— Старший дежурный, — заплетающимся языком выговорил Рот. — Он ездит в открытой трехколесной «ламбретте» — это такая легкая машина — с водителем.
— Не уступай ему дорогу! — прошипел Марк.
Рот направил фургон на середину узкой дороги и остановился. «Ламбретта» тоже встала. Водитель что-то прокричал по-русски. Энн шепотом перевела:
— Он хочет узнать, какого черта Рот вытворяет.
— Медленно подай назад и пропусти его справа, — велел Марк Роту.
Карл включил заднюю передачу и сдал назад. Водитель «ламбретты» взял влево и направился в узкое пространство между фургоном и бордюрным камнем. Как только трехколеска поравнялась с правой дверью фургона (она не открывалась наружу, а отодвигалась), Марк резко отодвинул ее. Заслышав необычный звук, русские повернулись. В ту же секунду две автоматические винтовки, Пемброука и Левелина, издали короткие хлопки. Водитель вскрикнул, ударом пули его выбросило с сиденья на дорогу. Он так и остался лежать. Дежурный офицер скатился с сиденья, со стоном поднялся и, прижимая руку к груди, пошатываясь, сделал несколько шагов, но сразу же споткнулся и рухнул на землю.
Пемброук и Левелин выпрыгнули из фургона, подошли к русским и выстрелами в голову добили их.
Тела оттащили к зарослям деревьев. Туда же откатили и «ламбретту». После этого они вернулись в фургон.
— Давай!
Рот нажал на газ, и машина зашуршала по гравию.
— Я думаю, мы не имели права их пропустить, — прервала молчание Энн.
Пемброук внимательно посмотрел на нее.
— Конечно, ведь они направлялись прямо в дежурку у ворот.
— А нельзя было их только задержать? — задумчиво проговорила Энн.
— Мы и так сильно выбились из графика, — бросил Марк.
— К тому же, — добавил Левелин, — нам придется здесь разбираться еще не с одним постом охраны, и дежурный, который может проверить их в любую минуту, нам совсем ни к чему.
Энн не ответила. Пемброук постарался говорить помягче:
— Я понимаю, для тебя все это дико, но поверь мне, если удача отвернется от нас и мы попадем здесь в передрягу, ты будешь жалеть только об одном — что мы маловато их укокошили. Это грязное ремесло, но это ремесло.
Фургон приближался к дому. Уже показались его очертания, неясно выделявшиеся на фоне неба. На первом и втором этажах светилось лишь несколько окон, в мансарде же всюду горел свет.
— Что-то русские сегодня припозднились, — заметил Пемброук.
Саттер наконец оторвался от окна:
— Мы погасим им свет и уложим спать.
Пемброук обратился к Роту:
— Как чувствуешь себя, Карл?
Рот глубоко вздохнул, но ничего не сказал. Он посмотрел на часы на приборной доске. Когда же они начнут умирать от этого яда? Карл надеялся, что скоро.
Фургон въехал на площадку перед домом. Пемброук с шутливой торжественностью объявил:
— Леди и джентльмены, перед вами Килленуорт. Мы ненадолго остановимся здесь и немного отдохнем. Не забудьте свое оружие.
Карл Рот тряхнул головой. «Это какой-то бред», — подумал он.
58
Том Гренвил считал себя компанейским человеком, однако он понимал, что в том мире, в котором он вращался, как бы невзначай оброненные старшими по положению людьми дружеские предложения на деле означают приказы. Как приказы его начальства, когда он был молодым лейтенантом военно-морского флота. «Желание капитана — приказ для команды». Поэтому, после того как Джордж ван Дорн заметил, что гольф не относится к числу видов спорта, которые он уважает, Том Гренвил бросил гольф, хотя и любил эту игру. Но ван Дорн не просто отвадил Тома от гольфа, он подсказал ему альтернативу. «Винтовки и ружья, а не клюшки для гольфа, — заявил он, — вот достойные мужчины орудия». И Гренвил занялся стрельбой.
А однажды, примерно год назад, за обедом, ван Дорн и О'Брайен спросили Тома, что он думает о прыжках с парашютом. Гренвил до тех пор думал об этом столько же, сколько о том, чтобы пересечь в бочке Ниагарский водопад, но с энтузиазмом ответил, что с удовольствием бы этим занялся.
Том Гренвил по понятным причинам всячески пытался улизнуть от эксперимента, однако быстро понял, что отвертеться ему не удастся. Он помнил, что бывшие сотрудники УСС когда-то активно прыгали с парашютом, а О'Брайен и вовсе занимался этим по сей день. В конце концов Гренвил убедил себя, что прыжки с О'Брайеном и его друзьями откроют новые возможности для карьеры, и стал прыгать. Судя по всему, О'Брайену, ван Дорну и другим старшим компаньонам решимость Тома понравилась. Теперь Гренвилу стало понятно почему.
Он огляделся в слабо освещенном пассажирском отсеке большого спасательного вертолета «Сикорский». Машина была оснащена поплавками и болталась сейчас в бухте у Лонг-Айленда. Старшим в отсеке был Барни Фарбер, старинный друг О'Брайена и ван Дорна. Компания Фарбера была расположена все на том же Лонг-Айленде и выпускала какую-то оборонную электронику.
На скамейке напротив Тома Гренвила и Барни Фарбера сидели два ветерана специальных операций: Эдгар Джонсон, отставной генерал воздушно-десантных войск, и Рой Халлис, бывший оперативник ЦРУ. Теперь-то Том Гренвил понял, что сегодняшняя операция задумывалась «стариками» давно. И естественно, что некоторые из них принимают в ней непосредственное участие. Том оглядел Джонсона и Халлиса. Хотя оба были ветеранами Второй мировой, но никак не выглядели на свои шестьдесят. Гренвил подумал, что, может быть, это их последний прыжок и последняя операция. Все же возраст берет свое. Том поймал себя на мысли, что слишком назойливо рассматривает Джонсона и Халлиса. Судя по всему, психологически они готовы к серьезной драке, чего Гренвил никак не мог сказать о себе. По правде говоря, его тошнило. Вертолет сильно раскачивался на воде. Ветер усилился, и волны били в корпус.
Чего-чего, а приступов морской болезни перед прыжками Тому еще не приходилось испытывать.
Кроме Фарбера, на скамейке рядом с Гренвилом сидели двое из команды Пемброука — Коллинз и Стюарт. В своей черной амуниции они выглядели зловеще.
Стюарт спросил Тома:
— Ты когда-нибудь прыгал ночью, парень?
По предложению О'Брайена Гренвил совершил ночной прыжок, но пока только один.
— А как же, — отозвался Том.
— Лучше, конечно, прыгать с обычного вертолета. А это амфибия. Да и погода сегодня жуткая.
Гренвил печально кивнул.
— В такую погоду прыгать с вертолета — все равно что с лодки в шторм. Его будет сильно бросать. Остерегайся несущих буев, смотри, чтобы тебя не ударило об них. Мне однажды пришлось наблюдать такое в Южной Атлантике.
Том снова кивнул. Понятно, что речь идет о Фолклендах.
— Парень сломал себе шею, — добавил Стюарт.
Гренвилу показалось, что желудок у него подтянулся к горлу. Хорошо хоть, под камуфляжной краской не разобрать было, какого цвета у него лицо.
Коллинз раскурил сигару, и дым заполнил кабину. Он заговорил с сильным ирландским акцентом:
— Если не сумеешь быстро свернуть парашют, парень, то такой ветер размажет твою задницу об землю.
Том кивнул совсем уже горестно. Фарбер прижал обеими руками наушники к голове, прислушался и сказал в микрофон:
— Понял. — Он встал и объявил всем: — Приказано вылетать.
Фарбер сунул голову в кабину пилота, хлопнул его по плечу и поднял большие пальцы обеих рук. Двигатель вертолета взревел.
Гренвил почувствовал, что его слегка прижимает к скамейке. Болтанка вдруг прекратилась. Том повернулся и посмотрел вниз через большое квадратное окно. Они уже поднялись на высоту сто футов.
— Чертова луна светит вовсю, а облака слишком тонкие, чтобы прикрыть машину. Они нас наверняка обнаружат, — крикнул Гренвилу Стюарт, перекрывая рев двигателя.
Том нервно потер лоб.
— И еще эти молнии. Ты никогда не видел, как молния убивает парашютиста?
— Нет.
— Что с тобой, парень? Я тебя не слышу.
Гренвил несколько секунд смотрел на Стюарта, потом в ярости закричал:
— Я говорю, я люблю прыгать ночью в такой ветер! Мне это нравится!
Коллинз взревел:
— Том, старина! После этой операции сделаем из тебя коммандос.
Том встал и направился к двери, цепляясь за поручни. Вертолет забирался все выше. Гренвил не хотел становиться коммандос. Все, чего он хотел, — стать старшим компаньоном в фирме, и он готов потрудиться ради этого. Но временами ван Дорн и О'Брайен требуют чересчур многого. А ночной прыжок на позиции вооруженного противника — это чересчур.
59
Джоан Гренвил вышагивала из угла в угол по маленькой подвальной комнатке, ярко освещенной лампами дневного света. Над ней находился закрытый теннисный корт, который раньше принадлежал имению Килленуорт, а ныне — местному отделению Христианского союза молодежи. Высокий забор с колючей проволокой отделял христиан от атеистов.
Джоан вспомнила, что, по словам Тома, ФБР якобы имело помещение в главном здании христиан, но она не видела здесь никого, кроме сотрудников УСС. Стэнли Кучик, развалившийся на большом деревянном ящике, пристально наблюдал за ней.
— Вы боитесь, миссис Гренвил?
Она метнула на него быстрый взгляд.
— В десятый раз, твою мать, повторяю, называй меня Джоан, и в пятый раз, твою мать, повторяю: да, я боюсь!
Стэнли никогда в жизни не слышал, чтобы взрослая женщина так ругалась. Его многое интересовало в Джоан Гренвил. Он искоса посмотрел на нее. Черное платье облегало ее фигурку. Он сказал:
— Вы можете оставаться здесь, а я сам со всем справлюсь.
Джоан заскрежетала зубами:
— Стэнли, прекрати вести себя со мной, будто я ребенок. Я уже взрослая и могу все делать так же, как ты, а то и лучше.
— Конечно, Джоан. — Он улыбнулся. — Мне кажется, эта работа как раз для двоих.
Джоан сжала кулаки.
— У меня голова раскалывается.
— Вы секретный агент ван Дорна?
Она опустилась на скамейку.
— Теперь, видимо, да. — Она закрыла лицо руками, вспоминая шантаж ван Дорна. А Том, дурак, молча сидел рядом. Но в конце концов, он обнял ее за плечи и сказал:
— Джоан, ты не стала бы делать то, о чем я прошу, только потому, что я тебе угрожаю. Мы оба это знаем. Но твоя родина в опасности, и ты нам нужна. — Он кратко объяснил ситуацию. — Ты поможешь своей стране?
Стэнли прервал размышления Джоан:
— Как вас во все это втянули?
— Я нужна своей стране.
Стэнли подумал и сказал:
— А я занимаюсь этим, потому что мне нравится. Это уже десятое задание.
Джоан недоверчиво взглянула на него, собираясь сказать, чтоб врал, да не завирался, но тут ей вдруг пришло в голову: а ведь вся ее жизнь может зависеть от этого сопливого подростка. Она взглянула на него с удивлением и страхом.
— Это просто невероятно!
Стэнли зарделся от гордости:
— Держитесь поближе ко мне, и я вытащу вас из этой передряги.
Джоан широко улыбнулась Стэнли:
— Хорошо.
Она вновь подумала о том, что сказал ей ван Дорн, и ей стало страшно. Она не хотела, чтобы прекратились вечеринки, на которых она так любит бывать. Нельзя сказать, чтобы Джоан так уж держалась за свою жизнь, но она готова была бороться за то, чтобы, по крайней мере, вечеринки никогда не кончались. Она подумала, что патриотизм у разных людей проявляется по-разному.
Стэнли посмотрел на циферблат армейских часов, которые ему выдали перед операцией, затем оглядел свой черный облегающий костюм. Он был сшит из какого-то эластичного материала и, скорее всего, подошел бы танцорам, но парень, который их снаряжал, сказал, что это одежда спецназовцев. Стэнли нащупал пистолет, находившийся у него на поясе в эластичной сумке.
— Вы еще никогда никого не убивали? — спросил он Джоан.
Джоан оторвалась от своих мыслей:
— Что? Конечно, нет, — ответила она, — но думаю, что вполне на это способна.
Она подумала, что с удовольствием застрелила бы Тома, Джорджа и Марка, надо только решить, в каком порядке.
Дверь наверху открылась, и кто-то стал спускаться по лестнице. Стэнли достал пистолет.
— Убери быстро! — прошипела Джоан.
Появились мужчина и женщина в дорогих спортивных костюмах. Они, похоже, не искали себе партнеров для игры в теннис. Женщину звали Клер Гудвин. Она направилась к Джоан и протянула ей руку:
— Привет, Джоан.
Джоан встала и пожала ее руку.
— Здравствуйте, Клэр.
— Я что-то не видела вас у Джорджа.
— Я лежала в комнате наверху, разболелась голова.
— Бедняжка. Вы знакомы с Гасом Бергеном?
Джоан пожала руку мужчине.
— Да, мы как-то встречались. — Она вспомнила, что Берген участвовал вместе с отцом Тома в неудачной операции в Ханое во время войны.
Берген спросил:
— Как поживает Том?
— Он занялся парашютным спортом.
Берген улыбнулся и повернулся к Стэнли:
— Здравствуйте, молодой человек.
— Я слышала о тебе много хорошего, — сказала Клэр.
Стэнли что-то промямлил и взглянул на Джоан. Та тоже слышала о Клэр много хорошего. Например, что она переспала с половиной немецкого дипкорпуса в Швейцарии во время войны. Конечно же, в интересах Бога и Родины. Джоан подумала, что лучше бы ей самой дали такое задание.
Они немного поболтали о том о сем, затем Берген, посмотрев на часы, сказал:
— Ну что ж, пора за дело.
Все сразу замолчали.
— Вам обоим уже объяснили, — продолжал Берген, — что там следует делать. Теперь я покажу, как туда попасть. — Берген отошел к дальней стене и указал на круглую дыру у верхней кромки бетонного фундамента. — Это старый технический ход, ведущий в главное здание. Раньше по нему к соседнему строению шли трубы отопления, силовые кабели и прочее. После раздела усадьбы обеспечение корта теплом, водой и электричеством взял на себя Христианский союз молодежи.
Стэнли посмотрел вверх на отверстие, которое он до этого не замечал. В диаметре оно было не шире большой пиццы.
Клэр добавила:
— Теперь в этом техническом ходе никаких труб нет. Гасу пришлось использовать для работ карликов. — Она посмотрела на своего спутника. — Гас — член правления местного отделения Христианского союза молодежи.
Стэнли с энтузиазмом закивал.
Джоан подумала: «Член Христианского союза молодежи… Карлики… Ход в русский дом… Бред какой-то». Приглядевшись к отверстию, она заметила:
— Но оттуда все еще торчат какие-то провода.
— Это трос, — объяснил Берген.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70