Карен сделала шаг вслед за ним, но было поздно. Он уже скрылся за дверью.
Направляясь в учительскую на перемене, Карен почувствовала: что-то не в порядке. Пару раз она перехватывала любопытные взгляды коллег, а их разговоры, казавшиеся столь оживленными, замирали при ее появлении. Карен решила, что это случайное совпадение. Просто она слишком близко к сердцу приняла ситуацию с Барретом.
И все же вокруг нее воцарилась странная атмосфера, которую ей не удавалось не замечать. Коллеги с интересом наблюдали за Карен и провожали ее глазами, когда она шла по коридору.
Налив себе чашку крепкого горячего кофе, Карен села в углу учительской и сделала вид, будто читает женскую страницу «Гардиан». Однако мысли об инциденте с Барретом не покидали ее.
Дверь учительской распахнулась, и вошли два преподавателя. Карен видела, как они переглянулись. Но может быть, ей это показалось? Клифф Чарлсуорт, мужчина в летах, был старшим преподавателем географии, а его товарищ, Фрэнк Хорнби, считался подающим надежды учителем физики.
— Ну, как дела? — спросил Хорнби, не глядя ни на кого и присаживаясь в кресло рядом с Карен, Чарлсуорт стоял и смотрел на них, словно разглядывая постер на стене.
— Вы хорошо провели выходные? — поинтересовался Чарлсуорт, буравя Карен взглядом.
— Да, спасибо, — ответила она, раздраженная его тоном.
— Прекрасная погода, не так ли? — осведомился Хорнби
— Да, прекрасная погода для того, чтобы позагорать в собственном саду. — Чарлсуорт уселся в кресло напротив.
— Полагаю, вам нравится заниматься садом. — Хорнби всем корпусом повернулся к Карен, соблазнительно улыбаясь. Он сказал это так, словно произнес: вам правится трахаться.
Карен свернула газету и поднялась. Она плохо понимала, что происходит, но готова была защищать свое достоинство, Карен вышла в коридор и впала в ступор.
Ее поджидал Баррет с отвратительной усмешкой на лице. А за его спиной, как стадо гиен, притаились одноклассники.
Почувствовав, что сдает позиции, Карен почти бегом бросилась в кабинет секретаря,
Когда она добралась до дома в тот вечер, ей было совсем не по себе. Ощущение, что кто-то — и не дай Бог, Баррет — видел, как они с Крис загорали в саду, становилось все более удручающим.
Какой ужас! Она вдруг почувствовала себя голой и беззащитной перед этими детьми.
— Крис! — крикнула Карен, поставив портфель на тумбочку в прихожей.
Ответа не последовало.
Карен тяжело вздохнула, прошла на кухню, поставила чайник, заварила чай и стала ждать Крис. Она уже понимала, что надо предпринять.
Пока чайник закипал, она грызла ноготь на большом пальце. Всему виной этот ублюдок Баррет! Она в этом не сомневалась, Но как он узнал?
Мысль о том, что он наблюдал своими скользкими, холодными, как у ящерицы, глазами за их ласками, приводила ее в ужас. Более того, Карен казалось, будто Баррет прикасался к ней своими грязными руками, Вздрогнув от омерзения, она сняла чайник.
Мистер Кип вернул Баррета в класс, сделав ему выговор. Но как поддерживать дисциплину в классе, если учитель не обладает беспрекословным авторитетом?
Карен заварила чайник и села за стол, взволнованная и раздраженная, Где, черт возьми, Крис? Обычно в это время она уже дома.
Минут через десять Карен налила себе чаю. Впрочем, он остыл, так и нетронутый. Карен позвонила по телефону. Сначала никто не отвечал, потом одна из секретарш взяла трубку и ответила, что Крис ушла с работы в обычное время.
Теперь Карен взволновалась не на шутку. Она подошла к окну и стала смотреть на улицу.
Это было очень не похоже на Крис. Задерживаясь, она всегда звонила.
Карен старалась не думать о том, что подруга попала в аварию. А вдруг Крис лежит сейчас в больнице или, не дай Бог, в морге!
Все это чушь, конечно! Наверняка для ее опоздания есть более простое объяснение — например, автобус задержался в пробке и она решила по пути домой сделать покупки. Но странно, что Крис не позвонила. Она ведь понимала, что Карен встревожится.
Вылив в раковину остывший чай, Карен, чтобы как-то занять себя, начала наводить порядок на кухне. В половине седьмого, уже не сомневаясь, что ее худшие подозрения оправдываются, она стала разыскивать телефон местного отделения полиции. И тут раздался телефонный звонок, Карен бросилась бегом через всю гостиную,
— Крис? Господи, какое счастье! Где ты была? Я так волновалась!
— Извини, Мне казалось, что я предупредила тебя.
— Предупредила? О чем? Я ничего не знаю, — нахмурилась Карен,
— Я у Сары, на ее новой квартире. Она только что переехала, и я обещала помочь ей с обстановкой. Распаковать коробки и все такое…
— Вот как…
— Сара собиралась приготовить ужин, но тут погасло электричество, А она боится темноты, и я обещала остаться на ночь.
— Остаться? — Карен вдруг почувствовала себя преданной и обманутой.
— Да. Она живет в ужасном районе. Мне бы не хотелось оставлять ее одну.
— Но, Крис…
— … и потом, мне не нужно завтра рано на работу. До обеда у меня нет занятий, и я подумала, что…
— Почему ты не предупредила меня заранее?
— Но мне казалось, что я сказала тебе!
— Ничего подобного! Я не забыла бы этого!
— А в чем, собственно, дело? — помолчав, спросила Крис,
— Черт побери! Почему она не может переночевать одна при свечах! Наверняка у нее есть запас.
— Мне странно слышать это от тебя. Сара — моя давняя приятельница, и я не хочу оставлять ее одну.
— А как насчет меня? Ты нужна мне сегодня, Крис. Мне необходимо поговорить с тобой. У меня был ужасный день и…
— Послушай, но что я могу поделать? Я дала Саре обещание, А если тебе это не нравится, то…
— То как-нибудь переживу, так? — Карен взвилась от ярости. — Ты собираешься спать с ней, да?
Наступило гробовое молчание, после чего Крис наконец ответила с оттенком презрения, которого раньше не было;
— Я буду спать на диване, как бывает всегда, когда приезжают твои родители.
Карен пришлось проглотить эту фразу, Горечь, ревность и отчаяние выбили ее из колеи.
— Крис, — жалобно вымолвила она,
— Я не могу нарушить обещание.
— Пожалуйста, не оставайся там. Возвращайся домой. Ты нужна мне.
Крис тяжело и устало вздохнула.
— Ты понимаешь, что я обешала?
— Ну и черт с тобой!
Карен швырнула телефонную трубку и разрыдалась, колотя кулаками по диванным подушкам.
Карен легла спать одна в пустой темной квартире. Казалось, она давно выплакала слезы, но они не унимались. Карен преследовала мысль о том, что Сара и Крис спят в одной постели. Среди ночи она услышала, что в соседней комнате работает телевизор, но не нашла в себе сил подняться и выключить его.
И в этот момент Карен услышала еще один звук, в замке входной двери повернулся ключ и щелкнула задвижка. На миг наступила тишина, после чего дверь распахнулась.
Карен ждала затаив дыхание и вдруг почувствовала, что Крис стоит в дверях спальни.
— Карен… Ты спишь?
Карен тихонько всхлипнула. Крис подошла ближе и опустилась на кровать рядом с ней.
— Карен, прости меня. Я не хотела…
Крис коснулась ее щеки. Карен хотела отстраниться и показать, как оскорблена, но не смогла. Ей нужна была ласка. И все же она повернулась на другой бок.
— Карен, я…
— Ничего не говори. Просто обними меня.
Сквозь глубокий сон Мэнди услышала щелчок почтового яшика и проснулась. Она потянулась, но при повторном звуке похолодела от страха.
Наверное, снова счета! Опять эти чертовы счета! Мэнди вдруг сообразила, что за всеми разговорами с Питом она забыла сказать ему о счетах.
Впрочем, можно сделать это и позже. Подумав так, она раскинулась, наслаждаясь простором двуспальной кровати. Пит обычно задвигал ее к самому краю, поэтому теперь Мэнди роскошествовала одна.
Чувствовала ли она себя одинокой? Нет. По утрам этого с ней никогда не случалось. Только по ночам кровать казалась ей чересчур большой. А утром Мэнди блаженствовала.
Она услышала, как шаги в коридоре направляются к ванной. Люк! Этот лентяй наверняка опоздает, если его не поторопить.
Мэнди села, спустила ноги, нащупала тапочки и, взглянув на часы, окликнула сына:
— Люк, поторопись, а не то опоздаешь!
— Сделай чаю, ма!
Мэнди укоризненно покачала головой и поднялась, Она могла бы сказать, чтобы Люк сам о себе позаботился, но ей было приятно, что сын хоть в чем-то зависит от нее.
Мэнди надела халат и спустилась вниз. На коврике в прихожей лежали письма — пять штук. Два коричневых конверта и три белых. Интересно, кому это взбрело в голову написать ей?
Сердце у нее почему-то защемило. Она послала заявки в фирмы в пятницу. Их получат не раньше субботы или понедельника, и даже если ответят незамедлительно…
Мэпди подняла конверты и понесла на кухню. Положив их на стол, она набрала в чайник воды, зажгла плиту, достала из коробки два чайных пакетика и опустила их в заварочный чайник. Закончив обычную процедуру, Мэнди нерешительно направилась к столу.
— Ну давай! — прошептала она себе, — Открой, не бойся, глупая корова, там не может быть ничего страшного,
— Лучше бы тебе последить за собой, ма, — сказал Люк с порога.
— Что?
— Ты сама с собой разговариваешь.
Мэнди судорожно сглотнула, сгребла письма в охапку и прижала к груди.
— Ма, с тобой все в порядке?
Мэпди кивнула и, овладев собой, просмотрела конверты. Коричневые действительно оказались счетами. Остальные были адресованы ей лично, причем ее имя было аккуратно отпечатано на машинке.
Она села на стул и вскрыла первый. Прочитав название фирмы на бланке, Мэнди поспешно пробежала письмо глазами.
— Ма?
— Тихо…
Она распечатала второй конверт. Через миг он также был брошен на стол, и Мэнди уже читала последнее письмо.
— Ну что, ма? — поинтересовался Люк,
— Меня приглашают на собеседование. — Мэнди удивленно улыбнулась, — И не на одно, а на целых три…, — Она вернулась к первому письму, — Черт побери!
— Что такое?
— Это завтра! Они хотят, чтобы я пришла уже завтра!
— Ну и что? Это же здорово! Значит, они действительно в тебе заинтересованы.
— Да, но что я надену? И что им скажу? — И вдруг Мэнди осенила спасительная мысль. — Я позвоню Карен и спрошу ее совета. Она наверняка знает.
— Да уж, — с улыбкой согласился Люк, — Так где мои чай?
— Послушай, Мэнд, только не паникуй. Будь собой, это главное. Если чего-то не знаешь или не умеешь, то быстро научишься. И еще запомни; все они понимают, что человеку когда-нибудь приходится учиться чему-то впервые.
— Да, — ответила Мэнди. — Только проблема в том, что я за версту не подходила ни к одному офису последние двадцать лет!
— Мэнд, секретарская работа за это время ничуть не изменилась. Может, техника стала другой, но по сути все то же, Тебе придется отвечать на телефонные звонки, готовить чай, составлять документы. Согласись, это ты умеешь, И потом, это ничуть не труднее, чем вести хозяйство в доме, где полно мужиков!
Когда-то Мэнд была хорошим секретарем, и слова Карен вселили в неё уверенность.
— Спасибо тебе, Кар. Ты ангел! А как у тебя дела?
— Отлично, — помолчав, ответила подруга. — Нет, правда, все хорошо. Знаешь, сейчас я должна идти. Удачи тебе!
— Ладно. Пока, дорогая, и спасибо еще раз…
Но трубка была уже мертва, Мэнди нахмурилась. Может, она что-то упустила? Но как бы то ни было, Карен, казалось, вовсе не собиралась говорить о своих проблемах.
Мэнди повесила трубку. Теперь ей необходим глоток спиртного. Это приведет ее нервы в порядок.
Но она удержалась. Время неподходящее, Если выпьет сейчас то уже к ленчу будет не в лучшей форме, а это никуда не годится. Сегодня ночью ей необходимо хорошо выспаться.
Собеседования. Вряд ли это так уж сложно. Мэнди не помнила, как это было раньше. Но Карен права: надо расслабиться и держаться естественно. Однако при мысли об этом Мэнди без сил рухнула в кресло.
Кто она такая? Располневшая домохозяйка без малого сорока лет, у которой не больше представлений о современной работе в офисе, чем у приехавшего в город деревенского парня о рынке труда.
Мэнди застонала, жалея о том, что написала эти письма и разослала их. Но теперь отступать поздно. Она обрекла себя на то, чтобы сделать этот шаг, иначе пришлось бы без боя признать свое поражение.
Мэнди подошла к зеркалу в коридоре. Взглянув на себя, досадливо поморщилась.
— И на кого ты только похожа? — проговорила Мэнди, критически разглядывая свое отражение, — Кто в здравом уме и твердой памяти примет тебя на работу?
Хотя, с другой стороны, она ничего не теряет. Мэнди распрямила плечи, вздернула подбородок и приняла горделивый вид.
— Самое главное поражение ожидает меня в том случае, если я даже не попытаюсь. — Как ни странно, те слова, которые Мэнди говорила себе еще школьницей, произвели на нее впечатление, — Так что нечего пялиться в зеркало!
Верхняя губа Мэнди чуть приподнялась, и на лице появилась вызывающая улыбка. Она вдруг вспомнила свое первое собеседование и первую в жизни работу. Тогда Мэнди было всего шестнадцать и мать сшила ей новое платье специально для собеседования — белое с большими красными горошинами. Тогда, обладая юношеским задором и гипертрофированной самоуверенностью, она с легкостью прошла это испытание.
С тех пор Мэнди сильно изменилась, и прежде всего утратила уверенность в себе. Но она привыкла бороться, а выбора у нее не было.
* * *
— Итак, миссис Эванс, вы говорите, что занимались раньше секретарской работой?
Мэнди выпрямилась на стуле, чувствуя, что нервы ее напряжены до предела, а слова менеджера ударами молотка отдаются в висках,
— Да, но это было очень давно.
Менеджер по персоналу понимающе кивнула и сделала в блокноте какую-то заметку. Она была вдвое младше Мэнди, поэтому после первого оценивающего взгляда предпочла вообще не смотреть на нее. Выскочка!
— Понятно, И как давно это было?
До этого момента Мэнди готова была продолжать разговор активно и бойко, но теперь смутилась и ответила почти шепотом:
— Девятнадцать лет назад.
— Простите?
Мэнди сконцентрировала взгляд на полке с папками за спиной у девушки и повторила громче и увереннее:
— Девятнадцать лет назад, С тех пор я сидела дома с детьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48