Ц Я так и думала…
Наступило молчание, и, когда в комнату ворвался Лебрен Ц он не входил, а и
менно врывался, и дверь еще долго вздрагивала на петлях, как крышка на кип
ящей кастрюле, Ц вокруг Натали уже царил обычный покой. Луиджи с докторо
м спустились в подвал посмотреть на новый, очень любопытный автомат Ц п
оследнее приобретение Луиджи.
Ц Один? Ц спросила Натали, когда Лебрен уселся в кресло, и даже оглянула
сь на дверь. Ц А где же ваши дамы?
Лицо Лебрена болезненно сморщилось, словно ногу ему свела судорога. Мише
тта убирала со стола. Против обыкновения Лебрен не стал помогать ей, а выш
ел покурить в переднюю. Когда он вернулся, Натали уже взялась за работу, Ми
шетта вытирала овальный стол. Как только за ней закрылась дверь, Лебрен в
зорвался:
Ц Будь что будет, Натали, тем хуже… Луиджи тысячи раз запрещал нам, и он ты
сячи раз прав… Но, принимая в расчет все обстоятельства…
Натали ждала, не опуская руки с зажатым в пальцах пером. Небритые щеки Леб
рена покрывала синеватая щетина, пальцы пожелтели от табака, сорочка нес
вежая.
Ц Я пережил ужасную ночь, хотя, кажется, всего нагляделся. Гитлер не похв
алялся тем, что добивает раненых; конечно, он это делал, но, когда его в этом
обвиняли, отрицал… А тут похваляются. Нет, жить стало невозможно…
Ц Да что случилось? О чем вы говорите? Ц Натали положила перо, на ее лбу в
ыступили розовые пятна. Ц Какие раненые? Алжирцы? Потрудитесь объяснит
ь…
Ц Да, алжирцы… И это в самом Париже, где жизнь идет своим обычным чередом,
будто ничего и не случалось…
Он уже завелся, он излагал факты, комментировал их; очевидно забыв запрет
Луиджи, не скрывал всех этих ужасов. Ах, бог ты мой… Натали зашевелилась в
кресле, будто вокруг нее поднялся вихрь. Она натянула шаль на плечи, обхва
тила голову руками, словно боялась, что ветром растреплет ей волосы, даже
придержала подол юбки.
Ц Вы вне подозрения, Ц говорил Лебрен, Ц и ваша квартира для этого сама
я подходящая…
Да, да… Она оперлась ладонями на край стола, будто собиралась встать… Ей х
отелось знать, помогают ли им. Да, помогают, в конце концов, существует про
фессиональный долг. А если об этом узнают? Н-да… Не думаю… Нет, не думаю… Им
устроили побег, но тайком, никто не желает, чтобы его прикончили или выбро
сили с работы. Впрочем, достаточно доноса, придут искать в госпиталь, и вся
налаженная система побегов провалится… Боже мой, если бы Луиджи знал, чт
о я тут делаю, он бы мне голову отвинтил… Да бросьте, Лебрен, ребячиться… т
ак как же поступим?
Лебрен начал объяснять Натали, как они рассчитывают поступить.
Когда Луиджи с доктором вернулись из подвала, они застали Натали в одино
честве, она сидела, склонившись над рисунком: услышав их шаги, Лебрен улиз
нул в переднюю покурить… Они болтали об автомате, очень любопытный автом
ат. Натали слушала, и, когда она вдруг спросила: «А ты не мог бы сделать поли
цейского, избивающего алжирца?» Ц Луиджи сразу замолчал, словно ему не х
ватило воздуха.
Ц Ну вот, Ц сказал доктор Вакье, Ц в единственный дом, где ни о чем таком
не говорили, и туда проникла зараза.
Вернулся Лебрен, сел, взялся за коньяк. Луиджи уставился на него сквозь оч
ки с толстыми стеклами, но Лебрен даже бровью не повел.
Ц Откуда ты это знаешь? Ц спросил Луиджи, когда они с Натали остались вд
воем. Ц Кто тебе сказал, что Рене Луазеля избили?
Ц Никто, Ц ответила Натали и не солгала. Ц А как он себя чувствует?
Ц Да в сущности ничего серьезного. Ему наложили швы на голову… Ничего ст
рашного. Но так как убили восемь человек, ему еще повезло. Это, конечно, Леб
рен рассказал тебе о демонстрации и о том, что случилось у метро Шаронн?
Натали промолчала. Лебрен действительно рассказывал ей также и о демонс
трации, но ни словом не обмолвился о Рене Луазеле, впрочем, и сама Натали н
е знала отца Кристо.
Ц Раз уж ты в курсе дела, Ц продолжал Луиджи, Ц знаешь, что произошло с О
ливье?
Ц Ничего не знаю. Ц ответила Натали и опять не солгала.
Ну так вот, с Оливье произошло следующее: он тоже был на демонстрации со св
оей подружкой, и, когда полиция начала стрелять, они толкнули дверь каког
о-то парадного и поднялись по лестнице… Но, услышав погоню, позвонили в пе
рвую попавшуюся дверь, и их впустили. Впустили пожилые супруги, сочувств
овавшие демонстрантам. Они приютили Оливье с подружкой, держали их у себ
я, пока все не утихло… Зря от меня все скрывают, ты же сам видишь, что такие и
стории придают мне сил. Значит, Оливье наконец стал человеком? Натали пот
ребовала, чтобы ей отныне давали газеты, да, да, не возражай, иначе она им по
кажет. И радио тоже будет слушать.
Ц Посоветуемся с врачом.
Ц Пошли своего врача знаешь куда…
Все чудо их отношений заключалось в том, что они умели никогда не разлуча
ться, и, когда один, сделав движение, мог вот-вот оторваться от другого, это
т другой следовал за ним. Когда Луиджи понял, что Натали все равно поступи
т так, как ее просил Лебрен, он последовал за ней без споров, будто обо всем
этом было условлено и с ним тоже, а не только с Натали. Он сам не занимался н
епосредственно этими попавшими в беду незнакомцами с курчавой шевелюр
ой и забинтованными руками или ногами, которых той же ночью привез на маш
ине Лебрен. Они бесшумно, не зажигая света, проскользнули по коридору Дра
кулы и исчезли в их квартире… Оставались они там всего несколько часов, н
а заре за ними пришла другая машина. Натали не показывалась. На огне стоял
большой кофейник, и Лебрен сам ходил на кухню за супом. Тут Луиджи и дал ем
у денег; понятно, Лебрен не отказался.
Когда на следующий день Кристо пришел к Натали, он только и говорил, что о
полицейских, которые чуть не пробили папе череп, об Оливье и Клодине.

XXVI. Большой бук

Окна все так же выходили на пустынный сад, где хозяйничали лишь времена г
ода. В последнее время Лебрен к Натали никого не приводил: ему почудилось,
будто неподалеку от коридора Дракулы шатается какой-то незнакомец, все
ходит и ходит. Возможно, это была чистая фантазия, но Лебрен слишком боялс
я за Натали, больше боялся за нее, чем за тех, кого он к ней приводил, больше,
чем за самого себя. Натали ни о чем его не расспрашивала, работала, как все
гда. Грохот взрывов не проникал сквозь толстые стены, все было на редкост
ь спокойно, и Натали даже не запротестовала, когда Луиджи унес прочь прие
мник: она и без того узнала слишком много и без труда представляла себе да
льнейшее. Натали, пригвожденная к креслу, была подобна дереву, которое ше
велит ветвями, но не может оторваться от земли, а если уж рухнет, то рухнет
сразу. Иной раз Натали начинала раскачиваться без слова, без стона. И лист
ки бумаги взлетали со стола, подхваченные тем же вихрем, и падали на пол. Л
уиджи пережидал грозу, разве грозу переспоришь? Сидя рядом с Натали, он жд
ал. И всякий раз, когда на нее накатывало, в ушах Луиджи звучали все одни и т
е же слова: «Мсье, большой бук рухнул!…» Произошло это в его бывшем поместь
е под Парижем, как-то грозовой ночью… Он слышал слова лесничего, будто в р
упор; под аккомпанемент громовых раскатов и в блеске молний они звучали
трагически, как фраза Шекспира, были чреваты чудовищным смыслом. Луиджи
глядел на раскачивающуюся в кресле Натали и слышал: «Большой бук рухнул!
» Когда гроза прошла, он не узнал привычного пейзажа: свалился великан бу
к Ц и все кругом переменилось. Бук лежал еще живой, еще свежий, серебристо
-зеленый, покрыв собой, своими разбросанными в беспорядке гигантскими в
етвями все окружающее пространство, безжалостно подмяв соседние дерев
ья, кусты, молодую поросль, цветы… его верхушка, его листва, дружившая лишь
с небом да с птицами, стала теперь доступна рукам, топору, пиле. Десятку ле
сорубов потребовалось несколько дней, чтобы расчленить на части этого к
ита; ствол переломился на уровне двух метров над землей, его аккуратно сп
илили, и образовалась круглая деревянная площадка, окруженная толстыми,
как слоновьи ноги, корнями, все вместе походило на гигантского спрута, су
дорожно вцепившегося в землю. Позже на этой деревянной площадке воздвиг
ли беседку со скамьей и столом, для того чтобы Натали могла посидеть там, о
тдохнуть или почитать. Но Натали ни разу не пожелала посетить поместье Л
уиджи; она снималась с места лишь для того, чтобы отправиться на Юг, в бывш
ий шелководческий питомник. Тогда Луиджи продал поместье, и остался в ег
о памяти лишь голос лесничего: «Мсье, большой бук рухнул!…» Но чаще всего Н
атали казалась спокойной, даже перестала интересоваться газетами, ради
о. Главными поставщиками новостей были теперь Кристо и Малыш. Малыш еще в
ырос и окреп, он почти догнал Кристо, хотя тот был старше на пять лет. Первы
е месяцы после его болезни опасались, что он так и останется чахлым, одно в
ремя он даже стал походить на Кристо, но быстро набрался сил, снова превра
тился в крепыша. Он ходил в городскую школу и, подобно всем ребятишкам с их
улицы, играл только с петардами. И как раз его в один прекрасный день како
й-то разъяренный прохожий втащил в магазин Луиджи.
Ц Это ваш молодчик?
Луиджи молча взял ревущего в голос «молодчика» под свое крылышко.
Ц Ну и что? Ц спросил он.
Прохожий, господин в приличном тергалевом костюме, был вне себя от негод
ования.
Ц Я нарочно наблюдал за вашим внуком, мсье. Он носился по тротуару, погля
дывал направо и налево, кинул свой ранец в сточную канаву… да, да, в сточну
ю… на этой улице Р., где сплошная грязь! А сам потихоньку готовился взорват
ь петарду! Надеялся, что его никто не видит! Когда он заметил, что я на него г
ляжу, он мне улыбнулся, заговорщически улыбнулся, словно хотел сказать: «
Сейчас увидишь! Вот будет потеха!» Сорванец! Когда петарда взорвалась и п
рохожие вздрогнули, он начал хохотать, прямо корчился от смеха! А я, мсье, н
е смеялся… Сейчас, когда нервы у всех натянуты, пугать людей для собствен
ной забавы, это же… Так вот и вырастают будущие оасовцы! Он, видите ли, в оас
овцев играет! Берет пример с этих бандитов! И сам убийцей станет!
Ц Грязный шпик! Ц завопил Малыш. Ц Я не оасовец!
Луиджи с трудом удерживал Малыша, который хотел броситься на обидчика, в
ырывался и вопил во все горло. Тот в свою очередь тоже разошелся.
Ц Будь он моим сыном, он бы у меня здорово схлопотал. Вот, мсье, петарды, ко
торые я у него отнял. Если вы сами не способны уследить за этим сорванцом,
отдайте его в исправительный дом.
Луиджи расхохотался, представив себе малолетних правонарушителей, но М
алыш от страха даже реветь перестал. Прежде чем с грохотом захлопнуть дв
ерь, господин в тергалевом костюме крикнул с порога:
Ц Начинают с петард, а кончают бомбами!
Мишетта, хорошенько почистив Малыша и утерев ему нос, отвела мальчика к Н
атали. Чай был уже подан.
Ц Играй во что-нибудь другое, милый, Ц посоветовала Натали, Ц тот госпо
дин совершенно прав, только глупо было с его стороны так кричать…
Ц Грязный шпик!
Малыш явно повторялся.
Ц Но, знаешь, от твоих петард у меня голова болит.
Ц У тебя? Ц недоверчиво переспросил Малыш. Ц Ты даже бомб не слышишь… З
десь ничего не слышно, хоть весь Париж взорвись.
Ц Если ты еще раз подложишь петарду, Ц сказал, входя, Кристо, Ц мы будем
звать тебя Каналь
Один из вожаков оасовцев.
и Оливье тебя отдубасит…
Ц Я не Каналь! Ц завопил Малыш.
В дверь постучали, и Оливье крикнул с порога:
Ц Молчать! А то получишь!
Малыш подскочил не хуже петарды.
Ц Мама! Папа!…
И с ревом бросился прочь.
Ц Уж очень вы к нему привязываетесь, Ц недовольно проговорила Натали.
Ц Возьми кексу, Оливье, он свежий. Мишетта сегодня постаралась на славу.

Оливье налил стакан чаю, съел два куска кекса и лишь тогда бросил, как бы м
имоходом:
Ц Знаете, до чего дошло, Натали… Папа получает угрожающие письма: они хот
ят меня похитить…
Натали всплеснула руками: «Боже мой!»
Ц Да, представьте, хотят… Папа не желает обращаться в полицию, он ей не до
веряет. И он сказал, что я сам достаточно взрослый, чтобы не попасть в лову
шку… и что мне надо быть настороже.
Кристо стоял, упершись локтями в стол и согнувшись чуть ли не пополам, и гл
ядел на брата с таким же вниманием, с каким читал книги, в этой излюбленной
своей позе.
Ц Кое-кто из товарищей вызвался охранять наш дом, Ц продолжал Оливье,
Ц но это трудно, все заняты. К тому же у нас на лестнице постоянно народ, не
льзя же ходить следом за каждым. А потом люди сердятся: «Вам-то какое дело,
куда я иду?» Бабусе мы ничего не сказали, она и так еле жива от страха, кажды
е десять минут выходит на площадку посмотреть, не подложили ли бомбу… Ма
ма все время звонит с радио, спрашивает, не взорвали ли нас, цел ли я и невре
дим… Нет, это не жизнь!
Ц Хочешь пожить у нас?
Ц Нет, спасибо, вы очень добры… Если разрешите, лучше я буду заглядывать
к вам от случая к случаю… Так труднее будет меня выследить… Ну, теперь я сп
окоен.
Оливье говорил так, словно получать угрожающие письма было делом самым о
бычным. Но Натали поняла, что все это лишь наигрыш… Черты лица у него обост
рились, под глазами залегли тени. Их, этих мальчуганов, совсем с ума сведут
! Натали внимательно поглядела на Кристо.
Ц А ты, Кристо?… Что ты об этом думаешь?
Ц Ничего не думаю. Я занят. У меня времени нет.
Оливье криво, но любезно улыбнулся.
Ц Мсье живет вне времени и пространства! И он совершенно прав… Сначала м
ы решили делать вид, что ничего не произошло, никому не рассказывать, а пот
ом изменили тактику: всем так опостылели бомбы, что нам помогут…
Ц Менары тебе помогут, что ли? Ц Кристо пожал худенькими плечами. Ц Вед
ь они собирают у остальных жильцов подписи, чтобы нас выселили… Пишут, чт
о мы представляем общественную опасность!
Ц Замолчи, Кристо, пана знает, что делает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33