– С Чарлза на Адама.
– Ты ошибаешься.
– Я никогда не ошибаюсь! – прорычал Стив. – Кто из них лучший любовник, Мелани? Если, конечно, ты хоть когда-нибудь позволяешь кому-нибудь дотронуться до твоего прекрасного тела. Может быть, из-за этого Чарлз так быстро порвал с тобой?
– Прекрати, – предупредила его Мелани.
– Ты предпочитаешь сама дотрагиваться до себя, так, что ли? Или… Я правильно догадался? Вы ведь с Фрэн всегда казались такими близкими…
– С меня хватит, – спокойно сказала Мелани.
– С тебя хватит? Ты с Фрэн?
– Нет, с меня хватит. Я предупреждала тебя.
Мелани взяла такси, чтобы добраться из Кап-д'Антиб обратно в Монте-Карло. Адам работал у себя в гостиничном номере, когда Мелани вернулась.
– Это случилось еще в октябре? Почему ты тогда ничего не рассказала мне?
– Я думала, что сама справлюсь с этим. Я действительно справлялась сама. Все было нормально – неприятно, но терпимо, – не считая последних трех месяцев.
– Хорошо. – Адам на мгновение нахмурился, а потом улыбнулся. – Ты ужинаешь со мной – вернее, смотришь, как я ем, – в семь. – Ужинаю с тобой?
– Да. Я заказал столик в «Габриелле».
Спустя четыре часа, в то время как Адам и Мелани ужинали в самом романтичном ресторане княжества Монако, Стив Барнз мчался на сумасшедшей скорости в аэропорт Ниццы. Стив возвращался обратно в Нью-Йорк; Адам только что уволил его.
– Кажется, ты принял крайнюю меру, – пробормотала Мелани.
– Недостаточно крайнюю, – поспешно поправил ее Адам. – Нет никакого прощения Стиву за то, что он сделал.
– Может быть, это моя вина, – нахмурилась Мелани.
– Ты оказалась не единственной пострадавшей. Я сделал несколько телефонных звонков, прежде чем встретился со Стивом. Он вел себя подобным образом уже много лет.
– Фрэн говорила, что он так же обращался и с ней.
– Боже мой, почему же никто не рассказал мне об этом?
– Из страха, полагаю. – Мелани наклонила свою золотистую голову.
– Эй… – Адам протянул руку между светло-розовыми свечами и коснулся пальцами ее покрасневших щек. – Никогда и ничего не бойся говорить мне, ладно?
Глаза Мелани ответили ослепительной, счастливой вспышкой голубого цвета.
– Никогда?
– Никогда.
Мелани тихо рассмеялась и взяла его руку в свои ладони.
– Ты добрый человек, Адам Дрейк.
Чарлз стоял в дверях. Портье в отеле «Эрмитаж» сообщил ему, что мадемуазель и месье ужинают в «Габриелле». Чарлз мог бы подождать, пока она вернется в гостиницу, но…
Он отчаянно хотел видеть Мелани. Он собрался в эту поездку импульсивно, подгоняемый своим безудержным до боли желанием и одиночеством; он так сильно скучал по ней! Может быть, если он расскажет ей о себе то, что сам знал, она захочет попробовать рискнуть хотя бы на то, что они могли бы иметь.
Чарлз отчаянно хотел увидеть Мелани, и от этого отчаяния у него в голове родилась фантазия о возможности быть с ней вместе. Но теперь, когда он смотрел на Мелани, как она смеется, как она счастлива с Адамом, его мечта растворилась в горькой действительности.
«Ты не можешь дать ей счастья, – напоминал ему внутренний голос. – С тобой происходит что-то неладное. Позволь ей уйти. Ты не имеешь права мешать ей».
Чарлз развернулся, чтобы уйти, но его остановил голос Адама.
– Чарлз!
– Чарлз, – тихо промолвила Мелани. Не взглянув на Адама, Мелани вышла из-за стола и быстро направилась между столиками к Чарлзу.
– Привет. – «Я получил твою открытку. Я тоже скучал по тебе. Я люблю тебя». – Я был поблизости. Я просто… мой самолет улетает через два часа.
В ресторане воцарилась тишина; навострив уши, посетители с любопытством наблюдали за знаменитой парой.
– Давай уйдем отсюда.
Ресторан «Габриелла» располагался на крутой скале. Узкие проходы петляли среди садов, расположенных между террасами. Через несколько мгновений после того, как Чарлз и Мелани вышли из ресторана, они исчезли в густом зеленом лабиринте.
– Скажи мне, почему ты приехал, – спокойно произнесла Мелани, когда они, наконец, остановились, скрывшись от любопытных глаз. – Ты ведь не был поблизости.
– Нет. Я приехал, чтобы увидеть тебя. – «Чтобы рассказать тебе об удивительной фантазии, которая родилась в моей голове». Чарлз вздохнул. – Я приехал объяснить, почему это… у нас… ничего не получится.
– Почему? – «Нет, ничего не говори мне, Чарлз. Я не хочу это слышать».
– Я не стою тебя, Мелани. Увидев тебя с Адамом…
– Между мной и Адамом ничего нет! Чарлз, ты же не веришь в то, что у меня с Адамом что-то может быть.
– Нет, – искренне ответил Чарлз. – Но Адам или кто-то другой, похожий на Адама, может дать тебе счастье, которого ты заслуживаешь.
– А ты не можешь?
– Никогда не мог, разве не так?
– Мог.
– Нет. Я обидел тебя. Не нарочно, но так получилось. Все дело во мне, Мелани. У меня есть скрытые пороки… – «А ты безупречна».
– Я не могу в это поверить! – Глаза Мелани загорелись от злости. – Это моя уловка: «Тебе будет лучше без меня». Ты не мог бы придумать что-то другое?
– Нет, это правда. – Чарлз не мог смотреть ей в глаза. Он ненавидел себя за то, что причинил ей боль.
– Зачем ты на самом деле приехал, Чарлз? Чтобы поглубже воткнуть нож мне в сердце?
– Мелани.
– Тогда воткни его. Скажи мне правду: «Ты не достойна меня, Мелани. Мне скучно с тобой, Мелани». – Ее глаза наполнились слезами, и она побежала от него прочь.
– Нет, – прошептал он, когда она скрылась в зеленом лабиринте.
Чарлз кинулся было за Мелани, но потом остановился. Разве это поможет ей? Она не поверила правде, и она не может верить в то, что сказала о самой себе. Она была слишком хороша для него; он мог бы провести с ней всю свою жизнь, и ни на секунду ему не стало бы скучно. И она это знала, разве не так?
Конечно, она знала это. Злые слова, полные презрения за его глупость, облегчали ей возможность ненавидеть его, облегчали ей возможность забыть его, облегчали ей возможность идти своей дорогой в этой жизни.
Чарлз не пошел за Мелани. Больше ему нечего было сказать ей.
Глава 21
– Фейерверк в Монте-Карло! Добрый вечер. Я – Вивека Сандерз, и вы смотрите передачу «Обозрение Вивеки». – Камера начала снимать лицо Вивеки крупным планом. – Вчера стычка между топ-моделью Мелани Чандлер и процветающим фотографом мира моды Стивом Барнзом завершилась поспешным отъездом фотографа с Лазурного берега. Всего несколько часов спустя после разрыва успешных деловых отношений с мистером Барнзом мисс Чандлер поставила точку на романе, который с мая очаровывал весь Манхэттен.
На телевизионном экране появилось изображение гавани Монте-Карло, заполненной яхтами.
– Прошлым вечером, – продолжала Вивека, – Чарлз Синклер приехал в Монте-Карло и обнаружил, что Мелани Чандлер наслаждается ужином наедине с магнатом модельного бизнеса Адамом Дрейком. Мелани и Чарлз удалились для выяснения отношений с глазу на глаз, после чего Чарлз поспешно покинул Монте-Карло.
На экране вновь появилось лицо Вивеки. Ее глаза горели, а пухлые губы расплылись в подобии улыбки.
– Двое этих мужчин вернулись в Нью-Йорк сегодня. Однако ни Чарлз Синклер, ни Стив Барнз не прокомментировали случившееся. В это же время на Французской Ривьере новый фотограф счастлив фотографировать лучшую в мире топ-модель. Возможно, сегодня вечером никто не помешает романтической трапезе Адама и Мелани…
– Проклятая сука! – прошипел Стив, когда на экране телевизора изображение самодовольного лица Вивеки сменилось рекламой.
На другом конце Манхэттена Чарлз выругался в адрес того же самого лица, выключил телевизор и бросился вон из своей квартиры.
«О Мелани! – думала Брук. – Как ты могла так поступить с Чарлзом? Ты ему была так дорога…».
Зазвонил телефон. Это был Эндрю. Он хотел обсудить порядок свидетельских показаний в судебном разбирательстве по делу штата против Фортнера.
– Эллисон опять больна, Брук, – тихо сказал Эндрю, когда они с Брук разработали стратегию выступления в суде.
– Мне очень жаль, Эндрю.
– Брук, если бы я только мог просто встретиться с тобой. Я так нуждаюсь в поддержке.
Брук улыбнулась, подумав о своем красивом, настойчивом друге.
– Ты женатый человек с политическими амбициями. Даже намек на скандал может разрушить все твое будущее.
– Предоставь мне самому волноваться по этому поводу. Кроме того, Брук, мой брак несчастлив. И как только Эллисон поправится, я собираюсь положить ему конец.
Брук знала, что это говорит раздражение Эндрю, а не его сердце. Эндрю никогда не покинет Эллисон. Может быть, сам Эндрю не слышал нежность в своем голосе всякий раз, когда произносил имя Эллисон, но Брук это слышала.
Брук размышляла о том, проявил бы к ней интерес Эндрю, если бы был холостым. Сейчас она представляла для него запретный плод и награду за настойчивость. Заместитель окружного прокурора любил призы и риск, а еще ему нравилось выигрывать. «Но мы же не мистер Рочестер и Джен Эйр, – рассуждала Брук. – Наши отношения совсем не похожи на страстную, отчаянную любовь, на пути которой стоит сумасшедшая жена».
– Мне нужно прочитать свидетельские показания, Эндрю, особенно сейчас, когда мы изменили порядок опроса свидетелей.
– Брук…
– Не могу, – извиняющимся тоном сказала Брук. Она не отказывала конкретно ему, она отказывалась от подобной ситуации. Она надеялась, что он все знает и понимает ее.
– Ладно. – Эндрю рассмеялся тихо, без усилий. – Увидимся в зале суда.
– Да. – «Хорошо, что он действительно все знает». – Спокойной ночи, Эндрю, – тихо добавила Брук.
Брук услышала в отдалении звук сирен. Была почти полночь. Звук сирен, полночь и чересчур жаркая, влажная погода сентября навалились на нее одновременно.
Но теперь звуки сирен слышались ближе. Брук выглянула из окна и увидела патрульные машины полицейского управления Нью-Йорка, две машины «скорой помощи» и бригаду врачей, входящих в дом, где находилась ее квартира. Она наблюдала, как люди в униформе ринулись внутрь.
Брук быстро сняла халат и надела джинсы, светлую хлопчатобумажную блузку и тапочки для тенниса. Коридор перед ее квартирой был заполнен другими жильцами дома: некоторые из них спешили на место преступления, а другие шли медленно, неохотно, но не в силах сдержать любопытство.
К тому времени, когда Брук добралась до нужной квартиры, двумя этажами ниже, она слышала только одно слово, его произносили – шепотом, еле слышно, с визгом – снова и снова: убийство.
Дверь в квартиру была распахнута, но вид внутренней части полностью загораживали полицейские.
Брук знала женщину, которая жила в этой квартире. Белинда Казинз была всего на несколько лет моложе Брук. Ей принадлежало управляемое ею же известное рекламное агентство на Мэдисон-авеню. Белинда и Брук относили белье в прачечную в одно и то же время – в одиннадцать часов вечера по пятницам. «Где же достойные мужчины?» – смеясь, спрашивали они друг друга. Они обсуждали, насколько безопаснее жить здесь, в недорогом, не очень-то охраняемом здании, чем в роскошном пентхаусе на Пятой авеню. Правда, у Брук не было другого выбора, зато у Белинды был.
Брук подошла к одному из офицеров полиции.
– Я Брук Чандлер из окружной прокуратуры. – Брук улыбнулась, вспомнив о своих потертых джинсах и взъерошенных волосах. – Я здесь живу, – объяснила она. – Могу я войти внутрь?
– Если хотите, мэм, мисс Чандлер. – Полицейский отступил в сторону.
– Не пускайте ее сюда!
– Ник, – прошептала Брук. Она узнала его голос и увидела его – его спину, – наклонившегося над чем-то.
Импульсивно она направилась к нему.
– Уходи отсюда, Брук! – прошипел Ник через плечо.
– Ник, я… – промолвила Брук. Предостережение Ника запоздало. Она уже стояла посреди забрызганной кровью комнаты. И хотя Ник пытался защитить ее и не дать ей увидеть то, что видел сам, заслонив своим телом искалеченный труп ее подруги, Брук увидела достаточно.
– О Господи, – тихо промолвила Брук, невольно закрыв лицо руками.
Ник не мог подойти к Брук. Он не мог допустить, чтобы, она увидела лицо, вернее, то, что было когда-то лицом Белинды. Ник даже не мог обернуться; он только мог слышать возглас Брук за своей спиной.
– Ник!
– Возвращайся назад в свою квартиру, Брук, – поспешно прошептал Ник. – Пожалуйста.
– Я знаю ее, Ник. Ты можешь ей помочь, ведь так?
– Боже мой, кто-нибудь, пожалуйста, выведите ее отсюда! – сердито рявкнул Ник через плечо.
Прошло три часа, прежде чем Ник смог покинуть место преступления. Ему нужно было все увидеть и обдумать по горячим следам. Ник должен искать улики на этой бойне. Еще ему необходимо справиться с собой, прежде чем он встретится с Брук.
Ник увидел полоску света под ее дверью. Конечно, она не сможет заснуть. Да и кто бы смог? Ник размышлял, ждет ли она его…
– Брук, – тихо позвал он, не постучав в дверь.
– Ник?
– Да.
Брук нерешительно открыла дверь. Она была напугана. Как только Брук увидела Ника, она открыла дверь шире.
– Ник, – прошептала она. Ее темно-синие глаза наполнились слезами.
Ник чувствовал себя почти так же беспомощно, находясь всего в двух шагах от Брук, как чувствовал себя три часа назад, когда не мог пошевелиться, чтобы Брук не увидела искалеченного тела Белинды Казинз. И сейчас Ник просто открыл свои объятия, и Брук с благодарностью припала к его груди. Когда Ник обнял ее, чувство беспомощности исчезло. Брук прильнула к нему, уткнувшись лицом в грудь, и заплакала. Ник гладил ее по прекрасным каштановым волосам, успокаивая ее и мечтая стереть ужасную картину из ее памяти.
Когда Брук, наконец, освободилась из его объятий, Ник почувствовал пустоту. Он нуждался в том, чтобы его тоже утешили. Она принесла ему успокоение, даже сама не подозревая об этом.
– Это был он, да? Маньяк, появления которого ты так боялся?
– Думаю, да, – сказал Ник. Он был уверен в этом. – Почему ты спрашиваешь?
Брук колебалась.
– Я помню, каким тоном ты говорил со мной, когда убили Памелу Роудз. Словно ты видел что-то такое ужасное, что не передать словами. Что-то похожее на это.
– Там было то же самое, – сказал Ник. «Возвращайся в мои объятия, Брук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54