Пусть так! Но можно ли до конца доверять их сообразительности?
"Нет, этого они не смогут понять, - подумал Второв. - А не все ли
равно, корабль больше никогда не взлетит..."
Переведя выходной люк на автономное управление, он разбил тонкое
стекло, закрывавшее красную кнопку в центре пульта, и резким движением
нажал на нес.
Пение приборов смолкло. В рубке наступила жуткая тишина Стрелки
замерли. Одна из них медленно опускалась к нулю. Вот она вздрогнула в
последний раз и остановилась.
- Ну вот и все! - Второв еще раз взглянул на фотографию. Двое людей,
казалось, одобрительно улыбались. - Прощайте!
Он вышел, не оборачиваясь.
Гигантский корабль был мертв. Пройдет еще несколько суток - и погаснет
свет. Настанет мрак и вечная неподвижность. Никогда больше не вспыхнет
ослепительный поток фотонного излучения. Никогда космолет не отделится от
Европы.
Космический рейс действительно закончился.
Лифт не работал. Второв спустился вниз по аварийной лестнице, отвесно
идущей внутри узкой трубы. Одиннадцать товарищей ждали его, уже одетые в
скафандры, готовые к выходу. Он быстро оделся сам.
- Стронций подвел ракетоплан к самому борту "Ленина", - сказал
Кривоносов. - Нам придется только спуститься - и сразу попадем в их
выходную камеру.
- Хорошо, - Второв кивнул головой.
- Я очень волнуюсь... - сказала Ксения Николаевна. - Какие они?
Все поняли, что она говорит о людях, ждущих в ракетоплане, - людях
нового времени, отдаленных потомках людей двадцать первого века.
- Я уверен, - сказал Крижевский, - они люди как люди.
Волновались все. Даже Второв. Слишком необычно было предстоявшее
свидание. Виктор Озеров был бледен и мрачен. Он и сказал ни слова.
- Ну что ж, пошли! - Второв нажал кнопку. Наружная дверь корабля
отошла в сторону. Открылся взор
привычный мир звезд. Внизу, под светом маленького Солнца, блестел
корпус "ЦМП-258".
- Лестницу!
Длинная лента металлических ступенек поползла вниз.
- Уничтожьте кнопку двери, - приказал Второв и первым начал
пятидесятиметровый спуск.
Котов быстро отвинтил прикрывающую пластинку и трем ударами оборвал
все провода. Теперь дверь уже не могла закрыться. Через несколько минут из
корабля выйдет весь воздух и рассеется в пространстве.
Один за другим космонавты покинули свой корабль.
Выходной люк ракетоплана был открыт. Когда все двенадцать человек
собрались в камере, он закрылся.
Помещение было довольно велико и ярко освещено. Чем? Они не видели
источников света.
Чей-то голос произнес по-русски, но с заметным акцентом:
- Снимите скафандры и сложите их в зеленый ящик.
Зеленый ящик стоял у стены. Он был металлическим.
Все, кроме Озерова, разделись удивительно быстро - быстрее, чем
проделывали эту процедуру когда-либо раньше. Виктор, словно нарочно, снимал
скафандр крайне медленно.
Но наконец и он сложил свои пустолазные доспехи в зеленый ящик.
- Закройте глаза! - произнес тот же голос.
Они почувствовали короткое дуновение очень горячего воздуха, быть
может газа, а когда открыли глаза, внутренняя дверь ракетоплана оказалась
уже открытой.
За ней стояли и смотрели на них трос людей. Очень высокие, массивные,
они были в легких костюмах. На лицах, казавшихся совсем молодыми, белозубо
сверкали приветливые улыбки.
С минуту обе группы внимательно рассматривали друг друга.
Космонавты облегченно вздохнули. Эти люди были такими же, как они
сами, но только крупнее. И они показались им очень красивыми.
Неужели все люди на Земле стали такими?...
- Это прекрасно! - прошептала Станиславская. Один из встречающих
выступил вперед.
- По поручению человечества Земли, - сказал он по-английски
(космонавты догадались, что это Стронций), - поздравляю вас с успешным
возвращением. Земля ждет вас.
Больше он ничего не сказал. Длинные речи, видимо, были не приняты в
тридцать девятом веке.
- Спасибо! - ответил Второв.
Экипаж ракетоплана счел, очевидно, официальную часть встречи
законченной. Все трое подошли к космонавтам и по очереди обняли и
поцеловали одинаково всех - мужчин и женщин. Это было сделано так просто и
искренне, что даже Озеров почувствовал себя среди своих.
- Меня зовут Стронций, - сказал тот, кто говорил первым, - его -
Кассий, а это Петр. Ваши имена нам известны, покажите, кому принадлежит
каждое имя.
Второв назвал всех своих товарищей. Он сделал это довольно быстро, но
члены экипажа "ЦМП" сразу все запомнили и в дальнейшем ни разу не
перепутали ни одного имени.
Второв называл как имя, так и фамилию каждого. Но люди нового времени
как будто сразу забыли фамилии. Они стали называть всех просто по именам.
Хозяева пригласили своих гостей пройти внутрь ракеты.
"ЦМП" не имел никаких кают. Одно большое помещение служило как для
управления, так и для пребывания экипажа.
- Ракетоплан летает только на короткие расстояния, - пояснил Стронций.
"Ничего себе короткие, - подумал Второв. - От Марса до Европы!"
Стронций протянул Второву лист бумаги.
- Эта радиограмма, - сказал он, - получена нами в пути. Она адресована
вам.
Второв прочел вслух:
"Мои дорогие современники! Нет слов выразить мою радость. Жду вас с
величайшим нетерпением. Обнимаю и целую каждого. Дмитрий Волгин".
Космонавты переглянулись, Озеров вздрогнул и весь подался вперед.
- Кто это? - спросил Второв.
- Дмитрий Волгин, - ответил Стронций, - человек, пришедший к нам, так
же как и вы, из далекого прошлого. Из двадцатого века.
- Двадцатого?!.
Они хорошо знали, что в двадцатом веке еще не было межзвездных
кораблей.
- Каким образом. - начал Второв, но Стронций перебил его.
- Дмитрий Волгин не космонавт, - сказал он.

4
Не было на Земле человека, который не ждал бы прилета экипажа
"Ленина". Вся Земля готовилась встретить первых победителей Большого
Космоса. Их имена, вошедшие в учебники истории, были хорошо известны всем.
Эти люди были легендарны.
Но с самым большим нетерпением, несомненно, ждал их Волгин С момента,
когда Люций сообщил о возвращении людей, покинувших Землю в двадцать первом
веке, - "в начале второго века коммунистической эры", как сказал он, -
Волгин потерял покой. Он считал не дни, а часы. Космонавты должны были
ступить на Землю двадцать третьего сентября рано утром на центральном
космодроме, расположенном в бывшей пустыне Сахаре Волгин устремился туда
двадцать первого.
Его буквально сжигало нетерпение. Увидеть, обнять, почувствовать
близость людей, родившихся в одну эпоху с ним, говорящих с ним на одном
языке, - ни о чем другом он не мог думать.
Разница в "возрасте" не смущала Волгина. Он был прапредком вернувшимся
космонавтам, но воспринимал их как современников.
Иначе и не могло быть. В сравнении с людьми тридцать девятого века они
были почти одногодками.
Имена, отчества, фамилии, профессии и краткие биографии каждого из
двенадцати космонавтов Волгин уже знал наизусть. Самый молодой из них,
Всеволод Крижевский, родился через девяносто восемь лет после рождения
Волгина. В книге, которую достал ему Люций, были портреты Второва, Котова,
Озерова и Станиславской. Волгин часами всматривался в их черты Это были
люди во всем подобные ему самому. Они так же отличались от теперешних
людей, как отличался Волгин.
Остальные члены экипажа "Ленина" были сняты группой. Эта фотография
выцвела от времени, рассмотреть лица было трудно Но тс четыре снимка
сохранились хороню. Волгин попросил переснять эти портреты - книгу надо
было возвратить в архив Его просьбу выполнили немедля. И четыре карточки
бережно хранились им.
Он уже любил этих людей, пришедших к нему, чтобы разделить его
одиночество. Теперь он больше не один. У него есть товарищи, которые поймут
его всегда и во всем.
Волгин был счастлив.
Известие о возвращении на Землю космолета "Ленин" придало в тот самый
день, в который он намеревался покинуть Ленинград и продолжить путешествие
по Земле. Теперь об этом не могло быть и речи Космонавты, находящиеся
сейчас на Ганимеде, безусловно, захотят познакомиться с переменами,
происшедшими на Земле за время их полета, они сделают это вместе с
Волгиным.
Люций советовал отправиться на космодром двадцать третьего утром.
Арелет доставил бы их туда за полтора часа. Но Волгин настоял на вылете
двадцать первого, мотивируя свое желание тем, что хочет увидеть новую
Сахару, осмотреть ее спокойно, не торопясь.
Впрочем, слово "Сахара" произносил только он один. Это название давно
было забыто.
В действительности Волгина почти не интересовала бывшая великая
пустыня. Ни о чем, кроме предстоявшей встречи с современниками, он не мог
думать. Его влекло на космодром мучительное нетерпение.
Люций отправлялся в Африку вместе с ними. Хотя он был занят очень
серьезной работой, но Совет науки и Совет техники должны были в полном
составе встретить вернувшихся космонавтов Это давно уже стало традицией. На
космодроме соберутся все выдающиеся ученые Земли. Только двое из них -
Мунций и еще один археолог - отсутствовали.
С Волгиным летели также Сергей, Мэри и Владилен.
Утром в день отлета Сергей прилетел к дому на пятнадцатиместном
арелете.
- Почему такой большой? - удивился Волгин.
- Потому что космонавты, безусловно, не захотят расстаться с тобой, -
осветил Люций. - Мне сообщили, что они очень взволнованы и обрадованы
предстоящим свиданием. Не меньше, чем ты сам Из них больше половины
уроженцы Ленинграда. Ты их встретишь и сам доставишь сюда.
- Этот дом слишком мал.
- Для вас приготовят другой.
Волгина не удивили эти слова Он уже привык, что переменить дом было
совсем просто. Свой вопрос он задал машинально.
В каждом населенном пункте было больше зданий, чем необходимо.
Изобилие являлось характерной чертой эпохи.
Хотя мысли Волгина были всецело заняты людьми, которых ему предстояло
вскоре увидеть, он все же не мог не заинтересоваться тем, что открылось его
глазам на месте, где когда-то находилась Сахара.
Когда арелет на небольшой высоте медленно полетел от берега
Средиземного моря в глубь материка, Волгин, не отрываясь, с возрастающим
удивлением осматривал местность
Он знал, что перед ним Сахара, но трудно было поверить этому.
Пустыня бесследно исчезла. Густой тропический лес заменил собой
бесплодные пески. Темно-зеленый ковер расстилался внизу без конца и края.
Еще в двадцатом веке люди орошали пустыни, перерезая их каналами.
Здесь не было каналов. Арелет пролетал над реками, настоящими широкими
реками. Откуда взялись они здесь?...
Большие города с современными зданиями, обилие арелетов, высокие мачты
всепланетной энергетической системы - все было таким же, как и в центре
Европы. Сахара превратилась в густо населенную цветущую страну.
В полной мере смог оценить Волгин могущество человека, сумевшего так
разительно изменить величайшую пустыню на Земле.
- Это производит сильное впечатление, - сказал он. - Больше всего меня
поражают реки. Откуда берут они свое начало?
- Из внутренних морей, - ответила Мэри, сидевшая рядом с ним. - В
Африке много искусственных водоемов. Уровень воды в них поддерживается тем,
что сюда направляют ненужные дождевые осадки. Излишки стекают в Средиземное
морс, Атлантический и Индийский океаны.
- Этих излишков, видимо, очень много, - заметил Волгин. - Реки широки
и полноводны.
- В атмосфере всегда много влаги. Особенно в экваториальной полосе.
- Ты был здесь когда-нибудь раньше? - спросил Владилен
- Нет, но я много раз видел пустыню на фотографиях и на экранах кино.
Поразительная перемена!
- Мне всегда было жаль, - вздохнул Владилен, - что не осталось ни
кусочка пустыни. Ведь здесь находилась родина моих предков.
- А существуют еще арабские народы?
- Конечно. Но они мало отличаются теперь от всех других. Я говорю,
конечно, о белой расе. А если говорить об условиях жизни, то они одинаковы
на всей Земле. Я много читал о жизни моих предков, - продолжал Владилен,
как показалось Волгину, с грустью, - кочевников пустыни, с их верблюдами и
горячими конями Романтика этой жизни исчезла навсегда.
- Хотел бы я видеть тебя на коне, в белом бурнусе, - засмеялся Волгин.
Владилен не ответил
"Как силен, однако, голос крови", - подумал Волгин.
- Ты подчеркнул, что говоришь о белой расе, - сказал он, - Значит ли
это, что черная и желтая сохранились?
- А разве могло произойти иначе за такое сравнительно короткое
время, - ответил за Владилена Люций. - Людей смешанной крови становится все
больше и больше, но полное исчезновение рас - дело будущего. Настанет
время, когда все население Земли будет единым по типу, но, по-моему, очень
не скоро. Я посоветовал бы тебе ознакомиться с коренным населением Африки,
Юго-Восточной Азии. Всюду ты увидишь одинаковую цивилизацию, но легко
заметишь отличную от Европы и Америки древнюю культуру. У нас сейчас один
народ, но бывшие национальные различия очень заметны. Культуры разобщенных
ранее народов постепенно сливаются, однако этот процесс еще далек от
завершения.
- Мой вопрос, вероятно, покажется наивным, - сказал Волгин. - Мне
хочется знать, среди членов Советов науки и техники есть представители,
скажем, черной расы?
- Теперешний председатель Совета техники - негр, - ответил Люций.
- Эти председатели избираются на определенное время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58