Все пятеро слегка нервничали и с удовольствием выпили бы чего-нибудь, чтобы расслабиться, несмотря на религиозный запрет, но авиалайнер совершил посадку в исламском аэропорту, и спиртное не будут разносить до тех пор, пока самолет не покинет пределы воздушного пространства Объединенной Исламской Республики. Все пятеро подчинились создавшимся обстоятельствам. Они получили подробный инструктаж и были готовы выполнить поставленную перед ними задачу. Посланцы Бадрейна прошли через аэропорт как обычные пассажиры и послушно представили свой ручной багаж для осмотра и просвечивания рентгеновскими лучами. Служба безопасности тут была ничуть не менее бдительной, чем в западных аэропортах, – пожалуй, даже более бдительной, поскольку рейсов было относительно мало, так что местная паранойя обнаруживалась более явно. В каждом случае на экране был виден бритвенный прибор, крем для бритья, документы, книги и тому подобные мелочи.
Все посланцы были образованными людьми. Некоторые закончили американский университет в Бейруте – одни, чтобы получить дипломы, другие – просто чтобы лучше узнать врага. Подчеркнуто аккуратные, в галстуках, узлы которых были сейчас свободно приспущены, они повесили свои пиджаки в шкафчики, расположенные в разных местах салона. Через сорок минут все пятеро вместе с остальными пассажирами погрузились в беспокойный сон.
***
– Итак, как ты оцениваешь ситуацию? – спросил ван Дамм. Хольцман взболтнул стакан, наблюдая за тем, как кубики льда кружат по поверхности.
– При иных обстоятельствах я мог бы назвать это заговором, но это не заговор. Для человека, который утверждает, что собирается восстановить порядок в стране, Джек делает многовато безумных шагов.
– «Безумных» – это уж слишком сильно сказано, Боб.
– Только не для них. Все утверждают, что он «человек не их круга», пришелец со стороны, и они резко реагируют на его инициативы. Даже ты должен признать, что его идея с изменением налогового кодекса несколько выходит за приемлемые рамки, но это всего лишь повод для того, что происходит, – по крайней мере, один из поводов. Игра, которую они ведут против него, ничем не отличается от обычной – пара случаев утечки
информации, а то, как они представляют это, красноречиво говорит об их манерах.
Арни был вынужден согласиться. Наступление на Райана походило на то, как проезжающие по шоссе автомобили избавляются от мусора. Если аккуратно складывать мусор в специальные контейнеры на обочине, то на его уборку требуется всего несколько минут. Когда же пассажиры мчащихся автомобилей начинают выбрасывать мусор из окон, на уборку приходится тратить часы. Вот и в данном случае противники Райана ставят перед ним множество препятствий, и президент вынужден тратить драгоценное время на то, чтобы заниматься бесполезной и ненужной работой по очистке дороги, вместо того чтобы вести вперед машину государства. Такое сравнение было грубым, зато точно соответствовало истине. Политика гораздо чаще заключается в том, чтобы затруднять действия политических оппонентов и заставлять их убирать с дороги препятствия, чем в ведении конструктивной работы.
– Кто организовал утечку информации? Журналист пожал плечами.
– Остается только гадать. Кто-нибудь из ЦРУ, человек, который подпал под сокращение и не хочет уходить на пенсию. Согласись, что столь резкое увеличение штатов оперативного управления создает впечатление, будто мы возвращаемся в прошлое. Насколько сокращают разведывательное управление?
– Исходят из необходимости компенсировать рост числа оперативников. Смысл перестройки ЦРУ заключается в том, чтобы сократить общее финансирование, получать более надежную информацию и повысить эффективность работы всего управления. Ты ведь понимаешь, – прибавил он, – что я не могу давать советы президенту о том, как совершенствовать разведывательную деятельность. В этом вопросе он настоящий эксперт.
– Мне это известно. Я уже подготовил серию очерков для публикации и собирался обратиться к тебе с просьбой об интервью с Райаном, когда мыльный пузырь лопнул.
– Вот как? В чем…
– Ты хочешь спросить, почему я проявляю такой интерес к этому? Дело в том, что этот сукин сын действует самым противоречивым образом. Некоторые его поступки производят просто потрясающее впечатление, зато некоторые… Иногда мне кажется, что он блуждает в лесу и не знает, как выбраться оттуда. Впрочем, даже такое сравнение излишне оптимистично.
– Продолжай.
– Райан мне нравится, – признался Хольцман. – Он – честный человек, причем не относительно честный, действительно честный. Я собирался рассказать, как все обстоит на самом деле. Знаешь, что приводит меня в ярость? – Он сделал глоток, заколебался, прежде чем продолжать, и затем заговорил, не скрывая гнева:
– Кто-то в «Вашингтон пост» узнал о моей работе и сообщил об этом Эду Келти, а тот, наверно, организовал утечку информации, которая попала к Доннеру и Пламеру.
– И они воспользовались твоим материалом, чтобы распять Райана?
– Совершенно верно, – признался Хольцман. Ван Дамм с трудом удержался от смеха. Он сдерживался, насколько мог, но теперь это стало слишком забавным.
– Добро пожаловать в Вашингтон, Боб.
– Знаешь, среди нас есть люди, серьезно относящиеся к проблемам профессиональной этики, – возразил журналист, хотя и не слишком убедительно. – Это был хороший материал. Я провел огромную исследовательскую работу, сверяя и подтверждая каждый факт. У меня есть источник информации в ЦРУ – даже несколько, – но для этой работы я воспользовался сведениями, полученными из совершенно нового источника, от человека, который отлично знаком с происшедшим. Я получил от него эту информацию и проверил каждое слово, написал очерк, где говорилось о том, в чем я уверен и о чем догадываюсь, причем всегда подчеркивал разницу между первым и вторым, – заверил он главу администрации Белого дома. – И ты знаешь, что у меня получилось? Райан выглядел в моем материале очень хорошо. Действительно, временами он выбирал путь наименьшего сопротивления, но, насколько мне удалось установить, никогда не нарушал законов. Если когда-нибудь у нас возникнет критическая ситуация, именно такой человек нужен нам в Овальном кабинете. Но какой-то ублюдок украл мой материал, воспользовался моей информацией, полученной из моих источников, и все в ней переиначил в собственных интересах. Мне это совсем не нравится, Арни. Мои читатели верят мне, моя газета полагается на то, что я пишу, а кто-то обманул меня. – Он поставил стакан на стол. – Я знаю, что ты думаешь обо мне и о моей…
– Нет, не знаешь, – прервал его Арни.
– Ноты всегда…
– Я возглавляю президентскую администрацию, Боб, и должен быть лояльным по отношению к своему боссу. Вот почему мне приходится вести игру таким образом, чтобы защитить его. Но если ты думаешь, что я не уважаю прессу, то ошибаешься. Мы не всегда оказываемся друзьями, иногда нам приходится ссориться друг с другом, становиться врагами, но мы нуждаемся в вас так же, как вы в нас. Подумай, ради Бога, если бы я не уважал тебя, то какого черта ты сидел бы здесь и пил мой бурбон?
Это или искусный маневр, или откровенное заявление, подумал Хольцман, и Арни слишком опытный игрок, чтобы можно было сразу определить разницу. Но самым правильным будет промолчать и допить виски, оставшееся в стакане. Жаль, что глава администрации Белого дома предпочитает покупать дешевый бурбон и носить рубашки из магазинов готового платья Л. Л. Бина. К тому же Арни не умеет хорошо одеваться. Однако не исключено, что это часть тщательно продуманного им образа. Политическая игра становится настолько запутанной, что превращается в комбинацию классической метафизики и экспериментальной науки. Ты никогда не знаешь всей правды, и если тебе удается узнать ее часть, то нередко это делается для того, чтобы лишить тебя возможности выяснить все остальное, не менее важное. И все-таки это самая увлекательная игра.
– О'кей, Арни, я согласен с тобой.
– Вот и правильно. – Ван Дамм улыбнулся и наполнил стакан своего гостя. – Итак, зачем ты позвонил мне?
– Мне даже неловко говорить об этом. – Наступила тишина. – Я отказываюсь стоять и безучастно наблюдать за тем, как распинают невиновного человека.
– Но раньше у тебя не было таких угрызений совести, – возразил Арни.
– Может быть. Но тогда речь шла о политических деятелях, так что рано или поздно это с ними все равно случилось бы. Мне кажется, что Райану нужно дать шанс проявить себя.
– К тому же ты рассержен тем, что у тебя украли твой материал и Пулитцеровскую премию, которую ты…
– У меня их уже две, – напомнил ему Хольцман. В противном случае главный редактор не поручил бы ему эту работу, но внутренние политические игры в газете «Вашингтон пост» велись с такой же жестокостью, как и во всей столице.
– Так что ты хочешь от меня?
– Мне нужны сведения относительно операции в Колумбии. Я хочу узнать о Джимми Каттере и обстоятельствах его смерти.
– Боже мой, Боб, ты не представляешь, что пришлось сегодня выслушать нашему послу в Боготе.
– Испанский язык словно предназначен для ругательств. – На лице журналиста появилась улыбка.
– Об этом нельзя рассказывать, Боб. Никак нельзя.
– Так или иначе, но про операцию в Колумбии все равно расскажут. Вопрос лишь в том, кто сделает это, а потому – с каких позиций о ней будут говорить. Я уже знаю достаточно, чтобы кое-что написать, Арни.
Как часто случается в Вашингтоне в такие моменты, все оказались в ловушке по вине обстоятельств. Хольцману нужно было написать статью. Если он сделает это должным образом, ему удастся, возможно, вернуться к первоначальной теме и стать кандидатом на очередную Пулитцеровскую премию – она была важной для всех журналистов, невзирая на предыдущие отрицания, и Арни знал это. Кроме того, в этом случае Хольцман даст понять ублюдку, организовавшему утечку информации для Эда Келти, что ему лучше самому уйти из «Вашингтон пост», прежде чем Боб узнает его имя и навсегда уничтожит его – или ее – карьеру с помощью несколько умело пущенных слухов и заданий, ведущих в тупик. Арни чувствовал себя в ловушке из-за того, что был обязан защищать своего босса, и единственный способ сделать это заключался в том, чтобы нарушить закон и доверие президента. Наверно, подумал глава администрации Белого дома, есть и более простые способы заработать на жизнь. Он мог заставить Хольцмана подождать, сделав вид, что обдумывает его предложение, но оба понимали, что это всего лишь театральный жест, да и ситуация была слишком серьезной.
– Только никаких записей и без магнитофона.
– Согласен, всего лишь для общего описания обстановки. В статье будет сказано «высокопоставленный источник», даже не «высокопоставленный источник из администрации президента».
– И я скажу тебе, где проверить полученную от меня информацию.
– Они знают про операцию?
– Даже в большей степени, чем я, – ответил ван Дамм. – Черт возьми, мне только что стали известны важные подробности. Журналист удивленно поднял бровь.
– Это пригодится, и на них будут распространяться те же правила. А кто действительно знает об этом?
– Даже президент знает не все. Я вообще сомневаюсь, что кому-то известна общая картина.
Хольцман сделал последний глоток и отодвинул стакан. Подобно хирургу в операционной, он никогда не смешивал алкоголь с работой.
***
Рейс 534 совершил посадку в Стамбуле в 2.55 по местному времени, пролетев тысячу двести семьдесят воздушных миль за три часа пятнадцать минут. Стюардессы разбудили пассажиров за тридцать минут до посадки и попросили на разных языках поднять спинки кресел в вертикальное положение. Теперь пассажиры с трудом приходили в себя. Авиалайнер плавно коснулся посадочной дорожки, и несколько пассажиров подняли пластмассовые шторки на иллюминаторах, чтобы убедиться, что они действительно находятся на еще одном безымянном участке земли, освещенном белыми посадочными и синими рулежными фонарями, ничем не отличающемся от таких же аэродромов во всем мире. Те, кто прибыли к месту назначения, вставали и пробирались к выходу, чтобы окунуться в черную турецкую ночь. Остальные снова откинули назад спинки кресел, чтобы вздремнуть еще сорок пять минут, перед тем как самолет взлетит в 3.40 и начнется заключительная половина полета.
Рейс 601 авиакомпании «Люфтганза» совершался на двухмоторном аэробусе А-310 примерно такого же размера и вместимости, как «боинг» голландской компании КЛМ. На борту аэробуса тоже находились пять пассажиров из группы Бадрейна. Авиалайнер взлетел в 2.55 утра для беспосадочного полета во Франкфурт. Вылет прошел без всяких происшествий.
***
– Это прямо-таки сенсационная история, Арни.
– Да. Я познакомился с важными подробностями только на этой неделе.
– Насколько ты уверен в достоверности происшедшего?
– Все детали совпадают. – Он снова пожал плечами. – Не могу сказать, что мне это понравилось. Думаю, что мы все равно одержали бы победу на выборах, но, Боже мой, он просто отказался от борьбы. Представляешь себе, он намеренно провалил собственные выборы, но, – задумчиво покачал головой ван Дамм, – это был, наверно, самый мужественный и великодушный политический поступок нашего века. Я даже не подозревал, что он способен на такой шаг.
– Фаулер знает об этом?
– Я не говорил ему. Пожалуй, нужно рассказать.
– Одну минуту. Помнишь, как Лиз Эллиот подсунула мне подтасованные факты относительно Райана и как…
– Да, здесь все сходится. Джек вылетел в Колумбию, чтобы спасти брошенных там солдат. Сержант, который находился на вертолете рядом с ним, был смертельно ранен, и Джек с тех пор выполнял данное ему обещание заботиться о его семье. Лиз заплатила за это. Когда в Денвере взорвалась атомная бомба, она разрыдалась и рассказала обо всем.
– Значит, Джек действительно так и поступил… Никто не знает всех подробностей случившегося тогда. Фаулер потерял самообладание и едва не запустил ракету с ядерной боеголовкой, нацеленную на Иран, – ему помешал Райан, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229