- Можно поинтересоваться почему?
- Я веду расследование убийства. По моему мнению, не исключено, что на убийцу могли повлиять мифы аборигенов.
- И вы фактически полагаете, что убийца - темнокожий, не так ли? - Тон профессора остался ровным. - А вам не приходило в голову, что он может быть белым, имитирующим нечто такое, о чем он слышал или читал?
Каллиопа ощутила вспышку раздражения.
- Во-первых, профессор, я не уверена, что убийца - это он. Но, даже если это мужчина, мне совершенно все равно, какого цвета у него кожа - если только этот факт не поможет нам его поймать. - Она разозлилась больше, чем поняла сперва. Эта женщина не только не желает признать женскую солидарность, но и видит в Каллиопе лишь очередного белого копа. - По сути же главное здесь сама бедная девушка, которую он убил, и которая сама аборигенка - из народности тиви - а не то, что цвет кожи делает ее более или менее уязвимой. Или менее мертвой.
Виктория Джигалонг несколько секунд помолчала.
- Я извиняюсь за свое замечание. - Судя по голосу, это было не совсем так, и Каллиопа усомнилась, что женщина на другом конце провода вообще способна извиняться, - Почему вы думаете, что убийство как-то связано с туземными мифами?
Каллиопа объяснила, в каком состоянии было найдено тело, и повторила замечание жены священника.
- Калечение глаз известно и в других странах, других культурах, - сказала профессор. - В местах, где никто даже не слышал мифа о Вулагару.
- Я понимаю, что связь с фольклором аборигенов - лишь вероятность. Но кто-то убил Полли Мерапануи и кто-то проделал с ней такое, поэтому я буду расследовать все версии, какие у меня есть.
Темное лицо на экране осторожно промолчало еще несколько секунд.
- Эта история попадет в таблоиды? - спросила она наконец. - С заголовками типа: «Копы ищут аборигена-мифоубийцу»?
- Если я смогу это предотвратить - нет. Кстати, убийству уже пять лет. А печальная правда заключается в том, что до него никому нет дела, кроме меня и моего партнера, и если мы в ближайшее время не узнаем ничего нового, то дело вернется в архив нераскрытых убийств. Скорее всего, навсегда.
- В таком случае приезжайте ко мне в офис. - Приняв решение, женщина заговорила деловито и отрывисто: - Я расскажу все, что смогу. О времени встречи договоритесь с Генри - с ним вы говорили до меня. Он ведет расписание моих встреч.
И прежде чем Каллиопа успела сказать, что у нее тоже очень плотный график, профессор Джигалонг отключилась.
Каллиопа еще с полминуты просидела, уставясь на темный экран и переполненная бессильным отчаянием, потом связалась с ассистентом профессора и договорилась о встрече. Кляня себя за уступчивость - а ведь отец в детстве прозвал ее «бычком» именно за упрямство, - она пошарила в нижнем ящике стола, отыскивая печенье. К черту диету! Она станет есть, пока не растолстеет до такой степени, что эта Джигалонг содрогнется от одного ее вида.
Но после долгих и безрезультатных поисков в ящике она нашла не печенье, а расписку от Стэна Чана, датированную двумя днями раньше. Стэн писал, что украл и съел ее печенье, но обязуется возместить таким же и в том же количестве.
Похититель печенья работал сегодня по другому делу, поэтому Каллиопа отправилась в университет сама. Она опоздала на челночный вагон монорельса, курсирующий между автостоянкой и кампусом, и решила добраться туда пешком, а не ждать следующего.
Студенты выглядели одинаково хорошо одетыми - даже одежда, имитирующая «простой стиль», была дорогой и хорошо скроенной, и Каллиопа ощутила себя более чем неуютно в откровенно немодном костюме и практичных туфлях на низком каблуке.
Очень многие из этих молодых людей были родом из стран Тихоокеанского пояса, и хотя она знала, что в университете Нового Южного Уэльса учится много китайцев с материка (его даже прозвали «ПУСФ», то есть «Пекинский университет, Сиднейский филиал»), Каллиопу все еще немного пугало, когда она видела здесь столько китайцев. Страна действительно стала наполовину азиатской, хотя большая часть азиатов, подобно Стэну (кто бы ни был их бабушками и дедушками - китайцы, лаосцы или корейцы), ныне стали такими же австралийцами, как и прибывшие сюда сотню-другую лет назад белые. Они влились в главный поток - или, скорее, главный поток расширился. Любопытно, как такое произошло. Но, разумеется, влились в него не все - кое-кто, вроде племен аборигенов, по большей части остался за его пределами.
А первая реакция профессора Джигалонг напомнила Каллиопе, что всего два-три поколения назад и ее предки, греки-иммигранты, были лишь неуклюжими иностранцами, объектом шуток, а иногда и более грубого обращения. Собственно, если посмотреть на это глазами аборигенов, то и Каллиопа, и ее греко-австралийские предки не очень-то отличаются от всех прочих людей с белой кожей.
Кабинет Виктории Джигалонг оказался не просторнее большинства подобных академических каморок. Удивлял он лишь своим аскетизмом. Каллиопа ожидала, что он будет забит предметами искусства аборигенов, но, если не считать шкафа с несколькими полками старых бумажных книг и не очень чистого стола, здесь было пусто, как в монашеской келье. Бесформенное белое муслиновое одеяние профессора, показавшееся, когда она встала из-за стола, и длину которого подчеркивал ее рост, неожиданно напомнило Каллиопе какую-то церковную одежду. Каллиопа удостоилась твердого сухого рукопожатия и опустилась на второй из имевшихся здесь стульев.
- Итак. - Профессор нацепила почти антикварные очки. С линзами перед глазами и блестящим лысым черепом, она теперь казалась сделанной целиком из отражающих поверхностей. - Вам хотелось услышать миф о Вулагару.
- Гм-м… да. - Каллиопа предпочла бы для начала немного успокаивающей светской болтовни, но было ясно, что ее не дождется. - Он хорошо известен?
- Один из наиболее распространенных. В различных формах встречается в мифологии очень многих народностей аборигенов. Большинство версий имеет общие ключевые элементы - человеку приходит в голову создать искусственного человека и оживить его. Он мастерит его из дерева и вставляет каменные глаза, но все попытки оживить куклу с помощью магии не удаются. Но затем, когда человек уходит, преисполнившись отвращения, он вдруг слышит, что за ним кто-то идет. Это, разумеется, Вулагару, деревянный дьявол-дьявол, и он преследует человека. Тот в ужасе прячется, а Вулагару идет дальше, по камням и колючкам, и даже по дну реки, пока не скрывается из виду. - Она сплела пальцы. - Некоторые фольклористы не верят, что этот миф дошел до нас со Времени Снов, и полагают, что он более позднего происхождения.
- Извините, не могли бы вы немного подождать? - Каллиопа достала из сумки инфоблокнот. - Вы не возражаете, если я стану записывать?
Профессор Джигалонг взглянула на блокнот с отвращением, и на какое-то зловещее мгновение Каллиопа подумала, что ее сейчас обвинят в попытке похитить душу этой очень современной и впечатляющей женщины.
- Ну, если вы должны… - только и сказала профессор.
- Вы произнесли «Время Снов». Это ведь тоже миф? О том, что было время и до времени, когда все мифы аборигенов были действительностью?
- И не только это, детектив. Те, кто верят в подобное, верят еще и в то, что с теми временами можно установить контакт. И что во сне мы до сих пор соприкасаемся со Временем Снов.
Она произнесла эмоционально, но Каллиопе не хотелось ввязываться в нечто вроде академического спора.
- Но вы сказали, что некоторые считают миф о Вулагару… современным?
- Они полагают, что это аллегория первого контакта с европейцами и их технологией. Этот миф, возможно, предупреждает аборигенов о том, что машины уничтожат своих создателей.
- Но вы не думаете, что они правы.
- Мудрость так называемых примитивных народов уходит корнями гораздо глубже, чем это способны понять очень многие из называющих себя цивилизованными людьми, детектив Скоурос - Резкость тона профессора казалась почти автоматической, окаменелой жесткостью старого спора. - Совсем необязательно видеть ружье или автомобиль, чтобы прийти к выводу, что человечество не должно слишком полагаться на то, что оно изготавливает, в противоположность тому, что оно из себя представляет.
Каллиопа постаралась вернуть собеседницу к сути своего визита, и профессор, словно поняв, что сидящая напротив нее детектив не участвует в столь дорогом ее сердцу диспуте, уступила. Она заполнила пятнадцать минут памяти инфоблокнота цитатами различных версий мифа и комментариями разных экспертов. Жесты профессора Джигалонг были четкими, но слегка театральными, ее низкий голос почти гипнотическим, и даже небрежные фразы создавали впечатление давно обдуманных. У Каллиопы снова возникло ощущение, что ее ошеломляет странный магнетизм собеседницы. Сперва она решила, что это ощущение сексуально - профессор Джигалонг была женщиной красивой и очень впечатляющей, - но потом детективу все больше стало казаться, что ее восхищает уже само присутствие рядом этой женщины, и эта реакция больше смахивает на восторг потенциальной поклонницы.
Такое Каллиопе не понравилось. Она не представляла себя в роли фанатки и тем более приверженца культа кого или чего угодно и не могла вообразить, что способна измениться ради специалиста по австралийскому фольклору. Но вовсе не реагировать на сидящую рядом женщину было нелегко.
Слушая ее (если честно, то вполуха, потому что обилие деталей уже начало утомлять), Каллиопа машинально обвела взглядом кабинет. То, что прежде показалось ей монашеской простотой одной из стен, в реальности оказалось очень большим - и, судя по всему, весьма дорогим - настенным экраном, принявшим в режиме ожидания нейтральный белый оттенок. И еще здесь имелось единственное украшение, которое она поначалу не заметила из-за разноцветных корешков книг.
Предмет на деревянной подставке был очень простым - слегка неправильных очертаний круг из пожелтевшей слоновой или простой кости, расположенный вертикально наподобие входа в туннель. Его поддерживал почти невидимый стерженек высотой примерно с ладонь. Если бы он не был единственным украшением в этом чисто функциональном помещении, Каллиопа могла бы и вовсе его не заметить. Теперь же она с трудом отвела от него взгляд.
- …и именно поэтому, разумеется, я считаю ваше предположение о том, что этот конкретный миф может быть часть ритуального убийства, очень неприятным.
- О, извините! - Чтобы скрыть смущение, Каллиопа слегка потрясла свой блокнот. - Не могли бы вы это повторить?
Профессор взглянула на нее с неодобрением, но голос ее остался ровным:
- Я говорила о том, что определенная часть сообщества австралийских аборигенов верит в то, что Время Снов наступит снова. Подобно большинству фундаменталистских движений, это реакция на страдание, на политическое лишение гражданских прав. И не все, кто в это верят, дураки или придурки. - Тут она сделала паузу, словно впервые задумавшись над тем, что сказать дальше. - Но есть и такие, кто полагает, что они могут ускорить повторное наступление Времени Снов или даже оформить его под собственные потребности, и ради этого они очень даже готовы исказить ритуалы и верования своих соплеменников.
Каллиопа ощутила, как в ней просыпается интерес:
- И вы думаете, что убийца мог принадлежать к такой группе? К тем, кто пытается совершить некий магический ритуал, чтобы вернуть Время Снов?
- Возможно.
Вид у Виктории Джигалонг стал гораздо более несчастный, чем этого можно было ожидать. И Каллиопа задумалась, не причиняет ли ей боль вынужденная необходимость приводить пример легковерности своего народа.
- В некоторых краях Вулагару стал мощной метафорой - и не просто примером тревожного воздействия технологии. Есть и такие, кто видит в нем метафору того, как попытки белого человека переделать коренных жителей по собственному образу рано или поздно обернутся против него же. Что его «творение», если так можно выразиться, выступит против своего создателя.
- Другими словами, кое-кто использует этот миф как подстрекательство к беспорядкам и волнениям на расовой основе?
- Да. Но помните, что даже в нынешние неустроенные времена это лишь миф, и, подобно всем мифам моего народа, не следует путать то, что в нем есть прекрасного - и что в нем есть истинного - с тем, что могут сделать из этого мифа больные или несчастные люди. - Как ни странно, эта строгая женщина едва не молила полицейского о понимании.
Когда Каллиопа поблагодарила профессора и уже стояла в дверях, она повернулась и сказала:
- Кстати, не могла не заметить костяное кольцо на вашей книжной полке. Это произведение искусства или какая-то награда? Смотрится просто замечательно.
Профессор Джигалонг не повернула голову к полке, но на вопрос тоже не ответила.
- Похоже, вы хорошая женщина, детектив Скоурос. Прошу меня извинить, за первоначальную резкость.
- Все в порядке. - Каллиопа взволновалась. Тон профессора снова стал странным и нерешительным. Неужели она все-таки услышит в нем намек, призыв?
Каллиопа никак не могла понять, как она отреагирует на такую возможную ситуацию.
- Позвольте мне кое-что сказать. Многие ждут наступления Времени Снов. Кое-кто пытается добиться этого. Мы живем в странные времена.
- Несомненно, - быстро отозвалась Каллиопа, но сразу пожалела, что не промолчала. Взгляд профессора стал очень пристальным, но это не причина для болтливости.
- Гораздо более странные, чем вы думаете. - Теперь Виктория Джигалонг встала и подошла к книжной полке. Сняла костяной круг и почтительно провела по нему пальцем наподобие монашки, перебирающей четки, - И в эти странные дни, - продолжила она наконец, - нельзя недооценивать тех, кто взывает к магии Вулагару. И не относитесь к идее Времени Снов легкомысленно.
- Я не отношусь легкомысленно к любым верованиям, профессор.
- Сейчас мы говорим уже не о верованиях, детектив. Мир стоит на пороге великого изменения, пусть даже большинство из нас не в состоянии это увидеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108