Приближаясь к улице Габалауи, услышал необычный для столь раннего часа шум на улице. Жалобные и угрожающие крики, плач и проклятия смешались в зловещем хоре.
Помедлив минуту, он двинулся вперед, стараясь держаться ближе к стенам домов. В дальнем от него конце улицы, между домами управляющего и Саадаллы, виднелась толпа людей, в то время как квартал Касем выглядел пустынным. Арафа осторожно добрался до своего дома, нырнул в подвал и оказался среди ожидавших его Аватыф и Ханаша.
Увидев рану на ноге мужа, Аватыф испугалась. Она поспешила принести миску с водой и стала промывать рану, Арафа стиснул зубы, чтобы не закричать от боли. Помогавший женщине Ханаш выглядел встревоженным.
– Вся улица негодует, – сказал он.
– А что говорят о взрыве? – спросил Арафа.
– Те, кто гнался за тобой, рассказали о том, что видели, но им никто не поверил. Однако при виде ужасных ран все растерялись. Теперь только и разговору что о взрыве. Даже про смерть Саадаллы позабыли.
– Убит главный футувва улицы, – заметил Арафа. – Завтра футуввы начнут грызться между собой за его место. Но скоро время футувв кончится. И первым поплатится убийца твоего отца. Он взглянул на жену, которая перевязывала его рану. Аватыф ничего не ответила, а Ханаш с тревогой смотрел на брата. Острая боль заставила Арафу склонить голову ему на руки.
104.
Рано утром кто-то постучал в дверь подвала. Пошедшая открывать Аватыф увидела перед собою дядюшку Юнуса, бавваба в доме управляющего. Она вежливо поздоровалась с ним и пригласила в дом. Но он не двинулся с места. Господин управляющий срочно требует к себе Арафу.
Не испытывая ни малейшей радости от этого известия, Аватыф передала приглашение Арафе. Вскоре он вышел, одетый в свое лучшее платье белую галабею, с цветной повязкой на голове, в чистых сапогах. Он слегка прихрамывал и вынужден был опираться на палку.
– Я готов! – сказал он баввабу, приветственно поднимая руку.
Они пошли по улице. Вся она была погружена в скорбь. Глаза прохожих выражали беспокойство и страх, словно спрашивали: что будет завтра? Какие еще беды принесет оно с собой? Подручные футувв, собравшись по кофейням, обсуждали, как быть дальше. В доме Саадаллы не умолкали крики и причитания.
Вслед за баввабом Арафа вошел в дом управляющего. Идя по увитой жасмином аллее к саламлику, Арафа думал о том, как дом управляющего похож на Большой дом почти такой же роскошный, лишь немного скромнее. Он усмехнулся про себя: они подражают деду в том, что выгодно им, а о пользе остальных и не думают.
Бавваб скрылся за дверью, чтобы доложить о его приходе хозяину, и, вернувшись, пригласил войти. Арафа вошел в большую залу. В дальнем углу сидел управляющий Кадри, поджидая его. Арафа уважительно склонился перед ним в поклоне и краем глаза разглядывал Кадри: он показался ему высоким, крепкого телосложения мужчиной с упитанным, мясистым лицом. Но когда управляющий в ответ на приветствие Арафы улыбнулся, открылись гнилые, желтые зубы, очень портившие его внешность. Кадри указал Арафе место рядом с собой на диване.
– Прошу прощения, господин управляющий, промолвил Арафа, направляясь к ближайшему стулу.
– Сюда! Садись сюда! – настойчиво и вместе с тем ласково приказал управляющий.
Арафе пришлось примоститься на краешке дивана. «Неспроста это», подумал он и утвердился в своей мысли, увидев, что бавваб прикрывает дверь залы. Некоторое время Кадри молча глядел на юношу, потом спокойно спросил:
– Зачем ты убил Саадаллу, Арафа?
Их взгляды встретились. Тело Арафы напряглось, в голове все поплыло и перемешалось. Уверенный вид управляющего не оставлял сомнений в том, что ему все известно. Не дав Арафе ответить, Кадри уже более резким тоном сказал:
– Не дрожи! Зачем же было убивать, если ты так трусишь? Возьми себя в руки и отвечай, честно отвечай, почему ты убил Саадаллу?
– Господин мой… я… – забормотал Арафа, ничего не соображая.
– Негодяй, ты думаешь, у меня нет доказательств? Отвечай откровенно, ничего не скрывая, почему ты убил его?
Арафа совсем растерялся, глаза его бессмысленно блуждали, а Кадри ледяным тоном продолжал:
– У тебя нет выхода, Арафа. Если люди на улице узнают о том, что ты сделал, они растерзают тебя на мелкие куски.
Плач в доме футуввы становился все громче, а его, Арафы, надежды были развеяны в прах. Он открыл рот, но так ничего и не сказал.
– Молчи, молчи, – пригрозил управляющий. – Вот я вытолкну тебя наружу, к этим зверям, и скажу им: хватайте убийцу Саадаллы. А еще могу сказать им: хватайте убийцу Габалауи!
– Габалауи! – сдавленным голосом прохрипел Арафа.
– Ты мастер рыть подкопы! В первый раз тебе удалось спастись, но теперь ты попался. Почему ты убиваешь, Арафа?
В полном отчаянии Арафа лепетал:
– Я невиновен, господин управляющий, невиновен…
– Если я обвиню тебя, никто не потребует у меня доказательств. На нашей улице слухи почитаются истиной. И приговор будет один смерть! Но скажи мне, что толкнуло тебя залезть в Большой дом? И убить Саадаллу?
Этот человек знает все. Каким образом? Откуда? Неизвестно. Но почему он обвиняет его наедине, за закрытой дверью?
– Ты хотел ограбить? Не смея поднять глаза, Арафа молчал.
– Говори, гаденыш!– гневно крикнул Кадри. – Зачем тебе понадобилось грабить, если ты живешь лучше многих?! С видом человека, решившегося на отчаянное признание, Арафа проговорил:
– Порок гнездится в моей душе. Кадри торжествующе рассмеялся, а Арафа недоумевал: почему этот человек до сих пор не расправился с ним? Почему не выдал его тайну ни одному из футувв? Почему расспрашивает его таким странным образом, наедине?
– Ты опасный человек! – неожиданно сказал управляющий.
– Я несчастный человек.
– Разве можно назвать несчастным того, кто владеет оружием пострашнее всяких дубинок?
Потерявши голову, по волосам не плачут. Волшебник не он, Арафа, а вот этот сидящий рядом с ним человек.
Управляющий, казалось, наслаждался растерянностью юноши.
– Один из моих слуг был в числе твоих преследователей, – наконец объяснил он свою осведомленность. – Он бежал позади всех и не пострадал от взрыва. А потом тайно выследил тебя. Ты столкнулся с ним в Даррасе. В одиночку он не стал с тобой связываться, прибежал ко мне и все рассказал.
– Он не мог рассказать кому-нибудь еще? – вырвалось у Арафы.
– Он верный слуга, – улыбнулся управляющий. И серьезно добавил: – А теперь расскажи мне о твоем оружии.
Туман начал рассеиваться в глазах Арафы. Этот человек хочет завладеть секретом, который Арафа ценит дороже своей жизни. Но положение его действительно безвыходно. Понизив голос, Арафа сказал:
– Оно гораздо проще, чем воображают люди.
Взгляд Кадри стал жестким, в голосе снова зазвучала угроза:
– Я могу приказать немедленно обыскать твой дом, но мне не хотелось бы привлекать к тебе лишнее внимание. Понимаешь? Если ты будешь слушаться меня, я не дам тебе погибнуть.
Этому человеку ничего не стоит привести в исполнение свою угрозу. Тут ничего не поделаешь. Арафа бессильно опустил голову.
– Я подчиняюсь твоей воле.
– Ты начал кое-что соображать, волшебник нашей улицы! Если бы моей целью было убить тебя, твои останки давно были бы брошены на съедение собакам. И продолжал, откашлявшись:
– Оставим в покое Габалауи и Саадаллу. Поговорим лучше о твоем оружии, что оно собой представляет? Арафа поглядел на управляющего ясными глазами.
– Это волшебная бутылка!
– Волшебная? – с сомнением переспросил тот. – Объясни получше.
Впервые за время разговора Арафа обрел какую-то уверенность. Он спокойно пояснил:
– Язык волшебства понимают лишь те, кто знает его тайны.
– Значит, ты не откроешь мне этих тайн, даже если я пообещаю тебе полную безопасность?
Арафа внутренне рассмеялся, но сказал с серьезным видом:
– Я не обманываю тебя. Управляющий задумался, потом спросил:
– Сколько у тебя этих бутылок?
– Сейчас нет ни одной.
– Врешь, змееныш! – Управляющий даже заскрежетал зубами от злости.
– Обыщи мой дом, – предложил Арафа, – и ты убедишься, что я говорю правду.
– А ты можешь делать их?
– Разумеется!
Кадри в волнении стиснул кулаки.
– Я хочу, чтобы у меня их было много.
– У тебя будет их столько, сколько пожелаешь. Впервые они посмотрели друг на друга понимающим взглядом, и Арафа смело сказал:
– Мой господин намерен избавиться от проклятых футувв?
Странное выражение промелькнуло в глазах Кадри.
– Скажи-ка мне, что все-таки побудило тебя нарушить неприкосновенность Большого дома?
– Обыкновенное любопытство, – просто ответил Арафа. – Но я стал невольным виновником смерти слуги, и это разрушило все мои планы.
– Ты стал виновником смерти великого человека! – напомнил Кадри.
– Мое сердце разрывается от горя и раскаяния!
– Если бы нам дано было прожить столько, сколько прожил он, – пожал плечами управляющий.
«Подлый лицемер! Тебя волнует лишь имение», – подумал Арафа, а вслух сказал:
– Да продлит Аллах твои дни. А управляющий продолжал расспрашивать:
– Значит, ты проник в Большой дом лишь из любопытства?
– Да.
– А зачем убил Саадаллу?
– Потому что, как и ты, я хочу избавиться от всех футувв.
– Они узаконенное зло, – улыбнулся Кадри, – но ты вправе ненавидеть их за то, что они присваивают себе доходы от имения.
– Истинно так, господин мой.
– Ты можешь разбогатеть так, как тебе и не снилось, – многозначительно проговорил управляющий.
– Другой цели у меня нет, – лицемерно согласился Арафа.
– Зачем тебе надрываться из-за каких-то миллимов? Спокойно занимайся своим волшебством под моим покровительством, и у тебя будет все, что пожелаешь.
105.
Они сидели втроем на тахте, и Арафа пересказывал свой разговор с управляющим. Аватыф и Ханаш слушали его, затаив дыхание, с волнением и страхом. Закончил Арафа такими словами:
– У нас нет выбора. Саадалла еще не похоронен. Если мы не примем предложение, нас ждет смерть.
– А если бежать? – предложила Аватыф.
– Он не даст нам убежать. За нами следят во все глаза.
– Отдавшись в его руки, мы тоже не будем в безопасности.
Арафа не ответил жене, хотя слова ее совпадали с его мыслями. Он обернулся к Ханашу.
– А ты что молчишь? Серьезно и печально Ханаш заговорил:
– Когда мы вернулись на нашу улицу, у нас были простые и скромные мечты. Потом все переменилось. У тебя родились огромные планы, и ты заставил нас поверить в них. Вначале я был против твоих замыслов, но все-таки помогал тебе без колебаний. Постепенно я сам в них поверил, и моей единственной мечтой стала мечта нашей улицы о счастье и избавлении от зла. Сегодня ты неожиданно предлагаешь нам новый план. Согласившись на него, мы превратимся в орудие порабощения нашей улицы, страшное орудие, с которым нельзя бороться и которое невозможно уничтожить. С футуввой все-таки можно бороться, его можно убить.
– К тому же, – добавила Аватыф, – мы и сами не будем в безопасности. Управляющий получит от тебя все, что ему нужно, а потом придумает способ разделаться с тобой, как сейчас он собирается разделаться с футуввами.
В глубине души Арафа был согласен с ними, те же мысли мучили его беспрестанно. Но он убежденно сказал:
– Я сделаю так, что он всегда будет нуждаться в моем волшебстве!
– В лучшем случае, – ответила Аватыф, – ты станешь его новым футуввой.
– Именно так, – подтвердил Ханаш, – футуввой, оружие которого не палки, а бутылки. Вспомни, как он относится к футуввам, и ты поймешь, что тебя ждет.
– Прекрасно! – в сердцах воскликнул Арафа. – Можно подумать, что я алчный честолюбец, а вы благочестивые скромники, поверившие мне как святому. Можно подумать, что я не проводил ночи напролет в дальней комнате, не подвергал опасности свою жизнь! И все это ради блага нашей улицы! Если вы отказываетесь принять предложение, так скажите, что делать!
Он смотрел на них с вызовом, Оба молчали. Его мучила боль, и мир представлялся ему кошмаром. Все испытания, выпавшие на его долю, он воспринимал как кару за смерть деда, и это увеличивало его страдания. Аватыф в полном отчаянии шепнула:
– Надо бежать!
– Но как?!
– Не знаю, но тебе это будет не труднее, чем проникнуть в дом Габалауи.
– Управляющий ждет нас, за нами следят, что можно придумать?
Наступило молчание. Ужасное молчание, подобное безмолвию могилы, в которой покоился Габалауи.
Ханаш вздохнул и, словно прося прощения у кого-то, сказал:
– У нас нет выбора. Оба прошли в заднюю комнату и принялись набивать стоявшие там бутылки песком и осколками стекла.
– Нам следует, – заметил Арафа, – договориться об условных знаках, которыми мы будем записывать результаты наших опытов. Мы заведем секретную тетрадь и станем все заносить в нее, чтобы в случае моей смерти наши усилия не пропали даром. Я хочу, чтобы ты овладел всеми тайнами волшебства. Мы не знаем, что готовит нам судьба.
Они старательно продолжали работать, но Арафа заметил нахмуренные брови Ханаша и решил открыть ему свои намерения.
– Этими бутылками мы уничтожим футувв, – объяснил он.
– Это не принесет пользы ни нам, ни нашей улице! – возразил Ханаш.
Не переставая работать, Арафа стал убеждать Ханаша:
– Видно, истории поэтов тебя ничему не научили. Если в прошлом были люди, подобные Габалю, Рифаа и Касему, то отчего в будущем не могут появиться такие же?
– Были времена, когда я считал тебя похожим на них. Арафа сухо засмеялся.
– А когда я потерпел поражение, ты перестал так думать?
Ханаш промолчал.
– Я не буду походить на них по крайней мере в одном. У них были на нашей улице последователи. Меня же никто не понимает. Касем мог привлечь человека на свою сторону одним ласковым словом. Мне же требуются долгие годы для того, чтобы обучить одного человека своему ремеслу и сделать из него последователя.
Он закончил набивать бутылку, закупорил ее и, подставив под свет фонаря, сказал, любуясь делом своих рук:
– Сегодня она устрашает сердца и наносит раны, а завтра может стать орудием убийства. Я же говорил тебе, возможности волшебства беспредельны!
106.
Кто наш главный футувва?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57