Попытался ли ты хоть раз понять меня? Подумал ли, что я такой же человек, как и ты, со своими мыслями и чувствами? По-моему, единственное, для чего я тебе была нужна, это создавать фон, на котором ты выглядел бы достойно, чтобы показаться окружающим примерным семьянином. Все это сплошная показуха! Когда ты по-настоящему нужен мне или детям, тебя нет рядом. Тебе нет до нас дела, Чарльз Ренделл. Мне стыдно, что ты мой муж.Голос ее звучал так сдержанно, что Джесс с трудом узнавала его.— Не понимаю, о чем ты говоришь? — обиделся Чарльз. — Я всегда был здесь, рядом с тобой, с детьми.— Где это — здесь? Ты имеешь в виду физическое присутствие? — Джесс горько усмехнулась. — Этого недостаточно, Чарльз. И никогда не было достаточно. Тебя никогда не волновали неприятности, случавшиеся время от времени в нашей семье, ты всегда предоставлял мне самой разбираться и улаживать дела: когда твой старший сын избил мальчишку-первоклассника, вдвое меньше его ростом, когда Тревис пытался стащить у Мауры из коллекции монет двадцатипятицентовики. Ты никогда не спрашивал меня о моем ребенке, — неторопливо добавила она. — Не интересовался тем, чего мне стоило отказаться от него.— Так вот, оказывается, в чем дело? В этом проклятом ребенке!— Этот, как ты говоришь, проклятый ребенок, Чарльз, живое существо, которое я впустила в этот мир точно так же, как и твоих детей. Я любила этого ребенка, Чарльз, как любила и его отца. А тебе на это наплевать. Наплевать тебе и на ту боль, которая до сих пор сидит у меня внутри.— Мне об этом известно.В этот момент в коридор выполз какой-то старик. Подойдя к телевизору, он сделал звук погромче, отхлебнул что-то из своей чашки и снова вернулся в холл.— Да откуда тебе знать! Ты ведь не знаешь всего, что произошло в Ларчвуд-Холле!Чарльз, отвернувшись от нее, смотрел невидящим взглядом на экран телевизора.— Знаю.— Не думаю. — Джесс проследила за его взглядом: на маленьком квадратном экранчике замелькали вечерние новости. — Я убила человека.Чарльз склонил голову набок.— Мне это известно.— Что?! — поразилась Джесс.— Я знаю, что ты убила человека, — безразличным голосом проговорил Чарльз. — Портновскими ножницами, верно? Он хотел убить одну из девушек. Ведь так?Джесс открыла рот от удивления.— Ты знаешь? Откуда?— Твой отец сказал, — пожал плечами Чарльз.— Отец? Когда?— Перед свадьбой. Он решил, что я должен знать.Джесс покраснела.— И ты ни разу не намекнул, что тебе об этом известно? Почему? Он что, заплатил тебе?Перед глазами встала чековая книжка отца, в которой аккуратными буквами была написана фамилия «Брайант». На секунду Джесс показалось, что она вот-вот упадет в обморок.— Сколько он заплатил тебе, чтобы ты женился на мне?Сколько заплатил за то, чтобы ты взял в жены его распутную дочь и убийцу?— Ничего он мне не заплатил, — отрезал Чарльз, скрестив руки на груди. — Я любил тебя.Больше всего на свете Джесс хотелось бы, чтобы его слова оказались правдой.— Ты думаешь, мне это легко далось? — продолжал Чарльз свистящим шепотом. — Жить все эти годи по твоим меркам?— По моим меркам? Каким? Единственное, чего мне хотелось, это иметь дом и семью.— Да брось ты! — фыркнул Чарльз. — Единственное, что тебе было нужно, это найти человека, на фоне которого ты выглядела бы нормальной, добропорядочной женщиной.Джесс показалось, что она ослышалась.— Нет, Чарльз, — покачала она головой. — Ты ошибаешься. Это тебе нужен фон, а не мне, это тебе необходимо производить впечатление на окружающих, это тебе нужно, чтобы люди, даже те, которым до тебя нет дела, считали тебя совершенством.В этот момент в вестибюль вошла медсестра в розовом форменном платьице и принялась поправлять журналы на маленьком пластиковом столике и складывать их в стопку.Чарльз тут же пригладил волосы, весь подобрался и откашлялся. Впервые Джесс поняла, насколько она права. Чарльзу необходимо постоянно производить впечатление на кого-либо: на председателя комиссии или на медсестру больницы — не важно, на кого.Джесс вспомнила, как они познакомились. Ей было тогда восемнадцать лет. Впервые они увидели друг друга на вечере, устроенном в честь дочери одного из компаньонов отца, — она начала выезжать в свет. Чарльз входил в число поклонников девицы. Красивый, обаятельный, с открытой улыбкой, он сумел завоевать сердце Джесс. Он учился тогда в Принстоне на последнем курсе. Ходили слухи, что отец его потерял состояние в каких-то сомнительных сделках в Центральной Америке, но это для отца не имело значения.Достаточно было фамилии Чарльза — Ренделл, ее до сих пор произносили на Уолл-стрит с уважением. Деньги — дело наживное, а вот уважение нужно заслужить.После знакомства наступило время ухаживания. После истории с Ричардом Джесс считала, что никогда больше не сможет никого полюбить. Но Чарльз своими изящными манерами и привлекательной внешностью легко покорил ее. Джесс тогда было важно осознавать и быть уверенной в том, что она любима, и она поддалась обаянию Чарльза…Муж повернулся к ней, перестав наконец разглядывать медсестру. Холодный, далекий.— Ведь ты женился на мне из-за денег, правда? — спросила Джесс.Он поправил на смокинге черную бабочку.— Я знал, что когда-нибудь ты обязательно уличишь меня в этом, только не представлял, когда именно. Оказывается, тебе понадобилось для этого двадцать лет.— Значит, это правда?— Глупый вопрос. Не знаю, женился бы я на тебе, будь ты бедна как церковная крыса… В то время я был нищим, а не ты; у тебя и тогда была куча денег. Так что вопрос этот никогда не вставал.Джесс почувствовала слабость. Она взглянула на мужа и внезапно поняла, что абсолютно его не знает. Все эти годы она прожила неизвестно с кем.В вестибюль вошел врач.— Миссис Ренделл, — обратился он к ней.Джесс на мгновение закрыла глаза. «Маура… — подумала она. — Сейчас нужно думать только о ней». Она быстро встала и покрутила свое любимое кольцо.— Да?— С вашей дочерью все будет в порядке, — участливым голосом произнес он. — Но вам нужно с ней поговорить, ободрить ее, успокоить.Джесс кивнула. Ну конечно! Обязательно. Именно этого была лишена ее мать — живого участия, возможности поделиться с кем-то своей болью. Да и она сама… Как тяжело ей было после убийства отчима Джинни: абсолютно не с кем было поговорить. Джесс подумала о своем младшем сыне, тринадцатилетнем рыжеволосом Тревисе. Ему тоже необходимы ее забота, нежность и участие. Теперь-то она постарается, чтобы он их получил. Никаких тайн в их семье больше не будет.— И еще одно, — произнес доктор уже более мрачно. — Ребенка у нее не будет.— Как не будет? — дрогнувшим голосом спросила Джесс.— Мне очень жаль. Ей дали снотворное, и сейчас она спит. Ночью мы переведем ее в другую палату. Если хотите, можете остаться с ней.— У нее был выкидыш?— Да, в результате травмы. Но с ней все будет в порядке.И, повернувшись, доктор исчез в глубине коридора.Джесс взглянула на мужа, ища сочувствия, поддержки, но лицо его выражало лишь самодовольное удовлетворение. Глава двенадцатаяСуббота, 18 сентябряСЬЮЗЕН — Марк, сядь. Мне нужно с тобой поговорить, — сказала Сьюзен.— Я не хочу есть. Если захочу, перехвачу что-нибудь по дороге.— Не хочешь, как хочешь. Впрочем, разговор не об этом.— А о чем? Снова будешь доставать меня насчет папы?— Насчет папы?— Ну да, ведь он мне нравится, а тебя это раздражает.Просто кипятком писаешь от злости!— Марк, прошу тебя, следи за своей речью. Нет, к твоему отцу этот разговор отношения не имеет.Ухватившись за спинку стула, Марк отставил его от стола и одним прыжком взгромоздился на стол.— Ну если это не про папу, то сейчас заведешь свое:«Ты, Марк, неглупый мальчик, и я надеюсь, в этом году в школе у тебя дела пойдут хорошо». Фу, надоело! Не беспокойся, все у меня будет тип-топ. — И чуть слышно добавил:— Только вот за физику не ручаюсь. Доктор Джонсон — такая зануда!— Это не о школе, — покачала головой Сьюзен.Она знала, что сын и без ее понуканий отлично справляется со школьными заданиями. Унаследовав отцовский аналитический склад ума, он при желании мог бы учиться только на хорошо и отлично. Хоть что-то положительное унаследовал от Лоренса.— Я хочу поговорить с тобой о себе.— О себе? — расхохотался Марк. — И о чем же? У тебя что, климакс наступил?Сьюзен удивилась, какие развитые сейчас дети.— Пока еще нет, — улыбнулась она и села рядом с ним на стол.С тех пор как Джесс уехала из ее дома — а это случилось двадцать четыре часа назад, — Сьюзен выпила бесчисленное количество чая, размышляя об одном — о встрече. Но прежде чем принять решение, она обязана была поговорить с Марком. Всю пятницу она репетировала, как следует рассказать ему о ребенке, от которого отказалась. Ей казалось, что она подготовилась хорошо.Однако сейчас, когда от страха у нее засосало под ложечкой, она не была в этом уверена. Поскольку Марк куда-то спешил, следовало бы отложить этот важный разговор, но откладывать уже было некуда: он должен был состояться давным-давно.— Только не говори, что ты собралась замуж за этого Берта Хайдена.— Вовсе нет. То, что я собираюсь тебе рассказать, довольно серьезно.Лицо Марка приняло угрюмое выражение.— Ты что, заболела?Сьюзен коснулась его руки:— Нет. О Господи, все не то!— Так в чем дело?Марк выдернул руку.— Я хочу рассказать тебе о том, что случилось со мной много лет назад, задолго до твоего рождения и до того, как я встретилась с твоим отцом.Последнее слово далось ей с трудом.— Ну наконец-то понял! Объявился какой-то твой старый приятель?— Нет.— А что тогда? Давай побыстрее. У меня встреча с ребятами.Сьюзен заметила, что Марк проводит больше времени в магазине, торгующем видеокассетами, чем дома. Она хотела было отпустить шпильку по этому поводу, но сдержалась. Не время ополчаться против сына. Сейчас ей, как никогда, необходимы были его понимание и поддержка.— Вообще-то ты прав, у меня до твоего папы был приятель, — начала Сьюзен. — Я тогда училась в колледже.Звали его Дэвид.— Он что, тоже был хиппи?— Да, — ответила Сьюзен, поджав губы. — Твой отец наверняка обозвал бы его именно так.— Значит, он был хиппи. Он что, как и все они, сжег свою призывную повестку или еще что-то натворил?— Марк, — не отвечая, продолжала Сьюзен. — Я очень любила Дэвида.Марк молчал.— Мне был двадцать один год. И я… — Сьюзен вдохнула в себя побольше воздуха и наконец решилась:— И я забеременела.Марк неторопливо заерзал на стуле.— А какое мне до этого дело?— У меня родился ребенок, Марк. И я от него отказалась.Марк уставился в пол и, сунув руку в рот, принялся грызть ногти. Сьюзен ненавидела эту привычку, но сейчас промолчала.— А почему ты не оставила его?— Я была не замужем.— А что, хиппи не выходят замуж?Сьюзен покачала головой.— Сейчас это не важно. Вчера ко мне приезжала женщина, которую я знала тогда. Она хочет, чтобы я встретилась со своим ребенком.Марк, оторвав глаза от пола, снова посмотрел на мать.— Я никак не могу решить, ехать мне или нет. Хотела бы знать твое мнение по этому поводу.— Мое мнение? С каких это пор оно стало тебя интересовать?Голос у него дрогнул, и Сьюзен поняла — изо всех сил старается не расплакаться. Последний раз она видела его плачущим в день, когда, упаковав чемоданы, они сели с ним в машину, оставив позади себя Манхэттен, а в нем отца и мужа. Марку было тогда четыре года, и он не мог понять, почему папа не спустится с пентхауза Пентхауз — фешенебельная квартира на плоской крыше многоэтажного дома.

попрощаться с ними. Сейчас, двенадцать лет спустя, он казался все тем же испуганным маленьким мальчиком, не понимающим, какую игру затеяли эти странные взрослые.— Марк…— Извини, мама, но давай называть вещи своими именами. Ты ненавидишь папу, ненавидишь моих друзей. А теперь ты еще пытаешься навязать мне свое дурацкое прошлое!— Я вовсе не собираюсь ничего тебе навязывать. Просто я считала, что ты поможешь мне принять какое-то решение.Марк продолжал грызть ногти.Господи, ну как же приблизиться к нему?— Я люблю тебя, Марк, ты это знаешь. Что же касается твоего отца, наши с ним отношения никоим образом на; мою любовь к тебе не влияют. Я вышла за него замуж только потому, что в то время мне казалось это правильным. У меня тогда был жуткий период в жизни. Родился ребенок, потом пришлось от него отказаться… Просто голова шла кругом! Мне было очень страшно.— Тебе? Страшно? Не смеши меня, мам.— Это действительно было так! А твой папа казался мне таким уверенным в себе, таким… — Сьюзен замолчала, подбирая подходящее слово, — ..таким надежным.— Надежным… Какая чушь!— Марк…— Извини, мам, но ты несешь несусветную чушь. Слава Богу, сейчас девяностые, а не шестидесятые годы! Значит, ты когда-то втрескалась в какого-то хиппи и от него забеременела. Может, в этом все дело? Ты всю жизнь сравнивала папу с ним, а меня, наверное, со своим ребенком, который сейчас не иначе как какой-нибудь малолетний преступник или наркоман.— Я никогда не сравнивала…— Да ну? — завопил сын. — Может, потому-то папа и позволил нам уехать. Ну что ж, давай, беги на свою дурацкую встречу! Веселись! Я все равно собирался переехать жить к отцу. Вермонт мне осточертел! Хочу жить в Нью-Йорке.И, соскочив с кухонного стола, он умчался в свою комнату.Сьюзен не отрывала взгляда от крышки старого дубового стола. Ей припомнился день, когда она случайно наткнулась на него на местном рынке. Они с Марком только переехали в Вермонт и сняли коттедж, который, по счастливой случайности, располагался напротив студенческого городка того самого колледжа, куда ее взяли адъютант-профессором на кафедру английской литературы. Отделавшись наконец-то от опостылевшего замужества, Сьюзен все свои надежды устремила в розовое будущее. Она была уверена, что любимая работа принесет ей удачу…Шли годы, и жизнь ее свелась к самому что ни на есть обыкновенному прозябанию. Время стало измеряться семестрами, а мечты о счастье улетучились как призрачный сон. Их поглотила суровая действительность. Она пыталась создать Марку хорошую жизнь, но в глубине души всегда понимала, что не в состоянии этого сделать, поскольку потерпела фиаско.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57