- спросил Волгин, обрадовавшись
возможности тут же выяснить интересовавший его вопрос.
- Из семейного альбома. Отправляясь в полет на "Ленине", я взял ее с
собой.
- Значит, и вы...
- В нашей семье профессия космолетчика стала традиционной. Геннадий
Второв, товарищ и спутник Мельникова, - мой прадед. Дед и отец тоже были
космонавтами.
- Но ведь вы старше Марии Александровны. Второв пожал плечами.
- У Мельникова сын родился поздно, а у Второва раньше.
- В Москве, - сказал Владилен, - есть памятник группе первых
космонавтов. Там вы найдете и вашего прадеда.
- Этот памятник я знаю, - ответил Второв. - Он был поставлен до нашего
отлета. Только я не думал, что он еще существует.
- Кстати, Владилен, - сказал Волгин, - я хотел спросить тебя, как
удалось сохранить памятники прошлого от действия времени?
- Точно не могу сказать. Их специально облучают и покрывают особым
бесцветным составом. На этот вопрос тебе лучше всего ответит Иоси. Поговори
с ним по телеофу.
- Куда мы теперь пойдем? - спросил Котов.
- Теперь, - ответил Владилен, - куда вам хочется. Я советовал идти в
этом направлении для того, чтобы показать Марии памятник Борису Мельникову.
Мария Александровна поблагодарила Владилена взглядом. Волгин убедился
при этом, что она прекрасно понимает современный язык. Видимо, Мэри не
теряла времени и уже многому научила подругу.
- Пойдем, например, сюда, - сказал Второв, указывая на первую
попавшуюся улицу.
Ленинград и раньше был огромным городом. Теперь это был сверхисполин.
Пять часов блуждали они по нему, переходя с одной улицы на другую,
пересекали площади, поднимались по движущейся ленте тротуара на мосты, к
станциям спиральной дороги, но все еще, по словам Владилена, находились
"близко от дома".
С мостов открывался широкий кругозор, но до самого горизонта был
город, и только город. Ему не было ни конца ни края,
- Я голоден, - заявил Крюковский.
Владилен спросил какого-то прохожего, и тот указал направление.
Столовая оказалась совсем рядом. Над входом, неведомо как и на чем, словно
в воздухе, блестели буквы короткой надписи.
- Прочти, - попросил Волгина Озеров.
- "Питание", - перевел Волгин.
- Некрасиво! - заметила Ксения. - Написали бы "кафе" или "столовая". А
то "питание"! Слишком определенно.
- Зато исчерпывающе точно, - засмеялся Виктор.
- Еще точнее было написать "Питательный пункт". Реалистический подход
люден девятого века Новой эры не понравился никому.
- Идем питаться, - усмехнулся Котов
Но зато внутри столовая была настолько красива, что не раздалось ни
одного слова критики. Огромное помещение под прозрачным куполом было
декорировано множеством растений и целыми клумбами цветов Столики различных
размеров прятались в зелени. Воздух был насыщен запахом моря - озоном и
йодистыми испарениями.
Посетителей было мало, и друзья нашли свободный стол таких размеров,
что за ним легко расположились пятнадцать человек.
На столе лежала довольно толстая книга.
- Обширное меню, - по-русски заметил Волгин, убедившись, что книга -
перечень блюд и напитков.
- А если мы захотим того, чего нет в этом меню? - поинтересовалась
Ксения.
- Я, - ответил Волгин, - уже производил подобные опыты. Правда, не в
таких столовых, а дома, и всегда получал то, что хотел. Для этого надо
только объяснить, какое кушанье вы желаете
- Кому же мы будем объяснять?
- Дежурному по пищевому заводу. Эго можно сделать с помощью карманного
телеофа. Ожидание будет не больше десяти минут.
- Ну, раз так, - сказал Второв, - ограничимся этим списком. В нем,
вероятно, найдется все что угодно. Вы лучше нас знаете современную кухню,
Дмитрий Александрович. Выбирайте и заказывайте.
Второв никак не мог привыкнуть называть людей по-современному, одним
именем. К Мэри и Владилену он обращался по имени только потому, что у них
не? было отчества. Правда, один раз он назвал Мэри "Мэри Люциевной", но
молодая женщина так искренне рассмеялась, что Второв смутился и больше не
рисковал.
Остальные космонавты быстро привыкали обходиться без честна и
ошибались все реже и реже. Но Второва все называли полным именем, даже
Владилен и Мэри.
Волгин быстро составил меню обеда. Сообщив его другим получив полное
одобрение, он обратился к Владилену, спрашивая, что делать дальше. До сих
пор он не заказывал ничего сам и знал, как это делается.
- Теперь, - сказал Владилен, - скажи заказ распределителю.
- А где он?
- Кто?
- Распределитель.
- О! - улыбнулся Владилен. - Он очень далеко отсюда, на пищевом
заводе.
- Значит, по телеофу?
- Нет. Просто назови номера выбранных блюд и сообщи количество их.
- Кому назвать?
Владилен посмотрел на Волгина, как мог бы посмотреть учитель на
бестолкового ученика, не могущего понять очевидной вещи.
- Я думал, ты знаком уже с техникой питания, - сказал он. - Никому!
Просто назови номера.
- Вот так, сидя за столом?
- Конечно. Ну назови их мне, я послушаю.
Волгин перевел свой разговор с Владиленом другим.
- Любопытно, - сказал Джордж Вильсон. - Видимо, где-то здесь спрятан
микрофон и передатчик. Ваши слова будут переданы распределителю.
- Вряд ли тут столь простая техника, - заметил Кривоносов. - Вероятно,
что-нибудь новое для нас. Надо будет расспросить Владилена.
Волгин громко, стараясь говорить четко, перечислил выбранные номера,
прибавив, что обедают пятнадцать человек.
Не прошло и минуты, как вся середина пустого стола исчезла и появилась
вновь, уставленная закрытыми блюдами и приборами. Это произошло так быстро,
что никто не успел ничего заметить. Было такое впечатление, что все, что
стояло сейчас перед ними, возникло (именно возникло) из воздуха.
- Такой фокус я видел только в кино, - сказал Второв. - Но там
понятно, как это делается.
Ксения Станиславская вскрикнула и испуганно отшатнулась от стола. Мэри
и Владилен рассмеялись.
- Говори сейчас же, - сказала Мельникова, обращаясь к Мэри, - как это
происходит?
Эти слова она произнесла довольно чисто на новом языке.
- Очень просто, - ответил за Мэри Владилен. - Рама стола опустилась
вниз, а на ее место поднялась другая, на которую автоматы уже поставили
заказанные блюда. Все это происходит очень быстро, ждать не приходится.
- Мы это видим, - сказал Котов. - Вот на столе что-то вроде бокалов.
Они могли опрокинуться при столь быстром подъеме.
- Одно вытекает из другого, - ответил Владилен. - Автоматы не обладают
сознательной осторожностью человека. И, чтобы облегчить их работу, рама
стола снабжена металлической прослойкой, а все предметы сервировки
магнитным дном. Попробуйте, не применяя силу, поднять любой из бокалов или
тарелку, и вы убедитесь в этом.
Почти все тотчас же последовали его совету. Тарелки и бокалы слабо, но
вполне ощутимо притягивались к поверхности стола.
- Все ясно! - сказал Котов.
Волгин вспомнил дом Мунция на берегу Средиземного моря и свои попытки
увидеть работу "официантов". Там это происходило как-то иначе.
- Я не знаю, как оборудована столовая в доме Мунция, - ответил
Владилен на вопрос Волгина. - Существует много систем. Под нами, - он
указал вниз, - обширное помещение, занятое сложной системой механизмов. В
частном доме се не устраивают. Думаю, что вам доставляли все по трубам, к
домашнему сервирующему автомату.
Волгина удивили слова "частный дом", произнесенные Владиленом. Они
звучали совсем по-русски, и их поняли все, кроме Вильсона.
- Разве у вас существует частная собственность? - спросил Второв.
- Собственности не существует, но есть частное владение. Дом
принадлежит человеку, пока он в нем живет. То же и со всем остальным. Тот
костюм, который сейчас надет на вас, принадлежит не всем, а только вам, не
правда ли?
- Я думал, что слово "частный" давно забыто.
- Оно не хуже других и означает то, что надо. Можно сказать "личный" -
это одно и то же.
- Слова остаются, но меняется смысл, - заметил Котов.
- Совершенно верно.
Когда обед кончился, Владилен сказал:
- Можно убрать!
И рама, как называли верхнюю часть стола, снова исчезла. Но на этот
раз она опустилась не столь стремительно, и они смогли проследить за ее
движением. На месте рамы тотчас же появилась другая - пустая и чистая.
- Хотелось бы посмотреть, как все происходит там, внизу, - сказал
Котов.
- Я думаю, это можно будет устроить. Но входить в это помещение нельзя
без механика, - пояснил Владилен.

2
- Все же мне кажется, что народу на улицах не так много, - заметил
Второв, когда они вышли из столовой. - Население Ленинграда, вероятно, во
много раз увеличилось с нашего времени, а раньше людей было больше.
- Сейчас самая рабочая пора, - сказала Мэри, - Люди на работе. А что
касается количества населения, то полгода назад в Ленинграде было
восемнадцать миллионов четыреста сорок одна тысяча человек.
- Откуда вы знаете так точно?
- Это моя специальность. Я работала в статистическом управлении. Чтобы
обеспечить людей всем необходимым, надо знать количество населения в каждом
населенном пункте. Учет ведется постоянно. Иначе поток продукции может
оказаться недостаточным или чрезмерным.
- Вероятно, заводы работают всегда не на полную мощность?
- Разумеется. Резервы обязательны, на случай непредвиденного
увеличения населения. Но случается, правда, редко, что заводы приходится
загружать полностью.
- Как же поступают в таких случаях? Строят новые?
- Иногда. Но эго не так просто. Завод не построишь в один день. Если
количество населения грозит превысить емкость города, а на постройку новых
домов и заводов нет времени, город закрывают, то есть желающим въехать
отвечают, что места нет. Или же обращаются к уже живущим с просьбой
переехать в другой город. Обычно на такую просьбу отзывается больше людей,
чем нужно. Ведь никто не связан местом работы, трудиться можно везде. В
настоящий момент Ленинград имеет резерв на полтора миллиона человек.
- Еще раз, - улыбнулся Второв, - откуда вам известна эта цифра?
- Я уже сказала, что моя профессия, и любимая при этом, - статистика.
Сейчас я не работаю по специальности, меня прикрепили к Дмитрию, а теперь и
к вам. Но привычка заставляет меня ежедневно прослушивать сводки.
- И вы их запоминаете?
- Невольно. Хорошая память необходима работникам статистических
управлений.
- Выходит, - сказал Волгин, - что я оторвал тебя от любимого дела. Мне
очень жаль.
- Я сама предложила свои услуги. Для дочери Люция это было
естественно. И потом любая работа приятна, если она приносит пользу.
- Пребывание возле меня ты считаешь работой?
- А разве не так? Ведь я делаю не личное, а общественное дело. Волгин
был обескуражен такой откровенностью.
- Если так рассуждать, - сказал он, - то и мы, которые ничего не
делаем, а только осматриваем Землю, заняты работой.
- Вы на особом положении. Но, в сущности, вы заняты полезным трудом.
Вы знакомитесь с жизнью того общества, в котором будете трудиться. Вас
можно сравнить с подростками, которые еще не работают, а учатся. А ведь про
них нельзя сказать, что они ничего не делают.
- Допустим, - вмешался в разговор Владилен, - что ты сидишь в кресле и
читаешь книгу или смотришь ее. Как ты считаешь, чем ты занят?
- Отдыхом.
- Не совсем так. Книга расширяет твой кругозор, дает тебе новые
знания, а следовательно, делает тебя более полезным членом общества.
- Тогда и отдых, и питание - все работа.
- Безусловно. Человек всегда трудится, так или иначе. Абсолютно ничего
не делать невозможно. Это смерть.
- Оригинальная философия, - заметил Второв, который и без перевода
понял все, что было сказано.
- Человек называет трудом то, что приносит непосредственно осязаемый
результат, например, труд на заводе или в каком-нибудь управлении, -
продолжал Владилен. - Вес остальное он называет отдыхом, но это чисто
внешнее разделение. Безусловным отдыхом является только сон.
- Об этом мы еще поспорим, - сказал Волгин. - А что тут? - спросил он,
указывая на дом, мимо которого они проходили.
Между деревьями мелькали фигуры людей, одетых, или, вернее сказать,
раздетых, как на пляже. Они перебегали с места на место, занятые не то
игрой, не то спортивными соревнованиями. Слышался веселый смех.
- Видимо, учебный комбинат, - ответила Мэри. - У детей перерыв в
занятиях.
Волгин пригляделся. Это, действительно, были дети, хотя в первый
момент он принял их за взрослых. Волгин все еще не привык к высокому росту
современных людей. Дети в возрасте от десяти до четырнадцати лет были почти
его роста.
- Зайдем, - предложила Ксения. - Я еще не видела детей.
- А это можно? - спросила Мельникова.
- Я думаю, можно, - ответила Мэри. - Только ваше появление вызовет
большое волнение. Дети так непосредственны...
- Не беда, - сказал Второв. - Доставим им удовольствие.
От тротуара к зданию комбината вела широкая аллея, вымощенная
огромными каменными плитами. Непосредственно к дому примыкала обширная
площадка, заполненная играющими детьми. Их было не менее пятисот.
Появление неожиданных гостей первым обнаружил мальчик лет двенадцати,
который в своем стремительном беге за мячом налетел прямо на них. В руках у
него было что-то вроде теннисной ракетки.
Наткнувшись на группу взрослых людей, мальчик остановился. На нем были
только трусики серебристого цвета и такие же туфли. Стройное, хорошо
сложенное тело покрывал бронзовый загар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58