– удивленно спросил возница.– Граф Отто – наш друг, – объяснил Уилл. – Мы хотели устроить ему небольшой сюрприз. Вы не могли бы облететь вокруг цирка? Возможно, мы найдем, где еще можно высадиться.– Как пожелаете, сэр.Кэбмен пожал плечами, покинул свое место в очереди и заставил его, описав великолепную дугу, пролететь над дирижаблем. Он вывел свой кэб из очереди, затем поднял его по великолепной дуге и пролетел над вершиной дирижабля.– Ты только посмотри, – восхищенно пробормотал Тим. – Вблизи он выглядит еще больше.Уилл закатил глаза.– Летите очень медленно, – попросил он. – Мне надо все как следует разглядеть.– Как вам угодно, – повторил кэбмен.– Ты посмотри, какой класс! – Тим покачал головой. – Вы отличный пилот.– Благодарю вас, сэр, – кэбмен улыбнулся. – Этот кэб достался мне от брата. Ну, вы понимаете: раньше это был его кэб, но брат больше не может летать. С ним произошел несчастный случай.– Прямо в этом кэбе? – уточнил Тим.– Именно так все и было, сэр. Брат вез полковника Уильяма Старлинга на запуск лунного корабля. Полковник выбросил его из кэба в пруд у Хрустального дворца, и брат сломал обе ноги. Затем полковник повредил кэб. Вы бы только знали, во сколько мне ремонт обошелся! Он настоящий негодяй, этот полковник Старлинг, – что скажете, сэр? Надеюсь, его изловят и отправят на виселицу.– Согласен, – сказал Тим.Уилл немного замялся, но тоже произнес:– Справедливо.Ибо больше сказать было нечего.– Смотрите туда, – сказал кэбмен. – Вон там, видите? Вдоль всего южного луча звезды тянется что-то вроде сигнального мостика – джентльмены, наверно, видели такие на железных дорогах. Я могу вас на него высадить, если не возражаете. А дальше действуйте сами.– Идет, – согласился Уилл.Кэбмен припарковал свой экипаж у самого помоста.– Прошу вас, джентльмены. На счетчике один фунт три пенса.– Заплати ему, Тим, – сказал Уилл. Тим похлопал по карманам.– У меня пусто, – ответил он. – Думаю, кто-то ловко избавил меня от всех денег.– Меня тоже, – сказал Уилл. – Юный мистер Уинстон, не иначе. Разжился моим кошельком.– Это крайне досадно, – произнес кэбмен. – Обычно в таких случаях я запираю все дверцы и отправляюсь к мистеру Джиму Корбетту по прозвищу Джентльмен Джим, чемпиону Британии по кулачному бою. Этому джентльмену принадлежит честь продемонстрировать миру преимущество отточенной техники перед грубой силой. После его победы в 1892 году над Дж. Салливаном за английским боксом закрепилась репутация «спорта джентльменов». Джим Корбет считается первым в истории профессиональным боксером. (Прим. ред.)

Он тоже мой брат. И он делает из неплательщиков отбивную с кровью.– У нас нет времени встречаться с вашим братом, – сказал Уилл. – Но послушайте, раз мы все равно проникнем внутрь… вы не согласитесь взять в качестве оплаты наши билеты? Нумерованные места в первом ряду. Вам такое устроит?– А вы где будете?– Не волнуйтесь, мы найдем куда присесть. Так что скажете?– Скажу «от всей души благодарю, сэр». «Приятно повеселиться, сэр». Давайте билеты.Уилл вытащил из кармана билеты и протянул их за невысокую стеклянную переборку.– Еще раз благодарю, сэр, – произнес кэбмен, разглядывая билеты. – Места 12 и 13, ряд А… Желаю удачи.– Прощайте, – сказал Уилл.И они с Тимом покинули аэрокэб и ступили на хрупкий мостик.
Здесь гулял… как бы это выразиться… легкий ветерок.– Прохладно, – поежился Тим. – Словно мы на высокой-высокой крыше.– На крыше, – повторил Уилл и улыбнулся.– Ты чего улыбаешься?– Помнишь, как мы сидели в камере и я тебе рассказывал про детектива Ласло Вудбайна? Я про него читал?Тим кивнул, но кивок почти потерялся в облаке волос, растрепанных ветром.– И помнишь, я тебе сказал, что все истории про Ласло Вудбайна заканчиваются одинаково: Лас встречается с главным преступником и отправляет того в бездну небытия.– Помню. Только не пойму, к чему ты клонишь. Все выяснится, преступники будут наказаны… Ты об этом?– Угу, – ответил Уилл. – Знаешь, у меня что-то между ног мерзнет. Идем внутрь.
Внутри, под куполом огромного амфитеатра, блестящая публика занимала места. И любой, чье имя что-то значило, находился здесь.Здесь был Оскар Уайльд – он восседал на подушке из лебяжьего пуха по причине ожога, который получил при взрыве лунного корабля. Здесь был Бердслей – он рассказывал Ричарду Дэдду о том, как успешно его брат Питер играет в Брентфордском футбольном клубе и как недавно его заприметил охотник за талантами из Ливерпуля. Здесь был герцог Веллингтон, Вы уже успели убедиться, что под Новый год, возможно все. Например, Уэлсли Уильям (1788 – 1857), племянник герцога Веллингтона, национального героя Великобритании, победителя битвы при Ватерлоо, мог не разориться в 1822 г., несмотря на бурную светскую жизнь. Хотя не исключено, что Уилл имел честь видеть одного из его потомков. (Прим. ред.)

который болтал с лордом Колостоми, а тот пытался сбыть ему мешок овечьей шерсти. Именно торговля овечьей шерстью сделала Англию тем, чем она стала, – империей, охватившей полмира. В память об этом лорд-канцлер во время заседаний парламента по сию пору восседает на мешке овечьей шерсти. (Прим. ред.)

Здесь была мадам Нелли Мелба, которая восхищенно разглядывала Большие Сапоги Литтл Тича.Лорд Бэббидж и мистер Тесла сидели рядом с Ее Величеством королевой (благослови ее Бог), а по другую руку от Ее Величества сидела принцесса Александра, чья ручка снова покоилась на здоровом колене Джозефа Меррика.Здесь был мистер Шерлок Холмс, который недавно вернулся из Дартмура, где успешно раскрыл еще одно дело. И доктор Ватсон, у которого в течение последних пяти лет был тайный роман с Ее Величеством. Рядом с Ватсоном сидел королевский гинеколог сэр Фредерик Тревс, и они рассказывали друг другу медицинские анекдоты.Разумеется, здесь были все прерафаэлиты, и они обменивались шутками с группой протосюрреалистов.Все шутки касались рыбы.Также здесь были: Монтегю Саммерс и мадам Блаватская, Алистер Кроули Основатель и лидер учения магического ордена телемитов, писатель и философ. (Прим. ред.)

и папа римский.Но они не обменивались шутками и не рассказывали анекдоты. Они друг с другом даже не разговаривали.И конечно, в этом амфитеатре царила атмосфера ожидания. Атмосфера блеска, экзальтации, предвкушения, надежды. Ибо на пороге было новое столетие. Учитывая прогресс, который произошел за последние полвека, оно представлялось весьма многообещающим.Но что именно оно обещает? Куда направится семимильными шагами Британская империя? Завоюет весь мир? Или устремится к звездам?– Определенно к звездам, – сказал Человек из Клэпхемского Омнибуса, который был нынче вечером Лицом Толпы. Правда, все люди в толпе сегодня были исключительными.
Исключительные люди проходили по рядам и занимали свои места.На мостике, который тянулся вдоль южного луча, Тим открыл дверь.– Готово, – сказал он. – За мной.– Ты хотя бы представляешь, куда мы попадем? – спросил Уилл.– Весьма приблизительно, – признался Тим.
В уборной «Исполнителей» низшего класса стоял гомон. Всюду горел свет.– Пять минут до занавеса, – сообщил голос по сети оповещения.В амфитеатре под куполом оркестр занял места и начал настраивать инструменты. Запах опилок смешивался с ароматом духов.– Сюда, вниз, – сказал Уилл.– А хотя бы представляешь, куда мы попадем?– Весьма приблизительно.
Последний из аэрокэбов выгрузил последних представителей светской публики и полетел прочь. Потом к выходу причалил еще один кэб. Этот был тот самый кэб, который доставил сюда Уилла. Кэбмен, которому Тим и Уилл отдали свои билеты, привез с собой брата – того самого, который упал в пруд возле Хрустального дворца и сломал ноги. Понятно, что обе ноги брата были в гипсе.Кэбмен помог брату выбраться наружу.– Это будет для тебя лучшим лекарством, братик. Ты это заслужил.– Я рад, – ответил тот, опираясь на костыли.– Погоди, двигатель выключу, – кэбмен просунулся в кабинку, и двигатель затих. – Готово.Прежде чем он успел окончательно выпрямиться, аэрокэб рухнул на Уайтчейпл.– Идиот! – завопил брат с загипсованными ногами.
– Если бы мы немножко подумали, – заметил Тим, пробираясь вместе с Уиллом по служебному тоннелю, который тянулся непосредственно под баллоном дирижабля, – мы раздобыли бы план этой посудины. Спорю: в Бюро Патентов нам бы его точно выдали. А может быть, еще где-нибудь.– Мы не заблудимся, – пообещал ему Уилл. – Немного веры.– О, чего-чего, а веры у меня сколько угодно. Слушай внимательно. Слышишь?Уилл прислушался.– Что это? Как ты думаешь? Уилл снова прислушался.– Аплодисменты, – сказал он. – Аплодисменты.– Представление началось, – подхватил Тим. И был прав.Представление действительно началось. ГЛАВА 42 Аплодисменты. Бурные аплодисменты. Овации. Бурные овации.Огромный амфитеатр погрузился во тьму, но за стеклянным куполом по-прежнему мерцали звезды. А потом тьму пронзил луч прожектора, ударил точно в центр арены, и на свет выступил человек.Громоподобными аплодисментами публика приветствовала графа Отто Блэка.Граф был великолепен. Его куполообразная лысина скрывалась под высокой меховой шляпой. Подол роскошного золотого плаща с высоким воротником, подбитый горностаем, подметал опилки. Под острым кадыком сверкала большая пряжка из чистого золота, на которой были выгравированы таинственные символы, длинная черная борода заплетена в косички, сверкающие разноцветными бусинами. Глаза графа, круглые и навыкате, блестели, рот растянут в ухмылке, обнажающей желтые зубы.Потом граф распахнул плащ, предоставляя публике полюбоваться малиновой рубахой, расшитой золотом, и лосинами из канареечного шелка, заправленными в черные лаковые ботфорты. Раскинув длинные костлявые руки, он пошевелил пальцами, точно сухое дерево на ветру. Правда, редко встретишь сухое дерево, чьи ветки и сучки унизаны драгоценными перстнями, да еще таким, на которых выгравированы всевозможные таинственные символы.– Привет всем собравшимся! – прокричал он.Толпа ответила восторженными возгласами и снова зааплодировала. Кэбмен, который сидел на месте Уилла, оглушительно засвистел.– Итак, – продолжал граф. – Дамы и господа, леди и джентльмены, ваше святейшество папа, художники, поэты, великие мыслители эпохи, рад вас приветствовать. И в первую очередь – приветствую Ее Величество королеву, императрицу Индии, Америки и Африканских Штатов. Ваш покорный слуга, мадам.Граф согнулся в низком поклоне, и королева глупо захихикала.– Думаю, он тоже ей всаживал, – шепнул доктор Ватсон Шерлоку Холмсу.– В этот знаменательный вечер… – граф зашагал по арене, и луч прожектора следовал за ним, не отставая. – В этот знаменательный вечер я счастлив представить вам зрелище, какого не еще никому не доводилось видеть. Оно превзойдет все, чему аплодировали жители Древнего Рима и те, кому посчастливилось побывать при российском дворе. Вам предстоит стать свидетелями чуда. Вас охватит трепет, и никто из вас не сможет сохранить спокойствие. Вы будете потрясены и ошеломлены. А как только Биг Бен пробьет полночь и настанет первая минута двадцатого века…Граф приложил к губам длинный костлявый палец и смолк.– Именно тогда произойдет самое главное. Представить такое будет не под силу самому пылкому воображению.– Я не прочь это увидеть, – шепнула дама в соломенной шляпке своей подруге по имени Дорис. – У меня как раз очень пылкое воображение.– Итак… – граф снова воздел руки, – наше представление начинается.
– Мы куда-то не туда свернули, – пробормотал Тим. – Давай попробуем вниз по этой лестнице.Уилл поскреб свою белокурую макушку.– А ты не заметил одну вещь? Этот чертов летающий цирк внутри несколько больше, чем снаружи!Тим изобразил самую задумчивую мину в своей жизни.– Я как раз собирался это сказать, – ответил он.– Значит, – произнес Уилл, – спускаемся по этой лестнице.
Под огромным куполом вспыхнул свет, и на арену выехали пятьдесят карликов верхом на страусах. Под аккомпанемент оркестра страусы исполнили великолепнейший танец в стиле мюзик-холла, ибо оркестр играл популярные песенки, в том числе «Не прыгай с крыши, папа, и двор нам не дырявь» и «Когда в серебро превратится твоя седина, полфунта не сможешь ли мне разменять?» и «Доставай фрикадельки, мама, мы пришли на развилку дорог». Все эти песенки пользовались неизменной популярностью. Конечно, не такой, как Танец Большого Сапога, но его, к счастью, в программе не было.Слова, конечно, знали все. Публика подпевала, Ее Величество королева Виктория помахивала в такт рукой, принцесса Александра постукивала пальцами: па-ра-рам, па-ра-рам.Мистер Джозеф Меррик просто трубил.– Недурно, правда? – спросил кэбмен, который сидел на месте Уилла. – Как тебе, братец?Его брат с загипсованными ногами покачал головой.– Мне бы гораздо лучше, если мой кэб не торчал сейчас из крыши «Веселого Епископа», лопух носатый!
Мастер Мэйкпис Скриббенс еще раз попудрил нос.– Настоящий денди, – шепнул ему на ухо чей-то голос. Мастер Скриббенс поглядел в зеркало. Но там отражался только он сам.– Это я, – прошептал Герберт Уэллс. – Помни, как мы договаривались. Если я спрашиваю, либо кивай, либо качай головой. Понял?Мастер Скриббенс кивнул.– Ты раздобыл билеты для Уильяма и Тимоти? Мастер Скриббенс снова кивнул.– Ты знаешь, заняли ли они свои места?Теперь мастер Скриббенс покачал головой, и вялые складки его кожи заколыхались, как тесто.– Мне не удалось обнаружить на борту этого дирижабля ни одного компьютера. Я не слышал ничего подозрительного. Просто не знаю, что подумать.Мастер Скриббенс многозначительно кивнул, а затем покачал головой.– Надеюсь, мы не совершили роковой ошибки, – произнес мистер Герберт Уэллс.– «Кавалькада Причуд» – на арену, – протрубила на всю уборную система оповещения.– Мне пора, – прошептал мастер Скриббенс.– Сломай ногу, – сказал мистер Уэллс.
Тим споткнулся на лестнице.– Черт, – сказал он, поднимаясь. – Я уже думал, что я сломал ногу.Но он просто зацепился штаниной за какую-то заклепку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55