Говорит, что герои пьют пиво пинтами.И еще закусывают свиными пятачками. Свиные пятачки! – Тим помахал перед носом своего единокровного брата пакетиком.– Этот чудик сам не свой до свиных пятачков, – оживился Барри.– У нас нет больше свиных пятачков, – сказал Уилл. – Поскольку больше нет свиней.– Надеюсь, у вас не все вегетарианцы, – с дрожью в голосе проговорил Барри.– У нас пища в основном синтетическая, – пояснил Уилл.– Ты опять с ним говоришь, я угадал? – Тим приземлился перед столиком. – А если заглянуть тебе в ухо? Я его увижу?– Не надо, пожалуйста.– Ладно, проехали. Рассказывай дальше.– Ну… – Уилл попытался сосредоточиться, – должен тебе сказать, мне стало немного дурно.– Полагаю, нервы. – Тим поднял последнюю пинту и сделал глоток. – Да еще когда знаешь, что по твоему следу идет викторианский терминатор…– Это меня постоянно тревожило. Постоянно приходилось оглядываться через плечо… – Уилл покосился на дверь паба. – Но это не главное.– Продолжай.И Уилл продолжал.
Уилл проснулся на просторной кровати в комнате мистера Меррика, в Лондонском госпитале, что на площади Бедстед в Уайтчейпле. Рядом посапывала женщина, уже не вызывающая никаких чувств. В соседней комнате, на еще более просторной кровати, спал мистер Меррик – сидя, подтянув колени к груди и положив на них свою кошмарную голову. Еще не рассвело, и в этом слабом свете Уилл смог разглядеть того, кто именовал себя Джозефом Керн Мерриком. Жуткие отвислые уши, кожа в складках, пористая и дряблая как губка, грязное белье… И это чудовище пользовалось таким успехом у женщин!Уилл беззвучно зевнул и пощупал себе лоб. Кажется, такого похмелья у Уильяма Старлинга младшего в жизни не бывало.Интересно, что они вчера пили? Он вспомнил и вздрогнул, Медицинский спирт, и ничто иное. Сдобренный абсентом и мескалем. Меррик назвал это «Меррик-Экспресс». От которого ты становишься «пьяным как слон» и на всех парах влетаешь в «туннель любви». Похоже, так оно и получилось.Предыдущее пробуждение Уилл помнил очень смутно. Что касается радиопереговоров мистера Меррика… Наверно, это был просто сон. Или нет? Или что-то вроде помрачения с перепоя? Трудно сказать.Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было заглянуть в соседнюю комнату, где стоял передатчик. Уилл попытался подняться, но дама умудрилась устроиться прямо у него на груди и весила, как оказалось, немало. Наконец он все-таки освободился, а дама лишь издала какой-то забавный звук, похожий на всхлип. Уилл спустил ноги с кровати – это оказалось непросто – и неуклюже заковылял через комнату к дальней двери, стараясь не шуметь. Попытался нащупать ручку. И застонал.Ручки не было. Потому что не было никакой двери.– Двери нет, – прошептал Уилл. – Барри, ты проснулся?– Тихо, шеф. У меня самое настоящее похмелье.– Как, и у тебя похмелье?– Я поддерживаю свое существование только тем, что ешь и пьешь ты, шеф. Так что мне вчера крепко досталось. Мы не можем убраться отсюда и выпить кофе? А заодно позавтракать?– Не сразу. Ночью произошло нечто таинственное.– Ты мастер недоговаривать, шеф. Вы резвились вчетвером: ты, Человек-слон и две иностранные принцессы. Я бы на твоем месте делал ноги, пока папарацци не набежали.– Тут была дверь и…– И она отворялась в мир иной, шеф? Там был большой лев и колдунья?– Там было очень странное оборудование.– Держу пари, так оно и было. К счастью, я все это проспал.– Ладно, забудь.– Считай, все забыто, шеф. Итак, завтрак? Сосиски, яйца, бекон. И никаких томатов, грибов и картофеля.Уилл дотащился до постели, нашел брюки, галстук, рубашку, башмаки и даже свою твидовую шляпу. Потом оделся и тихо вышел. ГЛАВА 19 Поутру Уайтчейпл был прекрасен. Впрочем, на то оно и утро. Как ни трудно в это поверить, но в лучах восходящего солнца даже мусорные свалки и бойни выглядят на удивление романтично. Вероятно, этому способствуют свежий воздух, тишина и особенности освещения.Уилл брел опустевшими улицами. Все было бы поистине волшебно, если бы не жуткая головная боль, которая не давала Уиллу покоя. В канаве лежала картофелина, и он, к великому ужасу Барри, принялся играть ею в футбол.– Так каковы твои планы на сегодня, шеф? – спросил кочешок. – Позавтракать, как полагается хорошим мальчикам, а затем сесть в омнибус и отправляться…– На Уимпл-стрит, – сказал Уилл. – Вот куда мы отправимся.– Но почему, шеф? Ясное дело, что мистер Рюн указывал тебе на…– Чизвик? – очередной пинок отправил картофелину еще на несколько футов вперед.– Все так хорошо сходится – правда, шеф? И, будь добр, оставь корнеплод в покое.Уилл оставил картофелину в покое и глубоко вдохнул. По большому счету, при похмелье это не помогает, но в упомянутом прискорбном состоянии почему-то все стараются дышать глубже.– Когда будет нужно, я отправлюсь и в Чизвик, – сказал он. – И если ведьмы действительно существуют и представляют собой столь страшную угрозу для общества, какой считал их Рюн, – возможно, я этим займусь.Барри заохал, перемежая вздохи всевозможными синонимами слова «ужас».– Но я не верю, что ведьмы имеют отношение к жестокому убийству пяти женщин, – продолжал Уилл, стараясь не обращать на него внимания. – Ведьмы, насколько я могу судить, – закоренелые феминистски.– Но ты же сам соединил линиями места совершения преступлений, шеф. И видел перевернутую пентаграмму. Это отдает колдовством, что бы ты ни говорил.– Я мог соединить точки как угодно и получить что угодно, уперся Уилл. – Пятиугольник, к примеру.– Да, шеф, полагаю, ты мог бы и не такое сотворить.– И мог бы выбрать любую точку, чтобы провести линию к месту гибели Рюна. Вариантам несть числа.– Шеф, тогда скажи зачем тогда мы ходили в Букингемский дворец?– Не «зачем», а «почему». Потому что там я ожидал кое-кого встретить.– Ее Величество королеву, благослови ее Бог?– Нет, Барри. Одного из ее гостей. Согласно спискам, опубликованным в «Таймс» – которая вместе со мной принимала ванну в Дорчестере, – он должен был явиться на бал. Может, ты и не помнишь, но я проверил список приглашенных, когда мы только-только пришли во дворец. Имя этого человека действительно стояло в списке. Однако на балу его не было.– Отлично, шеф. Я умираю от любопытства. Кто он?– Вот то-то же, – Уилл снова пнул картошину носком лакированной туфли и решительно прибавил шагу. – Когда ты увидел линию на карте, тебе на ум пришло только одно: что она ведет к Чизвику. А я понял кое-что еще. Рюн на это ничем не намекал. Он пытался добраться до дома своего друга, чтобы там укрыться. И почти достиг цели: ему оставалось каких-то два квартала, когда убийца его настиг.– Так кто это, шеф?– Я еще не закончил. Я знаю, что этот друг Рюна живет на Уимпл-стрит, потому что читал его биографию. Он живет по соседству с семейством Барретт. Я очень хорошо запоминаю такого рода детали. К тому же мне всегда хотелось встретиться с этим человеком. Раз уж я оказался в этой эпохе, грех упускать случай.– Все правильно, шеф. Ты просто гений.– Спасибо, Барри.– Но если ты знал точный адрес, то почему мы не пошли туда сразу?– Потому что он должен был явиться на бал! Ты упускаешь суть, Барри.– Кто угодно, но не я, – возразил кочешок.– Что такое?– Ничего, шеф.Уилл пинком отправил картофелину на другую сторону пустынной улицы.– И вот бомбардир «Брентфорда» Старлинг забивает решающий… гол!!! – громко провозгласил он – и тут же об этом пожалел, потому что приступ боли заставил его схватиться за голову.– Что? – спросил Барри.– Кажется, кто-то только что произнес «что»?Кочешок не оценил шутки, и дальнейший путь проходил в молчании. Которое скоро утомило Барри.– Ладно, сдаюсь, – сказал он. – Так кого мы собираемся повидать?Уилл шепотом назвал имя и фамилию.– Пустая трата времени, шеф. Нет никакого смысла его искать.– В самом деле, Барри? И почему?– Потому что он был просто другом Рюна. Он ничего не знает. Если нам куда надо, то в Чизвик. Ведьмы – вот самая главная проблема.– Но для начала мне хотелось бы переговорить с этим человеком.– Он чокнутый, шеф. Поверь мне, у него не все дома.– Пара слов, ничего страшного.– Пустая трата времени. А времени у нас в обрез.– Кажется, ты весьма решительно настроен, Барри.– Просто я думаю, что нам не мешает поторопиться.– А я думаю, что мы будем делать так, как я скажу.– Ужас. Ужас! Ужас!!!Нужный дом удалось найти без труда. Уютное, увитое плющом здание в георгианском стиле выглядело почти так же, как на картинке в биографии, которую Уилл загрузил в наладонник. Но, разумеется, на той фотографии не было неоновой подсветки и видавшего виды электроэкипажа с затемненными окнами, припаркованного у двери. Уилл пригладил волосы, поправил галстук, расправил плечи и нажал кнопку звонка.Звонок оказался электрическим. Где-то в глубине дома зазвучало вступление к Пятой симфонии Бетховена. О котором сам композитор сказал: «Так судьба стучится в дверь». (Прим. ред.)

Уилл немного подождал и позвонил еще раз.– Его нет, шеф. Идем дальше.– Еще рано, Барри. Наверно, он не проснулся.– Тогда давай позавтракаем, а потом вернемся. Или не вернемся – так будет лучше.– Тебе так не хочется, чтобы я встречался с этим человеком, Барри?Барри снова смолк. Его молчание было мрачным.– Окно открыто, – заметил Уилл, поглядев вверх.По такому случаю Барри решил нарушить молчание.– Даже не думай, шеф. Когда у нас такое похмелье…Но Уилл уже ухватился за побеги плюща. И упорно лез наверх. Он цеплялся и подтягивался, снова цеплялся и снова подтягивался, поднимаясь все выше и выше.– Тебя кто-нибудь увидит, шеф!– Пожалуйста, Барри, заткнись.Уилл достиг подоконника, снова подтянулся и встал на него, поднял раму – столь же напряженно, сколь и аккуратно – и оказался внутри.– Скверно, шеф. Проникновение в частные владения…– Тс-с-с, – угомонил его Уилл.– Только не говори, что я тебя не предупреждал.Комната, в которой оказался Уилл, изящно совмещала функции кабинета, лаборатории и мастерской. На полках вдоль стен выстроились книги в кожаных переплетах, косые утренние лучи освещали верстак, заставленный какими-то странными приборами. Вообще в комнате было много любопытного, и глаза Уилла начали понемногу разбегаться.
Сперва он просто смотрел. Потом решил потрогать.– Не трогай эту штуку, – взмолился Барри. Уилл послушался. И потрогал ту, что стояла рядом.– Шеф! – отчаянно завопил Барри, – Пожалуйста, шеф! Давай двигать отсюда, причем немедленно! Сейчас у нас начнутся большие проблемы! Я чувствую!– Не морочь мне голову, Барри, – прошептал Уилл.– Нет, я не шучу, шеф. Тут что-то неладно. То есть… все очень скверно. То есть… что-то приближается.– И слушать не желаю. Я не…И тут Уилл услышал. И не только услышал, но и увидел. Полированная ручка двери повернулась.– Не беспокойся, Барри. Полагаю, это хозяин дома. Я попрошу прощения за то, что вломился без приглашения. Уверен, он поймет.Уилл повернулся к двери и широко улыбнулся.Дверь распахнулась.На пороге никого не было.– Доброе утро, – произнес Уилл. – Здравствуйте, мистер…Что-то крепкое ударило Уилла по лицу, сбив его с ног. Совершенно растерянный, он беспомощно взмахнул руками и грохнулся на деревянный пол.– Кто это? – простонал Уилл. – Ой! Черт возьми! Ой! Черт возьми!На него словно налетел неистовый вихрь. Вихрь подхватил его и поднял в воздух. Сил нападавшему было явно не занимать. Вот только где он сам?– Вы кто? – орал Уилл, чувствуя, что невидимая сила тащит его через всю комнату. – Ой! Эй! Вы что?И вылетел в открытую дверь, прямо в коридор. Надо сказать, это был совершенно прелестный коридор: на стенах – обои с рисунком от Уильяма Морриса, многочисленные семейные фотографии, а в латунных стенных канделябрах – ароматические свечи, наполняющие воздух нежным запахом ванили, мускуса и белой каирской розы.Впрочем, Уиллу было не до того, чтобы наслаждаться очарованием обстановки. Он врезался в стену (оклеенную обоями с рисунком от Уильяма Морриса) и сполз на пол.– Пожалуйста, хватит, – Уилл замахал руками, пытаясь отбиться от невидимого противника.И тут прямо над его головой раздался голос.– Воришка. Ты посмел сюда влезть. Как тебя зовут, мальчик?– Уилл, – ответил Уилл. – Уилл Старлинг.– Я хранитель этих владений, Уилл Старлинг. Ты неудачно выбрал место для грабежа.– Я не грабитель, – возмутился Уилл. – Я пришел поговорить с мистером…Но тут его снова подняли в воздух и на этот раз спустили с лестницы. Это была весьма болезненная процедура, особенно в состоянии похмелья.Уилл растянулся у нижней ступеньки, тяжело дыша и постанывая. Ничего хорошего. Вернее, действительно все очень скверно. Уилл попытался подняться, но тут что-то тяжелое навалилось ему на грудь.– Я должен тебя наказать, – провозгласил невидимка. – Чтобы ты оставил свое дурное занятие и никогда больше не крал у честных людей.– Я не вор…Уилл поднял руки, пытаясь оттолкнуть невидимого противника… и тут его простертая длань на что-то наткнулась. И это что-то можно было сгрести в охапку.Тут ему очень кстати вспомнился один из приемов смертоносного боевого искусства Димак, известный как «бросок бесстрашного бурундука», которому некогда обучил его Хьюго Рюн. И через миг невидимый противник был скручен, сброшен и повержен.– О-о-о! – раздалось откуда-то из воздуха. – Моя лодыжка! Ты сломал мне лодыжку! Черт!Что-то с грохотом рухнуло рядом с Уиллом. Что именно, Уилл не видел. Но он навалился на это невидимое и тузил его, тузил – пока оно не прекратило сопротивление.
Лучи солнца хлынули сквозь высокие окна в толстой стене и осветили уютную парадную гостиную и все, что в ней находилось. Изысканный камин в стиле короля Георга, часы золоченой бронзы во французском духе, которые тикали на каминной полке. Бесчисленные кресла, на вид очень уютные и расставленные как попало. Конторку, подставку для томов фолио и непонятно что, заваленное непонятно чем.А также нечто странное, привязанное к креслу, стоящему точно посреди комнаты. Верхняя часть этого «нечто» напоминало гипсовую статую. Нижняя оставалась невидимой. Время от времени нечто совершало резкие движения, пытаясь освободиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55