Понимаете? Это общее дело, а не только начальника. — Токитиро весело рассмеялся. — Ладно, простите меня. Я нагрубил, но на душе накипело, вот я и высказался начистоту. Мы все должны денно и нощно заботиться о неприступности крепости. Стемнело уже. Если не возражаете, я пойду.Укон с подчиненными еще не пришли в себя, а Токитиро быстрым шагом удалился.На следующий день Токитиро работал в конюшне. Здесь он никому не уступал в усердии.— Никто не любит лошадей так, как Обезьяна, — говорили конюшие.С неутомимостью, удивлявшей тех, кто давно служил здесь, он без устали расчесывал лошадям гривы, чистил их, убирал в денниках.— Киносита, тебя зовут, — сказал старший конюший.— Кто? — Токитиро неохотно оторвался от дел.Конь по кличке Сангэцу поранил ногу, и Токитиро парил ее в горячей воде.— Князь Нобунага. Поторопись!Старший конюший прокричал в ту сторону, где отдыхали самураи:— Эй, кто-нибудь! Подмените Киноситу и отведите Сангэцу на место!— Я сам.Токитиро промыл рану на ноге Сангэцу, смазал ее мазью, наложил повязку, потрепав коня по холке, и отвел его в денник.— А где князь Нобунага?— В саду. Поторопись, не навлекай на себя гнев князя.Токитиро забежал в комнату для конюших и надел синий плащ с павлонией. Нобунага находился в саду с несколькими приближенными. Среди них были Сибата Кацуиэ и Маэда Инутиё.Токитиро остановился на положенном расстоянии от князя и простерся ниц.— Обезьяна, поди сюда! — приказал Нобунага.Инутиё приготовил для него сиденье.— Ближе!— Слушаюсь, господин!— Обезьяна! Мне донесли, что вчера вечером ты произнес речь у внешней стены.— Да, мой господин.Нобунага натянуто улыбнулся. По чину Токитиро не полагалось разглагольствовать о том, что не относилось к его служебным обязанностям. Сейчас он кланялся, чувствуя за собой вину.— Пора знать свое место! — сурово произнес Нобунага. — Сегодня утром Ямабути Укон явился с жалобой на твое дурное поведение. Пришлось охладить его пыл только потому, что, судя по другим отзывам, твоя болтовня имела какой-то смысл.— Простите меня.— Ступай и извинись перед Уконом.— Перед Уконом, мой господин?— Разумеется.— Если это ваш приказ, я извинюсь.— Ты недоволен?— Неловко говорить, но разве следует потворствовать его глупости? Я ни словом не покривил против правды. Деятельность господина Ямабути с точки зрения беззаветного служения своему повелителю едва ли можно признать добросовестной. Немногое, что удалось ему сделать, отняло двадцать дней, а в дальнейшем…— Обезьяна! Ты что, сегодня решил передо мной выступить? Мне обо всем доложили.— По-моему, я сказал очевидные вещи. В них есть смысл.— Допустим. За сколько дней, по-твоему, можно управиться с ремонтом?— Знаете ли… — Токитиро на миг запнулся, чтобы подобрать слова поточнее. — Знаете ли, поскольку работа как-никак начата, мне кажется, я сумел бы закончить ее в три дня.— В три дня! — вырвалось у Нобунаги.Сибата Кацуиэ хмыкнул, поражаясь тому, что Нобунага способен на мгновение поверить болтовне Токитиро. Инутиё, однако, не сомневался, что юноша сдержит слово.Нобунага тут же назначил Токитиро начальником работ. За три дня Токитиро должен был восстановить двести кэнов крепостной стены.Токитиро, с благодарностью приняв новое назначение, собрался было уйти, но Нобунага задержал его.— А ты совершенно уверен, что справишься? — В голосе Нобунаги звучала жалость. Он хотел, чтобы Токитиро сдержал обещание, иначе юноше пришлось бы совершить сэппуку.— Я выполню обещанное вам, — уверенно произнес Токитиро.— Обезьяна, длинный язык любого погубит. Не торопись обещать того, что не сможешь сделать, — ответил Нобунага, давая юноше возможность не горячиться.— Через три дня я приглашу вас на осмотр восстановленных стен. — С этими словами Токитиро ушел.В этот день он вернулся домой раньше обычного.— Гондзо! Гондзо! — позвал он.Молодой слуга застал Токитиро раздетым догола. Он сидел, скрестив ноги.— Слушаю, господин.— У меня поручение к тебе! У тебя есть деньги?— Деньги?— Вот именно!— Видите ли…— То, что я дал тебе на покупки?— Они давно истрачены.— А на еду?— На еду вы давно не давали. Я напомнил вам об этом месяца два назад, а вы ответили, что придется как-нибудь выкрутиться. Вот с тех пор и изворачиваемся.— У нас совсем нет денег?— Откуда им взяться!— Так что же мне делать?— А вам деньги понадобились?— Я хотел сегодня вечером пригласить гостей.— Ну, если речь только о закусках и сакэ, не беда. Выпрошу в долг в соседних лавках.— Гондзо, я на тебя полагаюсь! — сказал Токитиро, хлопнув себя по колену.Дул осенний ветер. С павлонии опадала листва. В дом налетели комары. Токитиро отгонял их веером.— А кто к нам придет?— Десятники из крепости.Токитиро купался в ушате, поставленном в саду. Кто-то окликнул его у ворот.— Кто там? — спросила служанка.— Маэда Инутиё, — представился гость.Хозяин маленького дома вылез из ушата, надел легкое кимоно и поспешил к главному входу.— Ах, это вы, господин Инутиё! А я гадал, кто бы мог пожаловать. Пожалуйста, проходите и располагайтесь поудобнее.Токитиро говорил учтиво. Он даже сам подал гостю подушку для сидения.— Я неожиданно побеспокоил вас.— Что-нибудь срочное?— Нет, просто я беспокоюсь о вас.— Вот как?— Вы держитесь так, словно вам безразлична собственная жизнь. Вы взялись за невыполнимое задание. Вы сами выбрали эту участь, следовательно, уверены в успехе.— А, вы о крепостной стене?— Разумеется! Вы опрометчиво пообещали невозможное. Сам князь Нобунага пытался предотвратить исход, при котором вам останется только совершить сэппуку.— Я ведь попросил три дня.— Вы надеетесь успеть?— Ничуть!— Как?!— Я ничего не смыслю в фортификации.— Как же вы намерены действовать?— Если я заставлю как следует работать всех, кто занят на строительстве, то, полагаю, уложусь в назначенный срок.— В этом и состоит трудность, — тихо произнес Инутиё.Странными они были соперниками. Оба любили одну девушку, но незаметно для себя подружились. Их привязанность не проявлялась внешне ни в словах, ни в поступках, но Токитиро и Инутиё, узнав друг друга поближе, прониклись взаимным уважением. Сегодня Инутиё пришел, искренне переживая за юношу.— Представляете, что испытывает сейчас Ямабути Укон? — спросил Инутиё.— Гневается на меня.— Ну хорошо, а вам известно, что он предпринимает?— Да.— Вот как? — Инутиё счел дальнейший разговор бессмысленным. — Раз вы столь проницательны, не буду и я беспокоиться.Токитиро молча посмотрел на Инутиё и затем низко поклонился.— Как вы умны, господин Инутиё!!— Это вы у нас главный умник. Вы же обошли Ямабути Укона.— Прошу, ни слова больше! — Токитиро поднес ладонь к губам, а Инутиё расхохотался.— Остальное предоставим воображению. Пусть между нами сохранится некое умолчание. — Инутиё имел в виду Нэнэ.Вернулся Гондзо с изрядным количеством сакэ и закусок. Инутиё хотел уйти, но Токитиро остановил его:— Выпейте сакэ на дорогу.— Если вы настаиваете.Инутиё выпил, и не одну чашечку. Званые гости, которым предназначалось угощение, не появлялись.— Надо же, не идут, — произнес наконец Токитиро. — Гондзо, как ты думаешь, почему?— Господин Токитиро, вы пригласили десятников? — осведомился Инутиё.— Да. Нужно поговорить с ними. Необходимо поднять в людях боевой дух, чтобы управиться в три дня.— Выходит, я переоценил ваши умственные способности.— Как это?— Я полагал, что у вас ума на двоих, а вы оказались единственным, кто ничего не понял.Токитиро удивленно посмотрел на смеющегося Инутиё.— Подумайте! Ваш противник — человек малодушный, с весьма ограниченными способностями даже на фоне ему подобных. Ямабути Укон не допустит того, чтобы вы взяли верх над ним.— Разумеется, но…— Неужели вы полагаете, что он будет сидеть сложа руки?— Понятно.— Он обязательно подстроит каверзу, чтобы у вас ничего не вышло. Вряд ли приглашенные вами десятники придут к вам в гости. И простые рабочие, и десятники считают Ямабути Укона более важной персоной, чем вы.— Ясно. — Токитиро печально склонил голову. — Значит, все сакэ выпьем вдвоем. Не приступить ли нам к этому занятию, положившись на волю Небес?— Прекрасная мысль, но вы обещали князю управиться за три дня.— Давайте пить, а там посмотрим, что получится.— Будь по-вашему.Они не столько пили, как говорили. Инутиё был превосходным рассказчиком, и Токитиро смирился с ролью слушателя. В отличие от гостя, Токитиро не получил хорошего образования. В детстве у него не было времени сидеть над книгами и обучаться этикету, как это принято у сыновей самураев. Он совсем не страдал от невежества. Сталкиваясь с образованными людьми, он, правда, осознавал, что отсутствие знаний препятствует его продвижению наверх. Внимая образованным людям, он жадно запоминал каждое их слово.— Токитиро, по-моему, я выпил лишнего. Пора спать, вам завтра рано вставать. Я верю в ваш успех, — попрощался Инутиё.После его ухода Токитиро лег у столика, подложив руку под голову, и крепко заснул. Он не почувствовал, как служанка подложила ему под голову подушку.Токитиро не знал, что такое бессонница. Стоило ему заснуть, он словно растворялся между небом и землей. Открыв глаза ранним утром, он мгновенно возвращался к действительности.— Гондзо! Гондзо!— Уже проснулись, господин?— Приведи коня!— Что, господин?— Коня!— Зачем он вам?— Я сейчас уеду и вернусь не раньше послезавтра.— К величайшему сожалению, господин, у нас нет ни коня, ни конюшни.— Не болтай! Одолжи у кого-нибудь из соседей! Я не на прогулку собираюсь. Конь нужен для дела. Нечего вздыхать! Иди и поскорее найди коня.— Неудобно людей будить. Еще не рассвело.— Если спят, постучи в ворота. Это не моя прихоть, а дело чрезвычайной важности, так что не церемонься.Гондзо накинул плащ, растерянно вышел из дому и вскоре вернулся, ведя под уздцы коня. Неопытный наездник умчался прочь, даже не поинтересовавшись, чей это конь. Токитиро объехал дома, в которых жили десятники. Они получали жалованье от клана и входили в цех ремесленников. Дома у них были зажиточные, в них жили служанки и наложницы, по сравнению с жилищем Токитиро эти дома выглядели дворцами.Токитиро громко барабанил в ворота:— Все на сходку! Все на сходку! Все работающие на крепостной стене должны прибыть на место в час Тигра. Опоздавших уволят! Таково распоряжение князя Нобунаги!Он мчался с этим призывом из дома в дом. Лошадь его была в мыле. Когда Токитиро доехал до крепостного рва, на востоке забрезжил свет. Он привязал коня у входа, перевел дыхание и встал у ворот Карабаси, загородив проход. В руке он сжимал большой меч, глаза его пылали.Десятники, разбуженные до зари, один за другим подходили вместе со своими работниками, гадая, что стряслось в крепости.— Стойте! — окриком останавливал их у ворот Токитиро.Он пропускал людей лишь после того, как каждый десятник называл ему имя, место работы на стене и число ремесленников и грузчиков. Он наказывал всем не начинать работу, а дожидаться его на своем рабочем месте. Насколько Токитиро мог судить, явились почти все. Работники стояли на указанных им местах, тревожно перешептываясь.Токитиро предстал перед ними, сжимая в руке обнаженный меч.— Тихо! — Казалось, он отдает приказания не голосом, а острием меча. — Построиться!Работники подчинились, не скрывая презрительных ухмылок. Их поведение показывало, что они относятся к Токитиро как к глупому новичку и откровенно потешаются над тщедушным человеком, который дает распоряжения выпятив грудь. Его меч не пугал их, а только смешил и раздражал, доказывая, что Токитиро не совладать с ними.— Приказываю всем следующее, — начал Токитиро громким и бесстрастным голосом. — Волей князя Нобунаги с сегодняшнего дня я, недостойный, стал начальником строительства. На этом посту я сменил Ямабути Укона. — Произнося речь, Токитиро скользил взглядом по строю. — Совсем недавно я был простым слугой. Милостью князя меня перевели на кухню, а потом в конюшие. Я недавно живу в крепости и ничего не смыслю в строительных работах, но если речь идет о служении господину, я стремлюсь превзойти всех. Понимаю, что многим из вас не хочется работать под руководством такого человека. Вы мастера своего дела, а нрав у мастеров, как известно, крутой. Если кому-то неприятно работать со мной, заявите об этом открыто и честно. Я немедленно рассчитаю всех желающих и отпущу с миром.Люди слушали молча. Десятники, в глубине души презиравшие Токитиро, и те держали язык за зубами.— Кто уходит? Все согласны работать под моим началом? В таком случае приступаем к делу немедленно. Как я уже говорил, в военное время непростительно тратить двадцать дней на такую работу. Я намерен ее закончить ровно через три дня, на рассвете. Понятно?Десятники переглянулись. Опытные мастера, постигавшие свое дело с самого детства, они понимали несерьезность слов Токитиро. Токитиро заметил, что про себя они смеются над незадачливым начальником, но предпочел делать вид, будто не замечает их отношения к себе.— Десятники, каменщики, плотники и кровельщики! Шаг вперед!Люди повиновались приказу, но на их лицах было написано откровенное презрение. Токитиро внезапно плашмя ударил мечом десятника кровельщиков.— Что за наглость! Стоишь перед начальником скрестив руки. Пошел вон!Решив, что его ранили, десятник с криком повалился наземь. Остальные побледнели и почувствовали слабость в коленях.Токитиро продолжил в том же жестком тоне:— Узнаете, что такое долг. Я покажу каждому его настоящее место. Всем слушать внимательно!Никто уже не притворялся, что слушает Токитиро вполуха. Люди притихли, но не покорились. Они и не намеревались помогать новому начальнику, хотя и были напуганы.— Я разбил весь участок на пятьдесят отрезков. Каждой десятке поручаю отвечать за четыре кэна. В десятку входят три плотника, два кровельщика и пять каменщиков. Десятники будут надзирать за пятью группами рабочих, отвечая за качество работ. Запрещаю переходить из одной десятки в другую. Как только освободится хотя бы один человек, немедленно отправляйте его ко мне. Работать будем не теряя ни минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174