Кстати, посмотри на занавески. Если сочтешь нужным.– Не встревай, пожалуйста. Я думаю.– Прости, шеф. Я не собирался тебе мешать. Но ты заметил, какие тут миленькие занавесочки?– Просто чудо, – огрызнулся Уилл. – Но что толку-то? Будь добр, помолчи и позволь мне это обдумать. Должны быть какие-то зацепки. Должно быть что-то.– Миленькие занавесочки, – повторил Барри. – И рисуночек такой славный…– Совершенно восхитительный.– Очень славный рисуночек, – проговорил Барри.– Нечто очевидное, что буквально лежит на поверхности…– Исключительно славный рисуночек. – Совсем как…– Рисуночек, шеф.– Заткнись!Уилл еще раз изучил карту. Пометил, где были совершены первые пять убийств. Затем стал искать…– В ящике есть двенадцатидюймовая линейка.Уилл открыл ящик и взял линейку. Потом снова принялся за карту. А потом…– Ага!– «Ага», шеф? Что значит «ага»?– Нашел, – сообщил Уилл.– Понимаю, шеф. И что ты нашел?– Рисунок, – ответил Уилл, – Я нашел рисунок.
Это действительно был рисунок. Схема. Картинка. Просто соедини точки и посмотри, что получится.– Звезда, – произнес Уилл. – Пятиконечная звезда.– Пентаграмма, – уточнил Барри. – Перевернутая.– Весьма показательно – что скажешь, Барри?– Еще бы, шеф. Хорошая работа – для того, кто решил полагаться лишь на себя.– А вот место, где был убит Рюн, – Уилл ткнул ручкой в карту. – Оно вне пентаграммы. Любопытно… – он начертил еще несколько линий.– Что ты делаешь, шеф?– Просто есть одно предчувствие. Если верить полицейскому отчету – а я обзавелся копией, – убийца какое-то время преследовал Рюна, прежде чем настиг и сделал свое черное дело. Я начертил маршрут. Они двигались так, так… потом вот так. Какой напрашивается вывод?– Что мистер Рюн выдохся куда позже, чем следовало ожидать при его комплекции.– Нет, – возразил Уилл. – Дело совсем не в этом. Он бежал не в направлении нашей квартиры. Хотя мог бы там укрыться. Так куда он бежал?– К полицейскому участку, шеф?– Нет, он пробежал мимо. Участок вот здесь, – Уилл поставил на карте еще одну точку, потом провел линию от центра пентаграммы к месту гибели Рюна. – Он все время бежал на северо-восток. Почему? Может быть, он хотел кому-то что-то сообщить? Что мне сейчас надо, так это…– Большая карта Лондона, шеф? Она в ящике.– Спасибо.Уилл достал карту, разложил на столе и воспроизвел на ней последнюю линию своего чертежа.– Так-так-так… И какой напрашивается вывод, Барри?– А какой именно вывод я должен сделать, шеф?– Видишь, куда ведет линия?– Н-да, шеф… Но я не совсем понимаю…– К Букингемскому дворцу, – произнес Уилл.– Ну да, шеф. Но если линию продолжить, я думаю…– К Букингемскому дворцу, – повторил Уилл. – А если учитывать все, что пишут на эту тему, можно предположить какой-то скандал с участием члена королевской семьи. Например, внебрачный ребенок. Ну или еще что-нибудь в этом духе…– Если ты все-таки продолжишь линию, шеф, то обнаружится, что она ведет…– Возможно, именно об этом Рюн и пытался нам сказать, Барри. Вот почему он побежал именно туда.– Нет, шеф. Уверен, что…– Все, Барри!– Но, шеф!..– Прекрати, Барри. Тебя просто бесит, что я обнаружил это без твоей помощи.– Как будто ты…– Мы немедленно нанимаем кэб. Отправимся прямо туда и зададим несколько вопросов…– Омнибус обойдется дешевле.– Значит, поедем омнибусом.– Туда идет номер тридцать девять, шеф. А затем он следует дальше, в северо-восточном направлении. В том же самом, что и линия на карте. И конец маршрута – в Чизвике.– Значит, поедем тридцать девятым.– Конец маршрута в Чизвике, шеф. В Чизвике.– Все, тридцать девять так тридцать девять.– И мы поедем в Чизвик, шеф?– Нет, в Букингемский дворец.– Ужас. Кошмар. ГЛАВА 17 Уилл расположился на переднем сиденье открытого верхнего яруса Чизвикского омнибуса. Экипаж был трехъярусным и приводился в движение электричеством.Первый ярус – для первого класса, с коктейль-салоном, где коктейли разносит сомелье.Второй ярус – для среднего класса, с баром, где вас обслуживает вышколенный бармен.Третий ярус – для работяг и торговцев, где в углу стоят ящики с пивными бутылками, а на раздаче стоит беззубая карга.– Не желаешь пинту старого «уиллидриблера», милок? – осведомилась карга, нависая над плечом Уилла и украсив его костюм брызгами желе от угря.– Нет, миссис, благодарю. Мне надо сохранять ясную голову. Понимаете, я еду повидать королеву.– Две большие порции виски, которыми ты нагрузился в Дорчестере, не в счет – верно, шеф?– Заткнись, Барри.– Что такое, милок?– Ничего, вам послышалось.Карга хмыкнула и заковыляла прочь, чтобы обслужить группу японских туристов.А Уилл впитывал краски и звуки Лондона. Омнибус медленно полз по Стрэнд, и Уилл рассматривал яркие витрины.Здесь находилась знаменитая лавка древностей мистера Диккенса. А вот «Woolworth's», вот «Quick Fit Fitter», Английские филиалы американских торговых компаний. Правда, в нашем варианте истории они появились несколько позже. (Прим. ред.)

а вот магазинчик ужасов. «Черная комедия» Роджера Кормана (1960 г.) о помощнике цветочника, который вырастил кровожадное растение и был вынужден убивать людей, чтобы кормить свое создание. В 1980 году Фрэнк Оз снял не менее блестящий ремейк, а в 2000 г. появился 4-серийный анимационный фильм Тошио Хирата; в отличие от оригинала, у японцев все очень серьезно. (Прим. ред.)

Дальше располагался большой торговый центр Бэббиджа, где в витринах были выставлены многочисленные автоматы самого разного вида – за исключением, наверно, мускулистого чудовища с черными глазами. И «Электро-Альгамбра», где Малыш Тич прославился исполнением своего…– Прекрасный вид, – заметил сосед Уилла. – Без сомнения, – согласился Уилл.– А как вы это узнали? Я вам пока ни на что не указывал.– Простите, – произнес Уилл, – кажется, я не вполне вас понимаю.– Не обращай внимания, шеф. Это просто псих-из-омнибуса. Один такой всегда найдется. То ли традиция, то ли старинная привилегия, то ли…– Молчи, Барри.– Меня зовут вовсе не Барри, – заявил сосед.Уилл покосился на него. Средний человек из толпы: среднего роста (это было ясно, хотя человек сидел), среднего телосложения, со средним лицом, средняя одежда. И шляпа, которую он приподнял, приветствуя Уилла, тоже выглядела средней.– Я Человек, – сказал он.– Правда? – отозвался Уилл и снова принялся разглядывать улицу.– Я Человек, – повторил Человек.– Простите, – сказал Уилл, – но я действительно не понимаю. И в данный момент предпочел бы остаться наедине с моими мыслями, если вы не против.– Вы не можете позволить себе упустить такую возможность, – сказал Человек. – Ведь вы встретили Человека.– Человека? – спросил Уилл.– Человека из Клэпхэмского Омнибуса, – ответил Человек – Не говорите, что никогда обо мне не слышали.– Честно говоря – ни разу.– Человек из Клэпхемского Омнибуса, – повторил тот. – Это я, действительно я.– Но это чизвикский омнибус.– Он выехал из Клэпхэма, – пояснил Человек. – И в Клэпхэм вернется. Вместе со мной. Я здесь уже тридцать лет.Уилл поднял бровь, словно хотел, чтобы она исчезла под его твидовой шляпой.– Зачем?– Я – Vox populi, – ответил Человек из Клэпхэмского Омнибуса. – Глас народа. Общественное мнение. Когда я не в омнибусе – знаете, кем я становлюсь?Уилл покачал головой.– Человеком с Улицы, – ответил Человек. – Или Тем Парнем – если вам угодно.– Очень приятно познакомиться. – Уилл обнаружил, что ему пожимают руку.– Продолжим. Спросите мое мнение. Предложите мне изложить свою точку зрения.– На что?– На что угодно. И я сообщу вам свое независимое мнение.– Но зачем мне это нужно?– Это был ваш первый вопрос?– Нет.– Тогда зачем вы его задали?– Вы не могли бы сделать одолжение и помолчать? – спросил Уилл.– А это был ваш первый вопрос?Уилл вздохнул. Глубоко.– Сэр, – сказал он, – должен сообщить вам, что я мастер Димак, самого смертоносного боевого искусства на свете. Меня обучал лично мистер Хьюго Рюн.– Упокой, господь его душу и плоть, что уподобилась дуврской камбале, – пробормотал Человек. – Хотя он и был мошенником. Или очаровательным прохвостом. Правда, он был франтом, а на франтов жаль даже времени, за которое успеешь вытереть зад номером «Таймс». Такое мое мнение.– Я, собственно, не спрашивал вашего мнения, – заметил Уилл.– Меня не всегда требуется спрашивать. Я свободно выражаю свое мнение. И не требую за это платы, хотя не возражаю против скромных чаевых.– Так я говорил о Димаке, – напомнил Уилл. – Мои руки и ноги – смертоносное оружие. Мне достаточно мгновенья, чтобы изуродовать вас, превратить в калеку – просто коснувшись вас кончиком пальца. Так что, пожалуйста, как говорят в народе, закройтесь.– А как насчет экскурсии?– Я еду в Букингемский дворец.– Я тоже. Значит, нам по пути. Но я могу провести для вас экскурсию, пока мы едем. Показать достопримечательности, рассказать все об этом дивном городе. Вы ведь не уроженец Лондона, не так ли?– По правде сказать, я из Брентфорда, – сообщил Уилл.– А, – отозвался Человек, – дивное место. Я всегда считал, что как раз там находился библейский Сад Эдема.Уилл покачал головой. Пролетавший мимо голубь пометил его шляпу белесой каплей.– Черт! – воскликнул Уилл.– Большая удача, – заметил Человек.– Удача?– Удача, что попало в вас, а не в меня.Уилл снял шляпу и вытер ее о нижнюю кромку сиденья.– Справа от вас – Трафальгарская площадь, – произнес Человек тоном профессионального экскурсовода.– Я уже бывал на этой площади, – ответил Уилл.– И знаете все статуи, которые там стоят?– Вообще-то нет. Не все.– Тогда позвольте вам представить, – Человек указал пальцем, – сейчас мы проезжаем мимо статуи лорда Пальмерстона, которого будут помнить из-за его сыра.– А, «пармезан», – сказал Уилл.– А вот статуя лорда Бэббиджа, величайшего гения нашей эпохи Без него Британская империя не была бы тем, чем стала.– А чем она стала?– Она расширяет свои границы год от года. И будет разрастаться, пока не охватит весь земной шар, а затем распространится и за его пределы, – Человек указал наверх. – Завтра Луна, еще через пару недель – звезды.– Завтра?!– Ну, не совсем завтра… Запуск корабля произойдет через несколько дней, но вы понимаете, к чем я веду.– Полет на Луну?– Откуда вы свалились, дружище? Вы читаете газеты? Радио слушаете?– Ну… Честно говоря, довольно редко. Особенно последнее время. Хотя, полагаю, следовало бы делать это почаще.– Так вот, всем этим мы обязаны лорду Бэббиджу. А также мистеру Тесла. Вот, кстати, и его статуя. Правда, он иностранец, и не так дорог нам.– Полет на Луну… – задумчиво проговорил Уилл. Об этом писал Жюль Верн. И Герберт Уэллс. Значит, факт, а не вымысел.– Я был на запуске Электрического корабля Воздушного Флота Ее Величества «Дредноут», – сообщил Человек. – Взял выходной, и вместо Человека из Клэпхэмского Омнибуса или Человека с Улицы стал Лицом Толпы. Зрелище было впечатляющее. А еще я стал свидетелем попытки покушения и видел, как отважно пожертвовал жизнью Эрнест Старлинг, капитан полка Королевских Электрофузилеров, чтобы спасти Ее Величество королеву, благослови ее Бог. Вот, кстати, и его статуя – ее недавно поставили на Трафальгарской площади. Капитана Старлинга посмертно произвели в рыцари, и полагаю, теперь его надо называть «сэр». Сэр Эрнест Старлинг.– Что? – воскликнул Уилл.Воспоминания нахлынули вновь. Воспоминания его прославленного предка, ныне покойного, о встрече в зале ожидания Брентфордского вокзала с неким Хьюго Рюном, ныне тоже покойным.– Я это помню, – и Уилл скрыл лицо в ладонях.– Спокойно, шеф, – посоветовал Барри.– Заткнись! – заорал Уилл.– Простите великодушно, – удивился Человек. – Что я такого сказал?– Ничего, – глухо пробормотал Уилл. – Ничего. Капитан Эрнест Старлинг. Это мой…Он осекся.– Ваш батюшка?! – спросил Человек. – Клянусь старыми бурыми штанами Гордон-Беннетта! Гордон-Беннетт – американский миллионер, владелец газеты New Herald. В ноябре 1899 года объявил об организации первых всемирных автомобильных гонок – International Cup (вошедшие в историю автоспорта под названием «Гонок на приз Гордона-Бенкетта»). Первый розыгрыш International Cup состоялся 14 июня 1900 года на маршруте Париж – Лион, тихо и скромно. В нем участвовали всего пять машин, из них три французских, одна американская и одна бельгийская. Англичане получили свой кубок лишь в гонках «Париж – Вена», в которых кубок Гордона – Бенетта был дополнительным призом. Гонки на приз Гордона-Беннета стали прообразом современных кубков мира. ( прим. ред.)

То-то я смотрю, лицо знакомое. Вылитый капитан. Вот это да! Счастлив познакомиться и пожать вам руку!Человек схватил Уилла за правую руку, которую он все еще прижимал к лицу, и сердечно пожал ее.В этот момент динамики системы оповещения щелкнули и послышался голос водителя:– Букин дом, джентльмены. Вам выходить.– Мне пора, – сказал Уилл, поднимаясь. – Но… большое вам спасибо. Приятно было поговорить.– А как насчет чаевых? – Человек протянул ладонь.– Конечно, – Уилл порылся в кармане и достал серебряный трехпенсовик.– Ваше великодушие можно сравнить лишь с вашим обаянием и приятной внешностью, – произнес Человек, принимая монету и пряча ее в карман брюк.– Еще раз спасибо.Уилл стал спускаться.– Тьфу, сукин сын, – проворчал Человек, глядя ему в спину.
Уилл стоял перед воротами Букингемского дворца.Букингемский дворец выглядел совсем так, как и должен выглядеть Букингемский дворец. Так он выглядел раньше и будет выглядеть всегда – разве что время от времени его ограду перекрашивают в другой цвет. Сейчас ограда была черной. Ибо ни один цвет не соответствовал вкусу королевы Виктории так, как черный. После смерти своего мужа, принца Альберта (1861 г.), королева Виктория до конца жизни носила траур. В своих стихах Р. Киплинг назовет ее «Виндзорской вдовой». (Прим. ред.)

– Вот мы и на месте, шеф. Что предлагаешь делать дальше?– Войти, – ответил Уилл. – И искать зацепки.– Ты в корне не прав, шеф.– Я тебя не спрашивал, Барри.– Тебя не впустят, шеф. Ты простолюдин.– А тебе не кажется, что лорда Питера Уимси не имеют права не пропустить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55