Вот уж дурак этот Оли
вье Ц плавает лучше всех на свете и из-за этого чуть не утонул. А потому чт
о всегда делает больше, чем может. Девушку рядом с ним ты все равно не узна
ешь, у нее лица нет.
Ц А кто эти двое возле Миньоны?
Ц Это приятели Оливье, они дерутся. Если бы ты захотел…
Ц Из-за Миньоны дерутся?
Ц Откуда я знаю? Они вечно дерутся!… А вот эти курчавые, это алжирцы… Толь
ко одни головы, курчавые-курчавые… Я хорошо им волосы нарисовал, правда, М
арсель? Каждый волосок виден! Ну скажи, Марсель, хорошо?
Ц Теперь еще и алжирцев мне подбросил… Ладно, ладно, хорошо получилось, р
аз объяснять не пришлось. А что это у них, бомба, что ли?
Ц Да, бомбы, видишь, такие круглые, из них бьет огонь. В огне я написал: SOS. Это
лучше, чем ОАС, как по-твоему?
Ц По-моему, лучше. SOS Ц это здесь к месту… Молодец. А как же всех этих людей
узнают, если внизу не будет надписей?
Ц Натали сразу узнают. Даже без лица узнают. Она в длинном платье, и шея, см
отри, совсем как у нее, длинная, и шаль тоже длинная. Правда, не видно, что Лу
иджи лысый, вместо лысины у него колесики… но кто же другой, может целоват
ь ноги Натали, только Луиджи.
Ц По-моему, любой…
Ц Тогда я не знаю… На нем серая куртка.
Ц Ты еще подумаешь… Может, постараешься получше его нарисовать.
Ц М-м-м, Ц протянул Кристо. Ц А голову Беатрисы я вырежу из киножурнала,
выберу хорошенькую и все… Ты знаешь, как это делается? Я видел на ярмарке,
в картине вырезаны отверстия и в них просовывают голову.
Марсель одобрил: мысль неплохая.
Была в самом низу картины и Мишетта: вынырнувшая наполовину из синих вол
н, она протягивала Натали блюдо с бриошем.
Ц Уж больно твоя бриошь на корону похожа.
Ц Правда, правда. Но я не нарочно. Большая бриошь вообще похожа на корону.
Маму и папу я нарисовал по углам картины, вот тут внизу справа и слева, они
в профиль и повернули к Натали только головы. Они не двигаются.
Ц Так легче, Ц одобрил Марсель.
Ц Смотри, здесь наверху справа большое солнце, посредине у него цифербл
ат, чтобы все видели, как проходит у людей время. Вот и все.
Оба молча рассматривали картину, погруженные в свои мысли, оба не отрыва
ли от нее глаз. Кристо почувствовал, как рука Марселя легла ему на плечо.
Ц Что ж, очень хорошо, Ц заговорил наконец Марсель. Ц Она тебе и не симв
олическая, она тебе и не аллегорическая, и не поучает тебя. Ты еще себе рук
у не набил, что правда то правда, зато сделал все, что мог. Некоторые художн
ики набили себе руку, зато глаза и сердце у них слепые. А у тебя и сердце отк
рытое и глаз острый; поглядишь на твою картину Ц и сразу думать начинаеш
ь. Вот когда ты набьешь себе руку… Запомни, нет лучше инструмента, чем рука
, когда, конечно, котелок варит и когда ею разумно управляют отсюда, Ц Мар
сель постучал себя по лбу, Ц вот что приводит в движение механизм… Есть м
ашины, которые заменяют руки, есть такие, что мозг заменяют… А вот чтобы за
менить душу, такой машины еще нет. Чтобы делать вещи, пока еще ничего лучше
руки не изобрели. Рано или поздно, а все равно к руке вернутся. Душа, она пря
мо у тебя в руках живет, на то она и душа.
Кристо чувствовал ладонь Марселя, лежавшую у него на макушке, и, пожалуй, н
е так уж часто выпадала в его жизни минута такого полного счастья: ведь Ма
рсель, этот Великий Немой, произнес такую длинную речь в его честь, в честь
его работы.
Ц Видишь ли, Ц продолжал Марсель, аккуратно свертывая лист бумаги с про
ектом Кристо, Ц клоун и «Кокетка» раздражают тебя потому, что движутся б
ез толку, будто такое уж важное дело двигаться, а за ними стоит кто-то и хва
стается своей ловкостью… А твои фигуры Ц они движутся от сердца, от мысл
и. Если они и повторяют свои движения, так только для того, чтобы проникнут
ь вам в душу. Вот это-то и хорошо. Я тебе еще и музыку сделаю.
И Марсель запечатлел поцелуй на макушке Кристо, откуда спиралью расходи
лись завитки. Эта минута связала их на жизнь и на смерть.

XXXI. Галатея и бессонница

Проходили четверги, проходили воскресенья, a Марсель молчал и не звал к се
бе Кристо. И Кристо снова стал часто бывать у Натали. Только она одна могла
еще развеять его тоску и пробудить в нем мечты столь яркие, что он забывал
муки ожидания. В лицее он стал учиться из рук вон плохо, поэтому даже учит
ель математики, считавший Кристо вундеркиндом, решил, что ошибся: то, что п
оначалу казалось признаком одаренности, на самом деле лишь краткая вспы
шка раннего развития. Если бы каждый вундеркинд оправдывал возлагаемые
на него надежды…, Кристо выходил из состояния тоскливого равнодушия тол
ько у Натали.
Она сидела здесь, за своей рисовальной доской, оба молчали, изредка переб
расывались словами. «Тебе хотелось бы быть Пигмалионом?» Кристо ничего н
е ответил Ц он уже перенесся в иной мир, где ему была дана власть оживлять
по выбору любую статую, любую картину. Он уже оживил Венеру Милосскую, все
статуи в парке Тюильри, и они ходили, улыбались… То он видел их раскрашенн
ыми, то белыми… в сущности, он предпочитал белые, так получалось красивее,
необычнее, а главное, если уж они без одежды, то приличнее будет разгулива
ть по улицам Парижа белыми, а не раскрашенными. По тем или иным причинам Кр
исто оживлял только женские статуи, возможно, повинна в этом была Галате
я. То же и с картинами Ц только женщины… Джоконда, женские фигуры Рубенса
, девы Марии, которые, повинуясь его воле, расхаживали по улице в своих стр
анных одеяниях. Конечно, на них глазели, но все-таки они не так бросались в
глаза, как белые статуи. Кристо поделился своими соображениями с Натали.

Ц Это не вышло бы, Ц сказала Натали, Ц такая власть была бы дана тебе ли
шь при одном условии Ц быть самому творцом этих картин и статуй. Галатея
была создана Пигмалионом, иначе он не сумел бы вдохнуть в нее жизнь.
Кристо сразу же впал в отчаяние: ведь на его картине изображены только жи
вые. Ему не придется оживлять Натали, Натали и так живая… А Натали продолж
ала развивать свою мысль:
Ц История Пигмалиона ничего общего с наукой не имеет. Я живу среди учены
х, только ученых, хватит с меня науки. А это история из области духа. Пигмал
ион посвятил себя искусству, искусство было единственной его страстью. О
н не желал отвлекаться от нее, познать другие страсти. Не желал любить жен
щин больше искусства, или, что было бы еще опаснее, женщину. Он жил как мона
х. Это был фанатик. Тогда Афродита решила покарать человека, отвергающег
о любовь, не желавшего любить живую женщину в ущерб своему искусству: раз
он таков, пусть же полюбит творение искусства, созданную им самим статую
той любовью, какой любят живых женщин! Понимаешь, как жестоко поступила А
фродита? И Пигмалион полюбил статую, которую назвал Галатея. Любил ее и не
мог с ней говорить, ходить с ней гулять…
Ц …ни родить от нее детей, Ц добавил явно заинтересованный Кристо.
Ц …ни родить от нее детей, Ц повторила Натали, Ц словом, это была несчас
тная любовь, так как Галатея не отвечала на его чувства, была все той же ст
атуей Ц мрамор и мрамор. От отчаяния Пигмалион чуть не потерял рассудок.
Месть Афродиты была страшна, но, так как она была богиней любви, она сжалил
ась над ваятелем и оживила Галатею. Оживила по-настоящему, так что Пигмал
ион мог жениться на своей статуе и они родили сына, которого назвали Пафо
с. Когда Пафос вырос, он основал город Пафос и, желая возблагодарить Афрод
иту, посвятил его любви… Все это, как видишь, очень далеко от автоматов, от
кибернетики: единственным оружием Галатеи была любовь, и любовь эта побе
дила равнодушную материю.
Кристо потребовал, чтобы Малыш называл его Пафосом, и, казалось, вышел из с
воего оцепенения. Но ночью он лежал с открытыми глазами, его мучили вопро
сы, возникавшие в связи с Галатеей. Он пытался рассуждать логически, расс
уждать, как математик: Натали существовала и в его картине и вне ее, у нее б
ыла двойная жизнь. Если живая Натали перестанет существовать, она будет
продолжать жить на картине. Хорошо, но поскольку речь идет не о нарисован
ном образе, а о живой жизни, о Натали с картины, оживленной Афродитой, друг
ими словами, оживленной силой любви Пигмалиона… Натали живая, по-настоя
щему живая. Марсель сказал, что в картине Кристо есть душа. Душа Ц это то, ч
то отличает человека от автомата. Отличает не горячее живое тело, а именн
о душа. Имела ли ожившая Галатея душу или только живое тело? Вдохнуть душу
куда труднее, чем создать автомат с кибернетическим управлением… Как вд
охнуть нечто, когда не известно, что это такое? Нет, известно! Кристо привс
кочил на постели. Известно! Он знает, что такое душа. Это отношение… Это то,
что в Натали… душа Ц это как человек относится к другим, к тому, что проис
ходит, к тому, что есть. Душа Ц это взаимоотношения человека и вселенной.
Это то, что откликается раньше, чем мозг… Некоторые клетки мозга управля
ют движением руки, они могут также действовать непосредственно,
не проходя через руку. А что действует на мозг? Полученная им информа
ция… Ну и что? Где же тогда помещается душа? Ох, черт! Кристо сел на постели…
Полученная информация может нравиться или не нравиться. Мозг-то понимае
т, а душа… Что делает душа? Вот, к примеру, жалость, ее чувствуешь душой. Душа
Ц это исходная точка чувств… Можно ли объяснить чувства физиологическ
им путем? Тогда почему не воспроизводить клетки, которые их порождают? Ма
рсель сказал… Что же он такое сказал, Марсель?
Кристо не спалось, он искал душу. Утром он встал с синевой под глазами и на
уроках в лицее дремал за партой. Его одноклассники не особенно им интере
совались и беззлобно прозвали Кристо «поэтом», хотя он ни разу не был зас
тигнут за сочинением стихов. Кристо вообще учился средне, кроме математи
ки, не был ни чудо-ребенком, ни чудовищем-ребенком, он ни для кого не служил
примером, не вызывал ни в ком зависти. У него были друзья, но скорее друзья
по играм, по учению, чем по сердечной склонности. Для сердца у него были На
тали, Луиджи, Марсель, этого оказалось больше чем достаточно, и поэтому ег
о отношения с другими детьми не отличались особой сердечностью. Бегать,
заниматься гимнастикой, быстро решить задачку, так быстро, что, кроме учи
теля, никто твоего объяснения не поймет, уроки, экзамены Ц все это связыв
ало Кристо с товарищами, но не перерастало в серьезную дружбу. В глазах св
оих сверстников он был таким же, как и все остальные школьники, скорее бес
цветный, безличный; а для взрослых Ц объект постоянной тревоги. Госпожа
Луазель тряслась за Кристо еще больше, чем за прочих своих детей, хотя и он
и тоже доставляли немало забот…
Оливье не писал. О том, как он живет, родители знали лишь из писем художник
а и его жены, приютивших Оливье. Особенно из писем жены, и с каждым разом пи
сьма ее становились все длиннее и длиннее. Госпожа Луазель беспокоилась
: ведь Луиджи сказал, что Оливье она, видимо, пришлась по вкусу и что она со с
воей стороны тоже… И вот эта женщина пишет и пишет им страницу за страниц
ей, рассказывает о физическом, о моральном состоянии Оливье. Дело наверн
яка кончится бедой… Художник непременно их подстережет, потому что скор
о, если уже не сейчас, их можно будет подстеречь… Или же она оттолкнет Олив
ье, и он бросится в озеро. Или она бросится в озеро из-за разницы в возрасте
, из-за несчастной любви… Озеро, озеро!… Денизу мучали кошмары, и она будил
а мужа.
Он не разделял ее страхов; Дениза мало знает этого художника и жену, они ег
о друзья, вместе проводили в свое время зимние каникулы. Художник Ц слав
ный малый, настоящий деревенский житель, а жена его Ц прекрасная лыжниц
а, чемпионка, так что зря ты выдумываешь, Дениза! Детей у нее нет, это в ней з
аговорил материнский инстинкт, она просто очень довольна, что Оливье обр
ел душевное равновесие, что он ухаживает за какой-то Вероникой, о которой
она пишет в каждом письме…
Ц Это она от ревности пишет!
Ц Бедняжка ты моя…
Рене нежно обнял жену, как бы желая уберечь ее от тревог. Не скажет же он ей,
какие заботы гложут его самого. Письма с угрозами… Дети под угрозой. Угро
за, нависшая над страной… Споры… Неприятности на работе. В ячейке. Хотя Ре
не Луазель был человеком уравновешенным, он боялся, что в один прекрасны
й день сломает себе хребет.
Ц Спи, девочка, Ц сказал он, Ц и не мучай себя заранее… И без того не слад
ко.
Короче, у Луазелей спал, сжав кулачонки, один только Малыш, а все остальные
, включая бабусю и Миньону, томились от бессонницы. И когда наконец Марсел
ь позвонил Кристо по телефону и сказал ему: «Приходи…», это оказалось бол
ьше чем кстати. Кристо не выдержал бы дальнейшего ожидания. С быстротой к
осмической ракеты он ворвался в чуланчик Марселя.

XXXII. Время мчится на всех пару
сах

Ц Вот что я тебе предлагаю. Ц Марсель развернул лист с рисунком Кристо,
пришпилил его кнопками к конторке. Ц Значит, решено Ц картину сделаешь
из толя. Начнем с Натали: двигаться она не будет, зато будет освещена изнут
ри. Для этого я вырежу в толе все, что не покрыто платьем: лицо, шею, руки, ног
и… помолчи, не перебивай… В вырезы подклею пергамент, а ты раскрасишь лиц
о и все прочее. Включаем свет. Прозрачный пергамент осветится, все осталь
ное придет в движение, а Натали будет выделяться как светлое пятно.
Ц А ты не можешь сделать так, чтобы светился также и венок на ее голове? Ну
Марсель, прошу тебя!
Ц Причем здесь «прошу»? Если можно, сделаю, а нельзя, так проси не проси… Д
альше: все, что, как мы решили, должно двигаться на картине, или вращаться н
а стержне, или раскачиваться на месте, все это, понятно, нужно отдельно выр
езать из толя. Объясняю: например, ракеты, ты мне их нарисуешь на куске тол
я, я их тебе вырежу и пришпилю к картине, как бабочек…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33