Он погрузился в размышления. Гэмба на время оставил его в покое и обратился к Сёгэну:— Дай взглянуть на карту!Не вставая, он развернул свиток и молча вгляделся, поглаживая щеку.Прошел час.Кацуиэ сомневался, стоит ли отправлять в поход по тылам врага самого Гэмбу — именно потому, что тот просил его об этом с такой настойчивостью, но теперь, наблюдая, как тщательно племянник изучает карту, он почувствовал, что вполне может положиться на него.— Ладно, — решившись наконец, обратился к Гэмбе Кацуиэ. — Пусть будет по-твоему. Только смотри — не допусти ошибки. Приказываю тебе нынче ночью ударить в тыл врагу.Гэмба поднял глаза на Кацуиэ и сразу вскочил. Полученный приказ безмерно обрадовал его. Он поклонился дяде с небывалым почтением. Любуясь племянником и разделяя его радость, Кацуиэ ни на мгновение не забывал, что затея может при первой оплошности обернуться гибелью исполнителя.— Еще раз повторяю: как только возьмешь и уничтожишь крепости на горах Ивасаки и Оива, немедленно возвращайся. Лети домой, как на крыльях.— Да, дядюшка.— Едва ли нужно напоминать тебе, что подготовить безопасный и надежный отход — непременное условие успеха боевых действий. Особенно когда совершаешь поход по вражеским тылам. Не оставить пути для отступления — то же, что бросить недостроенной запруду на горной реке: очень скоро все твои труды будут смыты и унесены прочь. Стремительно продвинувшись вперед, так же стремительно отступай при опасности окружения.— Я буду помнить твои советы, дядя.Добившись желаемого, Гэмба начал проявлять небывалую уступчивость. Кацуиэ поспешил собрать своих военачальников. Вечером необходимые приказы были переданы во все лагеря; перед каждым полком была поставлена боевая задача.Заканчивался девятнадцатый день четвертого месяца. Во второй половине часа Крысы, под покровом тьмы и в полной тайне, из лагеря выступило восемнадцатитысячное войско. Передовой отряд, которому предстоял поход по вражеским тылам, был разбит на два корпуса, по четыре тысячи человек в каждом. Воины спустились с гор в сторону Сиоцудани, одолели перевал Таруми и отправились на восток по западному берегу озера Ёго.Двигаясь столь же скрытно, двенадцатитысячный ударный отряд основного войска Кацуиэ избрал другой путь. Продвигаясь по дороге, ведущей в северные провинции, он начал забирать к юго-востоку. Эти действия были предприняты для того, чтобы оказать поддержку походу отряда во главе с Сакумой Гэмбой и в то же время воспрепятствовать любым передвижениям войск между вражескими крепостями.Тогда же трехтысячный корпус под началом Сибаты Кацумасы пошел на юго-восток по склону горы Ииура. Спустившись с нее, он затаился в засаде, убрав знамена и вооружение, пристально следя за перемещениями вражеских войск по направлению к Сидзугатакэ.Маэде Инутиё было поручено взять под наблюдение боевой рубеж между Сиоцу, горой Данги и горой Синмэй.Сибата Кацуиэ выступил из ставки на горе Накао во главе семитысячного войска и продвинулся до Кицунэдзаки по дороге, ведущей в северные провинции. Тем самым он пытался сбить с толку и вызвать на сражение пятитысячное войско Хидэмасы, расположившееся на горе Хигасино. Воинство Кацуиэ гордо прошествовало мимо этой горы, высоко подняв знамена.Ночное небо на востоке заалело, наступило утро. Ночь двадцатого числа четвертого месяца по лунному календарю была короткой, вот-вот должно было наступить летнее солнцестояние.Как раз в эти часы предводители передового отряда, ступив на белый песок берегов озера Ёго, собрали растянувшееся в движении войско воедино. Вслед за четырехтысячным первым корпусом прибыл второй. Таково было воинство, которому предстоял поход по вражеским тылам. Во главе его шел Сакума Гэмба.Туман еще не рассеялся.Вдруг небо над озером расцветилось радугой. Приближался рассвет, но на берегу еще была такая тьма, что люди не видели ни друг друга, ни своих лошадей. Тьма скрывала вьющуюся в высокой траве тропу.Полотнища знамен колыхались в клубах тумана — казалось, войско движется по морскому дну. Холодный туман застилал глаза и теснил дыхание, но вооруженные воины шли твердо и уверенно, зная, что им предстоит великое дело.С берега доносились шум, смех и веселые оживленные голоса. Лазутчики отряда ползком подкрались туда, чтобы выяснить, кому вздумалось резвиться в густом тумане. Оказалось, двое самураев и десяток конюхов из крепости на горе Ивасаки, войдя в озеро, купают лошадей.Лазутчики решили не дожидаться подхода основных сил, взмахами рук позвали подмогу и с воплями «Брать живьем!» кинулись на незадачливых купальщиков.Застигнутые врасплох, самураи и конюхи бросились бежать, поднимая тучи брызг и крича:— Враги! Враги!Пятерым или шестерым удалось скрыться, остальных люди Гэмбы схватили.— Отлично! Начало положено, открываем охоту!Воины клана Сибата поволокли пленников к своему военачальнику. Им оказался Фува Хикодзо. Он допросил пленных, не слезая с коня.Послали гонца к Сакуме Гэмбе, извещая о случившемся и спрашивая, как поступить с захваченными в плен. Ответ последовал незамедлительно:— Не тратить зря время. Всех убить и немедленно продолжить движение на гору Оива.Фува Хикодзо спешился, обнажил меч и собственноручно обезглавил одного из пленников. Затем, обратившись к своим воинам, воскликнул:— Чего вы ждете! Убейте этих людей, принесите их головы в жертву богу войны! И вперед — на приступ горы Оива!Самураи едва не передрались между собой: каждый стремился первым заполучить голову конюха. Обрушив на пленных десятки мечей, они изрубили всех и во весь голос призвали на помощь бога войны. Громкие крики прокатились по всему войску.В редеющем тумане железными волнами катилось войско, самураи неслись к боевой славе. Забеспокоились лошади, на полном скаку обгоняя и отталкивая друг друга. Полки копьеносцев двинулись наперегонки, наконечники копий сверкали в лучах утреннего солнца.Уже доносилась ружейная пальба, лязгали мечи, со стуком сшибались копья, дикие звуки неслись оттуда, где поднимался внешний частокол крепости Оива.Как глубок освежающий сон короткой летней ночью! Склоны горы Оива, отрядом на которой командовал Накагава Сэбэй, и гора Ивасаки, где комендантом крепости был Такаяма Укон, — самое сердце укреплений, воздвигнутых Хидэёси, — были окутаны туманом и так спокойны, словно никто не догадывался о приближении вражеского воинства.Крепость на горе Оива была простым полевым укреплением. Накагава Сэбэй мирно спал в хижине, окруженной со всех сторон изгородью.Еще не полностью очнувшись, он поднял голову и пробормотал:— Что происходит?На грани яви и сна, еще не поняв, что к чему, он поспешно встал и облачился в доспехи, лежавшие у изголовья.Едва он успел одеться, как в дверь громко и бесцеремонно постучали.Стучавшие были нетерпеливы — чуть подождав, они высадили дверь и ввалились в хижину.— Войско Сибаты атакует нас!— Успокойтесь! — одернул их Сэбэй.Спасшиеся от смерти, похоже, едва владели собой, и по их сбивчивым словам Сэбэй не понял, где прорвался противник и кто идет во главе войска.— Даже самый безрассудный враг не осмелился бы прорваться так глубоко в наши тылы: выходит, эти люди — настоящие смертники. С ними нелегко будет справиться. Не знаю, кто у них предводитель, но догадываюсь: из всех воинов клана Сибата на такое способен только Сакума Гэмба.Сэбэй быстро схватил суть дела, но от этого ему не стало легче. Напротив, он задрожал мелкой дрожью. «Нечего сказать, сильный противник мне достался!» — подумал он. Но наряду со страхом в нем вспыхнуло и чувство гордости — оно заставило его распрямиться.Схватив длинное копье, он крикнул:— Вперед! В бой!Издали доносился беспорядочный ружейный огонь: стреляли у подножия горы. Затем пальба послышалась совсем рядом, из рощи на юго-западном склоне горы.— Враг вышел на склон и занял лесные просеки!Туман был по-прежнему густ, вражеских знамен не видно, и это нагоняло на воинов Сэбэя еще больший страх.Сэбэй снова выкрикнул призыв к бою. Эхо разнесло его крик по дальним склонам.Полк Накагавы Сэбэя в тысячу человек, удерживавший оборону на горе, был разбужен внезапной атакой чуть ли не с неба свалившегося врага, застигнут врасплох. Им до сих пор было известно, что главные силы клана Сибата — на порядочном расстоянии отсюда, это и сбило их с толку. Находясь в глубине боевых порядков целой армии, никак не ждешь внезапного вражеского налета. Но прежде чем они успели сообразить, что происходит, враг обрушился на них со всех сторон, как горный камнепад.Сэбэй топал ногами, проклиная своих воинов за легкомыслие. Один за другим его разыскивали командиры, идя то на звук голоса, то на боевое знамя. Сюда же небольшими группами подходили и воины. Скоро вокруг Сэбэя собралось самое настоящее, пусть и малочисленное, войско.— Кто ведет противника? Гэмба?— Да, мой господин, — ответил один из приверженцев.— Сколько у него воинов?— Чуть менее десяти тысяч.— Он движется одной цепью или двумя?— Похоже, там два корпуса. Гэмба наступает из Ниватонохамы, а Фува Хикодзо — со стороны горы Онодзи.Даже собрав всех защитников крепости, Сэбэй не мог рассчитывать больше чем на тысячу воинов. А у врага было около десяти тысяч.Укрепления, особенно ворота у подножия горы, никуда не годились. Взять их для Гэмбы — вопрос времени, причем недолгого.— Встретить врага у ограды!Сэбэй отправил к подножию горы самого верного помощника во главе отряда из трехсот воинов. Затем обратился к остальным:— Все за мной! С тех пор, как клан Накагава выступил из Ибараки в провинции Сэтцу, он ни разу не терпел поражения в честном бою! Не отдавайте врагу ни пяди земли, стойте насмерть!Подняв над головой боевое знамя, Накагава Сэбэй хлестнул коня и на полном скаку помчался к подножию горы, где шла схватка.
Наутро в тот же день шесть или семь боевых кораблей пустились в путь на север по озеру Бива, скользя по воде, как стая водоплавающих птиц. На одном из них под балдахином трепетало на ветру знамя с изображением ириса на золотом фоне.Нива Нагахидэ стоял на мостике корабля. Внезапно он увидел, как в горах на северном берегу озера в небо поднимается черный дым, и, забеспокоившись, начал расспрашивать приверженцев:— Откуда этот дым? Это Оива или Сидзугатакэ?— Видимо, Сидзугатакэ, — ответил один из военачальников его штаба.Глядя с озера, невозможно было понять истинное расположение горных вершин, поэтому пламя и дым, поднимающиеся над горой Оива, выплывали, казалось, из горных ущелий Сидзугатакэ.— Точно не скажу.Нахмурившись, Нива пристально всмотрелся в горную даль.Его предчувствие оказалось удивительно точным. На рассвете того же дня — это было двадцатое число — он получил письмо от своего сына Набэмару. Там говорилось: «На протяжении ночи наблюдалась непонятная суета в ставке Кацуиэ и в лагере Гэмбы».
Поэтому он и предположил, что речь идет не о простом лесном пожаре в горах, а о вражеском нападении. Хидэёси увяз в войне против Гифу. Если враг окажется достаточно сообразительным, он поймет, что сейчас самое время ударить в глубину расположения войска Хидэёси.Нива заподозрил недоброе, едва получив донесение от сына. Погрузив все свое войско, насчитывающее тысячу воинов, на боевые корабли, он решил переправиться через озеро в окрестностях Кудзуо.Как он и опасался, со стороны Сидзугатакэ в небо пополз дым. Когда отряд высадился в Кудзуо, все услышали ружейную пальбу.— Кажется, враг овладел крепостями на Мотояме. Сидзугатакэ теперь тоже под угрозой, и я сомневаюсь, сумеет ли выстоять крепость на горе Ивасаки.Нива решил посоветоваться с двумя своими военачальниками.— Положение незавидное, — сказал один из них. — Враг направил сюда большое войско. Даже если мы вмешаемся в случае необходимости, наших сил может оказаться недостаточно. Лучше всего немедленно возвратиться в Сакамото и начать готовить крепость к обороне.— Вздор! — недовольно отмахнулся Нива. — Немедленно высаживаем войско на берег. Затем ты забираешь корабли, идешь в Кайцу и возвращаешься, взяв на борт треть сил под началом Нагамару.— Хватит ли у вас на это времени?— Когда начинаются военные действия, время течет по-другому, не так, как в мирные дни. Наше присутствие здесь удивит неприятеля и окажет поддержку воинам клана. Врагу тоже понадобится время, чтобы выяснить, что нас мало, а это наверняка замедлит его продвижение. Так что высаживай войско на берег и спеши в Кайцу.Войско высадилось в Одзаки, и суда немедленно пустились в обратный путь. Нива придержал коня в одной из здешних деревень, чтобы расспросить местных жителей о происходящем.Крестьяне поведали, что битва началась на рассвете и оказалась совершенно неожиданной. Почти одновременно они увидели пламя на горе Оива и услышали громоподобные боевые кличи. Затем всадники из отряда Сакумы промчались вдоль деревни по направлению на Ёго. Ходят слухи, что защитники крепости во главе с Накагавой Сэбэем приняли бой и были поголовно уничтожены.Когда крестьянам задали вопрос, известно ли им что-нибудь о появлении людей Куваямы в окрестностях Сидзугатакэ, они ответили, что несколько минут назад князь Куваяма Сигэхару со своим войском выступил из крепости в Сидзугатакэ и помчался по горной дороге по направлению к Киномото.Услышав это, Нива был потрясен. Он прибыл с войском, готовый, рискуя жизнью, поддержать союзников, а войско Накагавы уже уничтожено до последнего человека, и войско Сигэхару, бросив позиции, пустилось в бегство. Какое постыдное поведение! О чем они думают? Ниве стало даже чуть жаль трусливого Сигэхару.— И все это произошло, вы говорите, только что? — переспросил он крестьян.— Они успели отъехать отсюда не больше чем на половину ри, — ответил один.— Иноскэ! — крикнул Нива. — Догони корпус Куваямы и переговори с князем Сигэхару. Скажи ему, что я прибыл и что мы с ним вместе сумеем защитить Сидзугатакэ. Скажи, чтобы он возвращался немедленно!— Слушаю и повинуюсь.Иноскэ хлестнул коня и помчался по направлению к Киномото.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174