– Нельзя собрать вместе одиннадцать игроков, выпустить их на поле и надеяться, что они будут действовать сыгранно. Надо, чтобы все ознакомились с одинаковыми принципами командной игры, и каждый из них должен знать, на что способен другой игрок.
– Значит, здесь нужно беспокоиться в первую очередь не о вооружении, – кивнул министр обороны. – Самое главное – люди.
– Совершенно точно, сэр, – подтвердил полковник. – Я могу научить вас водить танк за несколько минут, но пройдет немало времени, прежде чем я позволю вам маневрировать вместе с остальными танками моей бригады.
– Так вот почему вам так нравится, когда каждые несколько лет появляется новый министр обороны, – лукаво улыбнулся Бретано.
– Почти все быстро осваиваются на этом месте.
– Ну хорошо, так что мы скажем президенту?
***
Эскадры боевых кораблей Китая и Тайваня находились на почтительном расстоянии друг от друга, словно с севера на юг по проливу, отделяющему остров от материка, протянулась невидимая граница. Корабли тайваньского флота плыли с такой же скоростью, как и китайские, преграждая им доступ к их островному дому, но неофициальные правила были установлены, и пока их никто не нарушал.
Это вполне устраивало командира американской подводной лодки «Пасадена», на которой акустики и группа слежения пытались контролировать происходящее с кораблями обоих флотов, причем в душе надеясь, что, пока они находятся между боевыми кораблями двух флотов, те не начнут обмениваться ударами. Погибнуть по ошибке было бы слишком печальным концом.
– Торпеда в воде, пеленг два-семь-четыре! – донесся возглас из отсека акустиков. Головы моряков повернулись и слух обострился.
– Всем сохранять спокойствие, – негромко приказал капитан. – Гидропост, мне нужны более подробные сведения! – произнес он уже гораздо громче.
– Такой же пеленг, как на контакт «Сьерра четыре-два», это эсминец типа «луда-II», сэр. Торпеда пущена, наверно, с него.
– Пеленг на «Четыре-два» два-семь-четыре, расстояние тридцать тысяч ярдов, – тут же сообщил старшина из группы слежения.
– Шум походит на одну из их самонаводящихся торпед, сэр, шесть лопастей, вращаются с большой скоростью, пеленг меняется с севера на юг, определенно проходит мимо нас.
– Очень хорошо, – отозвался капитан, заставляя себя сохранять спокойствие.
– Возможно, целью является «Сьерра-один-пять», сэр. – Этот контакт был старой субмариной типа «минг», китайской копией древней русской подлодки типа «ромео», ржавой развалиной, спроектированной в начале пятидесятых годов, которая всплыла меньше часа назад, чтобы перезарядить аккумуляторные батареи.
– Она на пеленге два-шесть-один, примерно на той же дистанции. – Это прозвучал голос офицера, командующего группой слежения. Главный старшина слева от него кивнул головой в знак согласия.
Капитан закрыл глаза и позволил себе вздохнуть. Он слышал рассказы о добрых старых днях холодной войны, когда подводники вроде Берта Манкузо уходили на север в Баренцево море и иногда оказывались прямо в районе стрельб кораблей советского военно-морского флота, ведущихся боевыми снарядами, а временами, может быть, их даже принимали за учебные цели. Сейчас они шутили, сидя в своих кабинетах, что это была хорошая возможность проверить на деле, насколько эффективны советские боеприпасы. Теперь он понял, что они испытывали тогда. К счастью, его личный гальюн находился всего в двадцати футах, так что, если произойдет неладное…
– Паразитные, паразитные, механические паразитные на пеленге два-шесть-один, по-видимому, шумовая приманка, выпущенная контактом «Сьерра-один-пять». Пеленг на торпеду сейчас два-шесть-семь, ориентировочная скорость сорок четыре узла, пеленг продолжает меняться с севера на юг, – доложил акустик. – Одну минуту – еще одна торпеда в воде, пеленг два-пять-пять!
– По этому пеленгу нет контакта – торпеда, по-видимому, сброшена с вертолета, – послышался голос главного старшины.
По возвращении в Пирл-Харбор следует непременно обсудить одну из этих морских историй с Манкузо, подумал капитан.
– Такая же акустическая сигнатура, сэр, еще одна самонаводящаяся рыба, движется на север, возможно, тоже нацелена на «Сьерру один-пять».
– Взяли в вилку беднягу. – Это произнес старший помощник.
– А на поверхности сейчас темно? – внезапно спросил капитан. Находясь на глубине, иногда так просто потерять счет времени.
– Конечно, сэр, – снова ответил старпом.
– А мы видели на этой неделе, чтобы они проводили вертолетные операции по ночам?
– Нет, сэр. Судя по разведданным, они не любят летать над своими эсминцами ночью.
– Значит, ситуация только что изменилась? Поднять электросенсорную антенну.
– Слушаюсь, поднять электросенсорную антенну. – Матрос потянул за соответствующую ручку, и тонкая, как тростник, хлыстовая антенна, ведущая контроль за электронными излучениями, поднялась вверх под шипение гидравлики. «Пасадена» находилась на перископной глубине, и ее длинный гидроакустический «хвост» тянулся позади, пока подлодка старалась находиться приблизительно на одинаковом – надеялся капитан – расстоянии от двух вражеских эскадр. Это было самым безопасным местом, если только не начнется настоящая война.
– Мы ищем…
– Есть, сэр, это излучатель авиационного типа, по частоте импульсов походит на новый французский. Вы только посмотрите, сэр, там работает множество радиолокаторов, понадобится время, чтобы опознать все.
– На некоторых из китайских фрегатов находятся французские вертолеты «дофин», сэр, – заметил старпом.
– И они проводят ночные операции, – подчеркнул капитан. Это было неожиданным. Вертолеты стоят немало, а посадка ночью на палубы эсминца всегда дело рискованное. Китайский военно-морской флот проводил учения, готовясь к чему-то.
***
События в Вашингтоне могут приобретать щекотливый характер. Столицу страны неизменно охватывает паника при сообщении о появлении единственной снежинки, хотя все сознают, что выбоины на дорогах вряд ли сможет заполнить даже метель, и то если с дорог не будут сгребать выпавший снег. Но речь шла о чем-то более значительном. Подобно тому как солдаты когда-то шли в бой за знаменем, так и высокопоставленные вашингтонские чиновники следуют за руководителями или идеологами, а вот на самих верхах обстановка обостряется. Чиновник низкого или среднего звена может просто сидеть у себя в кабинете, не обращая внимания на то, кто стоит во главе его министерства, но чем выше его положение, тем ближе он к необходимости принимать решения. Чиновники, занимающие подобные посты, действительно должны время от времени предпринимать что-то или говорить другим, чем им следует заниматься помимо того, что входит в их обязанности. Чиновник, занимающий высокую должность, регулярно бывает в еще более высоких кабинетах, вплоть до Овального кабинета президента, и его начинают отождествлять с их владельцами. Несмотря на то что доступ к высшим руководителям означает определенную власть и престиж, о чем свидетельствует и фотография с автографом на стене, которая дает понять посетителям вашу значимость. Если что-то происходит с человеком на фотографии, то и сама фотография и подпись на ней обращаются в свою противоположность. Наибольшая опасность таится в том, что вы можете превратиться вместо приближенного человека, что всегда полезно, в отвергнутого, если не навсегда, то по крайней мере на время, вынужденного снова пробиваться наверх, а такая перспектива не очень привлекательна для того, кто уже и так потратил немало времени, дабы оказаться там.
Самая надежная защита от подобного падения – создать вокруг себя круг друзей и соратников. Этот круг должен быть не столько глубок, сколько широк, и включать людей самых разных частей политического спектра. Вы должны быть знакомы с достаточно большим числом симпатизирующих вам людей, приближенных к высшим чиновникам, чтобы при любом исходе событий на самом верху для вас всегда оставалась безопасная ниша чуть ниже, нечто вроде страховочной сетки. Такая сетка расположена достаточно близко к верхам, чтобы находящиеся в ней люди могли снова подняться наверх, не рискуя вывалиться. Проявляя осторожность и предусмотрительность, этой же сеткой пользуются и люди, занимающие высшие должности. Они понимают, что всегда могут соскользнуть вниз и затем вернуться на соответствующие посты, находясь не слишком уж далеко – обычно на расстоянии меньше мили – и ожидая благоприятной возможности. Таким образом, даже попав в немилость, эти люди остаются внутри круга друзей, сохраняя доступ для себя и обеспечивая такой же доступ тем, кто в нем нуждается. В этом смысле ничто не изменилось со времен фараонов, когда в древних Фивах на берегах Нила знакомство с придворным, имеющим доступ к повелителю, давало власть, которую можно было перевести в деньги или в радостное наслаждение – достойная плата за возможность угодничать и заискивать.
Однако в Вашингтоне, как и в древних Фивах, излишняя приближенность ко двору утратившего власть лидера означала, что вам угрожает опасность оказаться запятнанным, особенно если сам фараон отказывался соблюдать правила существующей системы (и отдавал вас по сути дела на растерзание шакалам и гиенам Среднего царства).
А президент Райан отказывался. Похоже было, будто трон попал в руки иностранного узурпатора, может быть, и неплохого человека, но не похожего на других, собиравших вокруг себя людей из истеблишмента. Они терпеливо ждали, когда он призовет их, как поступали раньше все президенты, которым требовалась их мудрость и советы, в обмен на что они получали доступ к власти, как это происходило с придворными на протяжении столетий. И тогда они начнут управлять страной, помогая занятому делами главе государства, заботясь о том, чтобы все осуществлялось как раньше, по-старому, что являлось единственно правильным, поскольку все члены их круга признавали это, служа повелителю и получая блага в ответ.
Но при Райане старая система была не столько уничтожена, сколько предана забвению, и это озадачивало тысячи членов Великой сети. Они собирались на вечерние коктейли и обсуждали деятельность нового президента за стаканами перрье и тарелками с гусиной печенкой, снисходительно улыбаясь при известии о его новых идеях и ожидая, когда он наконец прозреет. Но прошло уже немало времени после событий того страшного вечера, и пока этого не случилось. Люди их круга, продолжающие работать на нового президента, которые были назначены на свои должности еще Фаулером и Дарлингом, приходя на вечеринки, делились с остальными, что не понимают происходящего. Старшие лоббисты пытались добиться приема через администрацию президента, но получали ответ, что президент крайне занят и у него нет времени. У него нет времени? Нет времени для них?
Казалось, будто фараон приказал аристократам и придворным разъехаться по домам и заняться своими имениями, расположенными вверх и вниз по течению Нила, а это ничуть их не привлекало – жить в провинции…, как простые люди?
Но еще хуже было то, что новый состав Сената, или по крайней мере его большая часть, следовал примеру президента. Многие сенаторы, если не большинство, вели себя сдержанно и в разговорах с ними отделывались короткими фразами. Ходили слухи, что новый сенатор из Индианы поставил у себя в кабинете на письменном столе кухонный таймер, установив его таким образом, что лоббистам выделялось всего пять минут, а тем, кто начинал осуждать изменения в налоговом кодексе, просто отказывал в беседе. Больше того, у него даже не хватало такта предупредить секретаря, чтобы тот не назначал встреч тем, кто хотел обсудить с ним эту проблему. А главе могущественной вашингтонской юридической фирмы, человеку, единственным желанием которого было просветить новичка из Пеории, он заявил, что никогда не будет говорить с такими людьми. Причем сказал это сам. При других обстоятельствах это было бы всего лишь забавным. Случалось и раньше в Вашингтон приезжали вновь избранные законодатели такой кристальной чистоты, что казалось, будто они въезжают в столицу на белом коне, однако с течением времени становилось ясно, что лошади давно вышли из моды, да и в большинстве случаев это вообще делалось ради рекламы.
Но не на этот раз. Слухи об этом уже распространялись. Сначала эту новость сообщили в местных газетах округа Колумбия, оценив как забавную причуду, но затем ее подхватили в Индианаполисе и начали восхвалять сенатора как кристально честного защитника интересов народа из их родного штата и, наконец, благодаря двум информационным синдикатам она стала достоянием всей страны. Этот новый сенатор решительно говорил с коллегами и сумел привлечь на свою сторону еще нескольких членов верхней палаты. Таких новообращенных было не очень много, но достаточно, чтобы вызвать брожение. Сенатора даже избрали председателем влиятельной подкомиссии,
что предоставило в его распоряжение превосходный рупор для выражения своих идей, тем более что сенатор обладал незаурядными ораторскими способностями и прибегал к ярким, хотя и не слишком утонченным, выражениям, которые репортеры не могли не цитировать в своих газетах. Даже те из них, кто отличались респектабельностью, не без удовольствия информировали читателей о подлинно новых событиях – в конце концов, именно это и было новостями, о чем кое-кто начал уже забывать.
На вечеринках собравшиеся все еще шутливо называли все эти новации причудами, очередным «хула-хупом», любопытным и забавным зрелищем, которое быстро выйдет из моды, но некоторые начали проявлять признаки беспокойства. Случалось, снисходительная улыбка застывала на губах говорящего в самой середине шутки, и он задумывался о том, а нет ли здесь чего-то действительно нового.
Нет, ничего по-настоящему нового произойти здесь не может. Это знали все. У системы были правила, а правилам надо повиноваться.
И все же кое-кого в Джорджтауне не оставляло чувство тревоги даже во время торжественных ужинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229