Оказалось, что система управления погодой устарела, что она должна
подвергнуться переделке. Наибольший сюрприз ждал его в конце лекции. Не как
фантастическую гипотезу, а в плане реальной возможности, не осуществленной
до сих пор только из-за "косности научной мысли" (это были подлинные слова
лектора), ученый рассказал слушателям о детально разработанном проекте...
изменить земную орбиту, расстояние планеты от Солнца и угол наклона ее оси.
"Тогда, - сказал лектор, - сами собой отпадут многие затруднения
станций погоды, уменьшатся затраты их энергии. Климат планеты в целом будет
таким, какого мы сейчас достигаем искусственно. Удивительно, как долго
Советы науки и техники не могут решить столь простого и ясного вопроса".
"Простой и ясный вопрос" - эти слова долго звучали в ушах Волгина.
Человек покорил Землю. Теперь он намеревался властной рукой вмешаться
в жизнь планет. Люди уже давно были хозяевами Солнечной системы, почему же
они не могли переставить "обстановку" в этом своем большом доме так, как
хотели, как было для них удобнее?...
"Просто и ясно!" Волгин улыбался, но в его мыслях царила путаница.
Земля - не стол, который можно переставить куда угодно. И не здание,
которое также можно передвинуть, используя землю как точку опоры. Но сама
Земля? На что опереться, чтобы передвинуть планету? Где взять точку опоры?
Реактивные силы? Страшно подумать, сколько энергии потребуется для такого
"простого" дела.
"Если переделка строения Солнечной системы для них задача сегодняшнего
дня, - думал Волгин, - то о чем же они мечтают? Что является для них
фантастикой?"
Частичный ответ он получил от Мунция, которому рассказал о
прослушанной лекции.
- Я знаю об этом выступлении, - сказал Мунций. - И считаю, что Иоси, -
ты слушал ученого, которого зовут Иоси, - совершенно прав. Совет науки
несколько раз обсуждал вопрос. Проект осуществим, но большинство членов
Совета считают, что энергия нужнее сейчас для других целей. А проект,
безусловно, будет осуществлен сравнительно скоро. Он обещает большие
выгоды. Вы спрашиваете, о чем мечтают фантасты? Я редко читаю
фантастическую литературу. В последнее время часто появляются произведения,
посвященные переводу всей Солнечной системы на другое место, выше пылевого
слоя Галактики. Некоторые предлагают перевести Солнце с семьей его планет
ближе к центральным областям Галактики. Фантастика всегда является заданием
науке. Надо полагать что эти вопросы назревают, раз о них думают.
- Какой это Иоси? - спросил Волгин. - Не тот, который был вашим
противником в дискуссии обо мне?
- Нет, другой. Ваш защитник, - улыбнулся Мунций, - химик. Кстати, он
часто спрашивает меня о вас. И конечно, хочет встретиться с вами.
Итак, день был безоблачным и ясным. Небо словно приглашало подняться в
него.
Войдя в столовую, Волгин застал там Ио и Люция - они прилетели
проводить его. Мэри и Владилен уже переоделись в дорогу. На них были
одинаковые костюмы, состоявшие из длинных брюк с манжетами на лодыжках и
рубашек с длинными рукавами.
- В Ленинграде холодно, - пояснила Мэри. - Тебе тоже надо переодеться.
- А где я возьму костюм? - спросил Волгин.
- Я привез его, - ответил Люций. После завтрака Ио взял Волгина под
руку и увел в его спальню. За ними последовал Люций.
- Разденься, - сказал Ио. - Я хочу осмотреть тебя.
В течение прошедших месяцев Люций несколько раз проделывал эту
процедуру, и Волгин хорошо знал, в чем она заключалась.
Раздевшись, Волгин встал перед Ио, на некотором расстоянии от него.
Иногда врач просил повернуться спиной.
Ио не приближался к Волгину, а стоял на одном месте, внимательно следя
за стрелками и миниатюрными движущимися лентами небольшого прибора, который
держал в руке. Он часто поворачивал крохотные рычажки и нажимал на
малюсенькие кнопки.
Что он видел и как понимал виденное, Волгин не знал, но легко было
догадаться, что невидимые лучи прибора "выслушивают" и "ощупывают"
поочередно все внутренние органы его тела
- Ты очень окреп за последнее время, - заметил Люций. - И шрам на
груди почти уже не виден.
- Что ж! - сказал Ио, пряча прибор в карман. - Я не нахожу у Дмитрия
ни одного дефекта. Он абсолютно здоров. Он может надеть пояс.
Волгин вопросительно посмотрел на Люция. Последние слова Ио были
непонятны.
Волгин давно знал, что вес люди Новой эры носят очень широкие пояса,
но считал их лишь принадлежностью костюма. Из близких к нему людей только
Мэри не носила пояса. Костюмы самого Волгина также имели эту обязательную,
по-видимому, деталь одежды. Но вот Ио говорит, что Волгин может "надеть
пояс". Как это понять, если он давно носит его.
- Пояс, который ты носишь, - сказал Люций, - просто матерчатый, тогда
как наши изготовлены из особой ткани.
- А именно?
- Слышал ты что-нибудь об антигравитации?
- Что-то слышал, только очень давно. Примерно тысячу девятьсот лет
тому назад, - засмеялся Волгин.
- Антигравитация, - сказал Люций, - в принципе то же самое, что и
антитяготение. Техника использует эту силу повсюду. Например, арелеты.
Наука о борьбе с силами тяжести называется гравилогией. И гравилогия
полезна не только в технике, но и в медицине. Ты знаешь, конечно, что
человек отдыхает лучше всего лежа. Почему? Потому что тяжесть тела меньше
давит на скелет. Самая тяжелая часть человеческого тела - от пояса и выше.
Естественно, возникла мысль об антигравитационных поясах. Грудь, руки,
голова весят меньше, когда на человеке такой пояс. Это оказалось очень
полезным для здоровья. Можно далее сказать, что внедрение поясов удлинило
жизнь человека. Теперь их носят все как обязательную принадлежность
костюма.
- Я думал, что это просто мода, - заметил Волгин.
- Эта "мода" держится уже шестьсот лет. И вряд ли когда-нибудь
исчезнет. Может быть, найдут способ изготавливать их более узкими.
- А почему Мэри не носит пояса?
- Носит, но под платьем. Так поступают многие женщины.
- Ты тоже можешь носить его под одеждой, - сказал Ио - Если тебе так
больше нравится.
- Я буду одеваться, как все, - ответил Волгин - Но почему я до сих пор
носил матерчатый пояс?
- Потому что твой организм должен был окрепнуть в обычных для тебя
условиях.
Верный своему решению, Волгин не спрашивал подробностей о технике
антигравитации. Вряд ли ему могли объяснить так, чтобы он понял. Это был
очередной непонятный ему факт, и он принял его, как все остальное. Так
было - вот и все!
В очень древние времена люди воспринимали весь окружающий их мир, на
земле и на небе, точно так же, как делал теперь Волгин. Они не понимали
явлений и приноравливались к ним как к существующему факту, не доискиваясь
объяснений.
Такое сравнение часто приходило в голову Волгину. Его гордость
страдала от этого, но надо было терпеть, сейчас он все равно не мог многого
понять.
- Значит, - сказал он, - я уже вполне здоров?
- Да, вполне, - ответил Ио.
- Давайте пояс.
Люций указал на стул возле кровати. Там лежал светло-серый костюм. У
Мэри и Владилена были такие же, но темно-синие.
- А почему у меня другой цвет?
- Ты любишь серый, - ответил Люций. - Разве не так? Это было,
разумеется, так. Люди тридцать девятого века все замечали.
На рубашке блестела Золотая Звезда. По приезде в дом Мунция Волгин
снял се и спрятал в ящик ночного столика. Теперь кто-то, вероятно, Люций,
счел нужным прикрепить се снова. Зачем?
- Ты должен явиться перед людьми таким, каким они знают тебя, -
пояснил Люций. - Звезда есть только у тебя одного на всей Земле. Ты
представитель легендарной плеяды Героев Советского Союза, и не надо
стесняться этого. Конечно, ты можешь снять звезду, если хочешь, но я не
советую.
- Я буду носить ее, - согласился Волгин.
Разговор о звезде снова вызвал давно интересовавшую его мысль - как
воспринимают причину присвоения ему звания Героя Советского Союза
современные люди? Вражда и ненависть неизвестны им, война отошла в область
преданий. Все люди относятся друг к другу как братья. Убить человека - это
должно казаться им немыслимым. А ведь он, Волгин, уничтожил свыше
четырехсот человек! Способны ли Люций, Ио, Мэри понять суровую
необходимость, руководившую им?
- Я давно хотел спросить вас, - сказал он, - не кажется ли вам
чудовищной причина награждения меня этой звездой?
- Чудовищной? - удивился Ио. - Нет, нисколько. Великая Отечественная
война первого века коммунистической эры была для твоей страны справедливым
делом. И она имела громадное значение для всей последующей истории
человечества. Мы знаем и понимаем все, что произошло тогда. Ты и многие
другие кроме тебя, весь ваш народ не по своей воле взялись за оружие. У вас
было иного выхода, как только уничтожать захватчиков. И чел век,
принимавший участие, притом очень активное, в этой вой нам еще дороже.
- В том, что ты именно такой человек, - прибавил Люций, - нам повезло.
- Ну, со мной-то вам не особенно повезло, - улыбнулся Волгин. - Было
бы куда лучше, если бы на моем месте оказался какой-нибудь ученый
- Одевайся же! - сказал Люций. - Мэри и Владилен ждут тебя.
Волгин быстро оделся. Взяв в руки пояс, который, как ему только что
сказали, был антигравитационным, он удивился, что не чувствует стремления
этого куска материи подняться вверх. Ведь пояс должен был отталкиваться от
земли, а не притягиваться к ней?...
- Почему он не улетает, - спросил Волгин, - когда не надет на
человека?
- Потому что цепь не замкнута, - ответил Люций. Он взял из рук Волгина
пояс и застегнул. Пояс рванулся вверх, но Люций не выпускал его. Было ясно,
что предоставленный самому себе кусок материи мгновенно оказался бы у
потолка.
- Никогда не застегивай его, когда снимешь с себя, - сказал Люций.
Разъединив концы пояса, он протянул его Волгину.
- А это не страшно?
Ио и Люций засмеялись.
- Ты будешь чувствовать себя необычайно легко, - сказал Ио, - но
быстро привыкнешь. Ты увидишь, что усталость будет наступать гораздо реже.
Пересилив невольный страх, Волгин застегнул на себе пояс.
Как только он это сделал, чувство поразительной легкости овладело им.
Пояс ощутимо поднимал его над землей, но не настолько, чтобы ноги
отделились от пола Руки как будто потеряли вес.
В этот момент он понял причину удивлявшей его легкости, с какой ходили
все вокруг него. До этого он никак не мог понять, как могут люди такого
высокого роста и, следовательно, большого веса передвигаться, точно земля
не притягивает их.
- Мне кажется, - сказал он, - что я сейчас подпрыгну до потолка.
- Нет, - серьезно ответил Ио. - Пояс уменьшает вес верхней части
твоего тела в два раза. Некоторые люди носят пояса с коэффициентом действия
один-три, один-четыре и даже один-пять. Но для начала тебе достаточно и
двойного.
- А как отражается ношение пояса на работе внутренних органов тела,
например, сердца?
- Только положительно. Сердцу гораздо легче. Без этих поясов нашей
науке трудней было бы добиться двухсотлетней жизни для человека.
Они вернулись в столовую. Волгину казалось, что он на каждом шагу
подпрыгивает, и он спросил Владилена, так ли это.
- Ничуть, - ответил тот. - Ты ходишь, как все.

2
Арелет приближался к Ленинграду.
С волнением всматривался Волгин сквозь прозрачную стенку машины в
подернутую туманной дымкой даль горизонта.
В прежней жизни много раз случалось ему подъезжать к родному городу на
поезде, подлетать на самолете, и всегда он испытывал волнение. Так было и
сейчас, только неизмеримо сильнее
Великий город всегда казался Волгину отличным от других городов на
Земле.
Город Ленина! Колыбель Октябрьской революции! Как близки и понятны
были Волгину эти слова...
Понимают ли значение Ленинграда современные люди? Что говорит их
сердцу это гордое слово?
Может быть, для них город на Неве ничем не отличается от других? Может
быть, два тысячелетия изгладили воспоминания, такие свежие для Волгина?...
Нет, это было не так!
Волгин услышал, как Мэри сказала Владилену:
- Уже давно я не бывала здесь. Не правда ли, когда подлетаешь к
Ленинграду, испытываешь особое чувство.
- Да, - ответил Владилен. - И это вполне понятно. Именно здесь был
заложен фундамент истории человечества.
- Последних двух тысячелетий.
- О! Все, что было до Великой революции, кажется мне сплошным мраком.
Здесь зажегся первый луч света.
- И как ярко этот свет разгорелся теперь, - добавил Волгин Он понял,
что люди ничего не забыли. Человечество свято хранило память о славном
прошлом, и благодарность к тем, кто создавал и строил прекрасный мир, в
котором они жили, не угасала. Он и оба его спутника испытывали те же
чувства, различавшиеся толь ко неизбежным масштабом времени. Для них это
была история, незабываемая и волнующая. Для него - вчерашний день жизни.
Ленинград должен был вот-вот открыться. Арелет находил от города в
трехстах километрах. Владилен, управляющий машиной, все больше и больше
сбавлял скорость.
Молодой ученый отлично понимал, какие чувства волнуют Волгина. Он
заметил, что Дмитрий почти никакого внимания не обращал на те места, где
они пролетали. Когда раньше арелет, увеличив скорость до предела, поднялся
на большую высоту и подробности земной поверхности стали плохо различимы,
Дмитрий ос возражал против этого: его мысли явно были далеко, стремились
вперед - к тому, что ждало их в конце пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58