– Вот как? Мы исследовали посланные вами образцы. У обоих обнаружены вирусы лихорадки Эбола, штамм Маинги.
– Вы уверены в этом? – спросил молодой врач.
– Нет никаких сомнений. Я сам проводил анализы.
– Я боялся этого. Другой комплект образцов послан мной в Париж, но оттуда еще не звонили.
– Мне нужны кое-какие подробности. – За много тысяч миль от Хартума Лоренц открыл блокнот. – Расскажите мне о своих пациентах.
– Тут могут возникнуть некоторые трудности, профессор Лоренц, – был вынужден сознаться Макгрегор. Он не знал, прослушивается ли его телефон, но в такой стране, как Судан, приходилось принимать во внимание и эту возможность. С другой стороны, он должен что-то сказать. Макгрегор начал выбирать факты, которые мог раскрыть по телефону.
***
– Вчера вечером я видел вас по телевидению. – Доктор Александер решил снова встретиться с Кэти Райан во время ланча именно по этой причине. Она понравилась ему. Кто бы мог предположить, что глазной хирург и лазерный жокей (для Алекса это были более механические специальности, чем истинная медицина, которой занимался он сам, – даже в этой профессии существовало соперничество, и он относился с подобным чувством снисхождения почти ко всем хирургам) проявит интерес к генетике? К тому же ей требовался, наверно, голос друга.
– Очень приятно, – ответила Кэролайн Райан, глядя на куриный салат. Ее телохранитель, заметил Александер, выглядел расстроенным и напряженным.
– Вчера вы отлично проявили себя.
– Вот как? – Она подняла взгляд и произнесла бесстрастным голосом:
– Мне хотелось расцарапать ему физиономию.
– На экране этого не было заметно. Вы поддерживали своего мужа. У зрителей создалось о вас благоприятное впечатление, как об умной женщине.
– Какое это имеет значение для репортеров? Я хочу сказать, почему…
– Когда собака мочится на пожарный гидрант, – улыбнулся Алекс, – она совсем не совершает акта вандализма. Она всего лишь ведет себя, как подобает собаке.
Рой Альтман едва не захлебнулся глотком сока.
– Понимаете, ни один из нас не стремился к этому, – заметила Кэти, чувствуя себя такой несчастной, что даже не обратила внимания на шутку.
Профессор Александер поднял руки в шутливом жесте, словно сдаваясь.
– Со мной это тоже случалось, мэм. Знаете, я ведь не хотел служить в армии. Меня призвали прямо со студенческой скамьи. Оказалось все не так уж плохо – я стал полковником и тому подобное. Нашел интересную работу, которая увлекла меня, и мне платят за нее, понимаете?
– Мне никто не платит за подобные оскорбления! – возразила Кэти, хотя и с улыбкой.
– А вашему мужу платят, но слишком мало, – добавил Алекс.
– Так было всегда. Иногда меня удивляет, почему он не соглашается исполнять свои обязанности бесплатно. Пусть бы возвращал обратно чеки, чтобы показать, что стоит больше, чем ему платят.
– Думаете, из него получился бы хороший врач? Лицо Кэти просветлело.
– Я говорила ему об этом. Пожалуй, он мог бы стать хирургом – нет, скорее кем-нибудь еще, вроде вас. Он любит интересоваться непонятными вещами и всегда пытается найти ответы.
– И говорит то, что думает.
– Всегда! – Она с трудом удержалась от смеха.
– Так вот, знаете что? Он производит впечатление честного человека на телезрителей. Мне не доводилось встречаться с ним, но мне понравилось, как он ведет себя. Разумеется, он не политический деятель, и это, может быть, совсем не так уж плохо. Почему вы кажетесь такой несчастной, доктор? Худшее, что может случиться, это то, что он вернется к той работе, которой занимался раньше, – насколько я помню, судя по его словам, ему нравится преподавание, – а вы останетесь известным врачом с премией Ласкера на стене.
– Худшее, что может случиться…
– Но это дело мистера Альтмана, правда? – Александер посмотрел на телохранителя. – Полагаю, вы сумеете встать на пути пули. – Агент Секретной службы промолчал, но по выражению его лица Алекс понял – да, он закроет грудью человека, жизнь которого ему доверена. – Вы ведь не можете говорить о таких вещах, не правда ли?
– Нет, сэр, можем, если вы спросите нас об этом. – Альтману весь день хотелось выразить чувства, переполнявшие его. Он тоже видел телевизионное интервью и, как часто случается, среди членов личной охраны президента сегодня утром шел шутливый разговор о том, что было бы неплохо как следует шарахнуть по макушке этого репортера. Секретная служба тоже иногда живет в мире фантазий. – Доктор Райан, нам нравится ваша семья, и я говорю это совсем не потому, что хочу показаться вежливым, понимаете? Мы не всегда тепло относимся к людям, которых поклялись охранять. Но все вы нам нравитесь.
– Привет, Кэти, – послышался голос декана Джеймса, проходившего мимо. Он улыбнулся и приветливо помахал ей рукой.
– Привет, Дэйв. – И тут она заметила одобрительные улыбки нескольких коллег, сидящих за столами поблизости. Значит, она была совсем не так одинока, как ей казалось.
– О'кей, Кэти, значит, вы замужем за Джеймсом Бондом? – В другой ситуации она не справилась бы с собой, но заметила шутливую улыбку в креольских глазах Александера.
– Мне известно кое-что. Когда президент Дарлинг предложил Джеку стать его вице-президентом, со мной провели брифинг и немного рассказали о том, чем занимался мой муж, но я не имею права…
Александер поднял руку.
– Я знаю. Мне сохранили допуск к секретной работе, так как иногда приходится ездить в Форт-Детрик.
– Это совсем не то, что показывают в кино и не сводится к тому, чтобы выпить бокал мартини, поцеловать девушку и мчаться куда-то. Долгое время его преследовали кошмары, и я…, я тогда обнимала его во сне, и обычно он успокаивался, а когда просыпался, то делал вид, что ничего не было. Мне известно кое-что, хотя далеко не все. В прошлом году, когда мы были в Москве, на приеме к Джеку подошел какой-то русский и с улыбкой сказал, что однажды прижимал дуло пистолета к его голове… – Альтман вздрогнул, услышав это. – Он сказал, что это просто шутка, затем добавил, что пистолет не был заряжен. После этого мы ужинали вместе, словно близкие друзья, и я познакомилась с женой этого русского – она врач-педиатр, представляете? Она – врач, а ее муж стоит во главе русской разведывательной службы и…
– В это действительно трудно поверить, – прервал ее доктор Адександер и многозначительно поднял бровь. Это вызвало взрыв смеха у Кэти.
– Все это какое-то безумие, – закончила она.
– Вы считаете, что это безумие? У меня есть нечто еще более невероятное. Из Судана сообщили о двух случаях заболевания лихорадкой Эбола. – Теперь, когда ее настроение изменилось, он мог поговорить и о своих проблемах.
– Странное место для появления этого вируса. Больные прибыли из Заира?
– Гас Лоренц сейчас проверяет это. Он обещал сообщить, когда узнает что-то более определенное, – ответил профессор Александер. – Вряд ли это местная вспышка лихорадки.
– А почему? – спросил Альтман.
– Хуже той окружающей среды для этого вируса трудно что-либо выдумать, – объяснила Кэти, принимаясь наконец за еду. – Жарко, сухо, и постоянно светит солнце. Ультрафиолетовые лучи солнца убивают вирусы.
– Как из огнемета, – согласился Алекс. – Кроме того, там нет джунглей, где могло бы обитать животное – носитель вируса.
– Всего два случая заболевания? – Рот Кэти был полон салата.
По крайней мере, подумал Александер, ему удалось обратить ее внимание на пищу. Да, он все еще сохранил врачебный такт и умение убеждать людей, даже если это происходит не у кровати больного, а в переполненном кафетерии.
– Взрослый мужчина и маленькая девочка, – кивнул он, – это все, что мне пока известно. Гас должен был провести сегодня все анализы. Наверно, уже провел.
– Черт побери, это страшный вирус. И вам все еще не удалось обнаружить носителя?
– Несмотря на двадцать лет непрерывных поисков, – подтвердил Алекс. – Нам ни разу не удалось встретить больное животное – впрочем, носитель и не должен болеть, но вы понимаете, что я хочу сказать.
– Походит на уголовное расследование, верно? – спросил Альтман. – Вы пытаетесь обнаружить вещественные доказательства?
– Очень похожая аналогия, – согласился Алекс. – Дело всего лишь в том, что нам приходится вести поиски в целой стране, а мы даже не знаем точно, что ищем.
***
Дон Расселл наблюдал за тем, как выносили койки. После ланча – сегодня это были сандвичи из пшеничного хлеба с ветчиной и сыром, стакан молока и яблоко – всех детей ждал дневной сон. Это отличная идея, считали взрослые. Миссис Даггетт была блестящим организатором, и дети уже хорошо усвоили распорядок дня. Койки вынесли из кладовой, и каждый ребенок знал свое место. «Песочница» успела подружиться с маленькой Меган О'Дей. Обе обычно одевались в теплые комбинезоны, украшенные цветами или зайчиками, – по крайней мере треть детей одевалась так же, эта одежда пользовалась популярностью. Единственной трудностью было заставить детей побывать в туалете, чтобы во время дневного сна не произошло «случайностей», – совсем избежать такого не удавалось, но ведь это малышки. На подготовку ко сну потребовалось пятнадцать минут, меньше, чем раньше, потому что на помощь пришли два агента. Затем дети оказались в кроватках, накрытые одеялами и с плюшевыми мишками рядом, и свет в помещении выключили. Миссис Даггетт со своими помощниками сели и извлекли книги.
– «Песочница» спит, – сказал Расселл, выходя наружу, чтобы подышать свежим воздухом.
– Похоже, она послушная девочка, никаких капризов и все такое, – заметил руководитель подвижной группы поддержки, сидевший в комнате дома напротив. Их «шеви сабербен» стоял в семейном гараже хозяев.
В доме находились три агента, причем двое из них постоянно были настороже и сидели возле окна, выходящего на детский сад. Не иначе, играют в карты, подумал Расселл, – всегда хороший способ провести время. Примерно каждые пятнадцать минут – с некоторым разбросом по времени на случай, если кто-то ведет наблюдение за «Гигантскими шагами», – Расселл или какой-нибудь другой агент Секретной службы обходил территорию. Телевизионные камеры следили за проезжающим транспортом на Ритчи-хайуэй. Один из агентов, находящихся внутри детского сада, всегда был в таком месте, что мог следить за входом и выходом. Сейчас на этом посту находилась молодая и привлекательная Марселла Хилтон. Рядом с ней постоянно лежала сумочка, одна из тех, что изготавливаются для женщин-полицейских, – у нее был боковой карман для большого автоматического пистолета «Сиг-Зауэр» и две запасные обоймы внутри. Марселла отрастила волосы, как когда-то было популярно среди хиппи (пришлось объяснить ей, что значит это слово), чтобы прическа создавала соответствующий облик.
И все– таки ему не нравилось это место. Оно было слишком открытым, находилось слишком близко к шоссе, по которому двигался транспортный поток, и недалеко, отчетливо видимая, располагалась площадка для стоянки автомобилей -идеальное место, откуда преступники, если бы таковые нашлись, могли вести наблюдение. По крайней мере, сюда не приезжали репортеры.
В этом вопросе «Хирург» проявила безжалостную твердость. После появления ряда очерков о Кэтлин и ее подругах доктор Райан потребовала, чтобы это больше не повторялось. Теперь приезжающих журналистов заворачивали – вежливо, но решительно. Те, кто проявляли настойчивость, встречались с Расселлом, чья дедовская доброта касалась в «Гигантских шагах» одних детей. Его отношение к взрослым было пугающим. Для этого он обычно надевал темные очки, как все агенты Секретной службы, и потому походил на Шверценеггера, который уступал ему в росте добрых три дюйма.
Но теперь его группу охранников сократили до шести человек. Три агента находились непосредственно в помещении детского сада и еще три на другой стороне улицы. Подвижная группа поддержки была вооружена пистолетами в наплечных кобурах, автоматами «узи» и винтовкой М-16 с оптическим прицелом. Если бы детский сад располагался в другом месте, этого было бы достаточно, но не здесь, считал Расселл. К сожалению, при большем числе охранников детский сад стал бы походить на вооруженный лагерь, а у президента Райана и без того достаточно неприятностей.
***
– Какие новости, Гас? – спросил Александер, вернувшись в кабинет перед вечерним обходом. Состояние одного их пациентов, больных СПИДом, резко ухудшилось, и Алекс еще не решил, что предпринять.
– Опознание подтвердилось. Штамм Маинги лихорадки Эбола, такой же, как в двух случаях заболевания в Заире. Мужчина вряд ли выживет, но мне сообщили, что ребенок выздоравливает.
– Вот как? Хорошо. А чем отличаются эти два случая?
– Пока не скажу, Алекс, – ответил Лоренц. – Недостает сведений о пациентах – всего лишь имена: мужчину зовут Салех, а девочку – Сохайла, да еще мне сообщили их возраст.
– Арабские имена, верно? Но ведь Судан – исламская страна.
– Пожалуй.
– Было бы интересно узнать, чем отличаются эти два случая.
– Я спросил об этом. Ими занимается врач по имени Иан Макгрегор. Судя по голосу, хороший специалист, закончил Эдинбургский университет – по крайней мере, так он мне сказал. Впрочем, никакой разницы в ходе болезни он не обнаружил. Не знает он, и при каких обстоятельствах произошло заражение. Они появились в больнице примерно в одно время, примерно в одинаковом состоянии. Первоначальный диагноз, по его словам, был усталость от перелета, смена обстановки или грипп…
– Тогда откуда они прибыли в Судан? – прервал его Александер.
– Он сказал, что не может говорить об этом.
– Но почему?
– Я задал этот вопрос. Он ответил, что не может сказать этого тоже, но подчеркнул, что страна, из которой они прибыли, не имеет никакого отношения к заболеванию лихорадкой Эбола. – Голос Лоренца ясно показывал, что он думает на этот счет. Оба врача понимали, что скрытность связана с местной политикой, что является острой проблемой в Африке, особенно в связи с распространением СПИДа.
– Ничего нового в Заире?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229