Ник начал было возражать, продолжая подтрунивание, но потом замолчал. Он расскажет ей. Какого черта…
– Это так. Это связано с чем-то типа веры в то, что улицы должны быть безопасными для детей и мирных людей, которые нуждаются в защите, чтобы им не причинили вреда, – спокойно говорил Ник.
Брук размышляла, причиняли ли вред Нику или кому-то, кого он любил. Не затаил ли Ник чувства мести по отношению к преступному миру? Или ему просто не было это безразлично? Брук не могла ответить на это, но, несмотря на причины, для него это оказалось важным.
– Это… – Брук подбирала подходящее слово. Замечательно? Впечатляюще? Трогательно? Вдохновенно? – …прекрасно, – едва слышно закончила она.
– Просто это так. Тебе, наверное, интересно, почему я не пошел в юридическую школу?
Брук подумала минуту, прежде чем ответить:
– Полагаю, быть юристом означает для тебя находиться слишком далеко. Думаю, тебе хочется ловить преступников на… – Брук резко замолчала. Это был юридический термин.
– …месте преступления? – улыбнулся Ник. – Да.
– Думаю, что поймать парня с наркотиком стоимостью двести тысяч долларов, который он пытается продать подставному агенту, – дело стоящее.
– Пока мы не испачкаем это техническими деталями? Готова поклясться, что ты терпим к ошибкам, – размышляла вслух Брук. «Зачем она это сказала? Не было ничего в этих спокойных серых глазах, что свидетельствовало бы о нетерпимости. Но Ник был хорошим. Он хорошо выполнял свою работу и не оставался безразличным. А если ты хороший и неравнодушный, ты не можешь быть нетерпимым к ошибкам – ни к своим, ни к чужим».
– Готов поклясться, что ты тоже терпима к ошибкам.
Они какое-то время ели пиццу молча.
– Я немного удивлен, что у тебя нет приятеля, – наконец сказал Ник.
– Лейтенант Эйдриан, вы делаете заключения, не опираясь на достаточное количество фактов. – Почему она не обиделась на его слова? Конечно, он прав…
«Я могла бы иметь любовника, лейтенант, – размышляла Брук. – Да ты знаешь его. Может быть, тебе даже известно о болезни его жены».
– Ага, – продолжил Ник, – он все-таки существует, но по какой-то причине он недоступен вечером в субботу. Давай-ка посмотрим почему: он летает на «конкорде» и в этот момент приземляется в Париже?
– Нет.
– Он врач и находится на дежурстве всю ночь. Или же он солист какого-то шоу на Бродвее, и ты собираешься встретиться с ним позже. Но тогда почему же ты не пошла в театр, чтобы восхититься его выступлением? Или он женат? Нет, это не похоже на тебя.
«Нет, это не похоже на меня, и все-таки это происходит».
– Может быть, он полицейский и у него ночное дежурство, – предложила Брук, поспешно переводя тему разговора с догадки о женатом мужчине.
– Это также не похоже на тебя, – сказал Ник, словно намекая: «Сдаюсь».
– Ты был прав с самого начала. Никакого приятеля.
– Только не говори мне, что обручена со своей работой…
– А разве это так уж плохо? – Она и в самом деле была полностью погружена в свою работу, и это не казалось таким уж плохим до этого момента, до тех пор пока…
Ник ничего не ответил.
– Ты не возражаешь, если мы остановимся на минутку? – спросил Ник, когда они проходили мимо газетного киоска по дороге обратно, к дому Брук. – Я хочу купить последний номер журнала «Образы».
– Пожалуйста, сэр. – Продавец протянул Нику журнал. – Мартовский выпуск. Только что из типографии.
– Обычно я подписывался на журналы, – объяснил Ник, когда они с Брук продолжили короткую прогулку до ее квартиры. – Но мой почтовый ящик слишком маленький. Журналы мнутся. Поэтому я решил покупать журналы в киосках. Дороже, конечно, но… Приношу дополнительную прибыль близнецам Синклер.
– Уверена, если бы Чарлз и Джейсон знали об этом, они бы что-нибудь придумали…
– Чарлз и Джейсон? Ты знаешь их?
– Да. Не очень хорошо. По работе. Как адвокат.
Брук пригласила Ника к себе домой на чашку кофе. У нее был и скрытый мотив – ей хотелось посмотреть иллюстрации к «Сафайр».
– Можно мне полистать журнал? В этом номере напечатан рассказ Гейлен Спенсер. Я уже читала его, но мне бы хотелось посмотреть, как получились иллюстрации к нему.
– Ты уже читала его? – Нику тоже хотелось посмотреть иллюстрации. Как и все в Нью-Йорке, Ник знал, кто должен быть изображен на фотографиях в роли героини последней романтической истории Гейлен Спенсер.
– Она моя подруга, – грустно улыбнулась Брук. – И моя клиентка.
– Меня ждут еще какие-то сюрпризы?
Улыбка исчезла с лица Брук, когда она взяла журнал – еще один сюрприз.
– Я подписываюсь на этот журнал, но он обычно приходит на три дня позже, чем другим в этом городе.
– Тебе действительно стоит поговорить с Чарлзом и Джейсоном на эту тему.
– Остроумно.
Ник заметил последний номер «Моды» на кофейном столике Брук и стал листать его, пока Брук рассматривала «Образы». Ник никогда раньше не открывал журнала «Мода». Зачем? Но по мере того как он перелистывал страницу за страницей, его интерес возрастал. Журнал «Мода» состоял не только из случайного ряда фотографий высокой моды. Как и «Образы», этот журнал был произведением искусства, составленным тщательно и с любовью.
Ник и Брук сидели друг против друга, поглощенные журналами. Наконец Ник поднял глаза на Брук. Она не замечала его взгляда.
Ник наблюдал за Брук, очарованный и заинтригованный. Было что-то в фотографиях, что пробудило в Брук горькую смесь гордости и боли. Ее голова задумчиво наклонилась, ее губы расплылись в легкой улыбке, но в ее красивых темно-синих глазах бушевал целый шторм различных эмоций.
– Она твоя сестра, так ведь? – спокойно спросил Ник. В абсолютной тишине крошечной квартиры его голос прозвучал очень громко.
– Что ты сказал? – Брук посмотрела на Ника.
– Мелани Чандлер – твоя сестра. – Ник произнес уже не вопросительно, а утвердительно.
– Да, – прошептала Брук. Это не было большим секретом, но, тем не менее, этот факт ускользнул даже от наблюдательных, всегда любопытных глаз Вивеки Сандерз. Но это не стало бы сенсационной новостью, просто небольшой щекотливой темой для разговора: тихая сестра-близнец блистательной модели Мелани. – Очень хорошо для следователя.
– Я очень хороший детектив.
– Как ты узнал?
Ник пожал плечами. Это было связано с глазами – небесно-голубыми или темно-синими, – которые смотрели на мир с такой решительностью.
– Мы близнецы.
– Это интересно. – Ник не шутил. Он понял слишком поздно, что ему не стоило говорить об этом Брук.
– Действительно?
Ник подошел к Брук и взял у нее из рук номер журнала «Образы».
– Если ты мне покажешь свою кухню, я сам приготовлю кофе. – Улыбающиеся серые глаза Ника, наконец, растопили лед темно-синих глаз.
Глава 15
Гейлен пыталась сочинять. Она писала слова на бумаге, но они не имели никакого смысла. Раньше слова всегда текли ясным и уверенным кристально-голубым речным потоком из чистого горного озера. Но сейчас слова, мысли и чувства по являлись с разных сторон и образовывали извилистые и пересекающиеся каналы, которые появлялись ниоткуда и вели в никуда.
Целый месяц Гейлен пыталась писать, прерываясь только из-за телефонных звонков Чарлза, проявляющего осторожность, и периодической необходимости поесть. Но то, что когда-то было так легко и доставляло ей столько удовольствия, теперь оказалось невозможным. Каждый день приносил еще больше злости, разочарований и усталости.
В конце концов, Гейлен совершенно обессилела.
Гейлен не могла есть, хотя внутренний голос говорил, что голодать нельзя. Этот голос внутри ее также требовал, чтобы она пошла на прием к врачу.
Спустя восемь недель после возвращения Чарлза и Гейлен из Парижа она сидела в светлом кабинете Сары Рокуэлл, доктора медицинских наук. Доктор Рокуэлл специализировалась на акушерстве и гинекологии. Гейлен записалась на прием к доктору Рокуэлл, потому что именно это беспокоило ее прежде всего. Другие симптомы потенциально возможных заболеваний – лейкемии, туберкулеза, – казались менее значительными, чем те, которые так хорошо диагностировала доктор Рокуэлл.
Гейлен решила дождаться результатов теста, которые, как сказала доктор, будут готовы уже через час.
– Результат теста – положительный. Вы беременны, – улыбнулась Сара Рокуэлл.
А Гейлен вздохнула. Еще во время осмотра на кресле доктор Рокуэлл сказала Гейлен, что если она беременна, то срок пока слишком маленький. Срок беременности составлял восемь, девять, может быть, десять недель. Из-за такого короткого срока пока еще сложно сказать что-то более определенное при физическом осмотре. Пока Гейлен ждала результата теста, зная, что он будет положительным, она думала: «Восемь недель – значит, это ребенок Чарлза; девять или десять недель – тогда это ребенок Джейсона».
– Я не могу рожать этого ребенка, – сказала Гейлен доктору Рокуэлл.
– О?
– Нет. Полагаю, мне нужно сделать аборт, – прошептала она чужим голосом. Вместо нее говорил кто-то другой, другая женщина, которая спала с двумя мужчинами – братьями – и забеременела от одного из них. – У меня нет другого выбора, – добавила она.
– У вас есть выбор, Гейлен, – поспешно возразила Сара. – Это очень важный выбор. Вы можете решить не иметь ребенка. Или же вы можете решить иметь этого ребенка.
– Вы не понимаете. – Гейлен взглянула на доктора.
– Расскажите мне о том, чего я не понимаю, – ласково попросила Сара, выражением глаз предупреждая: «В общих чертах, без личных подробностей».
– Я не знаю, кто отец ребенка, – спокойно призналась Гейлен, испытывая неловкость.
– Полагаю, это важно, если вы считаете, что потенциальный отец может иметь генетические отклонения, которые отрицательно скажутся на предродовом развитии ребенка, – предположила Сара, немного ругая себя. Она знала Гейлен Элизабет Спенсер. Сара читала «Эмералд» и «Сафайр». Она была уверена, что Гейлен сможет позаботиться о своем ребенке, будет любить его и, возможно, никогда не простит себе необдуманного, поспешного решения.
Точно так же Сара относилась ко всем своим пациенткам, а не только к Гейлен Спенсер. Ей хотелось, чтобы ее пациентки делали правильный выбор, каким бы он ни был. Прежде чем принять решение, нужно хорошенько все обдумать.
– Генетически с отцом все в порядке. Это один из двух мужчин, – заявила Гейлен с легким вызовом. Даже если Сара Рокуэлл и удивилась или была шокирована от признания Гейлен (но этого не было), она не показала это. – Они оба здоровы.
– И вы здоровы.
– Да. – «Я ношу под сердцем генетически здорового, крепкого ребенка».
– Тогда почему вы хотите сделать аборт, Гейлен?
– Я не замужем. Я не знаю, кто отец ребенка. И хотя это не имеет большого значения… – начала объяснять Гейлен, но потом замолчала. Это правда. К делу это не относится. Если бы она знала, что отец ребенка – Джейсон, сказала бы она ему об этом? Нет. А если бы отцом оказался Чарлз? Может быть…
– Итак, с социальной точки зрения это немного поспешно…
Гейлен нахмурилась, глядя на Сару.
– Я не пытаюсь принять решение за вас, Гейлен. Просто мне хотелось бы быть уверенной, что вы действительно все хорошо обдумали. И если процедура аборта такая легкая, это не значит, что решение принять несложно.
– Вы думаете, мне лучше оставить ребенка?
– Я не могу принимать решение за вас, но я дам вам специальную литературу и телефонные номера. Уверена, вы знаете, что аборт накладывает тяжкое моральное бремя и на пациентку, и на врача.
– Как долго я могу решать?
– У вас есть время. Недели. Риск возрастает со временем, поэтому вам придется балансировать между тем, чтобы иметь достаточно времени и почувствовать себя уверенной, и вместе с тем не тянуть слишком долго.
Гейлен кивнула головой.
– Дать вам литературу и нужные телефонные номера?
– Нет. Единственный человек, с кем мне необходимо говорить, – это я сама. Я дам вам знать о своем решении.
– Прекрасно. А если у вас возникнут какие-либо вопросы, позвоните мне.
Гейлен позвонила Саре на следующий день.
– Я собираюсь оставить ребенка.
– Хорошо.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Слушаю.
– Ну, из-за общественного мнения… гм… поспешности этого… – начала Гейлен, стараясь говорить уверенно. – Мне нужно уехать.
– С удовольствием порекомендую вам другого акушера-гинеколога. Вы знаете, куда переедете?
– Не уверена, но мне нужно уехать прежде, чем мое состояние станет заметным. Когда это будет?
– Бывает по-разному. Но наверняка – к пятому месяцу. А пока что нам следует встретиться в ближайшее, время. Нам надо поговорить насчет диеты и питания. Мне бы хотелось, чтобы вы начали набирать вес. Вы кажетесь слишком хрупкой.
– Нет, я сильная, – отважно сказала Гейлен. «Сильная и независимая». – Я всегда была худенькой. Из-за этого могут возникнуть проблемы?
– У вас нет достаточно энергии для самой себя, не говоря уже о ребенке. Вы едите с аппетитом?
– Меня сильно тошнит. И не только по утрам.
– Вам нужно заставлять себя есть.
– Хорошо, – уклончиво согласилась Гейлен. У нее было еще много вопросов, неотложных вопросов. – А у меня будет когда-нибудь способ установить, кто отец ребенка?
– Возможно, нет, до рождения ребенка.
– А вы не сможете определить точно, когда я забеременела?
– Нет, поскольку у вас нерегулярный менструальный цикл.
– А после рождения ребенка?
– Определение группы крови может помочь. Это не доказывает отцовства, но может исключить его. Но это все зависит от их группы крови и от вашей.
– У меня группа В. У одного из них группа О. – Гейлен знала, что у Джейсона группа крови О, потому что однажды читала ему содержимое его портмоне, включая и карточку с группой крови. – Я не знаю группы крови другого, но они близнецы.
– Близнецы? – Теперь Сара сделала веское предположение об установлении личности потенциальных отцов. Сара даже не сказала Гейлен, что знает, кто она такая. Это казалось не уместным. Сейчас же Гейлен невольно призналась Саре, что отцом ее ребенка был или Джейсон, или Чарлз Синклер. Но это тоже не имеет большого отношения к делу, если не считать самого еще не родившегося ребенка, который унаследует огромную издательскую империю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54