https://wodolei.ru/catalog/vanni/triton-mishel-180-r-161147-item/
Выступление же в прямом эфире будет выглядеть еще лучше и заставит намного больше людей переключиться на канал Эн-би-си, что позволит населению лучше познакомиться с Райаном.
– О'кей, Том, даю предварительное согласие. Но мне придется поговорить с ним.
– Только побыстрее, прошу тебя, – ответил Доннер. – Если он откажется, нам придется изменить всю сетку вечерних передач канала, а это значит, что вина падет на меня, понимаешь?
– Перезвоню тебе в пять, – пообещал ван Дамм, нажал кнопку на телефоне, выключающую линию, и выскочил из кабинета, оставив трубку лежать на столе.
– Иду поговорить с боссом, – сказал он агентам Секретной службы в коридоре, ведущем из восточного крыла Белого дома в западное. Он так спешил, что агенты подались в стороны еще до того, как увидели выражение его глаз.
– Да? – поднял голову Райан. Дверь Овального кабинета редко открывали без предупреждения.
– Нам придется заново провести интервью, – тяжело дыша, произнес Арни.
– Почему? – недоуменно покачал головой Джек. – Я забыл застегнуть ширинку?
– Мэри всегда проверяет это. Качество видеозаписи оказалось плохим и нет времени сделать новую. Доннер обратился с просьбой выступить в девять вечера в прямом эфире. Те же самые вопросы и все остальное – и вот еще, – произнес Арни, которому пришла в голову хорошая мысль. – Ты не смог бы попросить жену тоже быть рядом?
– Кэти это не понравится. А зачем? – спросил президент.
– От нее ничего не потребуется, просто пусть сидит рядом с тобой и улыбается. Это произведет на аудиторию хорошее впечатление. Она ведь должна время от времени вести себя как первая леди, Джек. Это не будет трудным. Может быть, мы сможем даже привести детей к…
– Нет. Мои дети не будут вовлечены ни в какие выступления перед публикой, и точка. Мы говорили об этом с Кэти.
– Но…
– Нет, Арни, этого не будет ни сегодня, ни завтра, ни в будущем. Никогда. – Голос Райана звучал твердо и холодно, как смертный приговор.
Глава президентской администрации понял, что ему не удастся убедить Райана во всем сразу. Потребуется некоторое время, но Джек поймет необходимость этого. Нельзя быть одним из рядовых американцев и не позволять им увидеть своих детей. Впрочем, сейчас нажим не даст желаемого результата.
– Значит, ты попросишь Кэти? Райан вздохнул.
– Хорошо, – согласился он.
– Тогда я передам Доннеру, что она, может быть, примет участие в передаче, но пока мы не уверены в этом из-за ее занятости как врача. Пусть задумается. Кроме того, ее присутствие отвлечет от тебя часть внимания. Не забывай, это главная обязанность первой леди.
– Может быть, ты сам поговоришь с ней, Арни? Учти, она хирург и умеет обращаться со скальпелем. Ван Дамм рассмеялся.
– Знаешь, кто она? Она чертовски привлекательная женщина и упрямее нас с тобой. Так что попроси ее получше, – посоветовал он.
– Хорошо. – Поговорю с ней сразу после ужина, подумал Джек.
***
– О'кей, Том, президент согласен. Но мы хотим попросить его жену быть с ним рядом.
– Почему?
– А почему нет? – спросил Арни. – Мы пока не уверены в этом. Она еще не вернулась с работы, – добавил он, и корреспонденты улыбнулись, услышав эту фразу.
– Спасибо, Арни. Я у тебя в долгу, – Доннер выключил динамик.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что обманул президента Соединенных Штатов, – негромко заметил Джон Пламер.
Он был старше Доннера и профессией журналиста занимался заметно дольше. Пламер не принадлежал к поколению Эдварда Р. Марроу – он был для этого недостаточно стар. Ему еще через несколько лет исполнится семьдесят, и во время Второй мировой войны он был еще юношей. Зато уже в Корее Пламер был молодым репортером, потом работал иностранным корреспондентом в Лондоне, Париже, Бонне и, наконец, в Москве, откуда его выслали. Впрочем, левые взгляды Пламера не заставили его относиться к Советскому Союзу с симпатией. Однако, хотя он и не принадлежал к поколению Марроу, но был воспитан на репортажах этого бессмертного корреспондента Си-би-эс. Он все еще мог закрыть глаза и услышать выразительный низкий баритон, в котором каким-то образом звучала убежденность, обычно свойственная голосу священника. Возможно, причина этого заключалась в том, что Эд начинал как диктор на радио, а в то время голос был одним из самых важных достоинств корреспондента. Он, несомненно, знал язык лучше, чем большинство корреспондентов его времени, и уж несравненно лучше полуграмотных репортеров и журналистов современного поколения. Сам Пламер серьезно занимался изучением литературы елизаветинской эпохи и старался писать репортажи и делать комментарии с элегантностью своего великого учителя, которого он слышал и видел на экране, но ни разу в жизни. У Эда Марроу была огромная аудитория, которую привлекала прежде всего свойственная ему честность, напомнил себе Пламер. Своей настойчивостью Эд ничем не уступал последующим поколениям многочисленных репортеров, занимающихся «журналистскими расследованиями», но все знали, что он справедлив и беспристрастен. Однако самое главное заключалось в том, что Эд Марроу никогда не нарушал правил и был верен журналистской этике. Пламер принадлежал к поколению, которое считало, что профессия журналиста зиждется на твердых правилах и одно из них – никогда не лгать. Ты можешь искажать правду для того, чтобы выудить у кого-нибудь информацию, – это другое дело, – но никогда, ни при каких условиях не должен намеренно лгать кому-то. Это беспокоило Пламера. Эд Марроу никогда бы так не поступил. Никогда.
– Джон, он обманул нас.
– Ты так считаешь?
– Что ты думаешь о полученной мной информации? – Последние два часа прошли в бешенной спешке, весь персонал компании занимался проверкой таких тривиальных сведений, что даже два или три случая, взятые вместе, мало о чем говорили. Зато удалось подтвердить всю собранную информацию, и это было самым главным.
– Я не уверен, Том. – Пламер потер усталые глаза. – Райан не совсем соответствует должности президента? Да, пожалуй. Но старается ли он изо всех сил? Несомненно. Честен ли он? Думаю, что честен. Пожалуй, не менее честен, чем любой другой президент, – поправил он себя.
– Тогда почему бы не дать ему возможность доказать это? Пламер промолчал. Видения растущей популярности, высокий рейтинг передачи, может быть, даже приз «Эмми» плясали перед глазами его молодого коллеги, подобно лакомствам перед глазами ребенка накануне сочельника. Как бы то ни было, Доннер был ведущим программы, а Пламер комментатором. К мнению Тома прислушивались в штаб-квартире компании в Нью-Йорке, где когда-то работали люди его поколения, но теперь им на смену пришло поколение Доннера, скорее бизнесмены, чем журналисты, для которых рейтинг канала был видением чаши Грааля, весомо отражающимся в их ежеквартальных доходах. Ну что ж, Райану нравятся бизнесмены, не правда ли?
– Пожалуй.
***
Вертолет совершил посадку на Южной лужайке. Старшина открыл дверцу, спрыгнул наружу и с улыбкой помог первой леди спуститься по трапу. За ней последовали телохранители, и вся процессия направилась по плавно восходящему вверх склону к южному входу в Белый дом. Там Рой Альтман нажал на кнопку лифта, потому что первой леди тоже не разрешалось делать этого.
– «Хирург» в лифте, поднимается на жилой этаж, – доложил с цокольного этажа агент Раман.
– Ясно, – отозвалась сверху Андреа Прайс. Она уже посылала специалистов из отдела технической безопасности проверить все металлодетекторы, через которые проходили сотрудники съемочной группы Эн-би-си, покидая Белый дом. Руководитель отдела заметил, что бывают случайности и крупные кассеты «Бета», которыми пользуются телевизионные компании, могут пострадать, но лично он сомневается в этом. Может быть, внезапное кратковременное повышение напряжения в электросети, высказала предположение Прайс. Исключено, ответил он, и напомнил с оскорбленным видом, что даже состав воздуха в Белом доме постоянно подвергается проверке его сотрудниками. Андреа подумала, не стоит ли обсудить эту проблему с главой президентской администрации, но это ни к чему бы не привело. Черт бы побрал этих репортеров, от них одни неприятности.
– Привет, Андреа, – поздоровалась Кэти, проходя мимо.
– Здравствуйте, доктор Райан. Ужин уже готов.
– Спасибо, – отозвалась «Хирург», направляясь к себе в спальню. Открыв дверь, она остановилась на пороге при виде платья на вешалке и драгоценностей, разложенных на туалетном столике. Недоуменно нахмурившись, Кэти сбросила туфли и переоделась в домашнее платье к ужину, как всегда думая о том, не ведется ли съемка скрытыми камерами.
Шеф– повар Белого дома Джордж Батлер намного превосходил ее в искусстве приготовления пищи. Он даже сумел улучшить фирменное блюдо Кэти -шпинатовый салат, добавив в соус, который она совершенствовала на протяжении нескольких лет, щепотку розмарина. По меньшей мере раз в неделю Кэти заходила к нему в кухню, давая непрошенные советы, а он в обмен научил ее пользоваться специальными кухонными приборами. Иногда она думала, что могла бы овладеть высшим искусством приготовления пищи, если бы не выбрала в качестве своей профессии медицину. Шеф-повар не говорил ей, что у нее немалые способности к этому, опасаясь произвести впечатление, будто он относится к ней свысока, – в конце концов, «Хирург» и есть хирург. За это время он узнал о любимых блюдах семьи Райанов, а приготовление еды для малышки, понял шеф-повар, было настоящим наслаждением, особенно когда девочка приходила к нему на кухню в сопровождении своего огромного телохранителя и принималась за поиски лакомств. Вместе с Доном Расселом пару раз в неделю она пила молоко с пирожными. «Песочница» стала любимицей обслуживающего персонала.
– Мамочка! – воскликнула Кэтлин, когда Кэти появилась в столовой.
– Здравствуй, милая. – «Песочнице» достался первый поцелуй и объятье, президенту – второй. Как всегда, старшие дети сопротивлялись «телячьим нежностям». – Джек, почему приготовлено мое вечернее платье?
– Нам придется вечером выступать по телевидению, – осторожно ответил «Фехтовальщик».
– Почему?
– Они запороли сделанную сегодня утром видеозапись моего интервью и попросили повторить его в прямом эфире – в девять вечера. Если не будешь возражать, мне хочется, чтобы ты была рядом.
– Что я буду там делать?
– Ты можешь говорить о чем угодно и поступать, как хочешь.
– Так что, мне придется встать и принести вам поднос с пирожными в прямом эфире?
– Джордж делает самые вкусные пирожные в мире! – вмешалась в разговор «Песочница». Все рассмеялись, и напряжение спало.
– Если не хочешь, можешь не идти. Это не обязательно. Просто Арни считает, что так было бы лучше.
– Отлично, – заметила Кэти. Наклонив голову, она пристально посмотрела на мужа. Иногда она пыталась понять, где находятся нитки, за которые дергает Арни, заставляя Джека поступать так, как он считает нужным.
***
Бондаренко работал до позднего часа – или до раннего, в зависимости от точки отсчета. Он сидел у себя в кабинете за письменным столом по двадцать часов в сутки и, после того как стал генералом, понял, что жизнь полковника намного лучше. Будучи полковником, он совершал утром пробежки и даже спал с женой. А теперь – ну что ж, Бондаренко всегда стремился к продвижению по службе, был честолюбивым офицером, иначе зачем офицеру-связисту отправляться в афганские горы в составе спецназа? Его способности были общепризнанными, но пребывание в ранге полковника едва не стало концом его карьеры, потому что он был назначен работать вместе с другим полковником, помощником министра обороны, а тот полковник оказался американским шпионом. Это обстоятельство по-прежнему озадачивало Бондаренко. Михаил Филитов, трижды Герой Советского Союза, ветеран Великой Отечественной войны – и шпион? Это потрясло его веру в советскую систему, господствовавшую в стране, но затем система рухнула, а страна распалась. Советский Союз, который вырастил его, сделал офицером и воспитал как военачальника, умер холодной декабрьской ночью, а на смену ему пришла другая страна, меньшая по размерам, служить которой было более…, привычно, что ли. Для Бондаренко проще было любить мать-Россию, чем колоссальную многоязычную империю. Теперь создалась ситуация, при которой все приемные дети ушли из дома, остались только родные, и потому семья стала более счастливой.
Более счастливой, зато и более бедной. Почему он не обратил внимания на это раньше? Вооруженные силы воспитавшей его страны были самыми большими в мире и производили наибольшее впечатление – по крайней мере так он считал прежде, – подавляли массой солдат и колоссальным вооружением, гордились тем, что уничтожили немецких оккупантов в ходе самой жестокой войны. Но те же вооруженные силы нашли свой конец в Афганистане или, по крайней мере, утратили там боевой дух и уверенность, подобно тому как это случилось с американцами во Вьетнаме. Но американцы сумели снова обрести их, а в его армии этот процесс еще не начался.
Сколько напрасно потраченных денег, выброшенных на ветер, для удовлетворения нужд отколовшихся провинций, этих неблагодарных пасынков, которых Советский Союз поддерживал на протяжении десятилетий. А теперь они ушли, забрав с собой огромные богатства, а в некоторых случаях вступили в союз с другими странами, чтобы, опасался Бондаренко, вместе с ними превратиться в противников. Вот уж неблагодарные приемные дети, подумал генерал.
Головко прав. Если мы хотим остановить эту опасность, делать это нужно в самом начале. Ведь даже с горсткой чеченских бандитов не удалось справиться.
Сейчас он занимал должность начальника оперативного управления, а еще через пять лет станет во главе армии. Бондаренко не сомневался в этом. Он был лучшим русским генералом среди военачальников своего возраста и сумел блестяще проявить себя во время военных операций, чем привлек внимание высокопоставленных политических деятелей, что всегда являлось решающим фактором в продвижении к высшим должностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229
– О'кей, Том, даю предварительное согласие. Но мне придется поговорить с ним.
– Только побыстрее, прошу тебя, – ответил Доннер. – Если он откажется, нам придется изменить всю сетку вечерних передач канала, а это значит, что вина падет на меня, понимаешь?
– Перезвоню тебе в пять, – пообещал ван Дамм, нажал кнопку на телефоне, выключающую линию, и выскочил из кабинета, оставив трубку лежать на столе.
– Иду поговорить с боссом, – сказал он агентам Секретной службы в коридоре, ведущем из восточного крыла Белого дома в западное. Он так спешил, что агенты подались в стороны еще до того, как увидели выражение его глаз.
– Да? – поднял голову Райан. Дверь Овального кабинета редко открывали без предупреждения.
– Нам придется заново провести интервью, – тяжело дыша, произнес Арни.
– Почему? – недоуменно покачал головой Джек. – Я забыл застегнуть ширинку?
– Мэри всегда проверяет это. Качество видеозаписи оказалось плохим и нет времени сделать новую. Доннер обратился с просьбой выступить в девять вечера в прямом эфире. Те же самые вопросы и все остальное – и вот еще, – произнес Арни, которому пришла в голову хорошая мысль. – Ты не смог бы попросить жену тоже быть рядом?
– Кэти это не понравится. А зачем? – спросил президент.
– От нее ничего не потребуется, просто пусть сидит рядом с тобой и улыбается. Это произведет на аудиторию хорошее впечатление. Она ведь должна время от времени вести себя как первая леди, Джек. Это не будет трудным. Может быть, мы сможем даже привести детей к…
– Нет. Мои дети не будут вовлечены ни в какие выступления перед публикой, и точка. Мы говорили об этом с Кэти.
– Но…
– Нет, Арни, этого не будет ни сегодня, ни завтра, ни в будущем. Никогда. – Голос Райана звучал твердо и холодно, как смертный приговор.
Глава президентской администрации понял, что ему не удастся убедить Райана во всем сразу. Потребуется некоторое время, но Джек поймет необходимость этого. Нельзя быть одним из рядовых американцев и не позволять им увидеть своих детей. Впрочем, сейчас нажим не даст желаемого результата.
– Значит, ты попросишь Кэти? Райан вздохнул.
– Хорошо, – согласился он.
– Тогда я передам Доннеру, что она, может быть, примет участие в передаче, но пока мы не уверены в этом из-за ее занятости как врача. Пусть задумается. Кроме того, ее присутствие отвлечет от тебя часть внимания. Не забывай, это главная обязанность первой леди.
– Может быть, ты сам поговоришь с ней, Арни? Учти, она хирург и умеет обращаться со скальпелем. Ван Дамм рассмеялся.
– Знаешь, кто она? Она чертовски привлекательная женщина и упрямее нас с тобой. Так что попроси ее получше, – посоветовал он.
– Хорошо. – Поговорю с ней сразу после ужина, подумал Джек.
***
– О'кей, Том, президент согласен. Но мы хотим попросить его жену быть с ним рядом.
– Почему?
– А почему нет? – спросил Арни. – Мы пока не уверены в этом. Она еще не вернулась с работы, – добавил он, и корреспонденты улыбнулись, услышав эту фразу.
– Спасибо, Арни. Я у тебя в долгу, – Доннер выключил динамик.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что обманул президента Соединенных Штатов, – негромко заметил Джон Пламер.
Он был старше Доннера и профессией журналиста занимался заметно дольше. Пламер не принадлежал к поколению Эдварда Р. Марроу – он был для этого недостаточно стар. Ему еще через несколько лет исполнится семьдесят, и во время Второй мировой войны он был еще юношей. Зато уже в Корее Пламер был молодым репортером, потом работал иностранным корреспондентом в Лондоне, Париже, Бонне и, наконец, в Москве, откуда его выслали. Впрочем, левые взгляды Пламера не заставили его относиться к Советскому Союзу с симпатией. Однако, хотя он и не принадлежал к поколению Марроу, но был воспитан на репортажах этого бессмертного корреспондента Си-би-эс. Он все еще мог закрыть глаза и услышать выразительный низкий баритон, в котором каким-то образом звучала убежденность, обычно свойственная голосу священника. Возможно, причина этого заключалась в том, что Эд начинал как диктор на радио, а в то время голос был одним из самых важных достоинств корреспондента. Он, несомненно, знал язык лучше, чем большинство корреспондентов его времени, и уж несравненно лучше полуграмотных репортеров и журналистов современного поколения. Сам Пламер серьезно занимался изучением литературы елизаветинской эпохи и старался писать репортажи и делать комментарии с элегантностью своего великого учителя, которого он слышал и видел на экране, но ни разу в жизни. У Эда Марроу была огромная аудитория, которую привлекала прежде всего свойственная ему честность, напомнил себе Пламер. Своей настойчивостью Эд ничем не уступал последующим поколениям многочисленных репортеров, занимающихся «журналистскими расследованиями», но все знали, что он справедлив и беспристрастен. Однако самое главное заключалось в том, что Эд Марроу никогда не нарушал правил и был верен журналистской этике. Пламер принадлежал к поколению, которое считало, что профессия журналиста зиждется на твердых правилах и одно из них – никогда не лгать. Ты можешь искажать правду для того, чтобы выудить у кого-нибудь информацию, – это другое дело, – но никогда, ни при каких условиях не должен намеренно лгать кому-то. Это беспокоило Пламера. Эд Марроу никогда бы так не поступил. Никогда.
– Джон, он обманул нас.
– Ты так считаешь?
– Что ты думаешь о полученной мной информации? – Последние два часа прошли в бешенной спешке, весь персонал компании занимался проверкой таких тривиальных сведений, что даже два или три случая, взятые вместе, мало о чем говорили. Зато удалось подтвердить всю собранную информацию, и это было самым главным.
– Я не уверен, Том. – Пламер потер усталые глаза. – Райан не совсем соответствует должности президента? Да, пожалуй. Но старается ли он изо всех сил? Несомненно. Честен ли он? Думаю, что честен. Пожалуй, не менее честен, чем любой другой президент, – поправил он себя.
– Тогда почему бы не дать ему возможность доказать это? Пламер промолчал. Видения растущей популярности, высокий рейтинг передачи, может быть, даже приз «Эмми» плясали перед глазами его молодого коллеги, подобно лакомствам перед глазами ребенка накануне сочельника. Как бы то ни было, Доннер был ведущим программы, а Пламер комментатором. К мнению Тома прислушивались в штаб-квартире компании в Нью-Йорке, где когда-то работали люди его поколения, но теперь им на смену пришло поколение Доннера, скорее бизнесмены, чем журналисты, для которых рейтинг канала был видением чаши Грааля, весомо отражающимся в их ежеквартальных доходах. Ну что ж, Райану нравятся бизнесмены, не правда ли?
– Пожалуй.
***
Вертолет совершил посадку на Южной лужайке. Старшина открыл дверцу, спрыгнул наружу и с улыбкой помог первой леди спуститься по трапу. За ней последовали телохранители, и вся процессия направилась по плавно восходящему вверх склону к южному входу в Белый дом. Там Рой Альтман нажал на кнопку лифта, потому что первой леди тоже не разрешалось делать этого.
– «Хирург» в лифте, поднимается на жилой этаж, – доложил с цокольного этажа агент Раман.
– Ясно, – отозвалась сверху Андреа Прайс. Она уже посылала специалистов из отдела технической безопасности проверить все металлодетекторы, через которые проходили сотрудники съемочной группы Эн-би-си, покидая Белый дом. Руководитель отдела заметил, что бывают случайности и крупные кассеты «Бета», которыми пользуются телевизионные компании, могут пострадать, но лично он сомневается в этом. Может быть, внезапное кратковременное повышение напряжения в электросети, высказала предположение Прайс. Исключено, ответил он, и напомнил с оскорбленным видом, что даже состав воздуха в Белом доме постоянно подвергается проверке его сотрудниками. Андреа подумала, не стоит ли обсудить эту проблему с главой президентской администрации, но это ни к чему бы не привело. Черт бы побрал этих репортеров, от них одни неприятности.
– Привет, Андреа, – поздоровалась Кэти, проходя мимо.
– Здравствуйте, доктор Райан. Ужин уже готов.
– Спасибо, – отозвалась «Хирург», направляясь к себе в спальню. Открыв дверь, она остановилась на пороге при виде платья на вешалке и драгоценностей, разложенных на туалетном столике. Недоуменно нахмурившись, Кэти сбросила туфли и переоделась в домашнее платье к ужину, как всегда думая о том, не ведется ли съемка скрытыми камерами.
Шеф– повар Белого дома Джордж Батлер намного превосходил ее в искусстве приготовления пищи. Он даже сумел улучшить фирменное блюдо Кэти -шпинатовый салат, добавив в соус, который она совершенствовала на протяжении нескольких лет, щепотку розмарина. По меньшей мере раз в неделю Кэти заходила к нему в кухню, давая непрошенные советы, а он в обмен научил ее пользоваться специальными кухонными приборами. Иногда она думала, что могла бы овладеть высшим искусством приготовления пищи, если бы не выбрала в качестве своей профессии медицину. Шеф-повар не говорил ей, что у нее немалые способности к этому, опасаясь произвести впечатление, будто он относится к ней свысока, – в конце концов, «Хирург» и есть хирург. За это время он узнал о любимых блюдах семьи Райанов, а приготовление еды для малышки, понял шеф-повар, было настоящим наслаждением, особенно когда девочка приходила к нему на кухню в сопровождении своего огромного телохранителя и принималась за поиски лакомств. Вместе с Доном Расселом пару раз в неделю она пила молоко с пирожными. «Песочница» стала любимицей обслуживающего персонала.
– Мамочка! – воскликнула Кэтлин, когда Кэти появилась в столовой.
– Здравствуй, милая. – «Песочнице» достался первый поцелуй и объятье, президенту – второй. Как всегда, старшие дети сопротивлялись «телячьим нежностям». – Джек, почему приготовлено мое вечернее платье?
– Нам придется вечером выступать по телевидению, – осторожно ответил «Фехтовальщик».
– Почему?
– Они запороли сделанную сегодня утром видеозапись моего интервью и попросили повторить его в прямом эфире – в девять вечера. Если не будешь возражать, мне хочется, чтобы ты была рядом.
– Что я буду там делать?
– Ты можешь говорить о чем угодно и поступать, как хочешь.
– Так что, мне придется встать и принести вам поднос с пирожными в прямом эфире?
– Джордж делает самые вкусные пирожные в мире! – вмешалась в разговор «Песочница». Все рассмеялись, и напряжение спало.
– Если не хочешь, можешь не идти. Это не обязательно. Просто Арни считает, что так было бы лучше.
– Отлично, – заметила Кэти. Наклонив голову, она пристально посмотрела на мужа. Иногда она пыталась понять, где находятся нитки, за которые дергает Арни, заставляя Джека поступать так, как он считает нужным.
***
Бондаренко работал до позднего часа – или до раннего, в зависимости от точки отсчета. Он сидел у себя в кабинете за письменным столом по двадцать часов в сутки и, после того как стал генералом, понял, что жизнь полковника намного лучше. Будучи полковником, он совершал утром пробежки и даже спал с женой. А теперь – ну что ж, Бондаренко всегда стремился к продвижению по службе, был честолюбивым офицером, иначе зачем офицеру-связисту отправляться в афганские горы в составе спецназа? Его способности были общепризнанными, но пребывание в ранге полковника едва не стало концом его карьеры, потому что он был назначен работать вместе с другим полковником, помощником министра обороны, а тот полковник оказался американским шпионом. Это обстоятельство по-прежнему озадачивало Бондаренко. Михаил Филитов, трижды Герой Советского Союза, ветеран Великой Отечественной войны – и шпион? Это потрясло его веру в советскую систему, господствовавшую в стране, но затем система рухнула, а страна распалась. Советский Союз, который вырастил его, сделал офицером и воспитал как военачальника, умер холодной декабрьской ночью, а на смену ему пришла другая страна, меньшая по размерам, служить которой было более…, привычно, что ли. Для Бондаренко проще было любить мать-Россию, чем колоссальную многоязычную империю. Теперь создалась ситуация, при которой все приемные дети ушли из дома, остались только родные, и потому семья стала более счастливой.
Более счастливой, зато и более бедной. Почему он не обратил внимания на это раньше? Вооруженные силы воспитавшей его страны были самыми большими в мире и производили наибольшее впечатление – по крайней мере так он считал прежде, – подавляли массой солдат и колоссальным вооружением, гордились тем, что уничтожили немецких оккупантов в ходе самой жестокой войны. Но те же вооруженные силы нашли свой конец в Афганистане или, по крайней мере, утратили там боевой дух и уверенность, подобно тому как это случилось с американцами во Вьетнаме. Но американцы сумели снова обрести их, а в его армии этот процесс еще не начался.
Сколько напрасно потраченных денег, выброшенных на ветер, для удовлетворения нужд отколовшихся провинций, этих неблагодарных пасынков, которых Советский Союз поддерживал на протяжении десятилетий. А теперь они ушли, забрав с собой огромные богатства, а в некоторых случаях вступили в союз с другими странами, чтобы, опасался Бондаренко, вместе с ними превратиться в противников. Вот уж неблагодарные приемные дети, подумал генерал.
Головко прав. Если мы хотим остановить эту опасность, делать это нужно в самом начале. Ведь даже с горсткой чеченских бандитов не удалось справиться.
Сейчас он занимал должность начальника оперативного управления, а еще через пять лет станет во главе армии. Бондаренко не сомневался в этом. Он был лучшим русским генералом среди военачальников своего возраста и сумел блестяще проявить себя во время военных операций, чем привлек внимание высокопоставленных политических деятелей, что всегда являлось решающим фактором в продвижении к высшим должностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229