И только одни они, эти старики, понимают друг друга. В семейном а
льбоме своих воспоминаний одна лишь она распознавала лица. Особенно сво
е. Когда она пыталась листать альбом перед чужими, они лишь улыбались, див
ились, возможно жалели… Глупцы, ведь это неминуемо приходит ко всем, разв
е что перестаешь жить еще до этого. Но воспоминания подобны вашему нутру.
Это только свое, одному вам принадлежащее. Неприятное для других, необхо
димое для вас. Каждому свое! Со всем своим самым сокровенным!
Натали тихонько застонала… неужели сейчас она несчастнее, чем была в лаг
ере? Даже теперь иной раз совсем по-глупому вспыхивает прежний пламень. О
на вспомнила о Кики, о пуделе, который был у нее давно, очень давно. У Кики бы
л рак желудка, но он еще бегал… Случалось даже, что, выследив крота, он рыл з
емлю с прежним пылом, но сил у Кики оставалось мало, он тут же отходил проч
ь и рыть его заставлял просто инстинкт… Он отходил, ложился и лежал непод
вижно на месте, потом вдруг начинал подавать хозяйке лапу: раз, два, десять
раз… Чтобы выразить свои чувства или чтобы показать, какой он умник? Или ч
тобы она знала, что он еще здесь? Уж не стала ли сама она вроде Кики и тоже ро
ет землю, почуяв крота?… А на самом деле у нее совсем нет сил. Она только при
творяется, подает лапу Луиджи, Мишетте, десять, сто раз подряд… И чувствуе
т, должно быть, то же самое, что Кики: «Я еще здесь, я вас люблю, если можете, сд
елайте что-нибудь для меня… Вы же всегда все для меня делали, вы мне всегд
а помогали… Я верю в вас! Что бы ни было, я вам признательна!»
Слезы катились по чуть, отекшим щекам Натали. Когда она оставалась одна, о
на, случалось, плакала. Так хорошо время от времени иметь право на слезы, н
е быть обязанной беспрерывно притворяться. Право видеть все без прикрас
, право глядеть смерти прямо в глаза. Хотя так ли уж важно это право… Дейст
вительно так ли велика разница между небытием как таковым и сознательны
м небытием? Она плакала вовсе не из жалости к себе: ей просто казалось, что
со слезами жизнь уходит мягче, легче, слезы как бы увлажняют тропу, по кото
рой покинет ее жизнь. Бедная, бедная жизнь… Она питала нежность к жизни, к
ее уродствам, к ее красивости, к ее красоте… Но что поделаешь?
Не отнимая ладони от груди, Натали повернулась на бок… В такие минуты, как
сейчас, ей бы хотелось ускорить смерть. Если придется чудовищно мучиться
, болеть… И не к чему советоваться с врачом, она и без него отлично знает, чт
о у нее. Грудь… Бедный Луиджи, бедная Мишетта! Но если она ни о чем не жалеет
, так почему же, почуяв влажные запахи земли в саду, она плачет… О, это прост
о рефлекс, повинуясь которому их Кики скреб лапами землю. А потом не остан
ется даже рефлекса, и она будет ждать, ждать, уже стиснутая льдами… Будет ж
дать, когда этому придет конец. Физические страдания подгоняют время.
Этот дрянной мальчишка… Ложь… Ложь… в облике человека, в облике этого гр
язного шалопая. Цинизм… Она тоже была молода… Любовь… Много любви. Горы л
юбви, великолепной, как настоящие горы, как снежные цепи гор, какой пейзаж
, какие пейзажи, скалы и ущелья, долины, альпийские луга, орлы, эдельвейсы, р
озовые зори, клубящийся у ног туман, пухлые тучи, лазурное небо, звезды под
рукой, колдовское зелье, свежесть молока… «Не доставит ли вам удовольст
вие общество молодого человека, мадам?» Ах, каким все стало чудовищным, не
умолимым. Гнусный лагерь, без тени надежды, мразь, берущая верх. У нее отоб
рали дочку, отобрали у нее Кристо… Ох, эта жизнь, изблюю тебя из уст своих! Л
уиджи, Луиджи…
В дверь кто-то поскребся. Она не пошевелилась… Мишетта и Луиджи пошептал
ись на пороге: «Спит» Ц и вышли на цыпочках. Натали приподнялась, взгляну
ла на часы. Сегодня четверг, значит, Кристо у них обедает. После завтрака Л
уиджи водил его в Паноптикум. Натали встала с постели.

Когда Луиджи с Кристо поднялись из подвального помещения, где вместе воз
ились над автоматом, который недавно принесли в починку, Натали уже сиде
ла на своем обычном месте. Мишетта накрывала на стол… Кристо вихрем ворв
ался в столовую.
Ц А мы были в Паноптикуме, Натали…
Ц Сними курточку, поди помой руки, а потом расскажешь…
Есть Кристо не хотелось, он объелся мороженого в кафе на Больших бульвар
ах и конфет, которыми Луиджи пичкал его всю дорогу… Первым делом он расск
азал о кривом зеркале, которое стоит сразу при входе в музей. Входишь в кор
идор, длинный, длинный, длинный, а в конце зеркала Ц прямо обхохочешься! «
Посмотри, Натали, вот какой я в зеркалах получался!» Кристо встал посреди
комнаты: он поднимался на носки, втягивая щеки, присаживался на корточки,
округляя руки, надувая щеки… Мишетта с суповой мясной остановилась в две
рях посмотреть на Кристо. И все хохотали.
Кристо с блестящими от волнения глазами уселся за стол.
Ц Скажи, тебе там понравилось?
Кристо задумался. Ему хотелось найти наиболее точные слова, чтобы расска
зать о музее бедняжке Натали, которая не выходит из дому.
Ц Они не двигаются… Еще хуже, чем куклы Миньоны. Там даже Миньоны нет, что
бы за них говорить! Просто торчат и ничего не делают. Луиджи, почему им не в
ставят в рот пластинку? Они тогда вроде бы говорили…
Ц Потому что об этом никто не подумал…
Ц Скажи им непременно, ладно? Они просто из раскрашенного воска, предста
вь себе, просто из воска, Натали, а ведь теперь все делают из пластмассы! Лу
иджи, почему их не сделали из пластмассы?
Ц А почему ты решил, что они не из пластмассы?
Ц Мне показалось… Не знаю. Там есть Брижит Бардо, каноник Кир, Жан Кокто…
Они тоже ничего не говорят, они вот какие… Тише! Молчите!
Кристо поднялся и среди всеобщего молчания начал принимать различные п
озы…
Ц Не знаю, убирают в музее или нет, Ц сказал он, садясь, Ц верно, не убираю
т, они страх какие пыльные. Как будто им сто лет. Мне больше понравились Ма
рат и Наполеон. Они не такие старые.
Ц Значит, по-твоему, Брижит Бардо старше Наполеона?
Ц Наполеон но старый, это история, И ванна, где сидит голый Марат, и кругом
кровь Ц это тоже история, значит не старое… А ихняя Брижит Бардо, она как
автомат, электрический автомат, только она даже не автомат! Луиджи, почем
у они не двигаются? Это же просто стыдно!
Луиджи утвердительно кивнул головой:
Ц Ты прав. В 1882 году, в год создания Паноптикума, он был как бы газетой в лиц
ах, заменял нашу теперешнюю кинохронику. А сейчас это просто устарелое з
аведение, которое напоминает волшебный фонарь. Однако заметь, он не лише
н известной прелести: раньше в музей ходили из-за его, так сказать, актуал
ьности, а теперь ходят из-за его живописности… Лично я с тобой согласен, м
не он не по душе… Манекены, изображающие прежних или живых знаменитостей
, похожи на могильные плиты. Кажется, будто все отступило куда-то в глубь в
ремен, в пыльную тишину. Это просто неудачное подражание!
Ц Если бы они хоть двигались! Ц настаивал Кристо.
Ц Короче, успеха музей у вас не имел, Ц заключила Натали.
Ц Нет, мне было очень интересно…
Кристо не мог допустить мысли, чтобы такой чудесный день считался неудач
ным. Но честность взяла верх. Поэтому он добавил:
Ц Но как-то не по себе было… Про автомат знаешь, что у него внутри, и все по
нятно. А те стоят себе, и ничего непонятно. Может, у них душа есть?
Ц Что ты такое говоришь, Кристо? Не пугай меня! Ц Однако голос Натали зву
чал одобряюще спокойно. Ц Душа? Искусственная?… Они даже двигаться не ум
еют, им даже не догадались вложить в живот пластинку… С души не начинают.

Ц А что такое душа?
Натали ответила не сразу, положила себе крему.
Ц Ты сам об этом только что говорил… Сказал: «Может, у них есть душа?», не з
ная, что она такое. И все люди не знают, не только ты.
Луиджи не вмешивался в разговор. Кристо начал было говорить еще что-то, но
тут раздался телефонный звонок: госпожа Луазель сказала, что пора Крист
о возвращаться домой.

XXIV. Душа?

Натали приветливо встретила Беатрису с ее русским другом, шофером такси
. Вот уже два года Беатриса приходила к Натали поговорить о нем, плакала, к
огда дела шли хуже, чем обычно, отчаивалась, но только сейчас ей впервые уд
алось залучить его сюда. Натали работала, предусмотрительно воздвигнув
между рисовальной доской и гостями стопку книг: когда у тебя заняты руки,
чувствуешь себя как-то свободнее, можешь говорить или молчать и никто на
тебя не будет в обиде. Русский был одет, как обычно одеваются шоферы такси
или рассыльные, развозящие по домам товары: в двубортной серой куртке, ка
скетку держал под мышкой. Беатриса в строгом английском костюме с меховы
м воротником и в кольцах была прелестна, как классическая влюбленная. Ко
гда она сняла жакет, Натали в который раз восхитилась изящной линией ее г
руди, бедер, плеч. Настоящая красавица. Русский не глядел в ее сторону.
Был он среднего роста, хорошо сложен, с белокурыми, уже сильно поседевшим
и волосами, и глаза его Ц серые чуть-чуть воспаленные Ц сразу привлекал
и к себе внимание. А черные ресницы походили на открытые ножницы для резк
и металла, подчеркивая прорезь глаз.
Ц Раздевайтесь, мсье, у нас жарко…
Он снял куртку и Ц нате вам! Ц вдруг стал ослепительно шикарным. Темно-с
иняя пара, хоть сейчас на званый обед. Холеные руки. Должно быть, кто-нибуд
ь возится за него с машиной.
Ц Разрешите закурить? Простите, сам вижу, что нельзя…
Ни малейшего иностранного акцента, пожалуй, только слишком четко произн
осит слова. Он застенчиво улыбнулся и спрятал портсигар в карман.
Ц Не очень будете мучиться? А то можно выйти покурить в переднюю.
Ц Спасибо, мадам… Какое у вас чудовищно страшное клеймо на руке, поверьт
е, это с моей стороны не просто нескромность, а искреннее волнение… Что пр
оисходит с родом человеческим? Простите, что сразу взялся за подобные, ес
ли так можно выразиться, кардинальные вопросы.
Ц Я о вас здесь столько наговорила, Василий, что, по-моему, вы вполне может
е не извиняться.
Ц Очевидно, это означает, что госпожа Петраччи ждет от меня бог знает чег
о, не так ли, Беатриса?
Натали отложила карандаш, поправила шаль, опустила на колени руки.
Ц Вы пришли, мсье, вовремя, и рассуждения о роде человеческом Ц это как р
аз то, что мне требуется сегодня. Вы сами видите, даже карандаш из рук вали
тся. Вялость. В компании с родом человеческим все-таки веселее.
Ц Хорошо, если бы так, Ц Василий вытащил портсигар и поспешно засунул е
го обратно в карман. Ц Если бы мы до этого доросли… Сейчас готовятся еще
больше затруднить общение между людьми, сейчас убивают душу человеческ
ую.
Ц Каким же образом?
Василий подвинул стул к креслу Натали, нагнулся и произнес заговорщичес
ким тоном:
Ц Готовя нам мир без страданий. Хотят устранить из нашей жизни всякое ст
радание. О, до чего же я не верю, что это даст нам счастье!
Натали не удержалась, взорвалась: как он может говорить такие вещи, видя к
леймо на ее руке? Физические страдания, страдания нравственные, душа, с ко
торой совлечены все покровы, душа, обнаженная до костей… Только там она у
знала человеческую душу! Душа становится необъятно огромной, уходит даж
е за линию горизонта.
Ц Но мы говорим одно н то же, мадам!
Глаза Василия, светло-серые, чуть рачьи, вдруг вспыхнули, он воздел руки к
небесам. Именно через страдания Натали познала всю необъятность души… И
менно благодаря страданиям душа становится такой, какую можно принести
в дар человечеству. А нам сейчас готовят мир без страданий, но что станетс
я с душой, с той, какую Натали видела во всей ее наготе? Что станется с душой
, если ей не придется больше проходить сквозь огонь, воду и медные трубы? Н
атали, вытащив из пучка гребешок, пригладила волосы Ц нельзя так сразу н
аваливаться на человека с этакими идеями… особенно, если они трогают вас
за живое… Вы же сами сказали, что с родом человеческим вам будет веселее.
Только не на таких условиях, мсье. Род человеческий более разумен, чем вы п
олагаете, мадам, он создал миф о человеке, прошедшем через все пытки, через
все страдания. Сумма всего человеческого опыта создала это существо, эт
от миф, и человечеству достало разума взять себе в качестве бога самого н
есчастного из людей. Когда люди перестанут даже понимать смысл этого выб
ора, в том мире, где страдания отойдут в область прошлого…
Ц Натали! Ц Беатриса нагнулась, раздавив о край овального стола свои гр
уди. Ц Когда слушаешь Василия, правда, невозможно представить себе, что о
н неверующий?
Василий, сидевший рядом с Натали, повернулся к Беатрисе спиной.
Ц При чем тут это… Ц Он вздохнул. Ц Не знаю, кто внушил Беатрисе, что на м
не почиет благодать, но только она верит в это! Сейчас я скажу вам самое гл
авное, мадам…
И он продолжал заговорщическим тоном, словно исповедуясь Натали… Самое
главное Ц это то, что мир без страданий немыслим. Люди пытаются найти ане
стезию для души подобно тому, как уже найдена анестезия для тела. Но он опт
имист: не найдут! Натали стукнула кулаком по столу… Неужели он верит в это
? Верит, что страдания усовершенствуют душу, если пользоваться его слова
рем? Может быть, он верит, что страдания способствуют усовершенствованию
душ уголовников? Ничего подобного, если хотите знать! Когда речь идет о те
х, кто… ну, скажем о тех, кто страдает за других… тогда он, возможно, и прав. К
ак раз они-то… Возможно, они выходят из ада с очищенной душой. Но кому это н
ужно?… Теперь Натали уже стукнула кулаком по колену Василия. Все то, что вы
сказали о сыне божьем, Ц истинная правда, человечество наградило его вс
еми возможными страданиями, ничего не забыло… Даже дало познать самую ст
рашную из мук Ц быть преданным.
Оба говорили разом, Василий тыкал пальцем в сторону Натали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33