Орландо подошел к краю и посмотрел вниз. Далеко внизу он увидел Хапугу Джона - маленькое, темное и совершенно неподвижное пятно на линолеуме у подножия Ледяного Ящика. В разметавшемся черном плаще он походил на прибитую муху.
- Мы думали… мы думали, ты ушел от нас, - пробормотал Фредерикс, - Твой малыш в порядке?
- Ребенок в лодке, - сказал Вождь, собственно, толком не ответив на вопрос. - Теперь мы идем.
Орландо повернулся и пошел обратно по полке:
- Сначала я хочу убедиться, есть ли здесь на самом деле какие-то Спящие, о которых говорила черепаха. Я хочу задать им один вопрос.
Индеец бросил на него взгляд, исполненный сомнения, но сказал лишь:
- Спящие вверху там, - и большим пальцем указал на потолок Ледяного Ящика над их головами.
- Что, на крыше? - спросил Фредерикс.
- Должно быть, морозильная камера или что-нибудь в этом роде, - решил Орландо. - Отсюда мы сможем туда добраться?
Вождь подвел их к той стороне полки, где на стене виднелся ряд небольших отверстий, очевидно устроенных для того, чтобы передвигать полку вверх и вниз. Они быстро поднялись до самого верха; добравшись до потолка, индеец закинул руки за край и постучал по чему-то, чего Орландо с Фредериксом не видели:
- Здесь.
С помощью индейца Орландо удалось добраться до тонкого выступа, бежавшего по всей длине двери, который был чуть-чуть шире, чем передняя часть Ледяного Ящика. Скорчившись рядом с вождем, Орландо чувствовал, как на него накатывают волны холода. Он поглядел вниз и ощутил головокружение; в конце концов, подумал Орландо, возможно, это была не очень-то удачная мысль. Пиратам, чтобы открыть большую дверь, потребовалась гигантская пушка. Как могли он с Фредериксом надеяться сдвинуть с места эту штуковину без, по крайней мере, отбойных молотков и динамитных шашек.
Без всякой надежды на успех он пристроился в углу между выступом и холодной стеной и вставил меч о щель сбоку двери. Лезвие с хрустом рассекло кристаллы льда, но не встретило никакого другого сопротивления. Орландо навалился на рукоять меча, действуя им в трещине как рычагом, и с удивлением заметил, что дверь понемногу поддается.
- Ты что это задумал, Гардинер? - закричал Фредерикс снизу. - Мы здесь на стенке висим, знаешь ли, в пяти дюймах от края, так что мы могли бы заняться совершенно другими, гораздо более удобными вещами…
Орландо берег дыхание для очередного усилия. Он уперся каблуками в промерзший выступ и толкнул. Мгновение ничего не происходило, он только почувствовал, что скользит к краю узкого выступа, и представил, как летит вниз, чтобы составить компанию Хапуге Джону в виде кляксы на полу - короткое, но весьма впечатляющее видение. Потом дверь морозильника приотворилась. Ее массивный край чуть не смахнул Орландо из его укрытия. Облако пара медленно выкатилось наружу и окружило его.
- Получилось! - закричал он и попытался подтянуться внутрь. Металл на краю двери был таким холодным, что руки сразу же прилипли к нему, Орландо попробовал отодрать их и от дикой боли чуть не свалился вниз, в ничто. Восстановив наконец равновесие, он припал к выступу, выжидая, пока сердце перестанет колотиться как сумасшедшее.
- Дверь открыта! - крикнул он вниз Фредериксу. - Черт, как тут холодно\
- Ты меня удивил, Гардинер, - откликнулся его друг. - Надо же, какой сюрприз!
Орландо помахал рукой, чтобы немного разогнать туман. Внутри, сразу за дверью, пол морозильника был покрыт толстым слоем инея, от которого стыли колени и ладони, но он не шел ни в какое сравнение с замерзшим металлом, тот был значительно хуже. Внутри было темно: лишь самый слабый свет от Лампочки, подвешенной вверху, доползал сюда. Орландо не мог разглядеть, что находится внутри морозильника - на расстоянии нескольких шагов видимая часть уходила в тень - но все казалось удивительно большим.
- Вы поднимаетесь?
- Ладно, ладно! - В открытом дверном проеме показалась голова Фредерикса. - Тебя ничто не остановит, да? Отчего бы нам не порадоваться, что мы живы, и не выбраться отсюда?
- Я думаю, что этом мире свои правила, как в игровых мирах. - Орландо подобрался назад к краю и подал другу руку, - Я еще не знаю, что это за правила, но готов поспорить, что они есть - на свой лад. А у нас есть вопросы, не так ли?
- Целая куча, - признал Фредерикс. - Но самый первый, который, как я погляжу, никогда не приходит тебе в голову, такой: «К чему нарываться на неприятности?»
- А где вождь?
- Он думает, что ты совсем свихнулся. Он не пойдет сюда - не знаю, станет ли он нас дожидаться, Гардинер. Более того, я даже не знаю…
- Шшшш! - Орландо поднес палец к губам. - Не так громко. Не стоит тут шуметь… Что ни говори, а мы добрались до цели - давай осмотримся.
Фредерикс, похоже, собирался поспорить, но ему передалось неожиданно серьезное настроение Орландо, и он замолчал. Когда они остановились, вокруг поднялся туман, в нем исчезли их ноги - казалось, они стоят по бедра в облачном сугробе. Фредерикс рассматривал белую пустоту, и глаза его раскрывались все шире и шире. Орландо тоже почувствовал это. Морозильник не совсем походил на остальные места мультяшного мира, в которых они побывали. За неподвижностью скрывалось что-то вроде спокойного внимания, как если бы нечто - возможно, сам туман и лед - рассматривало их с сонным интересом.
Орландо двинулся в глубь морозильника. Морозная корка хрустела, ломаясь под ногами, этот звук был неприятно громким в сравнении с предшествующей тишиной. Его друг покачал головой, но последовал за ним. Через несколько шагов свет от открытой двери стал лишь отблеском в тумане позади них. Фредерикс оглянулся, призывая вернуться, но Орландо был непоколебим. Освоившись с сумеречной мрачностью морозильника, он стал различать детали, которые ускользали от него раньше. Стен морозильника по-прежнему не было видно, и глубина была все так же скрыта в тумане и тенях, но Орландо разглядел крышу - гладкую белую поверхность, слегка припорошенную инеем, на высоте примерно в три раза больше его роста. Там, где раньше все казалось бледным расплывчатым пятном, он теперь различал фигуры в тумане - там и сям с ледяного пола поднимались невысокие курганы, покрытые снегом глыбы, словно пирамиды древних мертвецов.
Когда они приблизились к одному из холмов, Фредерикс замедлил шаг, ему явно не хотелось идти дальше. Орландо и сам чувствовал, что они вторглись на чужую территорию. Если остальной мультяшный мир, казалось, был сделан только для того, чтобы развлекать его создателей, то морозильник казался чем-то другим, местом, которое никому не принадлежало… тем, что скорее выросло, чем было создано.
Они помедлили перед ледяными могильными холмами, окружив себя облаком пара от собственного дыхания. Орландо снова охватило чувство, что они находятся там, где им не следует быть, что они здесь чужие. Наконец он протянул руку и стер слой инея.
Появилась обертка мороженого, она произвела почти комический эффект, разрядивший напряжение. Когда иней соскребли, цвета брызнули наружу, вызывающе яркие на фоне нескончаемой белизны, окружавшей курган. Но под словами «Мороженое Везунчик» была картинка - изображение ребенка, и страшная отчетливость образа наводила на мысль, что это больше, чем просто образец упаковочного оформления: казалось, в обертку вдавлено настоящее человеческое тело. Мальчик был одет в шорты, полосатую рубашку и старую кепку - такие носили когда-то давным-давно.
Его глаза были закрыты, рот - чуть перекошен. Поначалу Орландо подумал, что кто-то жутко пошутил, обернув свое изделие в картинку с мертвым ребенком. Потом Везунчик пошевелился, чуть дрогнули веки, слегка расширились ноздри, и тонкий несчастный голосок пробормотал:
- Холодно… темно… Где?..
Орландо отступил на шаг и, споткнувшись, едва не сбил с ног Фредерикса. Ни тот ни другой не заметили, как взялись за руки и пошли прочь от кургана.
- Это ужасно, - прошептал наконец Фредерикс. - Пошли отсюда.
Орландо покачал головой, опасаясь, что если заговорит, то потеряет самообладание. Он потянул Фредерикса вперед, далеко обходя курган, направляясь глубже в морозильник, но не мог изгнать из памяти спящего ребенка. Наконец он взял себя в руки и вернулся, чтобы снова разгладить иней на бледном лице Везунчика, потом вернулся к Фредериксу. Они пошли дальше в молчании.
По всем сторонам холмы теперь делались выше, некоторые были такими же большими, как мультяшные дома на нижних полках, но все были непроницаемы и таинственны из-за покрывавшего их льда. В некоторых местах, где иней истончился, лица просматривались как будто сквозь толстое, грязное стекло; лица по большей части детские, но попадались также стилизованные животные и еще какие-то трудноузнаваемые создания, замурованные в холодных грезах. В воздухе висели голоса, призрачное бормотание, которое Орландо сначала принял за игру своего воображения - слабые голоса, зовущие маму, протестующие против темноты - звуки, бродящие по кругу, такие же бесплотные, как ветер, плачущий в трубе.
Окруженный этими печальными, кошмарными голосами, Орландо не был уверен более в том, что же он искал; попытаться задать вопрос одному из этих спящих, попробовать каким-то образом разбудить их - эта мысль была отталкивающей. Он начал думать, что Фредерикс снова оказался прав, что поход в морозильник был ужасной ошибкой… И тут они увидели стеклянный гроб.
Он лежал в центре круга холмов, прозрачный, продолговатый, посеребренный инеем, а не солнцем, под белым покровом, как и остальные обитатели морозильника, но чем-то он выделялся, как будто ждал - как будто именно его им предназначено было найти. Другие голоса стихли, когда друзья приблизились к нему. Все с таким трудом приобретенные Орландо рефлексы сим-мира говорили ему, что нужно опасаться ловушки, и он чувствовал, что Фредерикс рядом с ним напрягся, как струна, однако это место словно опутало Гардинера чарами. Он почувствовал странную беспомощность и обнаружил, что не может отвести взор от гроба и идет прямо к нему. Орландо испытал небывалое облегчение, увидев, как из-под снега появляется обертка и осознал, что это была масленка, старомодная посудина для масла со стеклянной крышкой. Внизу удлиненными буквами, еле различимыми сквозь иней, было написано «СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА - прекрасное сливочное масло».
Фредерикс тоже, как видно, впал в какое-то гипнотическое состояние, он не сопротивлялся и не возражал, когда Орландо наклонился вперед и расчистил окошко на стекле. Внутри что-то было, он так и знал - не картинка, а объемная фигура. Орландо протер окно побольше, чтобы увидеть ее целиком.
На ней было длинное, старинного вида зеленое платье, отороченное перьями и усеянное жемчужинками льда. Ее руки были сложены на груди, они сжимали черенок белой розы, лепестки которой облетели и лежали разбросанные на шее и плечах красавицы и на облаке темных волос. Глаза ее были закрыты, кончики длинных ресниц тронуты инеем.
- Она… она такая… печальная, - сказал Фредерикс придушенным шепотом.
Орландо не мог говорить. Его друг был прав, но это казалось совершенно неподходящим словом, все равно что назвать солнце теплым, а океан - сырым. Что-то в выражении рта девушки, в смутной сосредоточенности ее черт, словно вырезанных из слоновой кости, делало ее похожей на памятник спокойному несчастью; даже в смерти она была гораздо глубже заключена в свое горе, чем погребена в стекле и льде.
Потом глаза ее открылись - темные, поразительно темные, но замутненные морозом, так что она смотрела словно сквозь туманные окна. Сердце Орландо прыгнуло в груди. Казалось, то, что видели эти глаза, было ужасно, ужасно далеко.
- Вы… незнакомцы, - раздался вздох. Голос, казалось, шел отовсюду - и ниоткуда. - Незнакомцы…
Фредерикс разинул рот и замолчал. Орландо заставил себя говорить.
- Мы… мы… - он остановился, не уверенный в том, что могут передать простые слова. - Мы…
- Вы пересекли Черный Океан. - Ее лицо, как и тело, оставалось без движения, а темные глаза были неподвижно направлены вверх, глядя в никуда, но Орландо показалось, он чувствовал: где-то она боролась с чем-то, птица, запертая в старинной комнате. - Но в вас есть что-то отличное от других…
Вокруг стеклянного гроба вдруг поднялся туман, скрыв ее из виду.
- Зачем вы пришли? Зачем вы разбудили меня? Зачем вы вернули меня в это ужасное место!
- Кто ты? - спросил Орландо. - Ты - настоящий человек? Ты заперта здесь?
- Я всего лишь тень, - вздохнула она. - Я - ветер в пустоте. - В словах ее сквозила страшная усталость, как будто женщина объясняла что-то, что никак не могло повлиять на ход событий. - Я… царица ветров и тьмы. Чего вы хотите от меня?
- Где… - Фредерикс изо всех сил старался совладать с голосом, который отчего-то срывался на писк. - Где наши друзья? Мы потеряли наших друзей.
Долго, долго стояла тишина, и Орландо стал опасаться, что она снова погрузилась в грезы, но туман немного разошелся, и он увидел, что ее темные глаза по-прежнему открыты и пристально глядят во что-то невидимое.
- Всех вас призвали, - сказала она. - Вы найдете то, что ищете, когда солнце скроется за стенами Приама. Но вас ждет и Иной. Он близко, но он и далеко. Он идет.
- Идет? Кто идет? - Орландо наклонился вперед, как будто близость могла внести больше ясности. - Идет - когда?
- Он идет сейчас. - От слов, сказанных с отстраненной беспечностью, Орландо пробрала дрожь, не имеющая никакого отношения к морозу. - Он уже здесь. Он - Тот, Кто Спит. Мы - его кошмары. Ты тоже снишься ему.
- О чем это она?.. - спросил Фредерикс, в тревоге теребя Орландо за руку. - Кто идет? Сюда?
- Дайте мне снова заснуть, - сказал голос, в нем появился легчайший оттенок капризности, как у ребенка, которого взрослые непонятно зачем вытащили из постели. - Дайте мне заснуть. Свет так далеко…
- Мы найдем наших друзей у Приама… у чего? - спросил Орландо. - У стен Приама?
- Он идет, - ее голос делался тише, - Пожалуйста, отпустите меня. Разве вы не понимаете? Я… потеряла… свою… - Остальные слова были сказаны так тихо, что разобрать их было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108