– Нет, нельзя так подходить к этому, – произнес госсекретарь, демонстрируя занятую им позицию. – Речь идет о жизненно важных интересах Соединенных Штатов. Мы дали гарантии правительству Саудовской Аравии, что окажем ему поддержку.
– Из-за линии на песке? – спросил Клифф. – Пока в этом нет необходимости. Иран и Ирак объединяются, и возникает новая Объединенная Исламская Республика – ну и хорошо. Что дальше? Им потребуются годы, чтобы навести порядок в этой стране. Тем временем силы, которые, как нам известно, существуют в Иране, расшатывают там теократический режим, причиняющий нам столько неприятностей. Это ведь не односторонняя сделка, правда? Можно ожидать этого из-за влияния светских элементов в иракском обществе, которое неизбежно усилит рост недовольства правлением религиозных лидеров в Иране. Если мы ударимся в панику и начнем активные действия, это только облегчит жизнь Дарейи и его фанатикам. Но если мы будем спокойно наблюдать за развитием событий, это лишит их повода разжигать ненависть к нам. Давайте рассуждать так. Разве мы не можем помешать объединению этих двух стран? – задал риторический вопрос Ратледж. – А раз не можем, как быть тогда? Нужно найти возможность вступить в переговоры с новой страной.
Звучит вполне логично, подумал Адлер, обратив внимание на осторожные кивки сидящих вокруг стола. Он знал соответствующие случаю стандартные слова: возможность, диалог, переговоры.
– Такой шаг согреет и обрадует правительство Саудовской Аравии, – послышался протестующий голос с дальнего конца стола. Это говорил Берт Васко, занимающий самое низкое положение среди всех собравшихся дипломатов. – Мистер Ратледж, мне кажется вы недооцениваете сложность ситуации. Ирану удалось организовать политическое убийство…
– Разве у нас есть доказательства этого?
– Аль Капоне тоже никогда не был обвинен в Дне святого Валентина, но я видел фильм. – То, что его приглашали в Овальный кабинет, придало духу начальнику отдела Ирака. Адлер с улыбкой поднял бровь. – Кто-то руководит всем этим, начиная с убийства и кончая устранением со сцены военного руководства Ирака, которому дали возможность скрыться за границу, и расстрелом верхушки баасистской партии. Далее мы становимся свидетелями укрепления религии в Ираке. Вырисовывается картина религиозного и национального возрождения страны. Это смягчит те процессы, о которых вы говорили. В результате происшедших событий внутренние разногласия в Иране стихнут на целый год. Кроме того, мы не имеем представления, что там еще происходит. Дарейи – гений заговоров и закулисных махинаций. Он терпеливый и безжалостный сукин сын, посвятивший всю свою жизнь борьбе за установление исламского господства…
– И ему вот-вот придет конец, – возразил один из союзников Ратледжа.
– Вы уверены в этом? – огрызнулся Васко. – Эту операцию он провел мастерски.
– Дарейи далеко за семьдесят.
– Он не пьет и не курит. Судя по всем видеопленкам, которые имеются в нашем распоряжении, аятолла выглядит достаточно здоровым и энергичным. Недооценивать этого человека – значит повторять ошибку, которую мы уже однажды совершили.
– Он потерял связь с собственным народом.
– Может быть, Дарейи не подозревает об этом. До сих пор у него все получалось, а народ любит победителей, – заметил Васко.
– Берт, ты, наверно, боишься потерять должность начальника отдела после образования ОИР, – пошутил кто-то. Это был удар ниже пояса, направленный высокопоставленным чиновником против рядового дипломата, причем смешки присутствующих только напомнили Васко о положении, которое он занимает. Тишина, воцарившаяся в кабинете, ясно дала понять госсекретарю, что происходит формирование единого мнения, причем не в его пользу. Пора брать контроль в свои руки.
– О'кей, расходимся по местам, – произнес Адлер. – Завтра вернутся агенты ФБР, чтобы поговорить об исчезнувшем письме. Попытайтесь догадаться, что они принесут с собой?
– Господи, неужели снова «ящик»? – застонал кто-то. Никто не обратил внимания на то, как Ратледж повернул голову.
– Считайте, что это обычная проверка для подтверждения допуска к секретной информации, – успокоил своих подчиненных госсекретарь. Высокопоставленным дипломатам регулярно приходится проходить проверку на полиграфе.
– Черт возьми, Скотт, – заявил Клифф, выражая общее мнение, – нам или верят или не верят. С этими спецами я уже потерял напрасно несколько часов.
– А ведь знаете, письмо Никсона с прошением об отставке так и не было найдено, – заметил кто-то.
– Может быть, его спрятал у себя Генри, – пошутил один из дипломатов.
– Итак, завтра. Начинаем в десять часов утра. Я буду проходить проверку вместе со всеми, – сообщил Адлер. Ему тоже казалось, что это напрасная трата времени.
***
Он был белокож, с серыми глазами, и с тем рыжеватым оттенком светлых волос, который, согласно семейной шутке, говорил о добавлении где-то в прошлом английской крови. Но это повлекло за собой и преимущество – он легко выдавал себя за европейца. То, что он мог по-прежнему делать это, являлось результатом его осторожности. Во время своих немногочисленных операций, когда было необходимо появляться на публике, он подкрашивал волосы, носил темные очки и отращивал бороду, которая была черной. Это вызывало шутки среди членов сообщества – его прозвали «артистом». Однако многие шутники уже погибли, тогда как он оставался в живых. Возможно, у израильтян есть его фотографии – никогда не знаешь, на что они способны, – но все знали, что они редко делились своей информацией с другими спецслужбами, даже с их американскими покровителями, что было глупо. К тому же нельзя жить все время с постоянной мыслью об опасности, даже если твои фотографии имеются в картотеке Моссада.
Он прибыл в международный аэропорт Даллеса рейсом из Франкфурта. С ним были два необходимых чемодана, свидетельствующие, что он серьезный бизнесмен. В таможне он сказал, что у него нет ничего подлежащего досмотру, кроме литровой бутылки шотландского виски, которую он купил в «дьюти-фри» во Франкфурте. Цель приезда в страну? Деловые переговоры и отдых. Сейчас безопасно ходить по Вашингтону? То, что он видел по телевидению, просто ужасно. Все нормально? Неужели? Отлично. Арендованный им автомобиль ждал его у подъезда. Он поехал в соседний отель и решил отдохнуть после утомительного перелета. Там он купил газету, заказал ужин в номер и включил телевизор. После этого вставил вилку своего портативного компьютера в телефонный штепсель – теперь во всех американских гостиницах были разъемы, позволяющие выходить в международную компьютерную сеть, – и сообщил Бадрейну, что благополучно прибыл в Америку для проведения разведки. Коммерческая шифровальная программа превратила бессмысленную условную фразу в полную тарабарщину.
***
– Добро пожаловать. Моя фамилия Кларк, – представился Джон. Первая группа состояла из пятнадцати человек. Он был одет гораздо парадней обычного – хорошо сшитый костюм, белая рубашка с пуговками на воротничке, полосатый галстук. Пока от него требовалось произвести на них благоприятное впечатление в одном отношении. Скоро он произведет впечатление в другом. Набрать первую группу оказалось проще, чем он ожидал. ЦРУ, несмотря на продукцию Голливуда, пользуется популярностью среди американских граждан. На каждое место поступило, по крайней мере, десять заявлений, и понадобилось всего лишь проверить по компьютеру данные кандидатов, чтобы отобрать пятнадцать человек, характеристики которых соответствовали требованиям «Синего плана», задуманного Кларком. Каждый был полицейским, закончил колледж, прослужил не меньше четырех лет и обладал безукоризненной репутацией, которую ФБР подвергнет дополнительной проверке. В первой группе были одни мужчины, что, возможно, являлось ошибкой, подумал Джон, но в данный момент это не было главным. Семеро были белыми, двое азиатского происхождения и один чернокожий. Они прибыли главным образом из крупных городов. Все говорили по меньшей мере на двух языках.
– Я – офицер полевой разведки. Не «агент» и не «шпион». Офицер-оперативник, – объяснил он. – Я занимался этой работой долгое время. Я женат, и у меня двое детей. Тот, кто думает, что наша работа состоит из встреч с очаровательными блондинками и перестрелок, может уйти прямо сейчас. Обязанности оперативников главным образом скучны, особенно для тех, кто достаточно умны и выполняют свою работу должным образом. Вы все – полицейские, и потому уже знаете, насколько это важно. Мы имеем дело с высококлассными преступниками, и наша задача состоит в том, чтобы собрать информацию, необходимую для того, чтобы предотвратить их преступления и не допустить гибели людей. А решаем мы ее путем сбора информации и передачи ее тем, кто нуждаются в ней. Часть сотрудников ЦРУ занимаются дешифровкой фотографий, сделанных из космоса, кто-то читают переписку подозреваемых. Мы выполняем тяжелую и опасную работу. Получаем мы информацию и от других людей. Некоторые из них – честные и руководствуются благородными намерениями. Некоторые честностью не отличаются, а хотят денег или делают это, чтобы расквитаться со своими врагами, или просто поступают так из честолюбия. Не имеет значения, какими мотивами они руководствуются. Все вы работали с осведомителями и знаете, что они не Мать Тереза, верно? Ваши осведомители во многих случаях будут более образованными, более могущественными людьми, чем те, с которыми вы работали раньше, но в общем они мало отличаются от них. Вам придется защищать своих осведомителей, быть к ним лояльными – также, как вы вели себя со своими осведомителями, когда служили в полиции, – и время от времени давить на них. Стоит вам допустить ошибку или неосторожность, и эти люди погибнут, а в некоторых странах, где вам придется работать, такая же участь ждет их жен и детей. Если вы считаете, что я преувеличиваю, скажу вам прямо – вы ошибаетесь. Вы будете работать в странах, где закон трактуется так, как хочется властям этих стран. Вы видели это по телевидению в течение нескольких последних дней, верно? – Процедура расстрела некоторых руководителей баасистской партии в Ираке транслировалась по программам новостей крупнейших мировых компаний и сопровождалась обычными предупреждениями о том, что передаваемые сцены не для детей и не для тех, на кого они оказывают особенно сильное воздействие. Впрочем, у экранов садились все, кто хотел.
Слушатели молча кивнули.
– В своей оперативной работе вы будете большей частью безоружными. Ваша задача заключается в том, чтобы выжить благодаря уму и находчивости. Я потерял немало друзей. Одни погибли в местах, о которых вы знаете, другие – в таких местах, о которых вы никогда не слышали. Может быть, сейчас мир стал не таким жестоким, но не повсюду. Вы будете работать там, где вашей жизни угрожает опасность, парни, – пообещал им Джон.
Динг Чавез, сидевший позади всех, с трудом удерживался от улыбки. «Вот посмотрите на этого невысокого паренька. Он сумел остаться в живых, хотя работает со мной, и даже обручен с моей дочерью», – мысленно добавил он. Не стоит пугать их раньше времени, подумал Доминго.
– В чем смысл нашей работы? В том же, в чем смысл работы полицейского. Когда вы арестовываете и отправляете в тюрьму преступника, это делает жизнь общества более спокойной и безопасной. Так и в нашей работе: собранная вами информация, переданная по назначению, спасает жизни множества людей. Если мы, будем добросовестно исполнять свои обязанности, это избавит человечество от войн, – подчеркнул Кларк.
– Короче говоря, я рад, что могу приветствовать вас как своих учеников. Я буду вашим старшим учителем. Обещаю, что подготовка вам понравится: она будет интересной и очень трудной. Начало завтра в половине девятого утра.
С этими словами Джон направился к выходу в конце помещения. Чавез открыл ему дверь, и они вышли на свежий воздух.
– Боже мой, мистер К., можно мне тоже записаться в вашу группу?
– Черт побери, Динг, я ведь должен был сказать им хоть что-то, – словно оправдываясь, ответил Джон. Это было его самым продолжительным выступлением за много лет.
– Это мистер Фоули позаботился, чтобы запустить программу?
– Надо же когда-то браться за работу, Динг.
– Мне кажется, тебе следовало бы подождать несколько недель. Его кандидатура как директора ЦРУ еще не утверждена Сенатом. Я бы подождал, – заметил Чавез. – Но кого интересует мое мнение? Ведь я всего лишь рядовой клерк.
– Все время забываю, какой ты стал умный.
***
– Кто это Чанг Хансан, черт побери? – спросил Райан.
– Ему за пятьдесят, но выглядит моложе, весит больше, чем следовало бы, килограммов на десять, рост пять футов четыре дюйма, в остальном – никаких особых примет. Так говорит наш друг, – сообщил Дэн Мюррей, глядя в блокнот. – Отличается спокойствием и невозмутимостью, и он предал Ямату.
– Вот как? – спросила миссис Фоули. – Каким образом?
– Когда наша победа уже не вызывала сомнений, Ямата был на Сайпане. Оттуда он позвонил в Пекин и попросил, чтобы ему предоставили убежище. Мистер Чанг сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. Какая договоренность? – спросил он. У нас не было никакой договоренности, – произнес директор ФБР, подражая голосу китайца. – После этого телефон просто не отвечал. Наш японский друг считает это верхом предательства.
– Похоже, Ямата поет, как канарейка, – заметил Эд Фоули. – Это никому не кажется подозрительным?
– Нет, – ответил Райан. – Японские военнопленные, захваченные нами во время Второй мировой войны, охотно отвечали на вопросы.
– Президент прав, – поддержал Райана Мюррей. – Я спросил Танаку. Он сказал, что таковы традиции японской культуры. Ямата хотел совершить харакири – почетный уход из жизни по представлению японцев, – но с него не сводят глаз, отобрали даже шнурки от ботинок. В результате он чувствует себя настолько опозоренным, что не видит причин молчать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229