— Оно расставлено так: от реки Ёдо до Симоуэно, крепость Сёрюдзи — запасной оплот, река Энмёдзи — передовой рубеж.В это мгновение боевые кличи и шум пальбы донеслись со стороны, где текла река Энмёдзи. Наступал час Обезьяны.Река Энмёдзи, протекавшая к востоку от деревни Ямадзаки, впадала в реку Ёдо. На месте слияния рек земля была заболочена и поросла тростником. В обычные дни отсюда доносилось несмолкающее птичье пение, но сегодня никаких птиц не было.В утренние часы противостоящие друг другу полки — левое крыло войска Мицухидэ и правое крыло войска Хидэёси — вышли с двух сторон на противоположные берега реки. Тростник трепетал на ветру. Густые заросли скрывали противника, и воинам с обоих берегов были видны только самые верхушки вражеских знамен. Однако на северном берегу пятитысячное войско под командованием Сайто Тосимицу, Абэ Садааки и Акэти Сигэтомо готовилось начать наступление. А на южном берегу восемь тысяч пятьсот воинов под командованием Такаямы Укона, Накагавы Сэбэя и Икэды Сёню выстроились в несколько линий. Обливаясь потом на жаре, в сырой низине, они тоже ждали часа, чтобы нанести удар.Они ждали прибытия Хидэёси. Отдать приказ о наступлении должен был главнокомандующий.— Куда подевалось главное войско?Они кляли соратников за опоздание, но им оставалось только скрежетать зубами.Акэти Мицухидэ, остававшийся в ставке в Онбодзуке, давно узнал о гибели Мацуды Тародзаэмона на холме Тэннодзан и о полной потере этой высоты. Он проклинал себя за ошибку в расчетах времени прибытия противника. Он прекрасно понимал, как велика разница — сражаться, удерживая за собой Тэннодзан, или, наоборот, вести решающую схватку, отдав ключевую высоту противнику.Но хотя и печалила Мицухидэ потеря холма Тэннодзан, это была только четвертая по значению из владевших его душой горестей. Прежде всего его возмущало предательство Цуцуи Дзюнкэя. Затем его тяготил собственный ошибочный приказ укрепить крепость Ёдо, основанный на неверном определении скорости, с которой сможет подойти войско Хидэёси. И наконец, ему была отвратительна собственная нерешительность. Он все еще не в силах был определить, вести ли наступательное сражение или оборонительное. И даже прибыв в Онбодзуку, он еще не пришел к ясному решению.Битва началась чуть не по чистой случайности. Оба войска провели все утро в зарослях тростника, мучаясь от духоты и терзаемые комарами. Они угрюмо посматривали в сторону, где, судя по верхушкам знамен, должен был находиться неприятель, и дожидались приказа своих военачальников. Вдруг лошадь под дорогим седлом рванулась со стороны войска Оды к воде, должно быть, чтобы напиться.Четверо или пятеро воинов — видимо, приспешники хозяина лошади — бросилось за ней вдогонку. С другого берега на них обрушился град пуль. Частые и дружные залпы следовали один за другим.В ответ войско Хидэёси открыло огонь по северному берегу, чтобы вызволить своих воинов, затаившихся в прибрежном тростнике. Никому больше не хотелось дожидаться приказа.— Вперед!После перестрелки приказ войску Оды на общее наступление уже не мог не последовать. Воины Акэти не заставили себя долго ждать и тоже начали переправу.На месте слияния Энмёдзи и Ёдо река была довольно широка, но чуть выше по течению Энмёдзи представляла собой обыкновенный ручей.После нескольких дней непрерывных дождей течение было сильным. Пока стрелки Акэти, поднявшись из зарослей на северном берегу, палили по воинам Хидэёси, сосредоточившимся на южном, тяжело вооруженные копьеносцы — отборные отряды Акэти — перешли реку и начали подниматься на противоположный берег.— Выслать вперед копьеносцев! — закричал один из командиров отряда Такаямы, от нетерпения подпрыгивая на месте.Поскольку река в этом месте была узкой, возможности для ведения ружейного огня оказались ограниченны. Пока стрелки, произведя залп, перестраивались, — то есть вторая цепь заступала на место первой, а та отходила, чтобы перезарядить ружья, — враг мог ворваться в их ряды.— Стрелки, в сторону! Пропустить атакующих!Отряд копьеносцев Накагавы построился, изготовившись к схватке. Многие из воинов били копьями с берега в воду.Метили они во врага, хотя проще было держать копья наперевес и сбрасывать обратно в воду тех, кто поднимался на берег. А в воде шла ожесточенная рукопашная: здесь бились копьями, и мечами, и древками сломанных копий. Воины разили друг друга и падали замертво в воду.Крик — поединок — падение в стремительную воду — туча брызг. Грязная вода пенилась вокруг живых и павших. Кровь и желчь поднимались на поверхность воды, их смывало течение.К этому времени на смену передовому отряду под командованием Накагавы Сэбэя пришли свежие части Такаямы Укона. Слаженно, как юноши, несущие священный паланкин на храмовый праздник, издав единый клич, они плечом к плечу вступили в бой.Быстро пробравшись сквозь заросли тростника, они неожиданно обрушились на врага. День уже клонился к концу. Алые закатные облака бросали прозрачные тени на черные фигуры воинов, метавшиеся в смертельной схватке.Неистовое сражение длилось еще целый час. Ярость, с какой бились воины под командованием Сайто, поразила даже противника. Когда их, казалось, уже окончательно смяли, они поднялись еще раз, исполненные прежней решимости. Раз за разом отражали они все новые атаки, намертво встав на зыбкой болотной почве. И не только они: чуть ли не все отряды Акэти сражались с неистовством отчаяния, их грозные крики передавали горечь, объявшую командира гибнущей армии, князя Акэти Мицухидэ.— Отступаем, иначе нас окружат! Все назад! Все назад!Отчаянный крик разлетелся со скоростью ветра, и в двух других отрядах Акэти вскоре узнали плачевные вести.Сердцевиной построения войска Акэти был мощный засадный отряд в пять тысяч воинов, оттянутый к Онбодзуке и находящийся под личным командованием Мицухидэ. Справа этот отряд был прикрыт четырехтысячным отрядом, включая две тысячи воинов под началом Фудзиты Дэнго.Дэнго приказал ударить в большой барабан, и его воины выстроились в боевые порядки под знаменем, готовясь встретить наступление противника. Летучие отряды лучников обрушили на врага смертоносный град стрел, им ответили мощным ружейным залпом.По приказу Дэнго лучники отпрянули в сторону, на их место заступили стрелки. Они произвели залп. Не дожидаясь, пока рассеется пороховой дым, копьеносцы в латах возникли перед воинами Оды и принялись прокладывать себе дорогу сквозь их ряды железными копьями. Дэнго с отборными силами уничтожил полк Хатии.Вставшие на смену полку Хатии воины князя Нобутаки атаковали воинство Акэти. Но Дэнго разбил и обратил в бегство и воинов Нобутаки. Какое-то время казалось, будто никто не может противостоять воинам Дэнго.Забил барабан, возглашая наступление отряда Фудзиты. Казалось, эти звуки выражают гордость клана, не имеющего равных в бою. Воины Фудзиты напали на конную свиту Нобутаки и заставили вражеских самураев, для спасения молодого князя, обратиться в беспорядочное бегство.Как раз в эти минуты с фланга на отряд Фудзиты обрушились пятьсот вражеских воинов, вопя так, словно их была тьма-тьмущая.Тучи в небе еще алели, но на землю уже пали густые сумерки. Дэнго осознал, что зашел в наступлении чересчур далеко, и поспешил изменить приказ.— Разворачивайтесь вправо! — закричал он. — Скорее разворачивайтесь! Вправо, как можно дальше вправо!Он намеревался построить свое войско кольцом и отступить на воссоединение с основными силами, а там уж стоять насмерть.Все бы так и было, но слева на его воинов обрушился отряд Хори Кютаро. Дэнго почудилось, что воины выросли из-под земли, — настолько стремительно и внезапно они появились.Отступать стало некуда. Дэнго понял это сразу, и времени на новое перестроение у него не оставалось. Воины Хори косили его людей со скоростью ветра и начали брать отряд в клещи.Знамя Нобутаки развевалось все ближе к тому месту, где сражался Дэнго.В это мгновение пятьсот всадников во главе со старшим и средним сыновьями Дэнго выехали вперед и бесстрашно врезались в гущу неприятеля. Меж тем стемнело. Ветер носил по полю боевые кличи живых и предсмертные вопли павших, уносил в небеса запах крови.Отряд под командованием Нобутаки слыл самым мощным соединением в войске Хидэёси. Сейчас он был вдобавок усилен трехтысячным отрядом под началом Нивы Нагахидэ. И сколько бы силы и мужества ни нашлось у Дэнго с его воинами, прорвать такую вражескую линию они не могли.Дэнго получил шесть ранений. Продолжая рубиться на мечах и одновременно укрощать обезумевшего в грохоте битвы коня, он начал терять сознание. Откуда-то сзади, из мрака, его окликнули.Думая, что это обращается к нему его сын, Дэнго поднял голову от конской гривы и попробовал обернуться. В то же мгновение что-то ударило его в лоб, прямо над правым глазом. Ему показалось, будто звезда, сорвавшись с небес, вонзилась ему в чело.— Оставайся в седле! Не спешивайся! Тебя лишь задело стрелой! Держись!— Кто ты? Кто меня держит?— Это я, Тодзо.— Ах, это ты, брат. Что с Исэ Ёсабуро?— Убит.— А что с Сувой?— Тоже убит.— А Дэмбэй?— Бьется, со всех сторон окруженный врагами. Теперь позволь помочь тебе. Обопрись о переднюю луку.И, не заботясь более о судьбе Дэмбэя, Тодзо взял поводья коня, на котором почти без чувств сидел его брат, и на полной скорости помчался прочь от бушующего со всех сторон хаоса. ПАРА ВОРОТ Одинокий ветер продувал насквозь сосны, растущие вокруг лагеря Мицухидэ в Онбодзуке. Шатер, колыхаясь под ветром, казался живым существом. Полог беспрестанно трепетал, нашептывая горестную и призрачную песню.— Ёдзи! Ёдзи! — окликнул Мицухидэ.— Да, мой господин!— Это был гонец?— Да, мой господин.— Почему он не доложил прямо мне?— Его донесение нуждается в дополнительных подтверждениях.— С каких пор вы взялись решать, что надо докладывать, а что нет?Мицухидэ и впрямь почувствовал возмущение и досаду.— Прошу прощения, мой господин.— Наберись смелости! Или тебя пугают дурные предзнаменования?— Нет, мой господин. Я готов умереть.— Вот как?Мицухидэ внезапно осознал, что говорит с чрезмерным раздражением, и сбавил тон. И подумал при этом, что упрек относительно дурных предзнаменований касается его самого ничуть не меньше, чем Ёдзи. Ветер выл еще заунывней, чем днем. Поля и огороды находились на другом склоне холма. К востоку лежала Куга Наватэ, к северу высились горы, на западе текла река Энмёдзи. Но во тьме были видны только мерцающие в небе над полем сражения звезды.Недавно был час Обезьяны, а теперь уже шла вторая половина часа Петуха. В час Обезьяны знамена войска Акэти заполняли все поле. Куда они подевались? Должно быть, войско разбито. Мицухидэ зачитывали список павших, пока он был в состоянии выслушивать этот бесконечный перечень дорогих имен.Все заняло не более трех часов. Вне всякого сомнения, Ёдзиро только что получил еще одно удручающее донесение с поля боя, и ему не хватило смелости доложить Мицухидэ. Выслушав упрек князя, Ёдзиро вновь спустился по склону холма. Оглядевшись по сторонам, он прислонился к стволу сосны и уставился на звезды.Подъехал всадник. Он сдержал коня, завидев Ёдзиро.— Друг или враг? — спросил приверженец Мицухидэ, взяв наперевес копье, на которое он перед этим опирался, как на посох.— Друг, — отозвался прибывший, слезая с лошади.С первого взгляда на неуверенные движения незнакомца Ёдзиро понял, что тот тяжело ранен. Он подошел, предложил ему помощь — и только тут узнал его.— Гёбу! — воскликнул он. — Держись! Попробуй опереться на меня.— Это ты, Ёдзиро? А где князь Мицухидэ?— На вершине холма.— Он все еще здесь? Ему тут опасно оставаться. Надо немедленно уехать отсюда.Гёбу поднялся на холм, подошел к Мицухидэ и простерся ниц перед ним, едва не лишившись чувств.— Войско разбито. Остались только мертвые и умирающие. Столько людей пало смертью храбрых, что мне не перечесть их имен.Подняв глаза, он увидел смертельно бледное лицо Мицухидэ. Казалось, оно плывет по небу между соснами, как луна. Мицухидэ не промолвил ни слова, как будто и не слышал того, что ему сказали.Гёбу продолжил рассказ:— На время нам удалось надавить на центр вражеских позиций, но тут стемнело, путь к отступлению оказался перекрыт, и мы нигде не могли отыскать Дэнго. Полк Сандзаэмона попал в окружение, и там завязалась особенно жестокая схватка. Сандзаэмону удалось прорваться, выведя с собой всего двести воинов. Его последним напутствием было: «Немедленно отправляйся в Онбодзуку и скажи его светлости, что необходимо как можно скорее отступить в крепость Сёрюдзи, а там решить — держать ли оборону или, пока не настало утро, отступить в глубину провинции Оми. До тех пор я его прикрою. После того как мы узнаем, что его светлость в безопасности, мы помчимся в лагерь Хидэёси и найдем смерть в бою».Мицухидэ по-прежнему безмолвствовал. Когда Гёбу закончил доклад, он тяжело вздохнул, глядя на умирающего вестника печали. Тот испустил последний вздох.Мицухидэ посмотрел на него, а затем с отсутствующим видом обратился к Ёдзиро:— Его тяжело ранили?— Да, мой господин, — ответил Ёдзиро, смахивая слезу.— Кажется, он умер.— Да, мой господин.— Ёдзиро, — Мицухидэ внезапно заговорил совершенно другим тоном, — что же все-таки говорилось в предыдущем донесении?— Не стану ничего скрывать, мой господин. На поле боя появилось войско Цуцуи Дзюнкэя и ударило на нас слева. Сайто Тосимицу и его воинам не удалось справиться с этим натиском, и они погибли.— Не может быть!— Я понимал, что вы едва ли поверите, даже если я открою истину. Я надеялся оттянуть это известие до тех пор, когда оно уже не могло бы подлить в чашу событий новой горечи.— Да, таков мир земной, — согласился Мицухидэ. — Впрочем, какая разница!Мицухидэ рассмеялся. По крайней мере, это походило на смех. Затем, резко махнув рукой в глубь лагеря, велел подать лошадь.Большую часть войска Мицухидэ отправил на поле боя, но и сейчас в лагере, вместе с ним и со старшими соратниками клана, оставалось не менее двух тысяч воинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174