— Если бы я могла что-то сделать для тебя!
— Это не разговор, — отмахнулась Анна, допила вино и снова наполнила бокал. — Сможешь — сделаешь. Вот что важно.
Анна рассказала Мэнди про свое столкновение с Барбарой Стэннард.
— За дружбу! — провозгласила Мэнди тост в ответ.
Они перешли в комнату и сели: Анна на софу, Мэнди на кожаное кресло с высокой спинкой. Люстра не горела, комнату освещал только маленький торшер в углу.
— Знаешь что, Мэнд?
— Что?
— Тебе нужно на полную катушку пользоваться своей свободой. Выжать из нее все что можно.
— Ты имеешь в виду — найти кого-нибудь и трахаться?
— Нет. Впрочем, для начала и это подойдет. Но я говорю о другом. Тебе нужно вступить в какие-нибудь клубы.
— Ты имеешь в виду «Дарби» и эту чертову «Джоан»?
— Нет. Те места, где ты сможешь общаться с приятными и нужными людьми.
— В молодости я посещала «Рилей».
— Господи! И он до сих пор существует?
— Вроде бы да,
— Я была там всего один раз, — Анна усмехнулась, — Помню, какой-то парень — совершенно незнакомый — вел меня под руку по коридору, а потом склонился, как будто чтобы сказать что-то важное, и схватил меня за грудь.
— И что ты сделала? — рассмеялась Мэнди,
— Ударила коленом между ног, что еще?
— Ты довольна своей жизнью?
— Сейчас. Знаешь, иногда я задумываюсь о себе самой, раньше я была совсем другой. Снимаю комнату в гостинице! В прежнее время я бы порога ее не переступила.
— Все мы меняемся, не так ли?
— Да, и некоторые больше, чем другие.
— То есть?
— Не знаю, — пожала плечами Анна. — Но иногда мне хочется чего-то большего, чем у меня есть.
— Чем что?
— Чем работа. И Фрэнк.
— Но у тебя отличная работа, и потрясающий любовник, и друзья, и эта квартира. По-моему, ты просто везучая.
— Да, наверное, Я не могу этого объяснить, — поморщилась Анна, — Просто иногда возникает такое чувство, будто все вокруг — пустота, а я трачу жизнь на то, чтобы ее хоть чем-то заполнить. И будто… теряю что-то очень важное.
— Да, — Мэнди опустила глаза. — Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь.
— Знаешь, — вдруг рассмеялась Анна, — иногда мне жаль, что я неверующая.
— Ты что, шутишь?
— Нет. Я вижу, как счастливы те женщины, которые верят в Бога. А я…
— Да, но…
Подруги переглянулись и неожиданно рассмеялись.
— Еще по бокальчику, Мэнд?
— Да.. , наливай!
Мэнди проснулась с жуткой головной болью. Телефонный звонок, казалось, трезвонил прямо у нее в мозгу. Она нащупала трубку и поднесла ее к уху.
— Да?
Мужской голос что-то бойко говорил, а Мэнди тщетно пыталась сесть. Нет, ничего не выходит, Мэнди снова откинулась на подушку. Черт! Она чувствовала себя полной раз-валиной.
— Что?
Голос замер на миг, а потом терпеливо повторил последнюю фразу:
— В одиннадцать. Это подходит?
— Сегодня в одиннадцать?
— Миссис Эванс? — неуверенно осведомился голос. — Я говорю с миссис Эванс?
— Да, я буду, А где это? Стэплтон…
— Хорошо, Я буду у вас в одиннадцать. — И Мэнди бросила трубку на рычаг.
Некоторое время она лежала неподвижно с закрытыми глазами, боясь пошевелиться, Казалось, черепная коробка расколется от боли.
— Господи!
Мэнди даже не помнила, как вернулась вчера домой от Анны. Шла ли она пешком или ехала на такси? Теперь она была полутрупом. Одному Богу известно, как Анна будет руководить журналом после такой ночи!
И вдруг ее как громом поразило. Одиннадцать! Она договорилась о собеседовании на одиннадцать часов!
Мэнди открыла глаза и посмотрела на будильник. Половина десятою. Слава Богу! Хорошо еще, что так…
Растирая ноющие виски, она медленно села, прислонившись затылком к стене. Пульсация в мозгу медленно стихала.
— О Боже!
Душ… И крепкий кофе, И может быть, вымыть голову,
Мэнди поморщилась. «Стюарт»? «Хэнсон»? Черт! Она не могла вспомнить, откуда ей звонили.
«Стюарт», скорее всего «Стюарт». А вдруг нет?
Мэнди застонала и с невероятным усилием спустила ноги с кровати. Случится чудо, если ей удастся просто разборчиво говорить. Но отступать было поздно.
— Глупая корова.
Придется пойти туда пешком, нельзя же вести машину в таком состоянии,
Мэнди попыталась встать, но голова у нее не держалась на плечах. Хватаясь рукой за стену, она сделала еще одну попытку.
— Вам остается только молиться, миссис Эванс, Хорошо, если вы просто будете в силах добраться туда.
Сквозь темные очки Анна окинула взглядом просторный офис и прищурилась. Через стеклянную стену она увидела, что к ней направляется тот, кого она называла своим худшим ночным кошмаром.
— Черт!
Она начала нервно наводить порядок на своем столе, но на столе у нее и так все было в порядке в отличие от головы. И почему Сэмюэлсон выбрал именно это утро, чтобы нанести ей визит?
Анна поднялась, сняла очки и устало улыбнулась, когда грузный мужчина толкнул дверь и вошел в ее кабинет. Он никогда не стучал, не здоровался и вообще был дурно воспитан.
— Что, черт побери, вы себе позволяете. — начал он, нависая над столом Анны,
— Простите? — удивилась Анна, прокручивая в голове сотни возможных причин его появления у себя.
— Я говорю о том, что вы врываетесь в кабинет другого редактора и устраиваете там бардак! Лаетесь, как две базарные бабы!
— Выбирайте выражения! — оскорбилась Анна.
— Мне плевать, что вы там себе думаете, но мне не нужны служащие, которые ведут себя как последние идиоты и делают из меня тем самым посмешище!
— Ничего подобного. , . — начала Анна, но Сэмюэлсон перебил ее. Его глаза налились кровью.
— Слушайте меня, черт побери! Это мой журнал, понятно? А не ваш. И вы будете играть по моим правилам или не будете вообще. Ясно?
— Вполне.
— Хорошо. А теперь садитесь и пишите письмо с извинениями. Копия должна быть у меня на столе самое позднее завтра утром. Это тоже ясно?
Анна не нашлась, что ответить. Извиняться? Перед этой сукой Барбарой?
— Она украла нашего лучшего автора, — тихо вымолвила она.
— Даже если бы она украла у вас деньги или любовника, я требую, чтобы вы извинились. И сегодня же.
А что, если отказаться? Впрочем, ответ известен.
Сэмюэлсон вышел, и Анна устало опустилась на стул. Во время их разговора дверь оставалась открытой, и теперь все в офисе были в курсе дела. Но ее это почему-то не волновало.
Она думала о письме, которое ей предстояло написать. Но не о том, где принесет извинения стерве Барбаре, а о том, в котором сообщит этой старой заднице Сэмюэлсону, куда он может засунуть свою работу.
Однако осуществить этот замысел было не так-то просто, Анна понимала, что такого хорошего места, как здесь, ей нигде не найти. По крайней мере в ближайшее время. Уволиться сейчас означало выбросить пятнадцать месяцев напряженной работы, что было нелегко. Правильнее забыть о своей гордости и смириться — Сэмюэлсон рассчитывает именно на ее разум. И хотя гордость, конечно, задета, легче жить так, чем еще раз общаться с этим тупым мерзавцем.
Кроме того, момент для принятия такого сложного решения был неподходящим — у Анны раскалывалась голова. Она поморщилась от боли, подошла к двери и, высунувшись, попросила свою секретаршу:
— Рейчел, принеси мне кофе, пожалуйста. Черный, потом соедини меня с Барбарой Стэннард. Думаю, нам есть о чем поговорить.
Когда-то, в далеком прошлом, Мэнди умела печатать. Не очень хорошо, у нее никогда не получалось делать это всеми пальцами, — но достаточно быстро, чтобы справляться с работой. Теперь она с тем же успехом могла бы запустить в космос спутник. Между тем результат ее попыток появился на экране монитора, а не на листе бумаги.
Я немного разучилась, смущенно улыбнулась Мэнди, глядя на слившиеся и оборванные слова со множеством орфографических ошибок, сказалось неумеренное потребление алкоголя накануне.
Мистер Джонсон, взглянув на экран, рассмеялся.
— Вы уверены, что вот это, например, слово пишется именно так?
Не издевайтесь, — вздохнула Мэнди. — Я и так понимаю, что работы мне не получить.
— Вы уверены?
— Посмотрите на это! — Мэнди кивнула на экран. — Разве так можно писать!
А как же ваше резюме? — вдруг рассмеялся Джонсон.
— Все вранье от начала до конца. Мы составили его с подругой после пары бокалов вина.
— Значит, вы не трудолюбивая и не исполнительная?
— Нет, ну…
— Тогда вы приняты.
— Что?! — Мэнди уставилась на него, открыв рот.
— Вы слышали меня,
— Но как же компьютер… и то, что я напечатала?
— Мы вас подучим, — Джонсон улыбнулся, — Вы ведь быстро обучаетесь?
— Конечно!
— Тогда приступайте с понедельника. Вот так… если вам действительно нужна работа.
— Нужна! — воскликнула Мэнди, но тут же взяла себя в руки. — Простите, я…
— Ничего, все в порядке, немного радостных эмоций нам в офисе не помешает.
— И все же не понимаю, — промолвила она. — Неужели все остальные были хуже меня?
— Не совсем так. Дело в том, что… — Джонсон пожал плечами. — Буду с вами откровенен. Работа эта нелегкая, зарплата невысока, и… Короче, мне надоело учить молоденьких девочек, которые уходят через три месяца. Вот я и подумал…
— Что вам подойдет кто-нибудь постарше, уже отчаявшийся найти работу?
— Кроме того, я больше доверяю своему чутью, чем резюме, — усмехнулся он.
— Тогда мне повезло. Значит, с понедельника я ваша служащая.
Джонсон протянул ей руку.
— Жду вас в понедельник в девять. Тогда мы и уладим все формальности.
— Договорились. — Повинуясь безотчетному порыву, Мэнди поцеловала его в щеку. — Спасибо вам… Вы не представляете, как много для меня сделали.
Вернувшись домой, растерянная Мэнди долго бродила по кухне. Первоначальное изумление сменилось недоверием. Неужели она сделала это?
Мэнди набрала служебный номер Анны.
— Представляешь, я сейчас была на собеседовании, и меня приняли!
— Ты получила работу? Как здорово, Мэнд!
— Да. Приступаю в понедельник.
Мэнди начала рассказывать Анне о том, что было на собеседовании, но, почувствовав, что та либо занята, либо чем-то расстроена, поспешила проститься.
Выключив чайник, она усмехнулась. Хватит торчать на кухне. Хватит заниматься домашним хозяйством. Она выходит в мир!
— Наконец-то я стану независимой!
— Ма? — раздался в дверях голос Люка,
— Да, сынок.
Он заметил сияющую улыбку матери.
— Что случилось?
— Я нашла работу!
— Как здорово! — Люк бросился ей на шею.
— Да уж! Хочешь чаю? — предложила Мэнди, но вдруг поняла, что для такого торжественного момента чай не очень-то подходит. — Или знаешь что? Давай-ка выпьем по стаканчику вина!
— Вина?
— От одного глотка вреда не будет. И потом, сдается мне, ты уже пробовал спиртное.
— Ну ладно.
Мэнди достала из холодильника начатую бутылку и наполнила бокалы.
— За мою блестящую карьеру! — провозгласила она тост, чокаясь с сыном.
— Да… Удачи тебе, мама. Ты заслужила ее.
— Привет, могу я поговорить с Карен?
— Анна? Привет! Подожди, я позову ее.
Ожидая у телефона, Анна разглядывала себя в зеркале, висевшем на противоположной стене комнаты. Именно такой видели люди ее, Анну Николс, — удачливой, привлекательной, энергичной. Она имеет все, чего может желать женщина в ее возрасте. Но что-то мешало Анне чувствовать себя счастливой,
— Анна?
— Привет! Не хочешь ли выпить со мной?
— Сейчас?
— Да. Мне надо поговорить с тобой.
— Знаешь, это трудно.
— Вот как.
Разочарование в голосе Анны было столь явным, что на другом конце провода возникла пауза, после чего Карен добавила:
— Дай мне несколько минут, Я перезвоню тебе, ладно?
— Ладно. Пока.
Повесив трубку, Анна пожалела о том, что позвонила, Но если нельзя поговорить с Карен, с кем еще ей говорить? Не со Сьюзи же, погруженной в свои материнские заботы! И уж конечно, не с матерью. Пет, мать, скажет то же, что и всегда: надо было выходить замуж за Каллума, это решило бы все ее проблемы.
Наверное, мать права. Может, ей действительно следовало послать все к черту и уехать с ним в Нью-Йорк. Сопровождать Каллума в поездках по всему миру, быть спутницей талантливого фотографа. Но в глубине души Анна знала, что из этого ничего бы не вышло. Она не могла пренебречь собственной личностью ради женского счастья.
Услышав телефонный звонок, Анна вздрогнула,
— Карен?
— Привет, Анна, Прости, так где бы ты хотела встретиться?
— В «Короне». Через полчаса, хорошо?
— Договорились. До остречи.
Карен ждала Анну за угловым столиком и поднялась ей навстречу. Они обнялись.
— Привет. Ну, что стряслось?
Анна пожала плечами и села, положив сумочку на столик,
— Да так, все плохо. Вот подумываю, не уйти ли с работы.
— Анна!
— Это долгая история.
— Тогда давай я закажу выпивку, — понимающе улыбнулась Карен и поднялась, чтобы пойти к бару, но Анна удержала ее.
— У тебя все в порядке… я имею в виду с Крис?
— Давай я сначала принесу выпить. — Карен потупилась, — Мне тоже нужно поговорить с тобой.
За час подруги выпили по три коктейля, но разговор их не закончился.
— Нет, я не согласна, — сказала Анна. — Ты знаешь, чего хочешь, даже если иногда непросто этого достичь. Для тебя жизнь относительно проста. Но для меня… иногда я не понимаю, что именно мне нужно, Хочу ли я свободы и независимости или, напротив, должна связать жизнь с мужчиной. Хочу ли остаться здесь, в Лондоне, или повидать мир. Хочу ли завести ребенка или это подействует на меня разрушительно.
— А ты хочешь?
— Чего?
— Завести ребенка?
Тяжело вздохнув, Анна кивнула.
— А Фрэнк?
— У Фрэнка уже четверо. Зачем ему еще один? Это для него лишняя обуза.
— Тогда к черту Фрэнка.
— К черту… Фрэнка? — удивилась Анна,
— Да, порви с ним и найди того, с кем ты сможешь иметь детей. Если это действительно то, чего ты хочешь.
— Но ведь Фрэнк красив, силен, образован. Мне хорошо и весело с ним. А в постели… — Анна поежилась. — Будь он лет на десять помоложе… и одинок, он был бы само совершенство.
— Но он не такой,
— Да. Не такой.
— Тогда оглядись вокруг.
— Значит, ты советуешь мне порвать с Фрэнком и найти того, с кем я смогу иметь детей? — нахмурилась Анна.
— Это избавит тебя от лишней путаницы.
— Я привыкла к путанице.
— Но ты же не хочешь жить так все время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48