В течение нескольких минут все в лаборатории были убиты. Вирус вырвался наружу потому, что женщина в одном из передних помещений еще прожила достаточно, чтобы добраться до забора, за которым в нескольких ярдах проходила людная улица города. Автоматический сигнал тревоги, вероятно, спас жизни миллионов людей. Как бы то ни было, двести тысяч погибло за один месяц, большинство - в первые несколько дней, прежде чем смогли вырастить убийцу вируса. Армия расстреляла еще тысячи людей, пытавшихся вырваться из карантина.
- Боже, да, я видел это в новостях. Это было… ужасно. - Пол осознавал чудовищную неадекватность своего ответа, но не мог придумать, что еще сказать.
- Я жил в этом карантине. Улицы были отделены друг от друга, мать и отец жили всего в нескольких кварталах от меня (в двух кварталах!), а я не мог к ним пойти. Они умерли, плоть их отделилась от костей, их сожгли в котловане вместе с сотнями других. На месяц тот квартал, в котором я жил, превратился в джунгли. Люди, знающие, что жить им остались какие-то часы… - Нанди покачал головой. В глазах его, глядевших из тени, отбрасываемой фонарем, было нечто ужасное. - Я видел страшные вещи. Дети, которые не могли защитить себя…
Он помолчал, подыскивая слова; когда Нанди продолжил, голос его охрип и сел.
- Я не могу говорить об этом, даже теперь. Я сам тоже совершал страшные поступки, алчные, безумные. Я делал это из страха, от голода, ради того, что я считал самозащитой. Но худшее из моих преступлений было то, что я смотрел на то, что делали другие, но не остановил их. Или, по крайней мере, я считал, что это было мое наихудшее преступление.
Свет в туннеле неуловимо изменился, и теперь лицо Нанди было более резко очерчено. Пол увидел, что впереди на потолке появились трещины; немногочисленные лучи дневного света били вниз сверху как прожекторы - колонны яркого огня, уходящие в темные воды реки Альф.
- Я давным-давно отверг религию моих родителей, - резко продолжал Нанди. - У меня не было нужды в таком невежественном предрассудке - разве не был я человеком науки, просвещенным существом двадцать первого века? Я уцелел в карантине, существуя бездумно, полностью отказавшись от интеллекта. Но когда карантин закончился и я прошел мимо тел, сложенных в штабели на уличных перекрестках, ожидающих, когда прибудет правительство и увезет их прочь, тогда мой интеллект вернулся ко мне, и я начал думать, что, возможно, совершил очень серьезную ошибку в том, как я построил свою жизнь. Когда я шел дальше по улицам, сквозь дым пожарищ и руины, оставшиеся после взрывов (ибо во время этого хаоса части города, подверженные карантину, стали напоминать зоны военных действий), сердце мое начало постигать, что в материальном мире была рана, которую не могла бы исцелить никакая наука ни в каких размерах, что реально сама наука была лишь полезной ложью у постели умирающего.
Затем я пришел в квартал, где жили мои родители, и увидел котлован, где были сожжены их тела. Кто-то сказал мне, что здесь произошло, и на какое-то время я снова потерялся, бродя в темноте. Я бросился в котлован и барахтался там, рыдая, в прахе мертвых, ощущая жирную вонь их сожженных костей, вымазанный черной сажей от их обугленных тел. И тогда рука бога настигла меня и прикоснулась ко мне.
Пол заметил, что слушает затаив дыхание. Он выдохнул. Облако пара повисло над его головой, медленно растворяясь в воздухе.
- Тогда ко мне пришли слова древней мудрости, - неспешно продолжал Нанди. - В мире есть Майя и ее покрывало, то есть иллюзия, как ее материальная причина - иллюзия, которая позволяет душам совершать их танец добрых дел и злых дел и таким образом вращать колесо инкарнаций. Но это лишь материальная причина мира. Шива Танцующий, Тот, Кто Сам Есть Танец, является первопричиной, той, что всегда была и всегда будет. Ибо сказано: «Итак, он - Первопричина, иногда его зовут „Ужас“ и „Разрушитель“, он танцует во тьме и представляет пять актов - создания, сохранения, разрушения, воплощения и освобождения, он содержит в себе и жизнь, и смерть всего сущего. И потому его слуги обитают в местах, где сжигают мертвых, и сердца его слуг подобны тамошней земле, пустой и заброшенной, где личность, ее мысли и дела сжигаются и ничего не остается, кроме самого Танцующего».
Лицо Нанди, казалось, изменилось и стало острым и твердым, как каменный нож. В глазах его стоял холодный блеск, и Полу отчего-то стало неуютно.
- Итак, в тот момент, когда я лежал в прахе мертвых, я отдал себя богу Шиве. И сделав так, я нашел науку, к которой все работы человечества могут разве что приблизиться. Все, что случается, случается потому, что этого желает Бог. Все является частью его танца. Поэтому, хотя удел мой - сражаться с Братством Грааля, я также знаю, что даже любой их успех восхваляет Небеса. Ты понимаешь, Пол Джонас?
Пол был слишком поражен, чтобы сразу же ответить, и помедлил минуту.
Он не был уверен, поведали ли ему сейчас великую мудрость - или он стал свидетелем бреда религиозного маньяка, человека, помешавшегося после трагедии.
- Думаю, нет, - ответил он наконец. - Не совсем.
- Ты гадаешь, что за лунатик увязался за тобой, не так ли? - Нанди устало улыбнулся. При свете, которого становилось все больше, он выглядел уже не столь устрашающе. - В котловане, где были сожжены мои родители, я понял, что было моим наитягчайшим преступлением. Грехом моим была убежденность в том, что я являюсь мерилом вселенной. Годы спустя, когда я вернулся с другого пепелища, готовя себя к жизни служителя Шивы - становясь агоры, как мы говорим - тогда я смог понять, что даже дети из карантина, над которыми так ужасно измывались и которых убивали на моих глазах, были частью тела бога. Даже их убийцы были богом и таким образом выполняли работу бога.
Пол повесил голову, перегруженную тяжелыми мыслями.
- Я по-прежнему не понимаю ничего из этого, а если и понимаю, то не согласен с этим. Если убийство - тоже работа бога, тогда зачем вам стараться бороться с этими людьми из Грааля?
- Потому что это моя цель, Пол Джонас. И из моих действий, моего сопротивления яснее проступят желания бога и его проявления. Братство Грааля также выполняет работу бога, как и я, хотя они в это не верят и, несомненно, верят в обратное. Как и ты. Я вижу это.
Чуть раньше, охваченный страданиями оттого, что за ним охотятся, Пол отказался от мысли о собственной важности. Но сейчас, слыша, как этот человек описывает его как всего лишь винтик в неумолимом механизме Небес, он почувствовал, что склоняется в противоположную сторону. Какая-то гордость, что-то, к чему он не мог проникнуться неприязнью или даже отделить от себя, отталкивало эту мысль.
- Они все там такие, как ты? - спросил он наконец, - Люди из Круга? Они все почитатели Шивы?
В первый раз Нанди рассмеялся.
- Боже, нет! Или, возможно, мне стоило бы сказать «О небеса, нет». Мы все разных религий и учений. Общее у нас - наше понимание Вечного и желание посвятить наши жизни служению ему.
Пол не мог не улыбнуться.
- Экуменисты. Моя бабушка всегда говорила, что вы, ребята, самая большая угроза из всех.
- Прошу прощения?
- Ничего. Семейный юмор…
Пол посмотрел вверх. На стенах пещеры в этом месте лед был немного тоньше, воздух чуть теплее. Он позволил одеялу упасть и потянулся, подняв руки.
- Итак, что дальше? Я имею в виду нас. Куда мы направляемся?
- В следующую симуляцию, - ответил его спутник, по-прежнему гребя без устали. Его стройные руки двигались почти механически. - Туда, где я назову тебе имя человека, являющегося моим врагом и, по-видимому, твоим тоже. А затем я отправлюсь своей дорогой.
- Что ты имеешь в виду?
Лицо Нанди снова стало жестким, как будто в нем закрылась какая-то дверь.
- Тебе нельзя путешествовать со мной, Пол. Мне было предначертано тебя встретить, я в этом уверен, но нам недолго идти вместе. Тебе уготовано сыграть свою собственную роль, какой бы она ни была, а у меня есть своя. Туда, куда я направляюсь, может пойти только человек из Круга. Прости.
Удар был сильным и удивительно болезненным. После долгого одиночества Пол наконец отыскал кого-то, кого мог назвать спутником, если еще пока не другом, но теперь эта связь между двумя людьми должна была быть моментально оборвана.
- Но куда мне идти? Мне что, предназначено вечно блуждать по этим симуляциям? - Пол почувствовал, что глаза его наполняются слезами, и сердито моргнул. - Я так устал и просто хочу домой. Пожалуйста, помоги мне. Я хочу домой!
Выражение лица Нанди не смягчилось, но он отвел руку от весла и коснулся плеча Пола.
- Если на то будет воля бога, ты найдешь путь.
- Плевать мне на волю бога! Мне нет дела до Братства, и до вашего Круга, и всего этого. Мне здесь не место!
- Но это - твое место. Я не знаю как, но я знаю.
Нанди пожал ему руку, потом снова взялся за весло.
Пол отвернулся, не желая, чтобы Нанди видел его слабость, и уставился на реку, раскинувшуюся перед ними. Далеко впереди стены туннеля рдели, лед был объят пожаром глубокого золотого света.
- Это проход? - спросил он.
- Нет, просто свет снаружи. Но проход недалеко.
Пол прочистил горло; потом, поглядев на темные воды и приближающийся дневной свет, сказал:
- Ко мне во сне приходит одна женщина.
- В снах, которые снятся здесь? В этой Сети?
- Да. Я видел ее по меньшей мере в одной из симуляций.
Слова текли сами собой. Он рассказал все, что смог вспомнить, от первого сна до самого недавнего. Он описал, как встретил ее во плоти в марсианской симуляции. Он повторил то, что Ваала говорила ему через ребенка в ледниковом периоде.
- Но во всем этом не видно смысла, - закончил Пол. - «Отправляйся к дому странника и освободи ткача» - это же может означать что угодно.
Нанди долго молчал, раздумывая. Свет усиливался, отбрасывая длинные тени сталактитов на потолок пещеры. Затем смуглокожий человек снова рассмеялся.
- Что тут смешного?
- Наверное, это из-за того, что мы, индийцы, так долго завидовали «британскости» наших завоевателей, к которой, однако, нам не позволено было в полной мере приобщиться. А теперь, кажется, университет Варанаси дает классическое образование получше, чем в самой Англии.
- О чем ты говоришь? - Пол старался сдержать гнев, но этот человек смеялся над его жизнью. Как бы патетично это ни было, но эта жизнь, хоть и в дырах на данный момент, - это было все, что он имел.
- Я подозреваю, что ты ищешь Итаку, мой друг Пол. Дом ткача в Итаке.
Перед ними был выход из пещеры, оттуда лился свет, превращая поверхность воды в позолоченную фольгу. Полу пришлось сощуриться.
- Итака?
- Боже правый! Ты не читал Гомера? В английской школьной системе еще больше беспорядка, чем я себе представлял!
Нанди, казалось, был очень доволен собой. Он с плеском погрузил весло в воду и направил лодку меж валунов, что толпились у входа в пещеру, а затем наружу - туда, где их встретило, как в первый момент показалось Полу, самое яркое, самое ослепительное солнце, которое ему доводилось видеть. Через несколько мгновений, когда его ослепленные глаза наконец начали приноравливаться, он увидел вдали плоскую темную гладь океана, там, где река завершала свой путь через лесистые равнины. Что-то неладное почудилось ему в цвете воды впереди… И в этот момент ударила первая стрела.
Пол в изумлении воззрился на дрожащее древко стрелы, воткнувшееся в нос лодки в нескольких дюймах от его руки. Все его чувства говорили ему, что стрелы раньше не было и появилась она лишь сейчас. Мгновение спустя еще одна стрела воткнулась в дерево рядом с первой. Позади него вскрикнул Нанди.
Пол обернулся. С одной стороны в реку впадал приток, который Нанди упоминал ранее. Он пересекал сосновый лес, чтобы слиться с рекой Альф. По этому притоку стремительно неслись две лодки, они были всего в сотне метров от них. Каждую лодку приводили в движение с полдюжины гребцов. Лучники, стоявшие на носу передней лодки, были одеты в шелка, пестрые и блестящие, отражавшие яркое солнце. Один из них поднял лук и пустил стрелу. Мгновение спустя что-то прожужжало мимо головы Пола.
Нанди скорчился на скамейке, из его бедра торчало тонкое черное древко, шаровары уже пропитались кровью.
- Все-таки Хан оказался дома, - сказал он. Его лицо приобрело желтоватый оттенок, но голос был сильный. - Я думаю, эти гонятся за мной, а не за тобой..
Пол скорчился, стараясь стать как можно ниже - не прячась, однако, за Нанди. Лодки преследователей из притока вышли на реку Альф и плыли теперь прямо за ними. Промелькнуло еще несколько стрел - они прошли мимо цели лишь потому, что течение было сильное и все три судна качались на волнах.
- Какая разница, кого они преследуют? - воскликнул Пол, - Они все равно убьют нас обоих! Далеко еще до прохода?
Нанди стиснул зубы, так сжав челюсти, что на шее проступили сухожилия, а на лбу набухли вены, схватил засевшую в ноге стрелу и обломал древко у самой кожи.
- Слишком далеко, чтобы успеть добраться, прежде чем нас подстрелят как кроликов. Но если меня здесь не будет, думаю, для тебя все обернется иначе. - Он подполз к борту лодки, не поднимая головы.
- О чем ты говоришь?
- Я знал, что мы расстанемся, но не думал, что так скоро, - ответил Нанди. - Место, которое ты ищешь, не в следующей симуляции, но если тебе улыбнется удача, ты отыщешь туда дорогу. Тебе нужна Итака, я в этом почти уверен.
Он перевалился через край, но схватился за борт обеими руками и висел теперь, ногами в воде, наклонив судно вбок.
- Нанди, что ты делаешь? - Пол попытался втащить его обратно, но индиец оттолкнул руку.
- Это не самоубийство, Пол Джонас. Слугам Хана поймать меня будет труднее, чем они думают. Оставайся в лодке. Течение тебя вынесет… - Шквал стрел снова просвистел над их головами. - Твоего врага зовут Феликс Жонглер - не надо его недооценивать!
Он отпустил край лодки и бросил тело назад, раскинув руки в стороны, и с громким всплеском упал в воду. К тому времени как он всплыл на поверхность, Пола уже отнесло вниз по течению метров на двадцать, и он мог лишь беспомощно наблюдать, как Нанди Парадиваш доплыл до берега и, хромая, скрылся среди деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108