Пи Джей покачала головой.— Нет, — прошептала она. — Я ему ничего не говорила, но это не имеет значения. Я не буду с ним встречаться.Теперь настала очередь Сьюзен молчать. Пи Джей смотрела, как Сьюзен не спеша затянулась, и грустные мысли пронеслись у нее в голове. Вот Сьюзен, долговязая, нескладная, нос как рубильник, а поди ж ты, нашелся кто-то, кто ее любит. Пи Джей не сомневалась, что они с Дэвидом любили друг друга. Как же это получается? Как могут двое сначала страстно влюбиться друг в друга, а потом вдруг разлюбить? Вот и Питер… Уверен, что любит ее, а сам о ней ничего не знает.— Ах, Сьюзен, — вздохнула она. — Запуталась я вконец.Сьюзен медленно выпустила струйку дыма, который тут же растворился в воздухе.— Питер по мне сходит с ума, — продолжала Пи Джей.— А ты?Пи Джей пожала плечами.— Что я? Ведь я беременна!— Это ты вовремя вспомнила.— И самое мерзкое, что он ко мне со всей душой, а я вожу его за нос. А теперь он думает, что он вообще мне не нужен, но ведь это вовсе не так. Дура я, правда?— Почему? Парень в тебя влюбился. А ты? Что ты чувствуешь к нему? По-моему, пока он не узнает правду, тебе не разобраться в своих чувствах.Пи Джей почувствовала, как по спине пробежал холодок.— Только не это. Лучше просто перестать с ним встречаться.Швырнув окурок через перила, Сьюзен встала.— Дело, конечно, твое. Но мне кажется, ты относишься к Питеру точно так же, как когда-то к тебе отнесся Фрэнк.Попользовалась и бросила. — И она направилась к двери, но, не доходя до нее, остановилась. — Пойду газету почитаю, позже увидимся.«О Господи, — вздохнула Пи Джей. — Даже Сьюзен знает, как следует поступить».Пи Джей считала, что самым тяжелым телефонным разговором был разговор с мамой, когда она сообщила о своей беременности. Однако этот оказался еще хуже. Трубку взяла какая-то женщина, видимо, мать Питера. Пока Пи Джей ждала к телефону Питера, она пыталась представить себе дом, где он живет. Наверное, уютный и симпатичный: на окнах занавесочки в клетку или полоску, на кухонном столе ваза с фруктами. Питер говорил, что у него три брата.Должно быть, на кухне стоит прочный сосновый стол с крепкими скамейками — чтобы не рухнули под тяжестью здоровых молодых тел.— Алло?При звуке его голоса у Пи Джей подкосились ноги.— Питер, — прошептала она. — Питер, это я, Пи Джей.— Я тебя узнал.Он говорил сдержанно, однако без тени раздражения.— Питер, прости меня за вчерашний вечер. Давай встретимся сегодня, я хочу поговорить с тобой.Питер молчал. У Пи Джей возникло желание повесить трубку и сделать вид, что она никуда не звонила. Найти он ее не сможет — не знает, где она живет. Ей больше не нужно будет с ним разговаривать, что-то объяснять.— У меня есть идея, — наконец послышался его голос, — может быть, мне взять отгул? Могли бы поехать на природу или еще что-нибудь придумать.У Пи Джей полегчало на душе, но вместе с тем было страшновато. Он хочет ее видеть, это понятно. Но она-то собирается рассказать ему правду. Природа обычно расслабляет, возможно, он воспримет неприятную новость менее остро.— Хорошо, — ответила она. — Где встретимся?— Может, заехать за тобой? — предложил Питер.Пи Джей вздрогнула.— Нет-нет, — поспешно пробормотала она. — Не нужно.— Ну ладно, — вздохнул он. — Тогда жди меня у почты в половине двенадцатого.— Я буду ждать, Питер. — И, прежде чем он успел повесить трубку, быстро добавила:— Что мне принести?Он помолчал, Пи Джей вначале даже показалось, что не расслышал, а потом сказал:— Только себя.И повесил трубку.Сьюзен согласилась прикрыть ее. Если будут искать Пи Джей, она скажет, что та пошла в городскую библиотеку почитать о высших учебных заведениях Америки. Даже мисс Тейлор не подкопается.Ждать Питера не пришлось — машина стояла у обочины. Отлично, значит, Бад Уилсон ее не вычислит.Она села в машину. На сиденье стоял термос.— Привет, — сказала Пи Джей, рассудив, что, прежде чем начинать тяжелый разговор, нужно хотя бы поздороваться.Питер завел машину, и они поехали.— Прошлой ночью я почти не спал, — заметил он.— Я тоже, — призналась Пи Джей.— Прости меня, Пи Джей, за вчерашнее, я не должен был этого делать.Пи Джей машинально поиграла ремешком от термоса.Она собиралась начать разговор, уютно расположившись на одеяле у озера, но терпение ей отказывало.— Нет, Питер, ты ни в чем не виноват, я сама довела тебя до этого.Питер молчал. Красный свет сменился зеленым, и они поехали дальше.— Я все тебе наврала. — Пи Джей взглянула на него и увидела, что его лицо болезненно скривилось. — Нет, ты не понял. Ты мне нравишься, очень, но я сейчас нахожусь в таком положении, когда мне не может нравиться никто. — Она набрала побольше воздуха и, переведя взгляд на приборную доску, закончила:— Питер, никакой больной тетушки у меня нет, я живу в Ларчвуд-Холле, у меня будет ребенок.Вот она и сказала.Питер как ни в чем не бывало продолжал вести машину, даже головы не повернул в ее сторону. Вдруг Пи Джей почувствовала теплое прикосновение его руки.— Я знаю.Не веря своим ушам, Пи Джей резко повернулась к нему.— Что?!— Городок наш маленький, Пи Джей. Со дня нашего знакомства я знал, кто ты и где живешь.Несколько минут в машине царила гробовая тишина.Пи Джей не могла прийти в себя. Значит, он знал… Но почему ни словом, ни полусловом не обмолвился? Пи Джей почувствовала, как в ней закипает злость. Что он вообразил? Что уговорить ее будет проще, потому что она из тех девушек, которые всем доступны? Внезапно ей пришло в голову, что ее просто одурачили. Она считала, что использует Питера, а на самом деле эта роль принадлежала ему.— Останови машину! — приказала она.Съехав на обочину, Питер коснулся ее руки.— Подожди минутку, пожалуйста.— Зачем? Чтобы ты мне посочувствовал, сказал: «Не переживай, любой может сделать ошибку»? Чтобы снова залезть ко мне под юбку? Не трудись, Питер, не выйдет!Открыв дверцу, Пи Джей хотела выпрыгнуть на обочину, но не успела — Питер схватил ее за руку.— Пи Джей, послушай, я люблю тебя.— Прибереги для кого-нибудь другого!— Я хочу жениться на тебе.Она тут же представила остывающие на подоконнике пироги, полки в кладовке, заставленные всевозможными соленьями и маринадами. И дети… Крохотные создания, путающиеся под ногами… Потрескивающие поленья в камине и вкусный запах тушеного рагу.— Хочу заботиться о тебе и твоем ребенке, — продолжал Питер. — Это будет наш ребенок.Пи Джей взглянула в его красивое лицо: в бирюзовых глазах ни намека на вожделение, только любовь и нежность, а также наивность восемнадцатилетнего мальчишки, перед которым вся жизнь впереди, которую не стоит пока обременять семьей, а тем более чужим ребенком.— Питер, — ласково сказала она. — Я не могу позволить тебе жениться на мне. После того как родится ребенок, я собираюсь вернуться в колледж, я хочу стать дизайнером — это мечта всей моей жизни. Из меня выйдет никудышная жена, да и мать, как я подозреваю, тоже.Пи Джей, конечно, кривила душой, чтобы Питеру было не так больно. А впрочем, может, вовсе и не кривила. Ведь если она и вправду собиралась посвятить свою жизнь карьере, ей будет не до Фрэнков, которые так и норовят попользоваться ею и бросить, и не до Питеров, с которыми точно так же поступает она. Глава восьмая ДЖЕСС С тех пор как погиб котенок, миссис Хайнс была к Джесс очень добра, если эта ворчливая особа вообще была способна на подобное чувство. Она разрешила Джесс пользоваться своей старенькой швейной машинкой в любое время, а поэтому сегодня Джесс отправилась в город и купила материи себе на платье. Во-первых, шитье отвлечет ее от мрачных мыслей о Ричарде, а во-вторых, она заслуживает подарка — ведь сегодня, 25 августа, ей исполнилось шестнадцать лет.Сидя на голом полу в домике четы Хайнсов, примыкающем к гаражу, она аккуратно прикалывала булавками шерсть терракотового цвета к выкройке, думая об отце и зная, что ему наплевать на ее такой знаменательный день.Лишь один раз в своей короткой жизни Джесс почувствовала, что они с отцом близки, что он любит ее. Это случилось, когда ей было шесть лет и она собиралась танцевать на сцене какой-то танец (в это время она занималась балетом). Отец никогда не ходил ни на концерты, ни на репетиции, говоря, что слишком занят, но Джесс чувствовала, что дело тут не в занятости. Просто отец считал танцы абсолютно никчемным и пустым занятием. Но в тот вечер, когда мама пришивала к ее розовому костюмчику тесьму, украшенную сверкающими искусственными бриллиантиками, папа зашел в туалетную комнату. «А отцов пускают на представления?» — спросил он, ласково улыбаясь.Джесс почувствовала тогда всю любовь и нежность отца.Хотелось крикнуть: «А ты придешь? Правда придешь?», но вместо этого она, опустив глаза, чуть слышно прошептала:«Да, папа».Обычное для нее представление превратилось в волшебную сказку. Она изо всех сил старалась танцевать как можно лучше, она все время улыбалась публике, как ее учили, — ведь в зале сидел отец, и ей хотелось блеснуть перед ним своим искусством во что бы то ни стало, чтобы он гордился своей дочерью.Позже Джесс случайно услышала, как мама рассказывала служанке, что отец оказался на концерте по одной-единственной причине — его любовница куда-то уехала из города. Тогда Джесс не поняла смысла услышанного, но это ей было не важно. Чувство близости к отцу было таким восхитительным, что ничто не могло его омрачить.К сожалению, такого в ее жизни больше никогда не повторилось…— Ох! — воскликнула Джесс и взглянула на свою руку — на указательном пальце показалась капелька крови.Джесс горько разрыдалась, словно иголка пронзила не палец, а сердце. Она понимала, что навсегда потеряла любовь отца в тот день, когда, наплевав на него, отдалась Ричарду и забеременела. А теперь и Ричард, ради которого она отказалась от отцовской любви, испарился. Но ведь отец-то никуда не исчез! И Джесс почувствовала, что ей просто необходимо его увидеть.На следующее утро Джесс быстро позавтракала, то и дело посматривая на свои золотые часики. Ровно в девять часов она обратилась к мисс Тейлор:— Мисс Тейлор, разрешите мне, пожалуйста, позвонить по телефону отцу.— Ну конечно, дорогая, можешь звонить из моего кабинета.— Спасибо, — поспешно проговорила Джесс и, извинившись, выскочила из-за стола, радуясь, что сегодня не ее очередь убирать посуду.Зайдя в библиотеку, она плотно прикрыла за собой двери и огляделась. У них в Манхэттене библиотека была не такая. Хотя у стен тоже стояли стеллажи с книгами, но в комнате витал запах табака — отец любил покурить в библиотеке трубку, просматривая газеты или читая какую-нибудь книгу. Джесс всегда чувствовала себя в библиотеке уютно, когда бывала одна. Но едва в холле раздавались шаги отца, как она тут же исчезала, чтобы он ее не застал. Она ничего предосудительного не делала, нет, но… Но чем реже она будет встречаться с холодным взглядом отца, считала Джесс, тем лучше.Она подошла к столу, села и задумчиво взглянула на черный телефонный аппарат. Да, она поступает правильно. Сейчас снимет телефонную трубку, наберет номер и, услышав голос отца, попросит у него прощения и пообещает никогда больше не встречаться с Ричардом. Медленно сняв трубку, Джесс набрала «О».— Дежурная, — раздался женский голос.— Дайте мне, пожалуйста, Нью-Йорк, — попросила Джесс и продиктовала номер телефона конторы отца.Сколько раз диктовала она его из Лондона, когда звонила домой, чтобы поговорить с мамой. Звонила ли она когда-нибудь отцу? Ну конечно, звонила, общалась с его секретаршей, и разговор их всегда носил деловой характер:«Пожалуйста, попросите папу положить на мой счет еще пятьсот долларов»; «Пожалуйста, попросите отца прислать шофера в аэропорт Кеннеди. Самолет прибывает в семь тридцать»; «Попросите отца открыть у Хэрродса счет на мое имя». Она звонила только по делу и никогда — как дочь отцу: «Здравствуй, папа, это я. Как поживаешь?»— Фирма «Торнуолд и Маккратчеон», — раздался бойкий голос секретарши.— Мистера Бейтса, пожалуйста.— Соединяю.Отчаянно забилось сердце. Станет ли отец с ней говорить? И если да, то что она ему скажет? Что ответит он?— Контора мистера Бейтса, — послышался голос секретарши отца.— Маргарет, привет. Это Джессика. Джессика Бейтс.— Привет, Джессика, — секунду помолчав, ответила секретарша. — Чем могу служить?По ее голосу нельзя было сказать, что она знает, где находится Джесс и для чего. Лишь легкая заминка выдала ее, и Джесс поняла — знает.— Папа на месте?Опять небольшая пауза на другом конце.— Нет, сейчас его нет.У Джесс защемило сердце.— А когда он будет?— Трудно сказать.И все, больше ни слова.— Как вы считаете, после обеда он появится?— Его нет в городе.Джесс не поверила:— Его действительно нет?Снова тишина.— Можно мне позвонить попозже? — Секретарша молчала. Стояла такая тишина, что Джесс слышала биение собственного сердца. — Или не стоит беспокоиться?Наконец Маргарет подала признаки жизни.— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила она, откашлявшись.— Он ведь в конторе, Маргарет, правда?— Нет, Джессика. Хорошо, я скажу вам правду. Он предупредил меня, чтобы я не соединяла вас с ним. Это было несколько месяцев назад. С тех пор никаких других указаний на этот счет не было.Джесс почувствовала, что может расплакаться.— Ох, Маргарет…— Мне очень жаль, Джессика. Вы, наверное, поссорились?— Можно и так сказать. Ладно, Маргарет, ничего страшного. До свидания.Джесс повесила трубку. Итак, он даже разговаривать с ней не желает. Вот черт! Как же ей с ним помириться, если он не хочет подходить к телефону? Но сдаваться она не собиралась. Ведь отец — единственное, что у нее осталось.Скоро она уедет из Ларчвуда, вернется к прежней жизни, а прошлое и Ларчвуд-Холл будет вспоминать с грустью и сожалением. Нет, она должна поговорить с отцом! И если он не собирается разговаривать с ней по телефону, она поедет в Нью-Йорк, встретится с ним и покончит с их ссорой раз и навсегда. А если он не захочет ее видеть, то хотя бы будут расставлены все точки над i!Она приняла решение и срочно позвонила на вокзал.К счастью, мисс Тейлор в пансионате не было — она была в отгуле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57