При приближении Палмера охранник наклоном головы беззвучно приветствовал его, нажал кнопку, и створки лифта раздвинулись. — Вам на восемнадцатый, мистер Палмер, — сказал охранник.
Палмер улыбнулся про себя разыгрывавшемуся здесь спектаклю: он вдруг резко, на одном каблуке, обернулся назад. Пристально разглядывавшие его банковские служащие — от администраторов и до кассиров включительно — были застигнуты врасплох. Он тут же отвернулся, чтобы не видеть их смущения, вошел в лифт и нажал кнопку, наблюдая, как скользят друг другу навстречу створки лифта, напоминая закрывающийся театральный занавес и как бы завершая действие первое этого спектакля. Палмер взглянул на свои часы. Без одной минуты одиннадцать. Прекрасно.
Пока лифт плавно скользил вверх, Палмер снова подумал о тех, кто по наитию, без специальных знаний, разработал в осуществил планировку банковского помещения на первом этаже. Идея этого зала была красноречивым ударом по отжившим канонам консерватизма. Ведь эти ограниченные, старые, сварливые пьянчуги — эти бизнесмены — в своем замысле сумели предвидеть и осуществить то, с чем не могли справиться самые изощренные и искушенные умы создателей театральных декораций и мизансцен.
Успех, достигнутый этими старыми сычами, поражал своей неожиданностью и совершенством. Взять хотя бы это цветовое сочетание золотого с зеленым в интерьере: утверждая его, разве они не учитывали того, что эти два цвета в большинстве стран цивилизованного мира означают деньги? А традиционное бесстрастие клерков? Ни в одном спектакле Палмер не видел еще такого блестящего исполнения актерами своих ролей. А ведь никто и никогда не говорил им, что они должны вести себя именно таким образом. Это поведение вошло в традицию постепенно, передаваясь от поколения к поколению.
Палмер почувствовал внезапную радость от сознания того, что будет работать здесь, и это чувство было совсем не похоже на то ощущение торжества, которое он испытал, узнав о своем новом назначении. Палмер улыбнулся. Улыбка все еще блуждала у него на лице, когда створки лифта раздвинулись и он вышел на верхнем этаже здания.
Девушка, сидящая в коридоре за большим столом, нагнулась, поправляя чулки. Палмер скользнул взглядом вдоль плавных линий ее ног и сразу же отвел глаза. Однако он не обнаружил вокруг ничего примечательного, на чем бы остановить взгляд, и, как только позади него закрылись створки лифта, снова посмотрел на девушку.
Вопросительно взглянув на него, девушка спросила:
— Мистер Палмер?
Он утвердительно кивнул. Девушка поспешно встала из-за стола и пошла по коридору, пригласив его следовать за ней: «Сюда, пожалуйста». Он шел за девушкой по широкому зеленому коридору, стараясь не смотреть на ее фигуру. Коридор привел их к массивной двустворчатой двери из полированного дерева. Палмер почувствовал легкую испарину на верхней губе и быстро провел по ней пальцем, стараясь отвлечься от непрошеных мыслей. То, что Бэркхардт не желал пользоваться в своем банке механическим аппаратом для внутренних коммуникаций — интеркомом — и предпочитал, чтобы посетителей приводили прямо к нему, было неотъемлемой частью той системы, с которой Палмер здесь уже познакомился. По тому, как секретарша постучала в дверь, Палмер понял, что и тут солидная весомость подлинного — консерватизма породила нечто более значительное, чем…
Стоя у двери, девушка сделала едва заметное движение и перенесла тяжесть своего тела на одну ногу. Взгляд Палмера скользнул по ее бедру, затем ниже — он глубоко, но беззвучно вздохнул и, ожидая приглашения шефа, закрыл глаза.
Из-за тяжелых дверей отчетливо раздался голос Бэркхардта: «Войдите!» Девушка открыла дверь и посторонилась, пропуская Палмера вперед.
— Мистер Палмер, сэр, — доложила девушка, закрывая дверь за посетителем.
Где-то высоко над головой Палмера раздался бой часов. Бэркхардт сощурил на мгновение свои мутно-голубые глаза.
— Точность — это самое главное, — торжественно заявил он.
Последовало рукопожатие, и старик жестом пригласил Палмера на одно из кожаных зеленых кресел, стоявших по обе стороны письменного стола.
Палмер отметил, что на столе у шефа ничего не было, кроме небольшого блокнота с золотым обрезом, золотых настольных часов из зеленоватого мрамора с зеленым циферблатом и письменного прибора. Разглядывая эти предметы, Палмер вдруг почувствовал, что старик ждет, когда он наконец заговорит.
— Ну, что ж, — сказал Палмер, — должен признаться: впечатление исключительно сильное.
Старик откровенно рассмеялся. — Да, есть на что посмотреть, верно? — Он откинулся на спинку кресла и вздохнул: — Тут я бываю лишь три дня в неделю по утрам. У меня еще рабочий кабинет в нашей конторе на Пятой авеню. Этот же оффис, как ты понимаешь, предназначен для наших старейших, постоянных клиентов.
— Понятно. Однако иногда его двери распахиваются и перед вашими новыми клиентами.
Бэркхардт утвердительно кивнул головой: — Да, но лишь изредка, когда необходимо напомнить им, с кем они имеют дело.
— Я видел оффис на Пятой авеню, — добавил Палмер. — То есть видел его фотографии в альбомах современной архитектуры и думаю, что в таких условиях вам нетрудно вести игру по отбору клиентуры. Сначала вы пропускаете их через оффис на Пятой авеню, предназначенный для случайных предприимчивых деляг. Там они получают полную гарантию в том, что вы ни в чем не отстанете от них ни на шаг. Затем, спустя несколько лет, если эти дельцы, добившись своего, жаждут уже только весомой респектабельности, вы допускаете их в главную контору — цитадель уверенности и спокойствия. Палмер хотел было развить эту тему, но подумал, что для новичка, пожалуй, и этого достаточно. Незаметно, но вместе с тем решительно меняя направление беседы, он сказал: — По-видимому, большинство ваших филиалов, созданных после войны, оформлялось по образу и подобию оффиса на Пятой авеню.
Бэркхардт пожал плечами: — В какой-то мере да, в зависимости от назначения. — Он поднялся из-за стола и подошел к книжному шкафу, занимавшему целую стену. — Когда мы приобрели «Хадсон траст», мы унаследовали около пятидесяти обшарпанных строений, напоминавших лавочные ряды. Однако ребятам удалось их весьма недурно оформить. Синтетика, алюминий, яркие красочные пятна, ну и прочее.
Старик снял с полки большую книгу в зеленом кожаном переплете и положил ее на письменный стол. — Вот здесь эти филиалы, всего их две сотни, — сказал он. Пододвинув книгу к Палмеру, он добавил: — Возьмите ее с собой, просмотрите на досуге. Тут и поэтажные планы и цветные фотографии, в общем — все.
Палмер взял книгу, но даже не раскрыл. Что-то было не так. Прислушиваясь к бесстрастному голосу Бэркхардта, он испытывал беспокойное ощущение: в их отношения вкралось что-то едва уловимое. Из слов Бэркхардта трудно было понять, в чем дело. Что-то, несомненно, было… Но что? Незаинтересованность? Неспособность установить внутренний контакт? Как бы то ни было, решил Палмер, но что-то не ладится. Разумеется, он не ожидал, что у него установятся со стариком приятельские отношения или что тот отнесется к нему непременно с симпатией. Однако в интересах самого Бэркхардта было воспользоваться первыми минутами этой встречи для того, чтобы определить характер их будущих взаимоотношений. Он и не ждал многословных пояснений, демонстрации внутренней структуры банка и определения его собственной роли в нем. Но здесь, на месте, Бэркхардту следовало бы сразу же определить эмоциональный ключ для дальнейшей совместной работы с Палмером — его первым заместителем.
Палмер слегка подался вперед и решил сам сделать первый шаг. Кашлянув, он сказал тоном, прозвучавшим не то утверждением, не то вопросом: — Вас что-то тревожит?
Бэркхардт изумленно глянул на него исподлобья. Затем сморщил нос и снова искоса посмотрел на Палмера.
— Я сейчас думал, — недоуменно начал было он, но вдруг вздохнул и умолк. Спустя мгновение он, однако, решился и, проведя короткими пальцами по серебристой седине волос, продолжал: — Перед твоим приходом у меня тут был разговор по телефону… Я думаю о Джо Лумисе. Он был у меня членом правления почти двадцать лет подряд, черт побери.
Палмер понимающе кивнул: — «Джет-Тех индастриз».
— Да. И «Вакутерм электроникс».
— Сколько же… Сколько ему лет? — спросил Палмер. — Около семидесяти?
— Семьдесят один. Но не в этом дело. Молись богу, чтоб и у тебя в его лета было столько энергии, сколько у него. — Бэркхардт покачал головой. — Нет, тут совсем другое. Он попечитель разных фондов, имеющих в общем около 15 миллионов долларов. А кроме того, он еще и член правлений трех других банков.
— У меня голова пошла кругом от одного только перечисления его титулов.
— Один из этих банков, — медленно продолжал Бэркхардт, — «Сберегательный банк Меррей Хилла».
Палмер неопределенно мотнул головой, не зная, какой реакции ждет от него Бэркхардт. Он внимательно следил, как старик встал из-за стола и подошел к большому окну позади своего кресла. Огромное окно шириной около 20 футов было разделено полированным деревянным переплетом на квадраты по два фута каждый. Стоя у окна, Бэркхардт рассеянно смотрел в узкую каменную щель между двумя соседними небоскребами, закрывавшими от них солнце. Следуя за его взглядом, Палмер увидел ленту реки, искрящейся в лучах осеннего солнца, по которой в тот самый момент медленно проплыл танкер.
— У вас какие-то неприятности из-за сберегательных банков? Да? — спросил Палмер. Не получив ответа, он на мгновение умолк, мысленно подбирая слова в пределах уместных предположений. — Должно быть, все же приятно знать, — добавил он, — что во вражеском стане у вас есть друг. Бэркхардт медленно повернулся к младшему собеседнику и посмотрел на него. — Именно так это расценивает «Сберегательный банк Меррей Хилла», — ответил он с горечью.
Поскольку продолжения со стороны Бэркхардта не последовало, Палмер встал и тоже подошел к окну. — Итак, — сказал он, — надо установить, на чьей стороне Джо Лумис.
— Как видно, я неточно выразил свою мысль, — ответил Бэркхардт. — Он один из старейших моих друзей.
Палмер поморщился:— Да, это тяжело.
— Весьма.
Проводив глазами танкер, исчезнувший за домами, Палмер спросил: — Что же вы намерены делать?
В ответ Бэркхардт издал непонятный звук: не то фырканье, не то смешок. — Ровным счетом ничего, — проговорил он наконец. — Намерен спихнуть все это на плечи моего нового вице-президента.
— Благодарю.
— Более того, — продолжал старик тоном, который впервые за все утро прозвучал вдруг очень уверенно, — я намерен спихнуть на вас всю эту кутерьму со сберегательными банками.
— Ваши инструкции?
— Я хочу, чтобы они все до единого были стерты с лица земли. Теперь Палмер отвернулся от окна, чтобы взглянуть на старика. Всего лишь несколько слов придали этому утру самый неожиданный оборот, и столь же неожиданно и быстро определилась четкая схема их взаимоотношений.
— Когда начинать? — спросил Палмер.
Бэркхардт подошел к обшитой панелями стене, дверцы стенного шкафа раздвинулись, старик достал свою шляпу и энергично нахлобучил ее на голову. — Чего дожидаться? — сказал он. — Пойдем повидаем одного ловкого пройдоху, который поможет вам прикончить их.
Глава четвертая
Палмер последовал за стариком по коридору мимо секретарши, удивляясь про себя, почему ему не был представлен ни один из ответственных сотрудников банка. Разумеется, он официально еще не приступил к работе. Он должен был начать после Дня труда, однако это все же был его первый визит в ЮБТК, и этикет требовал, чтобы какие-то необходимые условности были соблюдены.
Когда они проходили мимо секретарши, лифт уже ждал их. Секретарша вручила Бэркхардту старомодный, растягивающийся, словно аккордеон, портфель и придвинула к себе телефон. Входя в кабину лифта, Палмер слышал, как она вызывает городскую машину Бэркхардта. Девушка на мгновение подняла глаза, их взгляды встретились, но были тут же разъединены сомкнувшимися створками лифта.
— Ты уж извини, что я не представил тебе кой-кого из наших ребят, — сказал Бэркхардт, когда лифт стал спускаться.
— Эта история со сберегательными банками, как видно, дело очень срочное?
— Дурацкая, неуместная выходка, черт подери! — внезапно разразился старик. — Ни с чем не сообразная, какой меньше всего ожидаешь от солидного банкира. И все же ты прав: дело это очень срочное.
— Я еще недостаточно осведомлен, — сказал Палмер, выходя из лифта на нижнем этаже.
В действительности он был неплохо обо всем информирован. Хотя ему никогда не приходилось иметь дело со сберегательными банками в Иллинойсе, ему было известно, какие убытки они приносили коммерческим банкам в семнадцати штатах, где производились их операции. Однако в Нью-Йорке, где была сосредоточена основная масса денежных средств, конфликт принимал особо острый характер.
— Что тебе все же известно об этом? — спросил Бэркхардт, когда они шагали по золотистому мерцанию мраморного пола к выходу. Их ждал седовласый охранник, рука которого покоилась на двери, готовая в любую минуту придать ей вращательное движение.
— Только то, что они…
— Об этом в машине, — оборвал его Бэркхардт и кивнул одному из служащих банка, который ответил ему ослепительной улыбкой. Такой улыбкой может засиять лицо человека, когда он узнаёт, что попадет в рай, а не в ад, подумал Палмер.
Серый «роллс-ройс» ожидал их у края тротуара. Кто б мог подумать, что он прибыл сюда лишь сию минуту: казалось, улица была вымощена здесь только для того, чтобы по ней могла проехать именно эта машина. Вслед за Бэркхардтом Палмер уселся с ним рядом на заднем сиденье, обтянутом темносерой кожей.
Машина плавно тронулась с места и беззвучно устремилась в общем потоке по Броуд-стрит.
Бэркхардт опустил стекло, отделяющее их от шофера, и отрывисто бросил ему: — В оффис на Пятой авеню, Гарри.
Палмер заметил, что стекло снова поднялось, и увидел телефон на специальной полке около стеклянной перегородки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92