Тадж был слишком умен, чтобы хоть ненароком ступить на багровую полоску, но ствол его тяжелого лучевика повернулся прямо в живот Эвинду.
– Доложить! – коротко приказал Черный Шлем.
– Секунд-лейтенант Шад Эвинд, командир… бывший командир эскадрильи девять четыре нуля "гамма" два-восемь, – глядя в стену, пробормотал Эвинд. – К коммодору… направлен премьер-лейтенантом Стражей Крови Орной Сардкойн.
Мерт Дэмлин полупрезрительно усмехнулся и повел стволом лучевика в сторону двери.
Не разжимая стиснутых кулаков, секунд-лейтенант переступил порог. Охранник последовал за ним. Это не входило в планы Эвинда, но поделать он ничего не мог.
Орна Сардкойн была права – коммодор работал. Его высокая сухощавая фигура четко выделялась на фоне сияющей белизны медотсека, а позади него Эвинд мог разглядеть огромную, похожую на саркофаг древних царей реанимационную установку. Дон Аньо полулежал в ее мягком углублении; прочные захваты из темного гибкого металла перечеркивали его запястья, лодыжки и лоб. Залитая розовым защитным пластырем пробитая грудь неритмично, тяжело колебалась, но голос Ки-Маар оставался по-прежнему ровным, бесстрастным, лишенным эмоций.
– Я повторяю вам, коммодор… Мне запрещено… рассказывать о своей миссии кому бы то ни было. Только полковник Сойн Мориан, начальник отдела стратегической разведки… или его доверенное лицо могут… назвать пароль от моей программы. В противном случае… я буду мертв, а этого нельзя допустить.
– Почему? Докажите, что ваша миссия действительно настолько важна для полковника, и я немедленно свяжусь с ним.
– Ваше поведение непонятно мне. Если только вы не прямой изменник Империи… свяжитесь с полковником Морианом. Времени остается все меньше, коммодор. Боюсь, как бы уже не было поздно.
Мерт Дэмлин сделал шаг вперед. Слабый шорох его подошв тут же исчез в белом абсорбирующем покрытии пола, но Грамеан все же услышал этот звук.
– Что нужно?! – раздраженно бросил он. Штурмовик вытянулся.
– Мой коммодор… – начал было Дэмлин, но тут Эвинд толкнул его в спину так, что Черный Шлем пролетел через весь отсек, едва не сбив коммодора Грамеана с ног.
– Ни с места! – крикнул секунд-лейтенант, вскидывая вверх правую руку. – Не двигаться!…
Коммодор и его телохранитель замерли, не сводя глаз с маленького шарика зеленоватого геля, зажатого в кулаке Эвинда. Штурмовик сглотнул комок и медленно поднял лучевик.
– Не советую стрелять в меня, – предупредил секунд-лейтенант. – Если я упаду и эта штука взорвется, не только в этом отсеке, во всем ярусе не останется ничего живого.
Ему поверили – это было видно по выражению двух побледневших, застывших лиц.
– Теперь возьмите свое оружие за дуло и положите на пол, – распорядился Эвинд. – Медленно и осторожно, чтобы у меня не дрогнула рука.
Коммодор легонько оттолкнул от себя свой посеребренный шокер. Мерт Дэмлин сжимал ствол лучевика в тяжелых кулаках, испепеляя Эвинда яростным взглядом.
– Он блефует, мой коммодор! Он не посмеет этого сделать!
– Хочешь проверить? – невинным тоном осведомился Эвинд, чуть сильнее сжимая пальцы.
– Делайте, как он говорит, лейтенант! – распорядился Глесс Грамеан. – Положите оружие на пол.
– Теперь отойдите к стене, чтобы я вас видел! – не сводя глаз со своих пленников, Эвинд подобрал их оружие и отступил назад, к медустановке в центре отсека.
Освободить Аньо от наручников было делом мгновения. Ки-Маар удовлетворенно вздохнул, разгоняя кровь в онемевших запястьях. Эвинд положил шокер коммодора ему на колено.
– Если тебе покажется, что кто-то из нас блефует, убей того к чертовой матери! – посоветовал он.
Гибкие пальцы Аньо тронули регулятор мощности и крепко сжали серебристую рифленую рукоятку.
– Лучше бы ты дал мне ту гранату.
Эвинд усмехнулся:
– Теперь, когда нас двое против двоих, можно и признаться. Тадж был прав это действительно не граната, а мыльный шарик из ванной премьер-лейтенанта Сардкойн. Наша Страж Крови любит экзотику.
– Ах ты…
Штурмовик дернулся к Эвинду, секунд-лейтенант вскинул лучевик.
– Теперь я уже не блефую, – предупредил он, – и выстрелю без колебаний, если понадобится.
– Что все это значит? – не выдержал коммодор. – Что вы затеяли? Предупреждаю: вам не удастся долго держать нас в заложниках!
– Это и не понадобится, – качнул головой Эвинд. Дуло лучевика в его руках смотрело прямо на пленников. – Просто делайте все, что я вам скажу.
– Надеешься вытащить своего дружка? – Злость от своего поражения заставила Таджа забыть даже о присутствий коммодора. – Не выйдет! Он сдохнет с минуты на минуту, ясно?
Эвинд взглянул на Грамеана:
– Не так уж долго осталось ждать… Через пятнадцать сотых галачаса "Непобедимый" выйдет из подпространства – в пределах системы Зианд, не так ли, мой коммодор? И, как только это произойдет, вы прикажете связистам немедленно соединить вас с полковником Морианом.
Лицо Глесса Грамеана побагровело, на висках вздулись жилы.
– Никогда! – бешено крикнул он, так стиснув костистые кулаки, что они побелели. – Тебе проще убить меня!
Эвинд покачал головой:
– Я не буду вас убивать. Я поступлю с вами так же, как с премьер-лейтенантом Сардкойн, – оглушу и потребую связи вашим именем.
На коммодора страшно было смотреть.
– Ты этого не сделаешь!
– Сделаю. И уж тогда-то точно все узнают, что тут произошло. Немилость Императора – ничто по сравнению с тем позором, который вас ждет.
И Грамеан, и Эвинд знали, что это правда.
– Что я выиграю, связавшись с Морианом?.. – угрюмо проговорил опальный коммодор.
– Возможность сохранить все в тайне, – прозвучал голос с сияющего белизной ложа. Аньо понял и принял игру Эвинда. – Вы еще не настолько испортили дело, коммодор, чтобы полковник Мориан захотел предать дело огласке.
– А мы с Аньо согласны и помолчать, – с усмешкой закончил секунд-лейтенант.
Глесс Грамеан сжал губы так, что они превратились в нитку, крылья тонкого носа дрогнули.
– У вас пять сотых, мой коммодор, – вымолвил Эвинд. – Потом вам придется решать.
Словно в подтверждение его слов, огромный корабль вдруг мелко-мелко задрожал, словно пытался преодолеть упругую невидимую преграду. От еле слышного низкого гула по коже у всех будто побежали электрические искры, все ощутимей с каждым мигом, уши заложило.
Мерт Дэмлин пошатнулся и стиснул ладонями виски, борясь с подступающей дурнотой.
– Ненавижу переход. – простонал он.
Эвинд тоже стиснул зубы, преодолевая подступающую тошноту, и тревожно глянул на Аньо. Компенсаторы гиганта-крейсера гасили большую часть напряжения, но для Ки-Маар это был уже шестой прыжок, и четыре из них он перенес в крошечном, не приспособленном для смягчения шока челноке. Эвинд хорошо знал, во что превращается при переходе малейшая царапина на человеческом теле – что же говорить о страшных ранах юноши! Непонятно было, как он еще оставался в живых. Прорыв корабля из подпространства мог погубить его.
– Я продержусь, – сизыми сухими губами прошептал Аньо.
Каждый волосок на теле встал дыбом, беззвучный гул накатывался со всех сторон, ввинчивался в кости, в плоть, в мозг. На какой-то миг вибрация стала невыносимой… И вдруг прекратилась в один миг – словно корабль с протяжным звоном прорвал наконец преградивший ему путь гигантский натянутый платок. Вокруг была уже не бездна подпространства, крейсер вернулся в реальный космос.
Эвинд дернул головой, чтобы вытряхнуть из ушей завязшую там нежданную тишину. И в этот момент Тадж бросился на него, нанося короткий смертоносный удар. Дурнота штурмовика была чистой воды притворством; он выжидал для атаки момент перехода, когда, по его расчетам, враг был бы наиболее беспомощен.
Но Эвинд совершил слишком много прыжков в почти не защищенном малыше-истребителе и научился не обращать внимания на шок. Он успел на полпальца уклониться от кулака Мерта Дэмлина – удар Черного Шлема отбросил его далеко назад, но не убил.
С рыком ярости штурмовик бросился на Эвинда. Блеснула короткая вспышка, сильно запахло озоном, и парализованный Тадж тяжело упал на пол. Дон Аньо опустил руку с шокером.
Преодолевая жгучую боль, секунд-лейтенант с трудом выпрямился и с лучевиком наперевес взглянул на коммодора.
Глесс Грамеан больше не колебался.
– Отсек связи! – громко, отрывисто скомандовал он. – Соединить меня с полковником Морианом из стратегической разведки, немедленно! Пароль: "Дон Аньо"!
Полковник Сойн Мориан умел казаться невзрачным и незаметным – таким, во всяком случае, Эвинд помнил его по базе Кризи. Но сейчас, облаченный в светло-синий парадный мундир, стоящий под лазорево-черным имперским флагом в центре какого-то помещения, начальник отдела стратегической разведки был образцом спокойного благородства и удивительного достоинства. Искусство произвести нужное впечатление немало значило в его работе.
– Мой коммодор! – Мориан вскинул руку в салюте.
– Мой полковник! – нарочито официально отозвался астролетчик.
– Я рад быть вам полезен, мой коммодор, – очень вежливо сказал начальник отдела разведки.
Глесс Грамеан прокашлялся, будто у него запершило в горле:
– Штаб-крейсер сто семь четырнадцать под моим командованием принял на борт перехваченный у базы Кризи неопознанный раанский челнок. Его пилот потребовал связи с вами, ссылаясь на срочность и секретность своей информации.
– Благодарю вас, мой коммодор. – Мориан наклонил голову. – Вы оказали Империи большую услугу. А теперь позвольте мне поговорить с Аньо.
Коммодор молча качнулся в сторону, чтобы медустановка с перебежчиком попала в поле видимости гиперсвязи.
– Мой мальчик! – Мориан сделал шаг вперед, протягивая руки, словно мог обнять Аньо. – Что с тобой? Ты ранен?..
– Это не важно. Я должен отчитаться в результатах своей миссии.
– Как скажешь. – Полковник нетерпеливо повернулся к Глессу Грамеану: – Мой коммодор, было бы неплохо, если бы вы могли оставить нас вдвоем. Кажется, вы сами сказали мне, что информация Аньо является секретной.
С усмешкой в уголках губ Глесс Грамеан искоса взглянул на Эвинда, стоявшего вне круга видеозоны.
– Боюсь, из соображений безопасности коммодору пока придется остаться здесь, – решительно заявил секунд-лейтенант.
– Это еще кто там?! – нахмурился Мориан. Эвинд сделал короткий шаг вперед.
– Секунд-лейтенант Шад Эвинд, командир эскадрильи девять четыре нуля "гамма" два-восемь, из зоны безопасности базы Кризи.
– Так… – Полковник Мориан переводил взгляд с Грамеана на Аньо, с того на Эвинда и на оружие в его руках, наведенное в спину коммодору. – Кажется, я начинаю понимать… Так где вы говорите, мой коммодор, подобрали Дона Аньо? И когда это произошло?
– Посреди Безымянного скопления, – пробормотал командир "Непобедимого". – Девять субъективных галачасов назад.
Мориан еще раз посмотрел на вооруженного Эвинда.
– Вы решили сыграть в свою игру, коммодор, – усмехнулся он, – и обойти меня перед Великим Домом… пока этот секунд-лейтенант каким-то образом не расставил все на свои места. Право, мне жаль, Грамеан, что амбиции завели вас настолько далеко. – Он повернулся к Аньо: – Ты дождешься прибытия в штаб, мой мальчик? Я встречу тебя на Галлеанд.
Ки-Маар покачал головой:
– Времени мало… Назовите мне пароль сейчас… если связь защищена.
– Связь защищена. – Мориан чуть помедлил, затем замысловатым движением соединил ладони: – "Светлая Дева, спокойствие ниспошли сердцу моему, твердость духу моему, крепость разуму моему"…
– "Ныне и присно и во веки веков". – закончил Аньо.
– Эту молитву матери читали перед сном детям твоего мира.
– Пока в мой мир не пришли рааны.
– Я слушаю тебя, Дон Аньо.
Разведчик устремил в потолок немигающий взгляд светлых глаз:
– Информация, которой я располагаю, позволяет считать на определенных условиях с раанами можно сосуществовать мирно.
– Продолжай, – бесцветным голосом велел шеф стратегической разведки.
– Мне придется напомнить некоторые обстоятельства, предшествовавшие нашему знакомству с вами, полковник Мориан, – сухо, четко, как автомат, проговорил Аньо. – Восемь галалет назад мне довелось спасти жизнь пленного раана довольно высокого ранга. Затем я сам попал в руки раан, но некогда спасенный мною почти галагод скрывал меня среди особей своего клана, а затем передал представителям Империи.
По возвращении из плена меня допрашивали, и я не мог скрыть удивление и интерес, который вызвали у меня рааны. Даже моя ненависть к ним не помешала мне увидеть, что далеко не все они тупые, безжалостные животные, какими мы привыкли их считать. По счастью, меня допрашивали не Стражи Крови, а военная разведка. К тому времени мы уже знали, что рааны наделены фантастической способностью мгновенно распознавать любую ложь, и вы, полковник Мориан, решили, что можно извлечь пользу из моего искреннего стремления понять раан.
Я провел в клане Эр-Нуат пять галалет. Сперва меня держали "на пороге", и это было правильно – мне нужно было время, чтобы окончательно избавиться от всех предубеждений, очистить свое сердце и разум от гнева и боли – пока, не переставая быть человеком, я постепенно не стал рааном. Эр-Нуат с самого начала знали о том, кто я и какое задание получил от полковника Мориана.
Лицо шефа разведки на экране потемнело.
– Невзирая на это, – продолжал Ки-Маар, – они оказали мне величайшую честь и сделали меня приемным сыном клана. Полгода назад я получил их позволение покинуть Владычество Раан и передать Империи собранные мной сведения об их расе. До моего отлета разведке было известно, что многочисленные кланы в составе Владычества Раан довольно слабо сплочены между собой, но каждый раан слепо и навечно предан своему роду. Я сообщаю: такая верность – следствие не воспитания и не убеждений. Это инстинкт, как у роевого насекомого, а каждый раанский клан – это муравейник.
– Что-что? – недоуменно переспросил полковник Мориан. Аньо помедлил:
– Ни на одной из планет императорской резиденции – и на самой Ал'Трооне, и на ее планетах-спутниках, Железных Звездах, – насекомых нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46