– А какого черта тут делаешь ты?
– Адам, – прошептала Брук за спиной Адама, когда тот, сжав кулаки, направился в сторону Чарлза. – Чарлз переживает за Мелани.
– Переживает?
– Да. – Темно-карие глаза Чарлза сверкнули в сторону Адама.
– Она действительно любила тебя, Чарлз. Одному Богу известно почему. Когда ты бросил ее, это чуть ее не убило. Это ты должен был бы лежать здесь, а не она, не Мелани.
– Адам!
– Мистер Дрейк, я лейтенант Ник Эйдриан из полицейского управления Нью-Йорка. – Ник встал между Чарлзом и Адамом. – Сейчас это делу не поможет.
– Вы полицейский? – Адам посмотрел на Ника. – Хорошо. Тогда получите ордер на ограничение приближения. Я знаю, что Мелани не хотела бы видеть его здесь.
– Я не могу этого сделать. – Голос Ника был спокойным и твердым.
– А ты можешь, Эндрю? – Адам повернулся к человеку, который так блистал в своей области, что его имя появлялось в списках важных гостей, например, на банкете Адама в канун Нового года.
– Адам. – Эндрю был так же спокоен, как и Ник. – Мы должны иметь веские основания. Если Чарлз сочтет нужным находиться здесь…
– Совершенно верно. – Чарлз пристально смотрел на Адама до тех пор, пока тот не отвел свой взгляд.
Потом Чарлз повернулся к Брук, чтобы молча поблагодарить ее за поддержку.
Но Брук ничего не замечала, поглощенная своими мыслями.
«Она действительно любила тебя, Чарлз, – сказал Адам. – Когда ты бросил ее, это чуть ее не убило». Чарлз бросил Мелани? Мелани пыталась рассказать ей об этом – «Я не обманываю тебя, Брук!» – но Брук не поверила ей. А это оказалось правдой. Брук видела это по глазам Чарлза, и он не отрицал обвинение Адама. Чарлз бросил Мелани.
Но в выражающих страдание темно-карих глазах Чарлза было и нечто большее. Чарлз бросил Мелани, но он любил ее, любит до сих пор.
Мелани не проснулась к полудню. Она не просыпалась весь этот день и на следующий тоже. Доктора не могли объяснить это. Никаких ран в области головы не было. Врачи сделали сканирование мозга, рентген и эхограмму; все аппараты – результат последних достижений высокой технологии – подтверждали то, что уже было известно докторам. Мелани Чандлер должна была бы уже давно проснуться.
Но она не просыпалась.
Брук, ее родители и Адам не отходили от постели Мелани. Они разговаривали с ней, дотрагивались до нее, держали в ладонях ее безжизненные руки и умоляли проснуться.
Мелани слышала голос Брук, но не могла открыть глаза. Ее веки казались такими тяжелыми, а все ее тело болело.
– Мелли, – ласково шептала Брук своей бледной, безмолвной сестре. Старое обещание неотвязно преследовало ее.
– Брук, пообещай мне, что если я умру, то смогу стать твоей тенью.
– Я вообще не стану разговаривать с тобой, если ты будешь говорить такие вещи.
– Пообещай мне.
– Обещаю…
«Нет, не обещаю, Мелли. Ты не умрешь».
«Я умираю, Брук. Разве я уже не мертва? Не могу увидеть тебя. Я не могу открыть глаза. Я не могу говорить. Что-то в горле мешает мне. Помоги мне, Брук».
Брук нежно дотронулась до лба Мелани над повязкой, которая поддерживала трубку, через которую кислород поступал в легкие сестры.
– Трубочка помогает тебе дышать, – ответила Брук на мысленные вопросы Мелани. – Конечно, она доставляет тебе неудобства. Как только ты проснешься, мы сразу же сможем убрать эту трубочку. С тобой все будет хорошо. О, Мелли, ты слышишь меня?
«Да, Брук, я слышу тебя! Продолжай разговаривать со мной, Брук. Не сдавайся. Я слышу тебя. Пожалуйста, не покидай меня. Мне так страшно».
– Я не покину тебя, дорогая. Никогда. Мы снова станем подругами, такими же близкими, какими были раньше. Ладно?
«Да, я хочу стать твоей подругой. Я всегда хотела ею быть».
– Сегодня среда, восемнадцатое февраля. Ты спишь уже два дня. Мы все здесь. Мама и папа. И Адам. И… – Брук колебалась. Она задумчиво погладила светлые волосы Мелани. «Она действительно любила тебя, Чарлз. Когда ты бросил ее, это чуть ее не убило». Может быть, может быть… – И Чарлз здесь.
Длинные золотистые ресницы задрожали. «Чарлз здесь? Где?»
– Он здесь находится все время. – Брук внимательно смотрела на бескровные веки Мелани. За ними почувствовалась жизнь – в первый раз за последние два дня! – Ему не разрешили войти в палату, потому что он не родственник, но…
Было ли это воображением Брук или бровь Мелани действительно слегка изогнулась? «К черту правила», – мгновенно решила Брук.
– Я приведу его сюда, Мелли. Он хочет видеть тебя.
Чарлз неотлучно находился в больнице, упрямо неся дежурство в дальнем углу холла. Чарлз никуда не уходил, хотя не было никакой надежды на то, что он сможет увидеть Мелани, и при этом еще Адам все время сердито смотрел на него, а родители Мелани ревниво пожирали его взглядами. Только Брук, когда не была в палате Мелани, садилась рядом с Чарлзом.
– Чарлз?
Чарлз встал.
– Она… – Лучик надежды блеснул в его усталых карих глазах.
– Нет. Она не проснулась, но мне хочется, чтобы ты поговорил с ней.
Брук и Чарлз вошли в реанимационное отделение. Брук бросила многозначительный взгляд на медсестер.
«Он мой давно потерянный брат, – говорили ее синие глаза. – Он только похож на Чарлза Синклера». Никто не остановил их.
– Лейтенант Эйдриан не возражает, – солгала Брук охраннику, дежурившему возле палаты Мелани. Все должно быть хорошо. Охранник находился здесь на случай, если Манхэттенский Потрошитель попытается завершить то, что начал. Но это не имеет никакого отношения к Чарлзу.
Брук вошла в палату Мелани. Она, ее родители и Адам привыкли к виду хрупкого, безжизненного тела их любимой Мелани, но для Чарлза это оказалось настоящим потрясением.
Я думала, ты получаешь наслаждение, когда видишь, как погибают красивые вещи. Боже мой, почему Мелани сказала это? Неужели она предчувствовала?..
Чарлз взял бледную, холодную руку Мелани в свою ладонь и какое-то время смотрел на нее. Пластиковая трубка была подсоединена к фиолетовой вене. Трубка была аккуратно привязана бинтом, но между пальцами Мелани остались сухие следы крови. Они несколько раз пытались найти ее вену? Они причинили ей боль?
Чарлзу хотелось забрать Мелани отсюда.
– Я люблю тебя, Мелани, – прошептал Чарлз, коснувшись губами ее виска. – Ты должна это знать, дорогая. Я верил в то, что твоя жизнь без меня будет счастливее, но я никогда не переставал любить тебя. Вернись ко мне, Мелани.
Она спала, и ей снился красивый, замечательный сон. Его нежный, ласковый, любящий голос. Слова, которые он никогда раньше не говорил ей. Слова, которые она мечтала услышать от него. Это был такой замечательный сон. «О Чарлз!»
Чарлз почувствовал, как его руку сжали, и его сердце екнуло.
– Мелани, я так сильно люблю тебя…
Светло-голубые глаза медленно открылись, она попыталась сосредоточить взгляд на его красивом лице. Он находился так близко и казался таким встревоженным. «Не волнуйся, Чарлз».
– Здравствуй, дорогая, – прошептал Чарлз.
«Здравствуй, Чарлз. Я думала, что сплю, но ты действительно здесь. Ты на самом деле сказал, что любишь меня?»
– Как ты? – улыбнулся Чарлз сквозь слезы радости.
Мелани пыталась ответить, пыталась отыскать нужные слова в глубине своей памяти. Подробности ускользали от нее, но она вспоминала смутные образы чего-то ужасного. Ее глаза сощурились, когда она попыталась сосредоточиться.
– Эй! – Чарлз нежно поцеловал ее в щеку. – Не думай об этом сейчас. Все позади. Просто постарайся быстрее поправиться. Ладно?
Мелани нахмурилась. Туманные воспоминания беспокоили ее. Не думать о чем? И почему она не может говорить? Что у нее с горлом?
– Мелани. – Чарлз улыбнулся, глядя на нее любящим взглядом. – Помнишь то утро, когда я увидел тебя среди роз в парке? Мне тогда так сильно хотелось обнять тебя. Я когда-нибудь рассказывал тебе об этом?
Мелани мгновенно перестала хмуриться, и ее лицо преобразилось, когда Чарлз отвлек ее от ужасных воспоминаний, напомнив о счастливых мгновениях. Восхитительные воспоминания о Мелани и Чарлзе.
Брук тихо выскользнула из палаты. Сейчас ей не надо находиться здесь, не нужно становиться свидетелем воссоединения. Мелани проснулась – и это все, что было необходимо знать Брук.
Ник был возле палаты Мелани и сердито смотрел на охранника, когда появилась Брук.
– Это моя вина, Ник. Я сказала ему, что ты не возражаешь.
– Зачем?
– Ей было нужно услышать его голос, Ник. Именно его, а не всех нас остальных, как бы сильно мы ни любили ее. – Она замолчала, потом прищурила глаза. – Почему ты так переживаешь из-за того, что Чарлз увиделся с ней? Может быть, это и входит в правила реанимационного отделения, но не имеет никакого отношения к полицейскому расследованию.
Серые глаза ничего не ответили ей.
– Ник?
– Просто тебе не стоило этого делать, Брук, – ровным голосом произнес Ник. Что-то не нравилось ему в поведении Чарлза Синклера. Его сильное волнение, ярость Адама Дрейка и замечание, что Чарлзу нельзя разрешать находиться рядом с ней…
– Нет, стоило, – спокойно ответила Брук. Ее темно-синие глаза заблестели. – Она проснулась благодаря ему…
«Благодаря тому, как сильно он любит ее».
– Она проснулась?
Брук кивнула и быстро смахнула горячую слезу.
– Брук, прости. Мне не следовало сердиться…
На следующее утро анестезиолог снял кислородную трубку. Мелани сначала закашлялась, затем сделала глубокий вдох и застонала от боли, когда ощутила, как в правой части груди словно вспыхнул огонь, в том месте, где вошел внутрь нож, а оставшиеся шрамы еще не успели зажить. Затем Мелани сделала менее глубокий вдох и снова почувствовала боль, но не такую сильную. Потом, когда врачи смотрели за ней, готовые снова подсоединить кислородную трубку, поскольку Мелани была еще такой слабой и испытывала сильную боль при дыхании, она начала дышать самостоятельно.
И говорить.
– О, – прошептала она голосом, хриплым из-за легкого раздражения горла от трубки. – О…
– Как дела, Мелани? – спросил анестезиолог. Ему необходим был более полный ответ, чем просто междометие.
– Хорошо, – промолвила Мелани, а потом с трудом вы давила из себя улыбку. – Лучше. В норме. Лучше, полагаю.
– Вас беспокоит боль в области груди?
Мелани кивнула. Она и раньше чувствовала эту боль вместе с ощущением боли во всем теле. Но сейчас, после сделанного ею глубокого вдоха, боль намного усилилась.
– Если делать неглубокие вдохи, тогда вам лучше?
– Немного лучше, – подтвердила Мелани.
– Давайте дадим ей обезболивающее, – предложил пульмонолог.
Они не могли дать ей обезболивающее до того, как отключили искусственное дыхание, потому что лекарство затруднило бы ее дыхание или снизило жизненный тонус. Но теперь это можно было сделать. Она дышала самостоятельно.
– От этого лекарства боль утихнет, Мелани, и оно поможет вам делать более глубокие вдохи.
– Мне нравятся неглубокие вдохи.
– Знаю. Но легкие должны работать в полную силу, чтобы не возникло никаких осложнений.
– О!
Спустя час после того как Мелани отключили искусственное дыхание и дали обезболивающее, Нику разрешили допросить ее. Но только в течение нескольких минут, как сказали врачи. Мелани быстро утомляется, а ей необходимы силы, чтобы выздоравливать.
Мелани держалась изо всех сил. Она заставляла себя держаться, потому что ей нужно было поговорить о случившемся. Мелани все вспомнила: каждая деталь стояла у нее перед глазами, отпечаталась в памяти. Может быть, разговор об этом поможет избавиться от ужаса. До этого момента она не могла говорить. Она оказалась в ловушке среди капельниц, трубок, аппаратов искусственного дыхания и среди шума, который чуть не сводил ее с ума.
– Я хочу, чтобы сюда пришла Брук, – сказала Мелани Нику, когда он спросил ее об этом. – Если она сама хочет находиться здесь.
Брук хотела. Сначала Ник ответил «нет», чтобы уберечь Брук.
– Ник, если Мелани что-то известно, тогда убийца будет предполагать, что мне это известно тоже. Если же действительно есть что-то, то для меня безопаснее узнать об этом.
Нику пришлось согласиться: так было безопаснее. И все-таки окончательное решение оставалось за Мелани, а Мелани хотела, чтобы Брук находилась рядом с ней.
Брук держала свою сестру-близнеца за руку, пока Ник и Мелани разговаривали.
– У тебя есть предположения, кто это сделал? – спросил Ник.
Если у него очень мало времени из-за быстрой утомляемости Мелани, то лучше начать с самого главного.
– Я совершенно точно знаю, кто это сделал, – просто ответила Мелани. – Это был Робин Шепард.
– Что?
– Робин Шепард, – повторила Мелани. – Он сказал, что хочет написать обо мне в «Биографических очерках». Я подумала, что эту встречу организовал Адам…
Голубые глаза Мелани на какое-то время затуманились, когда она вспомнила, почему Адам мог бы организовать такое интервью. Она прогнала от себя ужасные воспоминания о горьких, ядовитых словах, которые бросила в лицо Чарлзу. И без этого достаточно ужасных воспоминаний.
– Как он выглядел? – поспешно спросил Ник.
– Я не видела ни его лица, ни его рук. У него на голове – и на лице – был черный чулок, а на руках – перчатки.
– А его глаза?
– Они были темно-карими. Его волосы были тоже темными. Я видела его волосы, торчащие из-под чулка.
– Рост?
– Выше меня, а я была в туфлях на каблуках. Шесть футов, полагаю.
– Вес?
– Не знаю. Подтянутый, но не худой. Сильный. – Мелани невольно вздрогнула.
– С тобой все в порядке? – Ник добивался от Мелани конкретных ответов, и она их давала. Она назвала имя убийцы, сообщила другую полезную информацию.
– Ник, почему бы тебе просто не пойти к нему? Ведь Мелани сообщила, кто это был, – торопила его Брук.
– Брук, – мягко произнес Ник.
Брук хотелось, чтобы ее сестра не утомлялась чересчур. Как адвокат, Брук знала, что Нику понадобится больше информации, чем просто имя. Тем более Брук не знала о другом – Ник не поверил, что преступление совершил тот человек, имя которого назвала ему Мелани.
– Со мной все в порядке, Ник, – сказала Мелани. – Продолжай.
Ник помедлил мгновение, прежде чем задать следующий вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54