Попросив стакан чаю, он вновь принялся рассматривать окружающих. Его внимание привлек гомон, доносившийся от водоразборной колонки, где собралась толпа людей. Каждый стремился пробиться к крану и наполнить принесенный с собой сосуд или ведро. Слышались ругань и проклятия, словно там происходила драка. Среди шума Габаль различил высокие голоса двух девушек, которые оказались в самой гуще толпы и пытались выбраться. Наконец им удалось вырваться из давки, но их ведра так и остались пустыми. На обеих девушках были джильбабых желтого цвета, которые ниспадали от шеи до пят, оставляя открытыми лишь прелестные молодые лица. Сперва Габаль взглянул на ту, которая была пониже ростом, но взгляд его не задержался на ней. Поглядев же на другую, черноглазую, он уже не мог оторваться. Девушки направились к свободному месту неподалеку от Габаля. По сходству их черт можно было догадаться, что они сестры, но одна была намного красивей. Очарованный Габаль подумал: «Как она мила! На своей улице я не встречал подобной красоты!» А девушки тем временем поправляли растрепавшиеся волосы и сбившиеся косынки. Они поставили ведра, перевернув их вверх дном, и уселись на них. Та, что была поменьше ростом, сказала растерянно:
– Как же мы наберем воды в такой давке?
– Что же поделаешь?! Праздник! Отец, наверное, сердится, ожидая нас,– ответила вторая, та, которая понравилась Габалю.
– Почему же он сам не пришел за водой? – неожиданно для себя вмешался Габаль в разговор.
Девушки недовольно обернулись в его сторону, но его внешность и одежда произвели на них хорошее впечатление и успокоили их. Однако та, что понравилась Габалю, сказала:
– А тебе какое дело? Разве мы тебе жаловались? Габаль обрадовался, что ему все-таки ответили, и извиняющимся тоном проговорил:
– Я имел в виду, что мужчине легче пробраться сквозь толпу в праздничный день.
– Но это наша обязанность. У него дела потруднее! Габаль, улыбнувшись, спросил:
– А чем занимается твой отец?
– Это тебя не касается!
Габаль встал, не обращая внимания на косые взгляды окружающих, и вежливо предложил девушкам:
– Я помогу вам набрать воды.
– Мы не нуждаемся в твоей помощи,– сказала девушка и отвернулась. Однако маленькая смело произнесла:
– Ну что же, давай, мы будем тебе благодарны.
Она поднялась и заставила подняться сестру, а Габаль, взяв ведра, пошел к колонке, проталкиваясь сквозь толпу окружавших ее мужчин. Наконец он добрался до колонки, рядом с которой в деревянной будке сидел сакий, уплатил два миллима, наполнил ведра и вернулся к девушкам. Увидев, что к ним пристают какие-то парни и девушки тщетно пытаются уклониться от их заигрываний, Габаль решительно встал перед парнями, загородив девушек. Один из компании бросился было на Габаля, но тут же получил сильный удар в грудь. Тогда они приготовились напасть на него сообща, но незнакомый голос остановил их:
– Прочь отсюда! Молокососы!
Голос принадлежал пожилому, невысокого роста, но крепкого телосложения мужчине с блестящими глазами, одетому в галабею, туго перехваченную поясом. Смущенные парни с возгласами: «Муаллим Балкыти!» – разбежались в разные стороны, злобно оглядываясь на Габаля. Девушки прильнули к мужчине, и младшая сказала:
– Сегодня из-за праздника много народу, а эти глупцы…
Балкыти, изучающе глядя на Габаля, ответил:
– Вас долго не было, и я вспомнил о празднике. Как видно, я пришел вовремя.
Затем, уже обращаясь к Габалю, продолжил:
– А ты смельчак! Сейчас это редкость!
– Я просто помог. Не стоит благодарности,– ответил смущенный Габаль.
Тем временем девушки взяли свои ведра и ушли. Габалю очень хотелось посмотреть им вслед, но он не осмелился сделать это под пристальным взглядом Балкыти. Ему показалось, что этот человек видит его насквозь, и он испугался, что тот угадает его желание. Однако Балкыти сказал:
– Я отогнал от них наглецов, а ты мне нравишься. И как только они посмели вести себя невежливо с дочерьми Балкыти? Всему причиной пиво! Ты заметил, что они здорово выпили?
Габаль покачал головой.
– А у меня нюх, как у красного джинна! Разве ты не знаешь меня?
– Нет, муаллим. Не имею такой чести.
– Значит, ты не из этих мест! – уверенно сказал Балкыти.
– Ты прав!
– Я Балкыти, заклинатель змей!
Лицо Габаля просияло от неожиданного воспоминания.
– Это большая честь для нас. Многие на нашей улице знают тебя!
– На какой улице?
– На улице Габалауи.
Балкыти уважительно поднял седые брови.
– Добро пожаловать! Кто же не знает Габалауи, вла– дельца имения! И Заклата, вашего футувву! А ты пришел сюда на праздник, муаллим?..
– Моя имя Габаль! Я пришел, чтобы поселиться здесь.
– Ты покинул свою улицу?
– Да…
Изучающе вглядываясь в лицо Габаля, Балкыти продолжал:
– Пока существуют футуввы, будут и беглецы! Но скажи мне, ты убил мужчину или женщину?
Сердце Габаля бешено забилось, но он твердым голосом сказал:
– Странная шутка из уст такого почтенного человека! Балкыти захохотал во все горло, потом сказал:
– Я не из числа тех, кто позволяет футуввам помыкать собой, а ты не какой-нибудь мелкий жулик. Такие, как ты, покидают родную улицу лишь из-за убийства.
Габаль в сильном замешательстве начал объяснять:
– Я сказал тебе…
Но Балкыти не дал ему договорить.
– Уважаемый, мне нет дела до того, убийца ты или нет, особенно после проявленной тобой смелости. Здесь каждый мужчина либо вор, либо грабитель, либо убийца. И чтобы ты убедился в моей искренности, я приглашаю тебя выпить чашку кофе в моем доме.
Надежда увидеть вновь его красавицу дочь обрадовала Габаля.
– С удовольствием! Почту за честь!
Они бок о бок пошли через рынок в направлении улицы Килла, и, когда толпа осталась позади, Балкыти спросил:
– Ты шел к кому-нибудь из наших мест?
– Я никого здесь не знаю.
– И тебе негде остановиться?
– Негде!
– В таком случае будь моим гостем до тех пор, пока не найдешь себе пристанище,– радушно предложил Балкыти.
Сердце Габаля забилось от радости.
– Как мне благодарить тебя, муаллим?! Ты так добр! Балкыти засмеялся.
– Пусть это тебя не удивляет! В моем доме живет множество змей. Так неужели не найдется места для человека?.. Тебя напугали мои слова? Ведь я заклинатель змей, и ты увидишь, как следует приручать их!
Они прошли всю улицу до конца и оказались на краю пустыря. Габаль увидел маленький домик, стоящий на отшибе. Стены его были сложены из камня, и по сравнению с теми, которые видел Габаль на улице Килла, дом казался совсем новым. Указав на него, Балкыти с гордостью сказал:
– Дом Балкыти, заклинателя змей.
34.
Подходя к своему жилищу, Балкыти объяснял:
– Я выбрал это уединенное место, так как в глазах людей заклинатель змей – сам большая змея.
Они вошли вовнутрь и оказались в длинном коридоре, в конце которого находилась закрытая комната. По обеим сторонам коридора Габаль заметил еще две закрытые комнаты. Указав на ту, что была напротив входа, Балкыти сказал:
– Здесь размещаются орудия моего труда, как живые, так и неживые. Не бойся, дверь крепко заперта. Да и, поверь, со змеями легче ужиться, чем со многими людьми, например с теми, от которых ты убежал.– И Балкыти рассмеялся своим беззубым ртом, потом продолжал: – Люди боятся змей, даже футуввы их опасаются, а я обязан им своим хлебом, и только благодаря им я построил этот дом. А в этой комнате,– он указал на комнату справа,– спят мои дочери. Их мать давно умерла, а меня оставила доживать свой век бобылем. В этой комнате,– он указал на дверь слева,– будем спать мы с тобой.
Вдруг с боковой лестницы, ведущей на крышу, послышался голос младшей из сестер:
– Помоги мне со стиркой, Шафика! Что ты сидишь без дела, словно окаменела?
– Эй, Саида! Твой голос разбудит всех змей! А ты, Шафика, не отлынивай от работы,– прокричал им Балкыти.
Значит, ее зовут Шафика! Какое прекрасное имя! Даже сердилась она на рынке не обидно. А как светились благодарностью ее прекрасные черные глаза! Узнает ли она, что я принял это опасное приглашение лишь ради нее?
Тем временем Балкыти открыл комнату слева по коридору, пропустил вперед Габаля, затем сам вошел и затворил за собой дверь. Сев на длинную тахту, стоящую справа от двери, Балкыти усадил Габаля рядом с собой. Габаль огляделся: на противоположной стороне комнаты стояла кровать, застланная серым одеялом, на полу между кроватью и тахтой лежала цветная циновка. На ней стоял медный, потемневший от времени поднос, посреди его высилась кучка пепла от кальяна, с краю лежали щипцы и железный прут, тут же была насыпана горстка подслащенного табака. В единственное открытое окно была видна пустыня, бледно-голубое небо над ней да высокие склоны горы Мукаттам. Среди полной тишины время от времени разносились крики пастухов. Дуновения ветерка приносили с собой зной полуденного солнца. Балкыти так пристально разглядывал Габаля, что тому стало неловко, и он решил разговором отвлечь от себя внимание хозяина дома. В этот момент потолок задрожал от топота бегущих по крыше ног, и сердце Габаля затрепетало. Он тотчас же решил, что это звук ее шагов, и ему страстно захотелось принести счастье этому дому, даже если ради этого придется сражаться со змеями.
«Быть может,– подумал Габаль,– этот человек убьет меня и закопает в пустыне, как я Кадру. И избранница моя так и не узнает, что я пожертвовал жизнью ради нее». Голос Балкыти прервал его размышления:
– Что ты умеешь делать?
Габаль, вспомнив, что в кармане у него всего несколько монет, ответил:
– Я найду какую-нибудь работу!
– Но, может быть, тебе не к спеху искать работу? Вопрос этот обеспокоил Габаля.
– Лучше, если я найду работу прямо сегодня,– сказал он.
– У тебя телосложение футуввы!
– Но я ненавижу насилие! Балкыти рассмеялся.
– А чем ты занимался у себя? – спросил он. Поколебавшись, Габаль пояснил:
– Я работал в управлении имения.
– Вот как?! И как же ты оставил эту счастливую жизнь?
– Судьба!
– Ты что, заглядывался на какую-нибудь госпожу?
– Боже упаси!
– Ты очень осторожен, но скоро ты привыкнешь ко мне и раскроешь все свои тайны.
– Даст Бог!
– У тебя есть деньги?
Опять беспокойство охватило Габаля, но он не показал виду и честно сказал:
– Есть немного, но их надолго не хватит.
– Ты умен, как ифрит! – подмигнул Балкыти.– Знаешь, из тебя может выйти прекрасный заклинатель змей. Может, мы будем работать вместе? Не удивляйся моим словам. Я стар и нуждаюсь в помощнике.
Габаль не принял эти слова всерьез, но ему хотелось как-то сблизиться с этим человеком. Он открыл было рот, но Балкыти опередил его:
– Мы обдумаем все не спеша, а сейчас…
С этими словами он поднялся и направился к выходу.
***
После полудня мужчины вышли из дома. Балкыти отправился по своим делам, а Габаль решил пойти на рынок осмотреться и сделать кое-какие покупки. Вернулся он уже вечером, отыскав уединенно стоящий дом по свету, пробивавшемуся из его окон. Подойдя вплотную к дому, он услышал внутри голоса спорящих и не мог удержаться, чтобы не прислушаться к разговору. Габаль различил голос Саиды:
– Если ты правильно угадал, отец, то, значит, он совершил преступление и бежал. Тогда нам придется иметь дело с футуввами его улицы! Л что мы можем против них?
Но Шафика возразила:
– Он не похож на преступника! Балкыти насмешливо спросил:
– Ты уже так хорошо знаешь его?
– Почему же он бежал от благополучной жизни? – воскликнула Саида.
– Нет ничего удивительного в том, что человек покинул улицу, на которой столько футувв,– проговорила Шафика.
– И откуда ты все знаешь? – с насмешкой в голосе спросила Саида.
– Общение со змеями,– вздохнул Балкыти,– не прошло для меня даром, я дал жизнь двум гадюкам!
– Отец! Ты пригласил его в дом, ничего не зная о нем!
– Кое-что я уже знаю, а впоследствии узнаю все. В конце концов, у меня есть глаза. А пригласил я его, убедившись в его смелости, и решения своего не изменю!
При других обстоятельствах Габаль ушел бы не задумываясь. Ведь оставил же он без колебаний благополучную жизнь. Но к этому дому его словно приковывала неведомая сила. Как сладостны были звуки голоса, защищавшего его. Этот нежный голос рассеивал ночные страхи. И казалось, лунный серп над горой улыбается, словно сообщая радостную весть. Габаль немного обождал, потом кашлянул и постучался. Дверь открыл сам Балкыти, в руке он держал фонарь. Мужчины прошли в свою комнату, и Габаль, положив на поднос принесенный им сверток, сел на тахту. Балкыти спросил, указав на сверток:
– Что это?
– Финики, сыр, халва и горячая таамия… Балкыти улыбнулся.
– Значит, у нас есть все, что нужно, чтобы провести приятный вечер.
Он дружелюбно похлопал Габаля по плечу.
– Не так ли, сын управляющего?
Сердце Габаля невольно затрепетало. В памяти неожиданно всплыли картины прежней жизни: Ханум, заменившая ему мать, сад с жасминовыми кустами, соловьи, поющие над ручьями, мир и сладкие мечты. Жизнь, канувшая в небытие. Но тут его печальные воспоминания словно смыло теплой волной, и перед ним возник образ нежной девушки. И опять он почувствовал таинственную власть дома, где живут змеи. С неожиданным воодушевлением Габаль воскликнул:
– Как хорошо жить с тобой рядом, дядюшка!
35.
Сон пришел к нему лишь под утро. Всю ночь его мучил страх. В кошмарных видениях ему чудился ее образ, виделся сад с кустами жасмина, лепестки которого осыпались на сухую траву, где ползали насекомые. Эти образы были порождением темноты и неизвестности. Лежа во тьме, Габаль рассуждал: «Кто ты такой? Ты лишь чужак в доме, где живут змеи. И тебя преследует совершенное тобой преступление, а сердце твое сжимается от внезапно охватившей его страсти». Единственное, чего желал Габаль,– это покоя и отдыха. Он не так боялся змей, как предательства со стороны человека, храпевшего рядом, на своей кровати. Кто знает, не притворен ли его храп. Он ничему сейчас не верил. Ведь даже Даабас, который обязан ему жизнью, может по глупости разгласить тайну. Тогда Заклат разъярится, мать начнет лить слезы, а на злосчастной улице заполыхает пламя вражды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57