах да, конечно, заходи, присаживайся, — поспешно проговорила Сьюзен, распахивая дверь.Джесс вошла на кухню, обошла переполненную корзину для бумаг и присела к столу.— Устроила постирушку? — спросила она Сьюзен.Та рассмеялась.— Хочу немного прибраться. С понедельника начинаются занятия.— Ты преподаешь?— Да, английскую литературу.— Ты всегда любила читать.Сьюзен переложила стопку белья на стойку.— У меня нет кофе, я его не пью. Чай будешь?— С удовольствием.Сьюзен налила в чайник воды, радуясь, что нашлось хоть какое-то занятие, одновременно спрашивая себя, что понадобилось от нее Джесс. Затем сняла с полки две кружки и коробку с чаем.— Скоро закипит, — сказала она.— Ты одна? — спросила Джесс.Сьюзен подошла к раковине и глянула в окно.— Что ты имеешь в виду? Одна сейчас или одна вообще?— Прости, пожалуйста, если тебе неприятно отвечать…Сьюзен вздохнула.— У меня есть сын, Марк, ему шестнадцать лет, сейчас он в школе. Мужа нет, развелись двенадцать лет назад.— Значит, кроме тебя, в доме сейчас никого нет?Резко обернувшись, Сьюзен взглянула в лицо Джесс.— Кроме меня и тебя, — проговорила она.Засвистел чайник. Сьюзен, повернувшись к Джесс спиной, опустила пакетики с чаем в кружки, залила кипятком.— Это хорошо, — заметила Джесс, — мне нужно с тобой поговорить.Сьюзен взяла пакетики за веревочку и принялась болтать ими. «Ну давай же, заваривайся быстрее», — хотелось крикнуть. Ей хотелось наконец сесть, выслушать причину приезда этой особы, а затем выпроводить ее из дома.— Наверное, ты удивилась, услышав на автоответчике мое имя.Отрицать было глупо.— Да, — призналась Сьюзен и искоса взглянула на Джесс.Та повернула на пальце кольцо. Сьюзен вспомнилось, что эта привычка у нее была и раньше, двадцать пять лет назад.Сколько же ей тогда было? Пятнадцать или шестнадцать, что-то вроде этого. Во всяком случае, Сьюзен в то время казалось, что она годится Джесс в матери. И сейчас, глядя, как нервничает эта женщина, почувствовала тоже самое.Наконец Сьюзен решила, что чай уже заварился, и вытащила из кружек пакетики.— С сахаром? — спросила она.— Нет, спасибо.Взяв со стойки кружки, Сьюзен переставила их на стол и села напротив Джесс, подальше.— Я хочу отыскать своего ребенка, — внезапно проговорила Джесс.Чайной ложечкой Сьюзен зачерпнула сахар. Обычно она тоже пила несладкий чай, но сейчас ей необходимо было занять хоть чем-то руки. Она не могла сейчас брать в руки кружку — обязательно уронит от волнения.— А какое это имеет отношение ко мне?Джесс, сделав маленький глоток, быстро поставила кружку на стол. «Наверное, слишком горячо, — подумала Сьюзен. — И она обожглась».— Я… — Избегая смотреть Сьюзен в глаза, Джесс спросила:— Скажи, тебе никогда не приходило в голову отыскать своего сына?У Сьюзен больно сжалось сердце.— У меня есть сын.— У меня тоже, — заметила Джесс, глядя в кружку. — Даже два, еще дочь и… — она взяла кружку со стола и поднесла ее к губам, — и муж.Сьюзен откинула со лба волосы. «Мой ребенок… — вихрем пронеслось в голове. — Ребенок Дэвида…» Закрыв глаза, она попыталась представить себе его. Наверное, совсем взрослый мужчина, даже старше Дэвида, когда…Как рассказать Джесс, что 1968 год был самым трагичным в ее жизни? Как поведать, что поступки, совершенные в то время, сделали всю ее дальнейшую жизнь пустой и бессмысленной? Если бы не Марк, можно было бы лишиться разума. Но много лет назад Сьюзен уяснила важную истину — прошлого не вернешь.— Зачем тебе это нужно? — спросила она Джесс.— Просто настало время, — ответила та, взглянув в глаза Сьюзен.Поколебавшись, Сьюзен спросила:— А что ты хочешь от меня?Джесс поставила кружку на стол и снова принялась вращать кольцо.— Неужели ты никогда не вспоминала своего ребенка. не думала, где он, что с ним? — ответила она вопросом на вопрос.«Да тысячу раз! — хотелось крикнуть Сьюзен. — Каждый вечер, ложась спать. Каждый день, видя, как Марк растет и взрослеет!»Но вместо этого спросила:— Что ты задумала?— Я хочу собрать всех вместе, нас и наших детей. Я встречалась с мисс Тейлор. Она обещала помочь. У нее есть адреса всех.— Неужели всех?— Да. Твой, мой. Ни Джей и Джинни. Я собираюсь повидаться с ними и с их детьми. А потом пусть каждый решит для себя, приехать или нет.Сьюзен показалось, будто она стоит под перекрестным артиллерийским огнем. Сидеть она больше не могла — вскочила, заметалась по кухне, поправила и без того ровную стопку белья.— Мне кажется, ты сошла с ума, — наконец вымолвила она.— Встречу мы наметили на шестнадцатое октября, в субботу, в Ларчвуде, — не обращая внимания на слова Сьюзен, сказала Джесс.— В Ларчвуде? Бог ты мой! Неужели эта богадельня еще не развалилась?— Ну что ты, Сьюзен. Никакая это не богадельня, а старый, добротный, вполне приличный дом. Правда, сейчас половину его отдали под приют для наркоманов.— Здорово! Они тоже примут участие в нашей встрече?— Да нет же! Их куда-нибудь отправят на это время.Мы с мисс Тейлор решили так: мы вчетвером приедем к двенадцати, а дети — к часу.— Если захотят, — заметила Сьюзен.— Да, если захотят, — повторила Джесс.Сьюзен подошла к раковине, повернула голову. Взгляд ее упал на подоконник, на поверхности которого была надпись, сделанная Марком много лет назад в День Восьмого марта, — «Я люблю тебя, мамочка». Буквы были печатные, но украшены розовыми и желтыми лепестками.— Мне это не интересно, — отрезала она и сама удивилась, что ее обычно низкий голос превратился почти в бас.— Я не прошу тебя решить сегодня, — сказала Джесс. — Подумай, время есть. Только запомни: в субботу, шестнадцатого октября, в двенадцать часов дня в Ларчвуд-Холле.— Ты меня не уговоришь.— Я не собираюсь тебя уговаривать. Я поняла, что пришло время разобраться в своем прошлом, и подумала, может, у вас тоже есть такая потребность.— Даже у Джинни? — усмехнулась Сьюзен.Секунду Джесс молчала.— Что ж, — наконец сказала она, — нужно и ей дать шанс.— По-моему, ты все-таки сошла с ума, — повторила Сьюзен, но голос ее прозвучал гораздо мягче.Скрипнул деревянный стул. Обернувшись, Сьюзен увидела, что Джесс встала.— Может быть, — ответила она. — И все-таки я сделаю то, что задумала. Если ты приедешь, я буду очень рада. И твой сын, если я не ошибаюсь, тоже.Сьюзен удивленно посмотрела на Джесс.— Другой твой сын, — пояснила она. — Старший.— Мне нужно время подумать.— Оно у тебя есть, целый месяц.— А если я не приеду?— Послушай, — сказала Джесс, коснувшись ее руки, — я делаю это не только ради нас, но и ради наших детей.Они ведь имеют право знать, кто их мать, правда? Глава третьяПятница, 17 сентябряПИ ДЖЕЙ Пи Джей Дэвис собрала свои эскизы моделей, подготовленные для компании «Хуберт», и положила их в большой конверт.— Кончил дело — гуляй смело, — проговорила она и, расхохотавшись, откинула прядь густых каштановых волос с тщательно накрашенного лица.Пи Джей затолкнула конверт в папку для бумаг, но, видимо, сделала это неаккуратно — он тут же вылетел и упал на пол. Глянув на рассыпавшиеся по полу бумаги, она снова рассмеялась. Настроение у нее было отличное. А как же иначе? Ведь жизнь ей улыбалась. Вчера она сидела до полуночи над важнейшим рекламным проектом, который собиралась представить на комиссию. И труд ее не пропал даром: сегодня руководство компании «Хуберт» ассигновало на выпуск рекламной продукции 4, 5 миллиона долларов, взяв на себя при этом расходы на издержки производства, предварительно оцененные в 300 тысяч долларов. Теперь Пи Джей была уверена, что наконец-то станет полноправным членом совета директоров.Она кинула фломастеры на стоявшую у чертежной доски крутящуюся этажерку, подошла к окну и глянула вдаль.Вид с сорок восьмого этажа небоскреба, расположенного в Манхэттене, всегда восхищал ее. Пи Джей было сорок пять, хотя все ей давали на десять лет меньше. А сегодня она чувствовала себя еще моложе, потому что наконец-то достигла цели всей своей жизни.Пи Джей удовлетворенно вздохнула и улыбнулась. Двадцать лет назад, когда она приехала в Манхэттен, с работой для дизайнера не было проблем. О каких проблемах можно говорить, если ты в полной мере владеешь искусством преподнести себя — небрежно откинуть назад густые волосы, изумленно распахнуть изумрудные глаза, улыбнуться обольстительной улыбкой. А каким мощнейшим инструментом в достижении поставленной цели может быть молодое, красивое тело, говорить не приходится. Она и впрямь тогда была хороша: длинные стройные ноги, высокая грудь — великолепная фигура. В результате задуманное выполнено. А сегодня осуществилась ее заветная мечта — она стала полноправным партнером в одном из наиболее престижных рекламных агентств на Мэдисон-авеню.— Да! — крикнула Пи Джей в пространство. — Я завоевала этот город!За ее спиной открылась дверь — на пороге стоял Боб Джаффи.— Ну как, пойдет сегодня обедать новоиспеченный руководитель фирмы?Он вошел в комнату и захлопнул дверь.Пи Джей обернулась.— Как ты меня назвал?— Я думал, ты знаешь, — улыбнулся Боб.Пи Джей пошла к нему навстречу. Сердце ее учащенно забилось.— Они что-нибудь сказали?— Нет, только улыбнулись друг другу и кивнули.Пи Джей бросилась к нему на шею.— Ой, Боб! Ты и вправду думаешь…Она прекрасно знала его ответ, но все равно задала ему вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57