Хочешь, чтобы про тебя написали в газете? Готов поспорить, ты об этом мечтаешь!И тут я ни с того ни с сего спрашиваю, откуда такое чудное имя – Рэйс.– Когда вы были ребенком, как вас звали? Мастер Рэйс Мэггад? Наверняка именно так. И так же писали на пригласительных карточках на ваш день рождения.Испепеляя меня взглядом, он встает из-за стола, и я вижу темные пятна у него под мышками. На какое-то мгновение мне кажется, что сейчас он перегнется через стол Аксакала, чтобы меня задушить, – и кто бросит в него камень?– Таггер, – выдыхает он сквозь стиснутые зубы, – что-с-тобой-такое-мать-твою?– Думаю, мне не нравится, когда мне вешают лапшу на уши. Почему бы вам просто не сказать мне, зачем вы пришли, чтобы я в свою очередь мог послать вас куда подальше, и тогда мы оба сможем вернуться к своим делам.Молодой Рэйс замечает следы пота на рубашке и проворно складывает руки на груди.– Некролог Макартура Полка, – выдает он. – Я хочу его прочесть.– Я его еще не написал.– Это ложь.– Даже если бы…– Снова ложь. Твой редактор, Эми, сказала…– Ее зовут Эмма.– Сказала, что велела тебе заняться некрологом немедленно.– Да, велела, – отвечаю я, – и я займусь.– Бог свидетель, Таггер, если от тебя снова будут проблемы…Я напоминаю ему, что Старина Полк еще жив и, более того, ему полегчало.– В то время как другие люди падают замертво каждый день, – говорю я. – Важные люди, которые заслуживают серьезных некрологов. Нам катастрофически не хватает людей, мистер Мэггад, вы сами знаете: все эти увольнения сотрудников, сокращение бюджета… Трудновато мне одному тащить этот воз.Молодой Рэйс игнорирует мой выпад насчет урезанного бюджета. Поглощенный мрачными мыслями, он барабанит пальцами по горбинке на носу.– Я хочу знать, что мистер Полк сказал тебе в больнице. Что он попросил тебя написать?– Боюсь, я вам этого сказать не могу.– Почему?– Потому что это конфиденциальная информация. В «Юнион-Реджистер» действуют строгие правила. Журналистам запрещается разглашать неопубликованную информацию…– …посторонним лицам, – перебивает Рэйс Мэггад III. – Но я не посторонний, Таггер. Я тут подписываю чеки.– Нет, вы подписываете чеки тем, кто подписывает чеки. А если вы не посторонний, почему все останавливаются и глазеют каждый раз, когда вы входите в здание? Я знаю парочку бородатых женщин, которые вызывают меньший ажиотаж.– Вот, значит, как. Я поговорю с твоим редактором, и мы из тебя эту дурь выбьем, мистер. Ты и глазом не успеешь моргнуть.– Прекрасный план. А пока что, сэр, – я достаю блокнот из кармана, – не скажете ли что-нибудь для прессы.Судя по выражению лица молодого Рэйса, я мог с таким же успехом выдернуть чеку у гранаты. Повинуясь импульсу, он делает шаг назад и натыкается спиной на медную статуэтку морского ангела на тумбочке.– Для прессы? – переспрашивает молодой магнат.– Для некролога Старины Полка. Это будет вполне уместно, – говорю я. – Вы тот самый человек, кто купил его обожаемую газету. Важная шишка.Мэггад снова садится. После минутного размышления он кивает, чтобы я приготовился записывать.– Макартур Полк, – начинает он, – был мне вторым отцом. Учителем, другом и вдохновителем. Мак Полк был сердцем и душой «Юнион-Реджистер», и все мы будем стараться, чтобы его дух жил на страницах этой знаменитой газеты многие годы.Он глубоко и удовлетворенно вздыхает, затем спрашивает:– Ты все записал, Таггер?– Каждое слово. – К высказываниям этого занудливого, насквозь прогнившего яппи не подкопаешься.– Сделай мне одолжение, – велит он, – передай мои слова мистеру Полку.И снова я хихикаю. Не могу сдержаться. Этому парню удалось меня рассмешить второй раз подряд.– Что теперь? – спрашивает он.– Вы хотите, чтобы мистер Полк заранее узнал, что вы скажете о нем после его смерти?– Именно.Я не могу объяснить молодому Рэйсу, что в этом смешного, поскольку он не знает, что мне отлично известно, почему он лижет зад старику. Что ж, подыграю…– Мистер Мэггад, не беспокойтесь. Уверен, он оценит вашу предпосмертную оду.– Просто передай ему мои слова, черт тебя побери.– Пока он еще не утратил «живость» и в состоянии их оценить?– Именно.Рэйс Мэггад III смотрит на свои часы, которые стоят явно дороже моей машины. Снова встает и быстро покидает кабинет Аксакала. Я спешу за ним.– Передай Эми, – бросает он через плечо, – чтоб отправила мне некролог по факсу, как только ты его закончишь.– Ее зовут Эмма, и сделает она это только через мой труп. – Мы с молодым Рэйсом идем мимо столов сотрудников, которые удивленно на нас таращатся – думаю, только поэтому он не спасается от меня бегством. Мы подходим к лифтам, и он буквально лупит кулаком по кнопке «вниз». Я стою рядом, за компанию – я направляюсь в кафетерий. Несомненно, я заслужил конфетку.– Я тебя не боюсь, – рычит президент и председатель совета директоров издательской группы «Мэггад-Фист». – Ты как мошка на радаре.– Вы, наверное, имели в виду – на ветровом стекле, – услужливо поправляю я. – На радаре я был бы пятнышком.– Да пошел ты!Да, вот я и познакомился поближе с отпрыском медиамагнатов. В отчаянии он снова бьет по кнопке вызова лифта.Наконец двери открываются, и он заскакивает внутрь. А я, как кролик, прыгаю за ним.– Знаете, какую карьерную цель я поставил перед собой, мастер Рэйс?– Отстань от меня.– Моя цель – продержаться в этой газете до тех пор, пока не потребуется написать ваш некролог. Замечательный получится материал, вы как считаете? 17 Из интервью Джимми Стомы в «Роллинг Стоун» от 20 сентября 1991 года: PC: Вы довольны альбомом «Стоматозник»?Дж. С: О да. Чем больше я его слушаю, тем, больше тащусь. PC: Некоторые веши очень напоминают то, что вы делали с «Блудливыми Юнцами». От песни «Заезженный трактор», например, веет мощью…Дж. С: Ну да, за роялем сидел Джей, а Тито подыграл мне на бас-гитаре. Хотя это и сольный альбом, я не собираюсь хлопнуть дверью перед носом группы. Вместе мы пишем зашибенную музыку, и я был бы полным идиотом, если бы не воспользовался этим в своем новом проекте. Просто я больше не хочу никаких турне. Ни за что. PC: Какая песня с вашего нового альбома нравится вам больше всего?Дж. С: Они все прикольные. PC: Да ладно вам, Джимми. «Отступившее море» – забойная вещь. Она не похожа на то, что вы записывали с «Блудливыми Юнцами».Дж. С. (смеется): Вы меня раскусили. Она явно первая в списке. PC: Что вас вдохновило на акустику?Дж. С: Эй, да я люблю акустику. И всегда любил. И мне нравится петь, а не надрываться, но когда я на сцене, да не с одним, а с двумя басистами, приходится вопить, как чертов баньши. PC: Вы планируете писать подобные песни в дальнейшем?Дж. С: Конечно. Мой следующий проект – что-то типа фолк-рока, не весь акустический, но там много тематических песен, понимаете, и песни будут сплетаться в сюжет Может, даже получится двойной альбом, только на этот раз я сам буду его продюсировать. PC: Ясно, а какая песня из «Стоматозника» вам не нравится?Дж. С. (качает головой): Ну уж нет Этого я не скажу. PC: Не уходите от ответа, Джимми. Даже Леннону не все его песни нравились.Дж. С: Единственная песня, которая от меня, типа, улепетнула, – «Морская мразь в маринаде». Немного не то получилось, что я хотел. Я думал написать сложную вещь, микс, как у Фи, га Спектора. Фил Спектор (р. 1940) – музыкальный продюсер, работавший со многими известными группами; в частности, продюсировал альбом «Битлз» «Пусть будет так» и первые сольные альбомы Джона Леннона.

Понимаете, наложить друг на друга гитары и клавишные. Но получи. пся… какой-то дикий гиперметал… от которого только башка болит PC: Двенадцать с половиной угарных минут.Дж. С: Ага, я даже не помню, как накладывал вокал, так меня колбасило.
Меня вызывают в раздел Спорта к Хуану, который сгорбился за компьютером, как медвежатник над сейфом.– Я подключил твой диск, – говорит он, – но не могу прочитать, что на нем. У меня нет софта.Он стучит пальцем по экрану монитора:– Я добрался только до главной директории. Взгляни.Я смотрю на загадочные сокращения: В7усин10финВ17усин10соруВУ22усин7СОЛОусинфинГ1срдц22Г2срдц22финВАР2.Втрк22…
– Компьютерный язык? – спрашиваю я.– Не-а. Сокращенные названия файлов – их придумал тот, кто пользовался диском.– А что за файлы?– Не знаю, но весят прилично, – говорит Хуан. – Все вместе тянет мегов на четыреста с гаком. Это явно не только текст, Джек, слишком уж много места жрет. Думаю, там музыка или видео.– А где можно достать софт?Хуан отрывает унылый взгляд от монитора:– Джек, я даже не могу сообразить, какой именно софт нам нужен.– Прекрасно.– Но я знаю, кто может.– Хуан, мне нечем платить хакеру за взлом диска. – Чудо, если я к Рождеству расплачусь за эту поездку на Багамы.– Он не хакер, просто умный малый. И это будет не взлом. Взлом – это когда ты через Интернет…– Проблема в том, что мне сейчас нечем заплатить твоему парню. Я на мели, а у Эммы нет статьи расходов для раздела Смертей. Можно сказать, что весь ее бюджет – это я.Хуан откидывается на спинку стула и смеется:– Моему парню двенадцать лет. Обычно я достаю ему пару билетов на бейсбол.– Двенадцать лет.– Aгa. A его комната похожа на центр управления полетами в HАСА.– Когда мне было двенадцать, я с трудом менял колесо у велосипеда.– Я завезу ему диск ближе к вечеру, – говорит Хуан, – до того, как ему будет пора баиньки.– Спасибо. И я обещаю больше никогда не заваливаться к тебе по ночам. Особенно с Эммой.– No problema. – Хуан смотрит по сторонам, дабы убедиться, что нас никто не услышит. – Как она отреагировала на Мириам?– Какой ответ ты хочешь услышать, Мистер Гигантский Член? Горькую правду или сладкую ложь?– Да я знал, что она мной не интересуется, – признается Хуан. – Скажи, брат, ты делишь ложе со своим редактором?– Выкинь эти грязные мысли из головы.Хуан с восторгом бы послушал про поцелуй, но я ему не скажу. Может, мне это вообще приснилось.– Какой-то урод разгромил мою квартиру и избил меня до полусмерти – думаю, он искал этот диск. Я так и знал, что у тебя гостья, поэтому поехал к Эмме.– К своему заклятому врагу Эмме? – Хуан вопросительно выгибает бровь.– Она никогда не была «врагом», – сухо возражаю я. – Она мой начальник, только и всего.И прежде чем Хуан начнет развивать эту тему, я рассказываю ему про подозрительную смерть Джея Бернса и про нашу с Эммой отважную экспедицию на яхту Джимми Стомы.– Там мы и нашли диск.Хуан присвистывает:– Знаешь что? Тебе надо пойти в полицию и все им рассказать. Я не шучу, старик. Когда всякие уроды начинают вламываться к тебе в квартиру и бить по морде, пора прекращать изображать из себя детектива Марлоу. Филипп Марлоу – персонаж детективных романов Рэймонда Чандлера, которого в фильме Говарда Хоукса «Большой сон» сыграл Хамфри Богарт.

– Сначала я должен во всем разобраться.– Послушай, Джек, ни одна статья про мертвого рок-певца не стоит того, чтобы подвергаться из-за нее побоям.– Тебе легко говорить – ты у нас суперзвезда. А что, если именно через побои пролегает мой путь на первую полосу?Хуан в шоке. Приходится заверять его, что я пошутил.– Послушай меня, придурок. Я же тебе друг, – говорит он. – Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.– Не волнуйся. Я уже близок к разгадке.Это самая отъявленная ложь, какую я произносил за последние месяцы. У меня нет ни одного свидетеля, который мог бы подтвердить, что Джимми Стому убили. Даже если это так, я не могу представить ни одного убедительного мотива или даже состряпать сносную версию произошедшего. Я всего лишь пинаю камешки и смотрю, не вылезет ли что из-под них на свет божий.– И тебе приятно будет узнать, – говорю я Хуану, – что Полковник Том более не квартирует на моей кухне. Он защищал человеческую жизнь во вчерашнем инциденте в жилом секторе.– О нет. Что ты с ним сделал?– Использовал вместо бейсбольной биты и добился потрясающих результатов. Теперь он гниет в помойке, и никто не сможет опознать в нем смертоносное оружие.– Господи Иисусе, – в ужасе шепчет Хуан, – только не говори мне, что ты этого грабителя убил.– Приятно было бы в это верить.– Брось, Джек. Это зашло уже слишком далеко.– Через неделю мне стукнет сорок семь. Понимаешь, что это значит?Хуан отмахивается и поворачивается к монитору, бормоча что-то по-испански. Подозреваю, что не «С днем рождения».
Я приезжаю домой и отрубаюсь на три, а может, даже четыре часа – к счастью, без сновидений. Проснувшись, пытаюсь дозвониться Дженет Траш: возможно, она что-то знает про загадочный диск, спрятанный на яхте ее брата. Но у нее постоянно занято – понятное дело, стрип-камера работает без продыху. Потом я вдруг звоню Эмме, но в панике вешаю трубку до того, как Эмма успевает ответить. Я боюсь, что, проведя ночь на ее диване, я нарушил эмбарго и нам придется пересмотреть наши отношения. Мне тяжко оттого, что я наверняка получил от общения с ней больше удовольствия, чем она от общения со мной. Шаткий баланс в нашем профессиональном дуэте нарушен, и, скорее всего, не в мою пользу. Тот треклятый поцелуй, если, конечно, он действительно имел место, – вот в чем загвоздка! Весь день меня преследовали непристойные мысли об Эмме, моем редакторе. Пожалуй, если представится случай, я бы вполне мог заняться с ней любовью.Полчаса я торчу в душе, подставляя тело под горячие струи, и постепенно мое отражение в зеркале над раковиной начинает приобретать знакомые черты. Когда я выхожу из душа, на автоответчике моргает лампочка – Карла Кандилла шепчет в свой мобильный. Она ждет меня за столиком в «Туда-Сюда». «Давай тащи сюда свою костлявую белую задницу!» – говорит она.На сегодняшний день «Туда-Сюда» – единственное заведение в Силвер-Бич, где перед входом есть одновременно и красная бархатная ленточка, и угрюмый накачанный стероидами вышибала в футболке. А внутри – сочетание экзотической обстановки коста-риканского борделя и уютного непритязательного обаяния лаборатории по производству метамфетаминов. К тому моменту, когда я добираюсь до столика Карлы, я уже кашляю, как туберкулезник. Первой темой нашего разговора становится моя одежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45