– Доктор Ватсон уехал с мистером Холмсом расследовать дело о собаке Баскервилей. Кстати, загадку поможет разгадать дворецкий.– У меня нет слов, – признался мистер Уэллс.– Приятно было познакомиться, – сказал Уилл. – Прощайте.
– Так куда мы теперь, шеф? – спросил Барри, как только Уилл вышел на улицу. – В Чизвик, не так ли?– Нет, – ответил Уилл. – Я так не думаю.– Но, шеф, я же все рассказал. Мы на одной стороне, у нас одна цель. Ну и все такое.– Барри, – Уилл прикрыл рот рукой, чтобы не привлекать внимания прохожих, – мы будем делать так, как решу я, и никак иначе. Ты волен меня покинуть, когда пожелаешь.– Без меня тебе не вернуться в будущее, шеф.– Представь себе, это меня не беспокоит. Можешь считать, что мне здесь нравится. Я привык. И, откровенно говоря, это время куда лучше того, откуда я прибыл. Здесь куда интереснее.– Да брось, шеф. Быть не может.– Может. А если и не может – все равно, хватит меня стращать. С тех пор как я ввязался в эту историю, мне уже много удалось раскопать. И я собираюсь и дальше действовать по своему усмотрению.– Значит, все мы обречены, – вздохнул Барри.– Что такое?– Я сказал: «Значит, все мы обречены». Потому что так оно и есть.– Посмотрим, – отозвался Уилл. – Поживем – увидим.
Вскоре пролетка доставила Уилла обратно в Дорчестер. Здесь можно было наконец-то принять ванну. Затем Уилл облачился в один из своих многочисленных костюмов, добытых благодаря усердию Барри, взяв трость мистера Рюна, покрутил ее в руке и оглядел свое отражение в высоком зеркале на ножках.– Просто блеск, шеф. Ты настоящий денди. Так каковы твои дальнейшие планы?– Для начала – загляну в Уайтчейплский полицейский участок. Может быть, у них появились какие-нибудь улики.– Пустая трата времени, шеф. Ты знаешь, что у них ничего нет.– Я не могу больше доверять историческим сведениям, Барри. Я буду сам расследовать дело. Эти женщины убиты не просто так. Должна быть какая-то причина. А если – если – мистера Рюна убил тот же человек…– Но нам надо спешить, шеф! Ведьмы, то есть силы тьмы… Конец Времен близок, и гибель Бога…– Я буду действовать по своему усмотрению, Барри. Только так и никак иначе. Если это дело можно раскрыть, я его раскрою.– Как, шеф? Как ты его раскроешь?– Методом дедукции, Барри. Научной дедукции. Я прочел все книги о Шерлоке Холмсе и хорошо знаком с его методами.– Так ты теперь частный детектив?Уилл взял конверт с материалами по делу Потрошителя.– Я Уилл Старлинг. Коллега мистера Шерлока Холмса с Бейкер-стрит. Я собираюсь вписать свое имя в историю. Стать человеком, который предал в руки правосудия…– Ужас!– Чтобы я этого больше не слышал.– Прости, шеф.– Так-то лучше.
Уайтчейплский полицейский участок выглядел уныло. Он был сложен из тех особым образом изготовленных красноватых кирпичей, что и добрая половина Лондона. Правда, каждый квадратный дюйм поверхности стен участка ныне покрывал многолетний слой копоти, и они напоминали цветом антрацит. Большая синяя лампа, висящая снаружи над входом, не оживляла картину. Зрелище было тоскливым – более того, печальным.Уилл вошел. Интерьер полицейского участка оказался столь же мрачным, но на этот раз с претензией на строгость: стены, обитые дубовыми панелями, давно устаревшие газовые светильники, убогий стол, преграждавший путь к столь же убогим дверям кабинетов, и за ним еще более убогий стул, на котором спал полисмен. На обшарпанной столешнице скорбно поблескивал латунный настольный звонок.Уилл нажал кнопку этого скорбно поблескивающего звонка.И спящий полицейский проснулся.– Попался! – заорал бывший спящий полицейский. – Ах ты проныра! Руки вверх! Сопротивление бесполезно!– Добрый день, – ответил Уилл.– О… – взгляд полицейского слегка сфокусировался. – Добрый день, сэр.Он оторвал зад от своего жалкого сиденья. И Уилл изумленно уставился на него.– Я вас знаю, – сказал он. – Я вас откуда-то знаю.– Констебль Тэнпоул Тюдор, – представился полицейский. – У меня очень хорошая память на лица. Но вас я почему-то не знаю.– Старлинг, – представился Уилл. – Лорд Уильям Старлинг, сын покойного сэра Эрнеста Старлинга, капитана, героя Британской империи. Я помощник мистера Шерлока Холмса с Бейкер-стрит.– Никогда о таком не слышал, – признался констебль Тенпоул Тюдор.– Ваше руководство слышало. Оно передало ему эту подборку материалов, с которыми я теперь работаю.Уилл положил конверт на обшарпанную столешницу. Констебль извлек бумаги и проглядел их.– Потрошитель, – пробормотал он и внезапно расхохотался.– Почему вы смеетесь? – спросил Уилл. – Здесь нет ничего смешного.– Есть, – ответил констебль. – Потому что мы уже поймали преступника. Часа не прошло. Он до сих пор сидит у нас камере. Вот почему я и смеюсь.– Вы поймали Джека-Потрошителя?!– Ну да. Пришлось попотеть. С ним едва справились четверо полицейских.– И он у вас в камере? Здесь? Сейчас?– А где ему еще быть? Его как раз допрашивает старший инспектор Сэмюэл Мэгготт.– Сэмюэл Мэгготт? – невольно вырвалось у Уилла. – ДКН?– Декан? – переспросил констебль. – Нет, деканы к нам не заглядывают. Впрочем… а это мысль! Передать тело учебному заведению… Только подумайте: Потрошителя будут потрошить в анатомическом театре, на глазах у студентов. Но до этого надо еще дожить. Пока что он не выказал желания признаваться в своих злодеяниях.– Но вы уверены, что задержали именно того человека, которого нужно? Откуда у вас такая уверенность?– Он был весь в крови. И нес какой-то бред. Я имею в виду, когда мы его взяли. Вы бы слышали, что он кричал: «Я это сделал! Мне пришлось. Я исполнял волю божью». Можете себе представить? Он исполнял волю божью. И как у него только язык повернулся!– Эта выдумка выдержит испытание временем, – заметил Уилл. – Я могу его видеть?– Видеть? А зачем вам его видеть?– Потому что мне поручено вести его дело. Взгляните, в конверте письмо. Там написано, что расследование поручено мистеру Холмсу. А он передал дело мне.– Тот тому, а этот этому… – проворчал полицейский. – Если вы действуете официально, то должны знать: так дела не делаются.– Именно так они и делаются.– Да неужели? – спросил констебль. – Ну… мне никто не говорил. Все приказы, что я получаю, приходят сверху.Уилл помедлил.– Ладно, – произнес констебль. – Полагаю, что вы абсолютно правы.– Я могу видеть подозреваемого?– Вы имеете в виду «убийцу».– Хорошо, «убийцу».– Ну… – констебль Тенпоул Тюдор многозначительно потер большой палец об указательный. – Не знаю. Впускать кого-то с улицы… Наверно, это не в моей компетенции. Прямо не знаю.Уилл полез в карман и достал золотую гинею.– Может быть, посмотрите на это? – предложил он.– Я вижу, – ответил полицейский.– Тогда проводите меня к камере убийцы. И возможно, я вам это еще раз покажу.– Сюда, сэр.Констебль недовольно шлепнул по своему жалкому столу и повел Уилла вниз к камерам.Коридор-ведущий-к-камерам оказался как раз таким, каким мог бы его представить Уилл – если бы решил что-то себе представить. Темные, мрачные, сырые каменные стены, с которых капает влага; лязг стальных дверей в отдалении, омерзительная вонь и скользкие ступени.– Как вам оформление? – спросил констебль. – Мы его как раз обновили. Радио нам провели. Мистер Лоренс Ллуэллин-Моррис постарался.– Очень… хм-м… впечатляет, – отозвался Уилл, стараясь не наступить на какую-то дрянь, которая валялась на ступеньке.– На мой вкус, слишком современно, – заметил его провожатый. – Я, знаете ли, сторонник старых традиционных решений. Не могу привыкнуть к этим новомодным штучкам. Раньше тут было все в алюминии, а на полу сосновый настил…– Прошу вас, пойдемте дальше, – перебил его Уилл. – Это начинает меня смущать.– Кто только у нас не побывал, – продолжал констебль, Шагая вперед. – Суини Тодд – демон-парикмахер с Флит-стрит. Шотландец Бин – Голлоуэйский каннибал. Граф Монте Кристо, Узник Блока «Н». И, конечно, Узник, которого играл Патрик Макгуэн. Речь о классическом телесериале 60-х годов «Узник» («Prisoner»), где главную роль исполняет Патрик Макгуэн. Отставной агент спецслужб попадает в поселок, из которого нет выхода, а имена людей заменяются на номера, которые уменьшаются по мере продвижения человека в местной иерархии. Его слова «I'm not a prisoner, I'm a free man» («я не узник, я свободный человек») стали лейтмотивом одной из песен «Iron Maiden». ( Прим. ред.)

– Что?! – переспросил Уилл.– Я член фэн-клуба, – сообщил полицейский. – «Шесть из Одного». Там выдают значок и все остальное. Я бы и рубашкой обзавелся, но они дороговаты.– Шеф, – Барри воспрянул от сна. – Здесь что-то неладно. Думаю, нам лучше уйти.– Я понял, о чем ты, – шепнул Уилл.– О, а вот и Ганнибал Лектер, – добавил констебль. – Вот истинный ужас. Приходится держать его в смирительной рубашке и кожаной маске, чтобы никого не погрыз. На той неделе констеблю Колби не повезло. Он был условной женщиной – есть у нас такое правило – и снял маску, чтобы почистить мистеру Лектеру зубы. Зря, честное слово, зря.– Сваливаем отсюда, шеф, – проговорил Барри. – Немедленно.– Я все-таки хотел бы увидеть узника, – сказал Уилл.– Мистера Макгуэна, ваша милость?– Нет. Джека-Потрошителя.– Но вы сами знаете, – констебль почесал нос. – Попытка подкупа лица при исполнении…– Несомненно, – сказал Уилл. – Но вы получите вознаграждение за труды.– Понятно, ваша милость. Вознаграждение. Очень хорошее слово.– Прошу вас, идемте дальше, – попросил Уилл, и констебль повел его по коридору.– Теперь вниз, – сказал он. – Когда-то здесь находились самые большие камеры – очень просторные, с ванными комнатами и прочими удобствами. Но мистер Ллуэллин-Моррис разгородил их и сделал более практичными. Как он это назвал? А, ньюгейтский шик. Под ретро. Кстати, мы пришли. Желаете зайти? Они остановились перед железной дверью с традиционным решетчатым окошком, прикрытым отодвигающейся панелькой, которую можно убрать и посмотреть, что делается в камере, – если вы любите подобные зрелища.– Можно, я просто взгляну через решетку? – спросил Уилл.– Разумеется, ваша милость. Смотрите сколько пожелаете. И я тоже посмотрю. Плохой парень внутри, хороший парень снаружи – по-моему, упоительное зрелище. Постоять и посмотреть, как другие радуются…– Я хочу просто посмотреть, – возразил Уилл. – Радоваться мне пока нечему.– На здоровье, – отозвался констебль. – В самом деле, вам нечему радоваться. В конце концов, Джека-Потрошителя поймали не вы, а я.– Вы сказали, что вас было четверо.– Но поймал его я. Он брел по улице, бормоча как помешанный. И был весь в крови, с головы до пят. Так что честь его поимки принадлежит мне. Мое имя войдет в историю.– Хорошая работа, – сказал Уилл, но без воодушевления.– Так вы смотрите, ваша милость, а там договоримся, – и констебль снова потер большой и указательный пальцы, словно солил невидимую пищу.– В самом деле.Констебль отодвинул планку, и Уилл заглянул в камеру.В тесном убогом помещении, за убогим столом, сидели двое, друг напротив друга: подозреваемый и старший инспектор Сэмюэл Мэгготт.Уилл посмотрел на подозреваемого. Тот был затянут в смирительную рубашку, и смирительная рубашка была вся в крови. И подозреваемый был тоже весь в крови. Его волосы слиплись, на лице темнели кровавые пятна. А лицо было искажено, как у настоящего безумца.– Это не я! – вопил он. – Вы не понимаете!Он выкрикивал это снова и снова. А иногда:– Сделайте что-нибудь!Крик ударил Уиллу по ушам, заставив болезненно скривиться. Но не от крика заключенного. А от того, как тот выглядел. Уилл взирал на заключенного, раскрыв рот.– Шеф, – проговорил Барри. – Я вижу. А ты?– Я тоже, – прошептал Уилл.– Но, шеф, это… это…– Это я, Барри, – сказал Уилл. – Человек в камере – это я. ГЛАВА 22 – Ничего странного, шеф, – прочирикал Барри. – У тебя есть близнец-злодей, и это Джек-Потрошитель. Значит, дело раскрыто. Нам пора в Чизвик.– Прекрати! – Уилл стукнул себя кулаком по виску. – Человек в камере – это я.– Возможно, твой прапрадедушка, шеф.– Нет, это я. Я знаю, что я.Констебль Тенпоул Тюдор оглядел Уилла с ног до головы. Потом еще раз. Потом осторожно отодвинул его и внимательно поглядел через металлическую решетку.– Сходство налицо, никаких сомнений, – ахнул он. – Или я – красноносый взломщик… Что бы вы предпочли, сэр? Позволите арестовать вас как сообщника и пойдете со мной без лишнего шума? Или воспользуетесь привилегированным положением титулованной особы? Или дадите мне гинею на чай и как ни в чем небывало отправитесь в свой клуб или куда там еще?– Думаю, второе, – Уилл еще раз заглянул в камеру и заметно вздрогнул.– Это я, – шепнул он Барри. – Точно я. Что будем делать?– Мы, шеф? Я думал, вы теперь сами все решаете.– Я должен побеседовать с подозреваемым, констебль, – сказал Уилл.– У нас большой выбор подозреваемых, ваша милость.– Что?– Вы же хотите побеседовать с подозреваемым констеблем? Ну так вот, у нас половина констеблей на подозрении.Уилл поглядел на констебля. А констебль поглядел на Уилла.– Простите, – сказал тот. – Не мог удержаться.– Это была неудачная шутка.– Для вас, может, и нет, – ответил констебль Тенпоул Тюдор. – А вот я бы над этим вдоволь посмеялся. Так хорошо загнул! Поверьте, мне так трудно сохранять невозмутимость… Знаете, ничто не снимает напряжение лучше, чем маленькая шутка.– Я хочу поговорить с узником, – повторил Уилл.– С мистером Патриком Макгуэном, ваша милость?– Стукни его, шеф, – подсказал Барри. – Тебя же учили смертоносному боевому искусству Димак. Может быть, у этого болтуна мозги на место встанут. И он научится держать себя в узде.– Как-то на днях, – продолжал констебль Тюдор, – я заглянул в скобяную лавку – мне гвозди понадобились. Говорю приказчику: «Не могли бы вы отпустить мне вон те гвозди?» А он: «Отпустить? Они сами за вами пойдут?» А я ему…– «Еще как пойдут», – подхватил Барри. – «Если знать верный подход». Недурная хохма.– Чушь какая, – фыркнул Уилл.– Ну что вы, – возразил констебль. – Я совсем иначе сказал. «Не хотите отпускать – проводите их до моего дома», – и расхохотался.– Другое развитие той же темы, – прокомментировал Барри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55