Стоял чудесный весенний вечер, но жители горной провинции отныне не ведали покоя. Войско выступило на закате. Пять тысяч воинов, подгоняемые заходящим солнцем, двинулись по дороге на Фукусиму. К наступлению темноты еще почти десятитысячная армия выступила из Нирасаки.— Что ж, прекрасно! Этот жалкий предатель наконец недвусмысленно доказал нам, что он мятежник, и я его покараю! На сей раз мы очистим Фукусиму от всех, чья верность вызывает хоть малейшие сомнения.Злость и досада владели душой Кацуёри, и он бормотал эти слова самому себе, пока лошадь несла его по горной дороге. Однако лишь немногие из пустившихся вместе с ним в путь соратники разделяли его возмущение бессовестным предательством Кисо.Слишком уж самоуверенным человеком был Кацуёри. Порвав отношения с кланом Ходзё, он, похоже, и сам не заметил, что пренебрег поддержкой могущественного рода, не раз приходившего на помощь в трудную минуту.По предложению своих приближенных, Кацуёри вернул в Адзути сына Нобунаги, которого клан Такэда долгие годы держал в заложниках, но по-прежнему терпеть не мог великого князя Оду, а в особенности — хитроумного Токугаву Иэясу из Хамамацу. Эта ненависть поселилась в его душе после сражения при Нагасино.Кацуёри был отчаянно смел, но в том положении, в какое попал сейчас князь, силу духа следовало сочетать с терпением, мудростью и осмотрительностью. Безоглядное бахвальство не способно устрашить противника, зато вполне может вызвать пренебрежение с его стороны.И не только Нобунага и Иэясу относились так к Кацуёри. Даже жители его собственной провинции нередко во всеуслышание жалели о днях, когда они жили под властью Сингэна.При Кацуёри воинская служба, сбор податей и прочие государственные дела вершились по законам Сингэна, но чего-то все же недоставало.Молодой князь не мог понять, чего именно, а все между тем объяснялось просто: его власть не внушала людям полного доверия, они не чувствовали прежней надежности и безопасности.Во времена Сингэна знать и простолюдинов объединяла нерушимая заповедь: враг не должен даже на пядь вторгнуться на земли провинции Каи. Народ был рад и горд служить такой цели.В последнее же время неудачи следовали одна за другой. Роковой чертой, разделившей периоды процветания и упадка, стало сражение под Нагасино. И хуже всего было то, что люди осознали: Кацуёри — не ровня своему отцу.Даже Кисо Ёсимаса, женатый на дочери Кацуёри, строил против князя козни, и все потому только, что не видел иной возможности сохранить свой клан. Он беспокоился о будущем провинции Каи и через посредников из Мино уже на протяжении двух лет поддерживал тайные сношения с Нобунагой.И вот сейчас войско Каи несколькими колоннами двигалось на Фукусиму.В скорой и легкой победе ни воины, ни командиры не сомневались, однако известия, приходившие в ставку Такэды Кацуёри, не только не радовали его, а, напротив, звучали все более и более настораживающе.— Кисо оказался упрямцем.— Местность холмистая, у врага хорошо укрепленные оборонительные линии, и пройдет немало дней, прежде чем нашим передовым отрядам удастся прорвать их.Каждый раз, услышав подобное донесение, Кацуёри кусал губы и восклицал:— Ах, если бы я сам возглавил войско!..Таков уж был у него характер: при первых же военных трудностях его обуревали гнев и досада, а они, всем известно, плохие советники.В четвертый день второго месяца Кацуёри получил ужасное известие: Нобунага внезапно объявил полный сбор войска в Адзути и во главе его уже выступил из Оми.Другой лазутчик принес столь же страшную весть:— Войско Токугавы Иэясу вышло из Суруги, а Ходзё Удзимасы — из Канто. Покинул свою крепость и Канамори Хида. Все они двинулись в сторону Каи. Говорят также, что Нобунага и Нобутада разбили свое войско на две части и намереваются вторгнуться в Каи с двух сторон. Взобравшись на гору и оглядевшись, я увидел, что повсюду в небо поднимаются столбы дыма.Кацуёри чувствовал себя так, словно его внезапно вышибли из седла.— Нобунага! Иэясу! И даже Ходзё Удзимаса! — воскликнул он потрясенно.Судя по поступающим донесениям, он оказался мышью, запертой в мышеловке.Настал вечер. В новом донесении значилось, что войско Сёёкэна прошлой ночью покинуло свои позиции.— Этого не может быть! — отрезал Кацуёри.К несчастью, донесение оказалось точным, а вскоре поступили и дополнительные сведения, не оставляющие ни малейших сомнений.— Еще и Сёёкэн! Но разве он не доводится мне родным дядей? Разве он не старейшина нашего клана? Как же он посмел без моего разрешения оставить поле боя и обратиться в бегство? Да и все остальные тоже… Язык не поворачивается говорить о подобном предательстве и чернейшей неблагодарности!Получив от своих военачальников совет отдать приказ об отступлении, Кацуёри немедленно ему последовал, потому что и самого бесстрашного человека повергла бы в ужас такая череда несчастий. Какое отчаяние, должно быть, владело им! Хотя двадцатитысячное войско, на которое он рассчитывал, не приняло участия ни в едином сражении, в Нирасаки вернулось всего четыре тысячи воинов.Меж тем злая судьба не оставляла Кацуёри и в Нирасаки: дурные вести продолжали поступать одна за другой. Худшей из них, похоже, было сообщение о том, что его сородич Анаяма Байсэцу не только сдал врагу свою крепость в Эдзири, но и стал проводником вторгшегося в Каи войска Токугавы Иэясу, возглавив его передовой отряд.Раздавленный этим известием, Кацуёри терзался вопросом: «В чем же состояла моя ошибка?» И хотя внешне он по-прежнему проявлял завидную стойкость и отдавал разумные распоряжения о возведении все новых и новых оборонительных линий, душа его сейчас требовала иного — медитации, углубленного самопознания, — для этого он и пригласил в крепость Кайсэна, которым ранее откровенно пренебрегал. Увы, слишком поздно князь переменил отношение к мудрому монаху.— Десять лет назад, когда был жив мой отец, военачальники более всего на свете опасались запятнать свою честь. Что же произошло? — недоуменно вопрошал Кацуёри у монаха.Кайсэн сидел молча, закрыв глаза. Он был холоден, как остывший пепел, а Кацуёри, напротив, бушевал сейчас, словно лесной пожар.— Но даже те из них, которые сохраняют мне верность, разбежались, не вступив ни в единую стычку! Разве такое поведение достойно традиций клана Такэда — клана, который не давал ступить на свою землю даже великому Уэсуги Кэнсину? Уж не выродился ли наш народ? Военачальники моего отца или уже умерли, или слишком стары. А те, кто пришел им на смену, совсем другие люди.Кайсэн по-прежнему безмолвствовал. Монаху было уже за семьдесят, и он знал Сингэна, как никто другой; сейчас из-под седых бровей он внимательно следил за наследником великого военачальника.— Достопочтенный учитель, возможно, уже слишком поздно, но если ошибки, допущенные мною в управлении провинцией, поддаются исправлению, то, пожалуйста, подскажите, как это сделать. Если я недостаточно строг с войском, скажите, я готов исправиться. Научите меня победоносной стратегии, заклинаю вас! Пожалуйста, не таите от меня ничего. Не забывайте о том, что перед вами сын Сингэна. Объясните мне, в чем я ошибся и что именно надо предпринять. Ладно, давайте я сам начну. Не оскорбил ли я свой народ, подняв после смерти отца сбор за переправу через реки и переход границы. Я сделал это, чтобы пополнить казну и усилить нашу обороноспособность, но, быть может, ошибся?— Нет, — ответил Кайсэн, качая головой.Кацуёри волновался все больше и больше.— Так, может быть, я не по заслугам раздавал награды и назначал наказания?— Отнюдь. — И старик опять покачал головой.Кацуёри простерся ниц перед старцем. Он был готов разрыдаться. Только перед Кайсэном гордый и бесстрашный князь мог дать волю своим чувствам.— Не плачьте, Кацуёри, — тихо произнес Кайсэн. — Вас нельзя назвать недостойным человеком и тем более — недостойным сыном. Вашей единственной ошибкой была недостаточная прозорливость. Мы живем в жестокий век, а вам на долю выпало противостоять князю Нобунаге, который ведет одну войну за другой и, можно сказать, правит всей страною, однако в душе он мечтает об императорском титуле. Не зря же он, пренебрегая всем прочим, воздвиг императорский дворец.Воздавая в сердце своем хвалу Сингэну, которого он чрезвычайно высоко ценил, Кайсэн никогда не отождествлял способности этого великого человека со способностями его сына Кацуёри, хотя и недостойным правителем его тоже не считал. И все-таки ни умом, ни силой духа новый князь Каи не походил на отца. Старый настоятель монастыря отчетливо осознавал, что великая междуусобица заканчивается, если уже не закончилась. Никакой совет не помог бы Кацуёри разбить войско клана Ода, а другого спасительного выхода не существовало. Слишком древним был клан Такэда, основанный несколько веков назад, слишком высоко и ярко сияла в небе звезда Сингэна, поэтому его сын не имел права припасть к ногам Нобунаги и униженно просить мира.На прощанье Кайсэн сказал князю:— Пожалуйста, берегите себя.— Как? Вы уже возвращаетесь в храм?Кацуёри с сожалением расставался со старцем, слишком много вопросов хотелось ему задать.— Возможно, мы с вами, князь, видимся в последний раз.Кайсэн коснулся пола руками, увитыми четками, и ушел, не произнеся больше ни слова. ПАДЕНИЕ КЛАНА ТАКЭДА — Эту весну мы проведем в горах Каи! — воскликнул Нобунага. Он ехал верхом во главе своего воинства. — Посмотрим, как цветут вишни, нарвем цветочков, а на обратном пути по берегу полюбуемся горой Фудзи.На этот раз кампания против Каи, казалось, была просто-таки обречена на успех, и сбор войска прошел без каких бы то ни было хлопот или затруднений. На десятый день второго месяца войско вошло в Синано. На границах провинций Ина, Кисо и Хида Нобунага приказал выставить заградительные отряды. Клану Ходзё предстояло начать вторжение с востока, а клану Токугава ударить из Суруги.В отличие от былых сражений на реке Анэ и под Нагасино, сейчас Нобунага осуществлял вторжение с такой беззаботностью, словно отправлялся собирать овощи у себя на огороде. Ведь наряду с вражеским войском в самом сердце подлежащей покорению провинции находились и союзные силы. И Наэги Кюбэй из крепости Наэги, и Кисо Ёсимаса из Фукусимы с нетерпением ждали прихода Нобунаги, с Кацуёри же их больше ничто не связывало. Поэтому войско, выступившее из Гифу и дошедшее до Ивамуры, по пути не столкнулось с каким бы то ни было сопротивлением. Многие крепости клана Такэда были заранее оставлены неприятелем.«Мы дошли до Ины, но никто и не вздумал защищать ее».Такое донесение получил Нобунага при въезде в Кисо. Его воины уже подшучивали друг над другом, говоря, что для военной кампании этот поход слишком весел, а для увеселительной прогулки чересчур скучен. Почему же Такэда ведут себя столь безропотно? Ответ на этот вопрос напрашивался сам собою. Клан Такэда оказался не способен предотвратить вторжение в провинцию Каи.Все, так или иначе связанные с кланом Такэда, были убеждены в его неминуемом поражении. Однако самураи свято чтили свои традиции.— Мы им покажем, что с нами все-таки следует считаться, — заявил Нисина Нобумори, комендант крепости Такато и младший брат Кацуёри.Нобутада, сын Нобунаги, войско которого вторглось в здешние края, счел диспозицию предстоящего сражения крайне для себя благоприятной. Написав послание, он призвал сильного лучника и велел пустить в крепость стрелу с письмом, в котором предлагал неприятелю сдаться.Ответ не заставил себя долго ждать. Послание было выдержано в чрезвычайно корректном тоне.
«Защитники крепости готовы отплатить князю Кацуёри за все содеянное им добро своими жизнями. Среди нас нет ни одного труса. Мы ждем немедленного штурма и сумеем показать вам силу духа и мастерство владения оружием, которыми наш клан славится со времен князя Сингэна».
Казалось, сама тушь пахла решимостью, с которой Нобумори написал эти строки.Нобунага произвел сына в военачальники, хотя тот еще был весьма молод.— Что ж, они получат то, что хотят, — сказал Нобутада и отдал приказ о штурме.Атакующие разделились на два штурмовых отряда, обрушившихся на крепость одновременно, — один, зайдя со стороны гор, ударил в тыл крепости, а другой атаковал главные ворота. Это было поистине сражение, а не какая-то заурядная стычка. Тысячный гарнизон крепости стоял насмерть. Несомненно, доблесть воинов Каи ничуть не пошла на убыль. С начала второго до самого начала третьего месяца стены крепости Такато были не раз омыты кровью как нападающих, так и защитников. Прорвав первые заграждения, возведенные в пятидесяти кэнах перед крепостным рвом, воины клана Ода завалили ров камнями, деревьями, землей и, перейдя через него, вышли к каменным стенам крепости.— Идите! Идите сюда! — кричали со стен воины, забрасывая нападающих копьями и камнями, поливая их кипящим маслом.Карабкавшиеся по стенам атакующие воины Нобутады падали под градом булыжников и палок, но не теряли присутствия духа. Даже упав на землю, если оставались живы и не лишались чувств, тут же поднимались и вновь принимались карабкаться вверх.Воины из второй линии атакующих подбадривали сражающихся на передовой яростными кличами и при первой же возможности заступали на их место. Собственное поражение представлялось им просто немыслимым. Казалось, ничто не способно устоять перед их яростным напором. Однако и защитники крепости в доблести не уступали, сражаясь с порожденной отчаянием дерзостью. Глядя на тех, кто с высоты стен бросал вызов нападающим, можно было предположить, что крепость полна неистовых воинов Каи, но такое впечатление было ошибочным. В отчаянном героическом сражении участвовали все местные жители. Когда крепость попала в осаду, сюда пришло все население города, и сейчас старики и юнцы, женщины, даже беременные, по мере сил помогали воинам держать оборону. Женщины подносили стрелы, старики готовили пыжи для ружей. Они заботились о раненых и стряпали на всех. Никто не отдавал им никаких приказов, но действовали они согласованно и на судьбу не жаловались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174