Деньги полученные в сумме 9 рублей 20 копеек отдал матери все на пути следования израсходовал 20 коп.»
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
«...играли в горелки бегали кто кого поймает, а после стали играть в соседушки в кругу водил Миша Кузнецов спрашивает меня соседом доволен, а сидит рядом Мигыта я говорю нет не доволен, а Мишка приводит за руку Татьяну Бессонову только она села рядом со мной увидела мои шаровары заплатками встала и сказала я с таким сидеть не буду и ушла от меня...
...мать говорит до сенокоса Ванюшко надо идти плотничать я пошел к подрядчику Токареву деревня Пас-кай-лук я там проработал восемь дней и заработал два рубля сорок копеек и в этой же деревне у другого мужика работал десять дней заработал три рубля и прихожу с деньгами домой отдаю матери в сумме пять рублей двадцать пять копеек, а остальные деньги расходовал на покупку лаптей...
строительство большое требуется плотников первой руки 12 человек второй руки 10 человек третьей и четвертой руки 6 человек пища приварок и хлеб подрядчика чай сахар за свой счет кипяток из куба рабочее время с 5 часов 30 минут и кончать в 7 часов 30 минут на обед дается 1час 30 минут в часы оплаты на кантовке от 50 копеек до 70 копеек, а строгалям 30 копеек.
Мать говорит иди Ванюша я согласился приступил к работе лес сырой хороший не закомелистый сучков мало топор острый работа подается проработал 8 недель за вычетом 5 дней ненастных заработал 18 рублей 65 копеек израсходовал на чай сахар и лапти 3 рубля 56 копеек купил себе шаровары ремень калача 2 фунта по 4 копейки фунт пошел домой дорогой прикусываю примерно с фунт съел прихожу подаю другой калач матери отломила дала сестренке говорю вот деньги...
...в город говорю матери мне надо купить сапоги стоит от пяти рублей до шести с половиной.
Пошли вместе в город перед базаром я у матери спрашиваю деньги дает шесть рублей на базаре сторговал сапоги за пять рублей двадцать копеек товар из яловки мягкий с поднарядом подошвы соковые голенища бурачные спереди двенадцать вершков на ноге просторные...
...мать говорит мы все нуждаемся в теплой одежде валенках рукавицах для этого надо иметь овец, а для молока корову, а скоту корм и теплое помещение, а у нас теплого хлева нет надо строить, а дядя Каврий купил с торгов делянку стоит сорок шесть рублей обещался пустить нас в пай, а мы держим поросенка три пуда продадим за 9 рублей, а остальные деньги обещался немного подождать.
Дядя Каврий лесорубочный билет выправил собираемся все пайщики делянку два дня производит дележку все начали вести заготовку я один хожу топором мелкий лес
-

...намолотили на зиму ржи пятьдесят пудов овса сорок пудов и картошки сто пять пудов скота пустили на зиму
221

...приезжает к нам приказчик от лесопромышленника Шмелева давай всю зиму к нам на лошадь работать будешь возить сено с лугов дрова нынче у хозяина в деревне Аргач две лошади, а работы больше прошлых лет придется купить еще одну лошадь.
Мать говорит иди Ванюшко собрался утром пошел приказчик предлагает меня хозяину стали обсуждать и договариваться хозяин говорит я тебе куплю лошадь ты будешь работать дам фураж овес по норме двадцать фунтов, а сена сколько хочет, а тебе за каждый день положу пятьдесят копеек кроме фуража и харчей.
На базаре в городе Санчурске купил лошадь не молодая ростом не большая за пятьдесят восемь рублей говорит я с тебя Иван барыша не возьму только уплатишь за ярлык два рубля за сбрую и сани всего семьдесят один рубль пятьдесят копеек я согласился как раз нет сена завтра выезжай.
Пришлось рождество новый год 1910 продолжаю дальше работать работы много правда питание не плохое лошади фуража хватает подходит весна дорога начинает портиться в деревнях по дорогам навоз и вода во многих местах стал проситься домой хозяин стал рассчитывать по договору вышло на руки сорок один рубль восемьдесят копеек за лошадь и сбрую остался должен дал расписку на двадцать девять рублей семьдесят копеек собрался и поехал домой.
Приезжаю домой матери говорю вот лошадь...
...узнал про меня что пришел домой подрядчик Токарев приходит ко мне и говорит Ванюшко пойдем на работу жилой дом строить в деревне Мазарах размером Юу^Ю аршин за поденщину тебе положу сорок пять копеек за день харчи хозяйские работать с пяти часов завтрак с семи часов продолжительностью полчаса, а на обед один час, а вечером кончать в половине восьмого.
Мать говорит иди пока дома нет работы согласился начали работу работа тяжелая день не короткий, а питана этой работе восемнадцать дней на последний стол хозяин справляет нам большое угощение ставит четверть водки угощает всех плотников и заговорил с подрядчиком что у тебя ребята хорошие не долго работали я думал что вам на месяц хватит, а особенно отмечаю Ванюшку Вашта-рова который старательный не любит плохо делать и трезвый.
Получил расчет семь рублей десять копеек поблагодарил хозяина пошел домой прихожу дело к вечеру мать дома говорю вот деньги, а десять копеек оставил на лапти...
...заявилась большая артель плотников строить в селе Пыръялы двухклассное училище от земской управы пошел проситься на работу старший артели говорит что умеешь плотничать срубы будут рубиться в крюк знаешь что такое крюк знаю я ему ответил прошлый год работал в Азякове на школе на окантовке бревен ну что же я тебе положу пятьдесят копеек харчи и чай готовые я говорю пятачок надо прибавить ну давай пока работай говорит.
Приступаю к работе кантовать один работаю с плеча старший перестал ко мне ходить и указывать.
Проработал до первого октября вырубку кончили и свершили осталось крыть железом плотники стали не нужны на нынешний год получил расчет у меня вышло шестнадцать недель по три рубля всего выразилось сорок восемь рублей тридцать три копейки и сахару на три рубля сорок копеек взято итого расходу четыре рубля семьдесят три копейки заработок хороший еще не бывало такого заработка прихожу домой матери говорю вот деньги мать говорю надо обзавестись зимней одеждой.
На другой день запрягаю лошадь едем с матерью в город Царев в магазине Братья Гореловы покупаем для шубы сукна восемь аршин по два рубля галоши двенадцатый номер за три рубля двадцать копеек чесанку шапки шарф бумазеи для рубашки четыре аршина по двадцать копеек нитки пуговицы всего выразилось двадцать пять рублей пятнадцать копеек...

лошадь телку купили одну старую овечку и одну молодую и куриц шесть штук.
Нам надо на еду сорок два пуда хлеба лошади потребуется сорок пудов курам два пуда телке и овцам восемь пудов да на семена овса и гречи четырнадцать пудов всего выразится сто шесть пудов...
...у соседа слышно ребята гуляют и я пошел спрашиваю, а где Татьяна Митрофановна, а мне отвечают ты все ходишь работаешь дома не бываешь ничего не знаешь, а Татьяна вышла за парня в Нефеткино...
...приезжает приказчик от лесопромышленника Шмелева говорит надо отработать старые долги двадцать девять рублей семьдесят копеек.
Мать настаивает работать на лошади чтобы лошадь без работы не стояла да еще кормить.
В силу такого положения пошел...»


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ 1
Ждали волостного старшину.
За столом у окна, в красном углу, под темным образом Казанской, шелестел бумагами десятский Семен Варламович, хотя все знали, что в грамоте он не сильнее барана. А староста Бессонов стоял к ним спиной, смотрел в окно — только-только взошло мартовское солнце и розово клубились дымы из труб в домах через дорогу... И, как будто очнувшись от своих дум, оборачивался всем толстым телом, грозно смотрел на них, посверкивая бляхой на груди, спрашивал в который раз:
— Все собрались?
И пятеро парней, сидевшие у стены на лавке, отвечали вразнобой:
— Все вроде...
Наконец с улицы долетел ясный звон бубенчика, и к сходской избе подъехали санки. Бессонов выбежал в сени, и скоро на пороге появился волостной старшина Соловьев в шубе, за ним вошел писарь Мотовилов, маленький щупленький мужичок, в шинели, в очках, зыркнул в сторону вставших парней.
Не спеша разделись, погрели руки о печку. Писарь Мотовилов между тем разложил на столе бумаги и сказал:
— Готово, Николай Митрофанович.
Старшина, постукивая сапогами, подошел, потирая красные руки, поглядел на стоящих ребят и, весело подмигивая, сказал:
— Ну так что, орлы-соколики, послужим царю-батюшке да родному отечеству?

И уже ребятишки гнались за ними с лихими воплями, кидали снежками и конскими яблоками вслед, но вот все
227

— Начнем,—строго сказал Николай Митрофанович, и писарь Мотовилов, поправив очки, поднял глаза на ребят и раздельно, четко проговорил:
— Ваштаров... Иван... Александрович.
И до того необычно, до того возвышенно это прозвучало, что Йыван и не поверил, что это относится к нему. И только когда Гришка Яновский подтолкнул его, он поспешно вскочил.
— Есть.
Мотовилов поверх очков долго смотрел на него.
— Кто еще в семье?
— Мать и сестренка.
— Сколько лет матери?
— Пошел сорок седьмой.
— А сестре?
— Ей тринадцать.
— Какое имеешь ремесло?
Йыван задумался, а волостной старшина усмехнулся и сказал:
— Экий лоб вырос, а ничему не научился, что ли?
— Нет, умею немножко,— тихо сказал Йыван.
— Чего же ты умеешь?
— Пахать, сеять, хожу на лесоразработки, на сплаве был четыре путины...— перечислял Йыван. — И топором немного умею работать, дома ставил, по столярной работе умею...
— Это когда ты все успел? — искренне удивился старшина.
— С десяти лет можно успеть.
— Грамоту знаешь?— спросил Мотовилов.
— Закончил начальную школу.
— Значит, умеешь читать и писать?
— Умею.
— Садись, — приказал писарь и, поглядев в бумагу, вызвал: — Кузнецов... Михаил... Федорович.
Так всех опросили и записали, уже и Гришка Яновский отчитался, как в избу вошли Каврий с Мигытой. Каврий низко поклонился, старшина кивнул, и они сели на другую лавку.
Мигыта должен был идти в солдаты еще два года назад, но *ему сделали отсрочку до окончания городского

60 лет, что есть малолетние сестры Унай, Пинай и... Сандай, а ремесло он знает одно: — Немного торгую...
И парней отпустили, сказав, что о призыве на службу нм объявят.
В деревне их уже звали рекрутами. Это звание как-то неприметно отстранило их от домашних работ, от той кучи дел, которую они исполняли ежедневно. Рекруты! И на масленую ожидалось всякое гуляние под рекрутские гармошки. Правда, у Йывана ее не было, однако это не беда, ведь теперь ему не стыдно в любых хороводах и играх: как раз осенью справлена была вся зимняя одежда: купили чесанки с галошами, шапку, а на теплую суконку мать спряла шерсти, выткала да покрасила по-черному — не узнать, что самоделка. Нет, теперь Йывану никакое гулянье не страшно. И когда Мигыта, лукаво подмигивая, позвал его кататься на лошади, он с охотой согласился. Правда, на Мигыте куртка из зеленого сукна, на ногах черные сапоги со скрипом, начищенные до блеска.
Сели в легкие санки, в сено. Гнедая кобылка уже плясала в оглоблях, колокольчик заливался под расписной дугой. И, хохоча во все горло, Мигыта крикнул стоящим у ворот сестрам:
— Открывай!
Унай, Пинай и Сандай, завистливо косясь на Мигыту с Йываном, растащили створки ворот, и Мигыта с хохотом отпустил вожжи, кобыла резво рванулась, мелькнули радостно-возбужденные лица девочек, мелькнули черные глаза Сандай — санки вылетели на улицу. А пока разворачивались, кобылка плясала, норовя выскочить из оглобель.
Но Мигыта ловко сдерживал ее, а потом слегка стукнул хлыстом с колокольчиками, свернул, кобылка присела, подобрав зад, прыгнула и понеслась. И только замелькали дома, да люди шарахались с дороги.
— Куда? — смеясь тихо и счастливо, спросил Йыван.
— Никита знает — куда! — подмигивая, ответил Мигыта, разворачиваясь за околицей и опять пуская кобылку по деревенской улице.—



остается позади — как и детство, когда вот так же бегал за праздничными быстрыми санками... Откинувшись на резную спинку санок, смотрит Йыван на искрящийся снег полей, в которых уже вытаивают загороды, на свежо покрасневшую глубь березовой чащи, на мелькнувшие дома Кожлаяла, и тихая улыбка пробегает по его лицу. Куда Мигыта везет его?.. А не все ли равно — куда?.. И сам он может сейчас запрячь свою лошадку и поехать куда глаза глядят. Правда, у него нет таких санок, да и кобыла не такая резвая, далеко не такая, но ведь главное, что она есть!..
Мигыта бросил в окорчево хлыст с колокольчиками, отпустил вожжи и тоже задумался о чем-то. Кобылка теперь шла спокойной и ровной рысью, мало-помалу темнея крупом и мылясь под наборной шлеей...
— Куда мы едем, Мигыта?— спросил Йыван, а Мигыта, хитро смеясь, показал вперед. Йыван привстал: над качающейся полосатой дугой поблескивали куполами церкви и темным, как огромная ель, шпилем высилась пожарная каланча.
— Царев?..
Через полчаса уже подъезжали к двухэтажному деревянному дому с плотным высоким забором и русскими воротами.
— А кто здесь живет?— спросил Йыван, озираясь.
— Молчи,— сказал Мигыта, — скоро узнаешь. Ворота распахнулись, Мигыта тронул запаренную
кобылку, и они въехали во двор. Мальчик лет тринадцати схватил за узду лошадь и повел под навес. Йыван, не зная, что делать, взялся было распрягать, но Мигыта сказал:
— Оставь, он все сделает. Привет, Настюша! — весело сказал он по-русски вышедшей на крыльцо женщине лет тридцати пяти — полной, с чистым белым лицом, с маленькими полными руками, которые она тут же спрятала под белым передником.
— Здравствуйте, Микита Гаврилович,— почтительно-свойски отвечала она, смотря, однако, на Йывана. — С товарищем?..
— Да вот приехали по делам, давай, думаем, привернем Поднялись на высокое крыльцо, Мигыта отворил застекленную дверь и подтолкнул Йывана. Попали в чистые сени, потом — в комнату, где на полу лежал ковер, в простенке высоким ящиком стояли часы, и длинный маятник тихо и мерно качался. В углу на полочке много иконок, чуточный огонек в синей лампадке...
— Раздевайся,— сказал Мигыта.
Разделись. Йыван оправил поясок на вышитой рубахе, подтянул чесанки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40