Боль исказила лицо Стива.
— Ты не ошибаешься?
— Нет. — устало отозвалась она. — Я ношу твоего ребенка, Стив. Мне жаль, если такая новость не стоит того, чтобы ты пораньше пришел домой.
Наблюдая, как Люси делает салат, Карен говорила с Мэнди по телефону.
— Все это в порядке вещей. Я тоже растерялась бы, если бы мне предстояло стать бабушкой. Ты взволнована, только и всего. Никто не требует, чтобы ты из-за этого заперлась дома и начала вязать пинетки.
— Да, но мне казалось, что они все еще маленькие, поэтому эта новость стала для меня неожиданностью. Я думала, что это произойдет еще не скоро…
— Но что поделаешь, если это уже случилось? Постарайся взглянуть на все с положительной стороны. Тебе есть чем гордиться, Мэнд. В частности, Джейсоном и Джеммой, разве не так?
— Да, но это еще больше усложнит общение с Дженет.
— Мэнд! Выбрось все из головы. Порадуйся за сына, а в остальном чувствуй себя настолько молодой, насколько удается.
— Особенно после марафона, состоявшегося сегодня ночью! — рассмеялась Мэнди.
— Пожалуй, мне не хотелось бы вникать в подробности.
— Нет ! Послушай, Кар! Это может вернугь тебя на пугь истинный!
— Спасибо, мне хорошо и на том пути, который я выбрала!
— Да, но давай встретимся завтра вечером и выпьем по рюмочке?
— Я не хочу, чтобы ты меня совратила!
— Слишком поздно, дорогая!
— Мэнд прости, но я действительно не могу. Я обещала матери, что заеду.
— Дела получше?
— Нет, не особенно.
— Ладно… Но ты же знаешь, что Анна всегда готова помочь.
— Спасибо, Мэнд. Но я надеюсь на свои силы.
— Что ж, увидимся в следующую пятницу. Береги себя.
— Хорошо. Пока.
Карен повесила трубку, не желая тотчас идти в гостиную. Мэнди позвонила слишком быстро после их ссоры с Люси. Этот звонок отложил решение проблемы, но не снял ее.
Они познакомились с Люси шесть недель назад на вечеринке и договорились сходить в театр через неделю. Вскоре Карен оказалась в постели с Люси.
Эта ночь была самой странной в ее жизни, поскольку она никогда не проявляла своей нетрадиционной сексуальности ни к одной партнерше, кроме Крис. С ней все было легко, а теперь Карен смущалась. Когда раньше что-то пугало ее, Крис брала все в свои руки. С Люси все было иначе.
Люси была физически слабее, чем Карен, но претендовала на лидерство. Кроме того, она больше подходила под лесбийский стереотип, чем Крис и Карен, вместе взятые, — короткая стрижка, почти мужская одежда. Но когда дело доходило до секса, Люси уступала первенство, и это пугало Карен.
Внутренне подготовившись к предстоящей битве, Карен вошла в гостиную. Люси сидела на диване и смотрела телевизор.
— Это была Мэнди? — спросила Люси.
— Да. Сын собирается подарить ей внучку.
— Значит, ты идешь? — спросила Люси, лениво поворачивая к ней голову.
— Я уже…
— Послушай. Они мои друзья, и я хочу, чтобы ты с ними познакомилась.
— Я тоже этого хочу. Но я обещала матери.
Люси отвернулась и устало вздохнула.
— Не понимаю, чего ты ждешь от старика. Он не хочет даже разговаривать с тобой.
— Дело не в этом. Мать просила меня приехать. Кром того, он не сможет все время закрывать на это глаза.
— Нет? Так вот знай… ты проиграла! Но если мне придется отказаться от тебя… я это переживу!
— Делай как знаешь, — Карен опустила глаза. Она боялась произнести эти слова.
— Я всегда только так и делаю.
Карен понимала, что Люси провоцирует ее, но ей это не помогало. Она ощущала себя объектом безумия, точнее — ревности. Карен была уязвима с теми, с кем сталкивала ее судьба — сначала с Крис, теперь с Люси. Она знала, что это ужасно, но выхода не видела.
— Я иду спать, — раздраженно сказала Карен, Люси сидела на диване как ни в чем не бывало и с улыбкой смотрела на телеэкран. Карен поняла, что теряет в этот момент гораздо больше, чем их непродолжительные отношения.
Отдернув шторы, Сьюзи спустила в комнату утреннее солнце, подошла к колыбели и взяла на руки Натана.
— Здравствуй, красавец мой. Кто был хорошим мальчиком и проспал спокойно всю ночь?
Натан загугукал. Из-под одеяла вылез Джо и недовольно спросил:
— Который час?
По Сьюзи не ответила ему. Она продолжала говорить с сыном:
— У твоего бедного папочки болит головка, потому что он перепил вчера вечером. Он непослушный мальчик, поэтому ему так плохо.
— О, Сьюзи… дай мне передышку.
— Этот мистер Сквалыга опаздывает на работу.
— Опаздываю? — встрепенулся Джо. — Почему ты сразу не разбудила меня?
— Я только что это сделала.
— Но…
— Надо было завести будильник… или пить поменьше. Господи… сколько же ты выпил?
— Восемь…
— Восемь! — Сьюзи взглянула на Натана. — Много же сегодня заработает для нас наш папа!
Джо уже надел рубашку, достал из шкафа костюм и боролся с галстуком.
— Сегодня мы ждем важных клиентов из Гонконга. — Он натянул брюки.
— Отлично… — сказала Сьюзи Натану.
Он сморщил личико и раскричался.
— Может, ты его покормишь или что-нибудь еще? У меня голова раскалывается от его крика.
Сьюзи села на кровать и дала сыну грудь. Тот прилип к соску и стал жадно сосать. Она любовалась им, не замечая Джо который ходил по комнате и собирался на работу. Сьюзи вспоминала, как поднялась среди ночи к детской колыбельке и при свете луны увидела, что младенец причмокивает. Его маленькие пальчики то сжимались в кулачки, то разжимались. Он был так красив. Так совершенен.
Почувствовав руку Джо на своем плече, Сьюзи подставила ему шеку для поцелуя.
— Мне пора. Я уже опаздываю. До вечера. Постараюсь прийти пораньше, хорошо?
— Хорошо.
Когда хлопнула входная дверь, Сьюзи крепче прижала Натана к груди, наслаждаясь восхитительным запахом детского тельца. Интересно, Джо помнит о том, что они ночью занимались любовью? Он был слишком пьян. И все же иногда приятно ощутить крепость мужских объятий. Под конец Сьюзи даже стала получать удовольствие.
— У тебя очень озорной папочка, — улыбнулась она сыну. Натан удивленно поднял голову, и сосок, как пустышка, выпал у него изо рта. Сьюзи переложила сына на другую руку, а затем снова поднесла к груди. В холле зазвонил телефон.
— Оторвись на минутку, обжора. Дай маме подойти к телефону.
Сьюзи отняла Натана от груди и пошла с ним в холл.
— Алло?
— Сьюзи?
— Джен? Это ты?
— Да. Можно к тебе зайти?
— Конечно, но…
— Я буду через полчаса. Пока.
Сьюзи нахмурилась. Дженет объявилась впервые после рождения Натана. Она еще даже не видела его. Малыш приподнял головку и громко рыгнул.
— Хороший мальчик, — вымолвила Сьюзи и погладила сына по спине. Но думала она сейчас не о сыне, а о Дженет. Интересно, о чем она хочет говорить с ней?
Когда Анна вернулась в свой кабинет, четверо собравшихся одновременно подняли головы, надеясь по выражению ее лица угадать, как обстоят дела.
— Ну? — нетерпеливо поинтересовался ее художественный редактор Дес Арнот, когда Анна уселась за стол и, отложив макет журнала, начала перебирать пачку фотографий. — Что он думает?
— Он думает, что ты чертовски хорошо поработал, Десмонд, мой мальчик. Он выразился примерно так: лучший дизайн журнала в группе.
Дсс просиял, но трое его коллег нахмурились. Их тревожило неуместное хладнокровие Анны.
— А как насчет содержания? — спросил Жак Пирс. — Он не нашел его слишком эксцентричным?
— Эксцентричным? — переспросила Анна, отрываясь от фотографий, — С какой стати? Напротив, ему все очень понравилось. Он сказал, что в работе чувствуется творческий подход и тонкий вкус.
— Тогда что же ему не понравилось? — спросил Джейк Мозли. — Не мог же он все одобрить!
— Это верно. — Анна обвела взглядом коллег, — Ему не понравилось то, что мы вышли за пределы рекламного бюджета.
— Черт! — воскликнула Роуз Филд, отвечавшая за финансы.
— Вполне согласна с тобой, — улыбнулась ей Анна, — В итоге он согласился удвоить бюджет. Он хочет, чтобы выход журнала произвел настоящий фурор.
— Значит… — начал Жак.
— Именно так! — Анна обвела торжествующим взглядом свою команду, которую сколотила сама и которой по праву гордилась, — Он дает нам карт-бланш. Выход журнала — через два месяца. Сроки сжатые, но мы справимся!
Ее слова были встречены общим ликованием. Анна улыбнулась, хотя на душе у нее лежал камень. Сегодня утром она узнала, что у ее матери рак.
— Выходит, я могу разворачивать рекламную кампанию? — спросила Роуз.
— Да. Послушай, Жак, ты не мог бы оказать мне услугу?
— Разумеется, Какую именно?
— В эту субботу я должна присутствовать на одном приеме. Не пойдешь ли туда вместо меня? Я понимаю, что должна была предупредить тебя заранее. Но мне нужно съездить повидать мать.
— Конечно, — улыбнулся Жак, — Это отличный повод надеть новый смокинг! Как она? — добавил он тише после паузы.
— Не очень хорошо, — вздохнула Анна. — А…
Коллеги молча переглянулись, Дес решительно поднялся.
— Пожалуй, рассортирую новые снимки,
— Да, пора приниматься за работу. — кивнул Джейк.
— И мне тоже. — с поспешно сказала Роуз.
Минуты не прошло, а Анна уже осталась в кабинете одна. Она долгие годы считала мать симулянткой, объясняя постоянные жалобы той на здоровье ипохондрическим складом характера. Даже то, что мать прошла обследование в больнице, полностью не убедило Анну в обратном. Мать действительно в последнее время выглядела несколько слабой и усталой, но чего еще ждать от семидесятитрехлетней женщины? Эта страшная новость потрясла Анну, напомнив ей о том, что в жизни есть вещи куда более важные, чем издание журнала.
Доктора отпустили матери шесть месяцев жизни, но предупредили Анну, что конец может наступить и через шесть дней — такова природа этой болезни.
— Черт побери!
Анна поднялась и подошла к окну. Под ней было восемнадцать этажей, и из своего кабинета она видела пол-Лондона. Будь у нее под рукой карта, она без труда вычислила бы то место, где сейчас лежит мать. Наверху, в спальне, в той постели, где она рожала Анну, где давным-давно во сне умер ее муж и теперь настала ее очередь последовать за ним.
Эта мысль перечеркивала все. Анна не могла радоваться тому, что достигла успеха. Работа потеряла для нее смысл.
— Я верю в тебя, мам. — прошептала она.
Анна ни в чем не упрекала мать. Более того, чувствовала себя виноватой перед ней, потому что не понимала раньше какой сильной бывает боль, какими изматывающими — страдания. Она считала мать капризной старухой, и теперь реальность жестоко отомстила ей за это.
— Черт!
Впервые в жизни сегодня утром Анна задумалась о том что после смерти матери останется совсем одна на свете — единственный ребенок своих родителей, обреченный на одинокую смерть. И никто не согреет ее, умирающую, своим теплом!
Участь одинокой женщины.
Впрочем, нет. Дело не в том, что она одинока, а в том, что у нее нет детей. Именно эта мысль неотступно преследовала Анну все утро во время презентации журнала. Последние три месяца она почти не думала об этом — утешалась тем, что с нее довольно работы, — но себя не обманешь. Анна очень хотела ребенка. А теперь, когда мать умирала, это желание приобрело характер мании.
Она закрыла глаза, стараясь собраться с мыслями, потом повернулась и пошла в дамскую комнату. Анна толкнула дверь… и замерла с открытым ртом.
На тумбе возле раковины лежал спеленутый младенец, на полу возле него стояла сумка с салфетками и памперсами — и никаких признаков матери поблизости.
Анна шагнула к нему и вдруг заметила, что дверь одной из кабинок прикрыта не полностью, а внизу торчат ноги. Она подошла к ребенку и склонилась над ним, на вид младенцу было три-четыре недели, светлый пушок на голове, взгляд ясных синих глаз устремлен прямо на нее. Он был так красны, что у Анны захватило дух от восхищения.
За спиной у нее раздался шум льющейся в унитаз воды. Сердце Анны закологилось от страха. Имеет ли она право? А почему нет? Она ведь не причинит ребенку вреда.
Анна решительно, по с величайшей осторожностью взяла малыша на руки. К ее удивлению, он не испугался и не заплакал, только внимательно смотрел на нее своими круглыми глазами. Анна прижала его к груди и стала качать — она видела, как это делала Сьюзи. В этот момент она ощутила странную тяжесть внизу живота.
Анна вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стояла мать ребенка. Без единого слова — лишь легкий румянец смущения вспыхнул на ее щеках — она забрала свое дитя у Анны. Анна хотела было что-то сказать, но не могла. Говорить о том, что малыш красивый? Но его мать и без того это знает.
Конечно, можно было спросить, что она делает с ребенок, в туалетной комнате ее редакции, но женщина с полным правом могла в ответ поинтересоваться, почему она трогает ее ребенка.
В копне концов Анна просто улыбнулась и вышла, позабыв о том, зачем приходила сюда. Но ощущение младенца на руках, невинный взгляд его голубых глаз потрясли ее так, что она забежала в кабинет, схватила пальто и бросилась к лифтам, стремясь поскорее убраться отсюда как можно дальше.
Сьюзи принесла на подносе все, что нужно для чая, села напротив Дженет и ободряюще улыбнулась.
— Я очень рада видеть тебя, Джен.
— Спасибо, — натянуто отозвалась та. — Как малыш?
— Сейчас спит. А вообще все в порядке.
— Хорошо. Я действительно очень рада. Правда, Сьюзи.
Сьюзи смущенно опустила глаза. Она не представляла, что будет испытывать такую неловкость в присутствии подруги. Обычно Сьюзи всегда с готовностью показывала Натана гостям, но теперь была рада, что он спит. Она потянулась к чайнику, чтобы чем-то занять руки, которые не знала, куда девать от волнения.
— А как твои дела, Джен?
— Отлично. Дело в том, что… я беременна.
— Джен! — Сьюзи от неожиданности чуть не выронила чайник. Взглянув на подругу, она увидела, что на ее лице сияет счастливая улыбка. Сьюзи обняла ее за плечи. — Господи, Джен, как здорово! Я так рада за тебя!
— Я тоже.
— И когда ты узнала?
— Вчера.
— Отлично! И какой у тебя срок?
— Точно не знаю, Меня направили на ультразвук.
— А твои уже знают?
— Еще нет.
— А как себя чувствует будущий папаша? Готова поклясться — вне себя от счастья!
Дженет опустила голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48