» — подстегнула она себя, но, бросив взгляд на Джесс, поняла, что никаких объяснений не потребуется: девчонка, похоже, занята лишь своими мыслями.— Привет, Джинни, — бросила она и пошла к двери.Сунув ключ в замок, Джесс принялась крутить его во все стороны.— Вот черт! — выругалась она.Джинни подозревала, что нецензурных слов эта малявка вообще не знает.— Эта дурацкая дверь…Дверь распахнулась. Джесс даже не сообразила, что она была открыта.— С тобой все в порядке? — буркнула Джинни.Чересчур участливый тон мог вызвать подозрение.— Да, — ответила Джесс, поворачиваясь к Джинни.О Боже! Опять у нее красные глаза, припухшие от слез.Ясное дело, плакала. Что же на сей раз приключилось?— Нет, я все вру, ничего у меня не в порядке. Ты можешь поговорить со мной?«Ага! Значит, у этой цацы какие-то проблемы и она жаждет их со мной обсудить. Придется послушать ее, а то еще что-нибудь заподозрит».— Ну конечно. А что случилось?Джинни вошла в комнату и взволнованно огляделась по сторонам, не сдвинула ли она с места чего-нибудь. Вроде все на местах.— Ох, Джинни, я просто не знаю, что мне делать, — проговорила Джесс, усаживаясь на кровать.Похоже, она ничего не заподозрила.— О чем ты?— Отец заплатил родителям Ричарда, — усталым голосом, начисто лишенным слез, сказала Джесс.— Да ну!— Потому-то Ричард и не пытался отыскать меня. Они уехали. Взяли деньги и испарились.— Значит, он оказался подлецом. Чего ждать от этих мужиков!На самом же деле Джинни никак не могла понять, что это Джесс так расстраивается.— Теперь у меня остался только отец, а он не хочет со мной разговаривать. У меня ведь больше никого нет на всем белом свете, кроме отца!Джесс бессильно провела рукой по лбу.— Послушай меня, детка, ничего страшного в этом нет.Так даже лучше — живешь себе без всяких проблем.Джинни остановилась у двери, не собираясь здесь долго задерживаться.— Нет, Джинни, одной быть плохо.— Да какая тебе разница, одна ты или нет? У тебя куча денег! Твой старик тебя обеспечивает и будет обеспечивать. Что тебе еще нужно?Джесс встала и подошла к трюмо. У Джинни от страха забилось сердце. «О Господи, только не это!» — лихорадочно подумала Джинни. Джесс, не вняв ее мольбам, открыла шкатулку с драгоценностями. Зазвучала музыка, балерина завертелась. Джесс, заглянув в шкатулку, нахмурилась.— Тебе не понять, Джинни. У тебя-то есть семья.И Джесс с задумчивым выражением лица принялась перебирать драгоценности. Джинни едва не вскрикнула от ужаса.— Единственным человеком, который меня любил, была моя мама, а она умерла.Джинни с расширившимися от страха глазами смотрела на нее. Ее и так здорово наказали за развлечение в баре, а если узнают, что она украла кольцо, наверняка вышвырнут из пансионата.— Куда же это я задевала кольцо? — прошептала Джесс.У Джинни закружилась голова. Вот черт! Нужно во что бы то ни стало сменить тему.— Расскажи мне об отце.Джесс вздохнула.— Ладно, потом поищу, — пробормотала она, захлопывая крышку.Музыка стихла. Балерина застыла на месте. Джинни перевела дух.Джесс опять подошла к кровати и села.— Рассказывать в общем-то нечего, — заметила она. — Похоже, я его плохо знаю. Я не очень удивилась, когда узнала, что он заплатил родителям Ричарда.«А мне вообще наплевать на тебя и на твоего отца», — хотелось крикнуть Джинни, но она сдержалась. Усевшись за стол, притворилась, что внимательно слушает. Кольцо тут же образовало на кармашке юбки бугорок, его пришлось срочно прикрыть рукой.— Вообще все мужчины — сволочи, — убежденно заявила она.— К отцам это не должно относиться, — не согласилась Джесс.— Ха! Видела бы ты моего отчима!— А какой он?Джинни поняла — пора уходить.— Послушай, Джесс, — сказала она. — Мне очень жаль, что у тебя так получилось с отцом и Ричардом. Дело в том, что я сегодня что-то неважно себя чувствую, ужасно тошнит.— Что ты такое говоришь, Джинни! Как может тошнить на пятом месяце беременности? Не ты ли сама говорила, что тебя вообще ни разу не тошнило?— Раньше не тошнило, а теперь наизнанку выворачивает. Воняет у тебя тут каким-то лимонным чистящим средством, не продохнуть. Пойду-ка я лучше прилягу.— Хорошо. Спасибо, что выслушала меня.— Ну что ты, детка. Приходи ко мне в любое время, как только приспичит.Вскочив, Джинни поспешно вышла за дверь.Очутившись в своей комнате, она наконец-то вздохнула с облегчением. Вот черт! Чуть было не попалась! Впредь нужно быть поосторожнее. Вынув из кармана кольцо, она внимательно рассмотрела его. Ого, какое здоровое! Наверняка стоит уйму денег. Вот теперь и слинять бы отсюда. За кольцо можно выручить достаточно баксов, чтобы добраться с матерью до Лос-Анджелеса. Да, но как быть с этим идиотским ребенком? Придется подождать. Да еще, не дай Бог, этот проклятый шериф ее выследит. С него станется. Так что лучше еще немного посидеть в этом треклятом пансионате. Джинни спрятала кольцо в пустую пачку из-под сигарет, где уже лежала стодолларовая банкнота, украденная у Джесс, и двадцатидолларовая банкнота, которую она стащила вчера с кухонного стола.Внезапно раздался стук в дверь. Джинни подпрыгнула от неожиданности и поспешно сунула свои сокровища обратно под кровать.— Кто там? — рявкнула она.— Джинни, это я, Джесс. Можно тебя на минуточку?Вот дьявол! Девчонка, похоже, догадалась, что она взяла ее кольцо. Да нет, не может этого быть! Спокойнее, Джинни, спокойнее.— Ну конечно, крошка, — сказала она и открыла дверь.Джесс вошла в комнату. Лицо по-прежнему расстроенное: то ли из-за отца, то ли из-за кольца.— Не могла бы ты закрыть дверь? — попросила она. — Мне нужно у тебя кое-что спросить.Джинни закрыла дверь и несколько секунд стояла спиной к Джесс. «Думай скорее, идиотка», — подгоняла она себя. Что ей говорить? Нужно все отрицать. Не брала, и все тут. У этой богатенькой сучки нет никаких доказательств.А может, эта раскрасавица Ни Джей рассказала ей про шпильку, а Джесс уже домыслила? Нет, нужно все отрицать. Актриса она в самом деле или нет! Выкрутится как-нибудь. Нужно просто взглянуть Джесс прямо в глаза и сказать: «Ты что, спятила? За каким чертом мне понадобилось твое паршивое кольцо?» И все. Этого будет достаточно. Джинни повернулась к Джесс лицом.— Ну, о чем ты хотела меня спросить? — гордо вскинув подбородок и храбро глядя Джесс в глаза, спросила она.— Я просто подумала… — Джесс замолчала, и Джинни на секунду показалось, что у нее останавливается сердце, — может, у тебя осталось что-нибудь в той бутылке виски…Выпив вдвоем четверть пинты, Джинни наконец отправила Джесс в свою комнату. Не думала не гадала, что выпивка сослужит ей такую хорошую службу! Пришлось, правда, от тоски маяться, выслушивая всякую дребедень о Ричарде, мамаше Джесс, о ее богатеньком папаше и о том, что ему наплевать на свою доченьку. Однако игра стоила свеч. Теперь Джесс была уверена, что в лице Джинни обрела подругу, а друзья не крадут друг у друга кольца.Да, эти посиделки должны сослужить Джинни хорошую службу и надолго.Окрыленная успехом, она решила позвонить маме.Взглянула на часы — еще не поздно. Отчим вряд ли вернулся с работы. Она спустилась вниз. О радость! В кабинете мисс Тейлор — девчонки, эти богатенькие сучки, называли эту комнату библиотекой — никого не было.Сняв телефонную трубку, Джинни набрала номер телефонистки и записала в записную книжку, лежавшую рядом с телефоном, номер, по которому собралась звонить.Когда приходит счет, каждая девушка оплачивает свои телефонные звонки.— Алло? — невнятным голосом проговорила мать.Что можно ожидать от нее в конце дня? Наверняка уже выпила.— Мам, это я.— Джинни?— Да, мама.О Господи, других-то детей у тебя нет!— Джинни, — повторила мать.— Да, мам. Как ты?— Отлично, дорогая, — вздохнув, смиренным голосом сказала та.— Уже скоро, мам, осталось несколько месяцев, потерпи немного, я скоро увезу тебя оттуда.— Что? — невнятным голосом спросила мать. — А куда?— Я же тебе говорила, мам. Мы с тобой уедем в Калифорнию. Подальше от этого подонка.Мама опять вздохнула.— Ну что ты, дорогая. Он вовсе не так уж плох, как ты думаешь.Джинни почувствовала, как она начала дрожать.— Мам, я все устрою, вот увидишь, ты останешься довольна.— Что?Голос матери куда-то уплывал. Джинни показалось, что запах виски просачивается даже по телефону.— Ничего, мам. Я тебе еще позвоню.— Хорошо, дорогая. Пока.Мать повесила трубку.Вот черт! Тут из кожи лезешь, чтобы вызволить мать из этого ада, а той на все наплевать. Ну да ладно, Бог с ней, она все равно будет действовать по плану. Внезапно Джинни почувствовала, что в горле словно застрял комок, стало нечем дышать, сердце начало учащенно биться. Все поплыло перед глазами. Джинни закрыла глаза. Нет! Пожалуйста! Не надо! Только не сейчас! Но сердце стучало все быстрее… Из глаз хлынули бессильные слезы… СЬЮЗЕН День труда День труда в Америке празднуется в первый понедельник сентября.

. Лучше не придумаешь праздновать его с такими же, как и она сама, беременными девчонками!Смех, да и только! Сьюзен сидела в гостиной и ждала родителей — те обещали сегодня приехать навестить ее.Сьюзен просмотрела местную газету. Внезапно на глаза ей попался маленький заголовок: «Студенты университета в Нью-Хейвене готовят сидячую забастовку», Под заголовком была статья, которую Сьюзен внимательно прочитала. В ней сообщалось о том, что студенты вышеупомянутого университета в следующие выходные собираются провести сидячую забастовку в административном здании, цель которой — выразить протест против войны и гонки вооружений, выдвинуть требования изменить возрастной ценз для голосования с двадцати одного года до восемнадцати лет и разрешить проживание в студенческом общежитии лицам обоего пола. Сьюзен тут же решила, что ей нужно принять участие в этой забастовке. А что?Опыт у нее имеется: в свое время побывала в Колумбийском университете с такой же миссией. Университет в Нью-Хейвене небольшой, наверняка будут рады любой помощи.Карточка студента Демократического общества хранилась у нее в бумажнике. За последние месяцы она растеряла былые связи со студенческим миром. Вот как раз и представится возможность восстановить их.— Заходите, пожалуйста. Очень рада вас видеть. Она в гостиной, — послышался голос мисс Тейлор.Но теперь, когда Сьюзен решила, чем будет заниматься в следующие выходные, встреча с родителями ей была не страшна. Поднявшись с дивана, она встала во весь свой внушительный рост, выпятив живот. Через несколько дней минует шестой месяц беременности, и живот ее был именно на этот срок.Первой в гостиную вошла мама.— Дорогая, — закудахтала она, обнимая Сьюзен и чмокая ее куда-то мимо уха.— Привет, мама, — поздоровалась Сьюзен и глянула через плечо матери. — Привет, папа.— Здравствуй, доченька, — ответил отец.— Ну и жарища! Даже не верится, что мы наконец-то добрались, — выдохнула мама. — Да и весь отпуск в горах из-за этой жары не в радость!Сьюзен знала, что под горами подразумевается местечко Кэтскилз, расположенное в северной части штата Нью-Йорк, где она с родителями отдыхала каждый август, сколько себя помнила.— Неужели нет местечка попрохладнее, где мы могли бы спокойно посидеть? — продолжала возмущаться мать.— Конечно, есть, мам. Столовая.Она привела родителей в полутемную столовую, где стоял стол из красного дерева и стулья.— Здесь гораздо приятнее, — заметила мать. — Я, пожалуй, сяду к столу. Может, нам принесут чаю со льдом?— Пойду попрошу миссис Хайнс приготовить. Посидите пока.Сьюзен пошла на кухню. Миссис Хайнс не оказалось, пришлось заниматься чаем самой. Когда она вернулась, мама придирчиво рассматривала в буфете посуду. Услышав шаги дочери, обернулась.— Надо же! Уотерфордский хрусталь, серебряные канделябры… Вы тут купаетесь в роскоши!— Да, здесь очень мило, мама. — Сьюзен поставила стаканы на стол. — Значит, вы хорошо отдохнули в горах?— Так себе, — буркнула Фрида Левин.— Очень хорошо, — ответил Джозеф.Сьюзен бросила в стаканы кубики льда. Духота в комнате была невыносимой.— Какой стыд, что тебя не было дома на праздники!Если бы ты сделала аборт, такого бы не случилось.— Фрида, — предостерегающе протянул отец. — Мы ведь договорились не поднимать эту тему.— Да уж! Все равно бесполезно. Ты только взгляни на нее! Взгляни на ее огромный живот! — закудахтала мать. — И правда, ни к чему все эти разговоры!— Как ты чувствуешь себя, дорогая? — обратился к Сьюзен отец, стараясь перевести разговор на другую тему.— Отлично, папа, правда. Только мне хочется кое о чем поговорить с вами.Мать хмуро взглянула на нее.— Когда ты произнесла эти слова в последний раз…— Фрида, дай ей сказать!Сьюзен секунду замешкалась — а может, не стоит. Да ладно, черт подери, пусть знают. Скажет, и делу конец.— Я решила оставить ребенка.На секунду в комнате воцарилась гробовая тишина.Вдруг отец с силой хлопнул кулаком по столу. Лицо его побагровело, губы задрожали. Но, как всегда, мать успела его опередить.— Да что же это такое! — возмутилась она. — Сначала она заявляет о своей беременности, затем отказывается делать аборт, теперь она собирается оставить ребенка! Если так и дальше пойдет, она меня до инфаркта доведет, честное слово!— Сьюзен, ты шутишь! — бросил отец.Сьюзен встала, подошла к буфету, дотронулась до серебряных подсвечников.— Вас это никоим образом не коснется, не беспокойтесь, — проговорила она.— Не коснется? — закричала мать. — А тебе не приходило в голову, что это нас уже коснулось!— Я собираюсь пойти работать и содержать себя и ребенка.— Работать, говоришь? — рявкнул отец, словно стряхивая с себя деланное спокойствие. — А как же аспирантура?Ты что, собралась бросить ее? И какую работу ты рассчитываешь получить со своим английским дипломом? А где ты собираешься жить? Уж конечно, не с нами.Сьюзен остолбенела от его резких слов. Отец по-настоящему рассердился на нее единственный раз в жизни, когда она отказалась сидеть дома семь дней после смерти дедушки, как того требовал древний еврейский обычай. В то время ей было всего шестнадцать. Гонору было хоть отбавляй и ни малейшего уважения к семейным устоям и традициям, что в ее возрасте было вполне объяснимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57