Насилу отыскав его, я никак не могла поверить, что это то самое, что мне нужно. Проход оказался так мал, что вполне можно было усомниться в его предназначении. Я попыталась просунуть в него палец, но вдруг вспомнила о предостережении Т... Вынимая палец, я провела им по щели. Прикосновение к маленькому бугорку, который я случайно задела, заставило меня вздрогнуть. Тогда я стала энергично потирать это место и вскоре достигла верха наслаждения. Какое счастливое открытие для девушки, имевшей внутри себя столь обильный источник для наслаждений!
Почти семь месяцев, упиваясь найденным источником счастья, я погружалась в поток сладострастия, изучив и доведя до совершенства открытые мною возможности.
Здоровье мое полностью восстановилось, совесть была спокойна. И все это — благодаря заботам моего нового наставника, который давал мне разумные советы, опираясь на мудрость всевышнего, давшего человеку могучий источник наслаждения. Ежедневные встречи с наставником в доме у мадам С... и еженедельные беседы с ним в исповедальне укрепляли меня духовно. Я будто очнулась от глубокого сна и устыдилась собственного невежества. О святом отце Дирраге и о его воспитаннице Эрадис я не могла вспоминать без содрогания.
Как влияет личный пример и советы настоящих учителей на формирование ума и сердца! Если даже встать на точку зрения того, кто утверждает, что все сокровища мысли и сердца человек взращивает в самом себе, то и тогда надо признать неоценимую роль наших наставников, которые своим талантом и сочувствием способствуют развитию наших добрых качеств. Тогда то, что таится в глубине наших душ, находит выход, приходит к людям, неся тепло и добро несравненные.
Между тем дела моей матушки на ниве предпринимательства оставляли желать лучшего. Больше того, положение с каждым днем ухудшалось. Банкротство одного парижского торговца, с которым она была связана обязательствами, поставило ее на грань разорения. Проконсультировавшись со знающими людьми, она решила предпринять поездку в Париж. Нежная мать, она слишком любила меня, чтобы расстаться со мной на срок, который мог оказаться достаточно долгим. Было решено, что я поеду с ней. Увы, бедная женщина никак не предполагала, что в этом городе она и закончит свои грустные дни, а я найду, в руках моего дорогого графа, источник счастья будущих дней.
Было решено, что мы выезжаем через месяц, и весь этот месяц, предшествующий отъезду, я проведу с мадам С... в ее загородном доме, неподалеку от города. Аббат Т... каждый день приезжал туда и, когда обязанности ему позволяли, проводил там ночь. Они оба осыпали меня ласками, спокойно вели при мне довольно свободные разговоры, где главными были вопросы морали, долга в религиозном их освещении. В этих рассуждениях я почерпнула много нового для себя, ибо принципы, исповедуемые моими старшими друзьями, заметно отличались от тех, что были мне внушены. Я замечала, что мадам С... нравится моя манера мыслить и рассуждать и что ей доставляет удовольствие приводить меня к очевидным и четким выводам, к которым я не могла прийти самостоятельно. Иногда только с печалью я замечала, что аббат Т... делает ей знаки прекратить рассуждения на некоторые темы. Это открытие злило меня, и я решила испытать то, что еще не испытывала, дабы быть осведомленной обо всех тех материях, что были для меня запретны. До сих пор я не подозревала о том, что моих наставников могут связывать нежные отношения, превращавшие их в единое целое. В скором времени я проникла в их тайну, о чем и спешу вам рассказать.
Вы увидите, дорогой граф, из какого источника я черпала мои моральные и метафизические принципы, которые вам хорошо известны и которым вы твердо следуете. Этим вы помогаете мне осознать, кто мы в этом причудливом мире и чего нам следует ждать от других. Это укрепляет меня, позволяет приближаться к истине, примиряющей меня с миром, главной радостью которого для меня являетесь вы. Стояли прекрасные летние дни; мадам С..., обычно поднимаясь в пять часов утра, шла прогуляться в рощу, находившуюся за садом. Я заметила, что аббат Т..., когда он оставался ночевать в деревне, тоже ходит прогуляться в эту рощу. Часа через полтора-два они возвращаются вместе в дом, проходят в спальню мадам С... и потом с ними можно встретиться часов около девяти.
Я решила побывать в роще, спрятаться там и послушать, о чем они говорят. Поскольку я не подозревала об особой их близости, то была уверена в том, что мне достаточно будет слышать их голоса, не лицезря их обоих. И вскоре я отправилась на разведку, чтобы выбрать местечко, отвечающее моему плану.
За ужином разговор зашел о природных явлениях.
— Но что же все-таки она такое, эта самая природа? — спросила мадам С..., поднимая глаза к потолку. — Разве она может быть самостоятельным существом? Окружающий нас мир — творение Божье. Может быть, природа — божество, непосредственно подчиненное Господу?
— По правде говоря, вам не подобает так говорить, — живо возразил аббат Т... и зачем-то подмигнул ей. — Я обещаю вам завтра утром, во время нашей прогулки, дать подобающее представление об этой общей матери всего рода человеческого. Сейчас, пожалуй, слишком поздно заводить разговор на эту тему. Разве вы не видите, что это вызывает скуку у мадемуазель Терезы, которой давно пора в постель. Поверьте, будет значительно лучше, если вы обе отправитесь спать, а я, сотворив молитву, последую вашему примеру.
Мы вняли совету аббата и разошлись по своим комнатам.
Назавтра, едва рассвело, я побежала занимать место в своей засаде. Устроившись в кустах на краю грабовой рощицы, где стояли античные статуи, я стала наблюдать за одинокой скамейкой, облюбованной аббатом и его подругой. После часа нетерпеливого ожидания я заметила своих друзей. Они не спеша приблизились и удобно расположились на скамейке.
— Да, вы правы, — тут же услышала я слова аббата, — она хорошеет с каждым днем. Грудь налилась и округлилась и теперь способна заполнить руку честного богослова. Глаза лучше всяких слов свидетельствуют об огненном темпераменте. О, эта плутовка Тереза! Ты только представь себе: следуя моему совету укрощать желание при помощи пальца, она делает это не реже одного раза в день. Признайся, я не только снисходительный наставник, но и хороший дельный врач. Я излечил и душу ее и тело.
— Но, — заговорила мадам С... — разве вы с Терезой дошли уже до конца пути? Разве мы приехали сюда для того, чтобы любоваться ее миленькими глазками и хладнокровно оценивать ее темперамент? Полагаю, резвый вы мой, что вы ждете-недождетесь того момента, когда вам придется собой заменить розовенький пальчик девушки. И я сама благословлю тебя на это, если только буду убеждена, что тебе не грозит никакая опасность. Тереза не глупа, но она слишком молода и недостаточно знает свет, чтобы ему довериться. Я заметила, что ее любопытство не знает границ. Это может далеко завести. Но если бы я забыла об этих доводах, я, не колеблясь, предложила бы сделать ее третьей участницей наших утех. Недостойно цивилизованного человека завидовать счастью другого, если, к тому же, этот другой никак не мешает вашему наслаждению и даже дополняет его.
— Вы совершенно правы, мадам, — глубокомысленно изрек аббат, — когда говорите о страстях, напрасно терзающих тех, кто не способен здраво рассуждать. Между тем необходимо уметь отличать зависть от ревности. Зависть — страсть врожденная, она суть личности человека. Ребенок, едва покинув колыбель, начинает завидовать сверстнику. Только воспитание способно чуть-чуть укротить это первородное чувство. И здесь мы бессильны. Бессмысленно бороться с самой природой. Но ревность — иная статья. Проистекая из несчастий любви, она является продолжением нашего самолюбия и наших предрассудков. У некоторых народов существует обычай: мужья предоставляют собственных жен в полное распоряжение гостей. Женщина таким образом уподоблена вещи, например, вину, которое любезный хозяин извлекает по случаю из подвала. Итак, подведем некоторые итоги. Если туземец холит и лелеет любовника своей жены, то француз в такой ситуации выглядит дураком — всякий тычет в него пальцем и животики надрывает от смеха. Наконец, перс, безумно вращая глазами, закалывает и жену, и любовника, и в награду его решимости публика разражается аплодисментами.
Теперь, надеюсь, понятно, что ревность не может быть ниспослана нам свыше. Качество воспитания и величина предрассудков определяют состояние ревности. Едва успев развиться, парижская девочка читает, слышит от других, как унизительно сносить неверность своего возлюбленного; молодого человека убеждают, что неверная жена несовместима с его самолюбием. Из этих принципов, впитанных буквально с молоком матери, рождается ревность, чудовище, которое понапрасну истязает людей, представляясь чем-то важным, в то время как она не стоит ничего.
Между тем надо видеть разницу между непостоянством и неверностью. Например, я люблю женщину, которая отвечает мне взаимностью. У нас схожие характеры, мне нравится ее лицо, обладание ею составляет мое счастье, но она бросает меня. Тогда боль, которую я испытаю, не будет следствием предрассудка, она пронзит все мое существо. Я лишаюсь того, что действительно дорого, лишаюсь привычного удовольствия, которое мне вряд ли удастся компенсировать хотя бы отчасти. Но мимолетная неверность, причиной которой может быть обыкновенное сладострастие, бунт темперамента, частная благодарность, истинная жалость или даже мягкость души, уступающая порыву визави, — разве есть в ней что-нибудь недопустимое? Только человек, напрочь лишенный здравого смысла (тот, что "бьет шпагой по воде"), может потерять душевное равновесие в ситуации, которая никак не должна казаться драматической.
— О, я понимаю, что вы хотите этим сказать, — прервала аббата мадам С..., — все указывает на то, что по доброте сердечной или из желания доставить удовольствие Терезе вы сами хотите дать ей небольшой урок сладострастия; поставить этакий сладкий клистир. И при этом мне не будет ни хорошо, ни плохо. Ну что же, — продолжала она, — я соглашаюсь на это с радостью, я люблю вас обоих; вы оба выиграете от этого опыта, я же — ничего не потеряю. Почему бы мне противиться этому? Если я буду недовольна, ты справедливо заключишь, что я люблю лишь себя одну, что собственное удовольствие для меня превыше всего, и я постараюсь добиться его даже ценой тех удовольствий, которые могла бы получить в другом месте. А ведь это совсем не так: я умею быть счастливой вне зависимости от того, приносит тебе это радость или нет. Поэтому ты, мой дорогой друг, можешь как следует потрепать заветное место Терезы, которое она прячет между ног...
Бедной девочке это принесет, несомненно, громадную пользу, но, повторяю, будь осторожен...
— Что за чушь! — воскликнул аббат, — клянусь, я даже и не думал о Терезе. Я просто хотел объяснить весь природный механизм...
— Ну, ладно, оставим этот разговор, — ответила мадам С... — Кстати, к вопросу о природе. Ты забыл, по-видимому, об обещании просветить меня относительно того, какой хорошей матерью она является? Посмотрим, как ты выполнишь свое обещание кое-что продемонстрировать, ведь ты утверждаешь, что можешь дать наглядный урок.
— Ты этого хочешь? — спросил аббат. — Но, моя маленькая мамочка, ты ведь отлично знаешь, что мне требуется в первую очередь. Пока я не совершу того, что питает мое воображение, я не смогу заняться ничем другим. Одна идея главенствует во мне, поглощая все остальные. Я уже как-то рассказывал, что в Париже, где я почти все время читал и пытался постичь абстрактные теории, у меня была девочка "для этого", то есть для утоления плотского желания, подобно тому, как мы имеем под кроватью ночной горшок, чтобы воспользоваться им в любой момент. Эту девочку я брал два-три раза в день для своих надобностей, которые вы, мадам, не желаете сейчас удовлетворить так, как я этого хочу. Тогда, в Париже, отпустив девочку, я возвращался к работе со спокойной душой и ясной головой. Должен заметить, что каждый человек умственного труда, если он только не превратился в живые мощи, должен прибегать к этому простому средству, дабы умственные способности его не подвергались опасности. Скажу больше: к этому способу должны прибегать люди, считающие себя порядочными. Ведь такое надежное сродство укрощает природный инстинкт. Человек, приведенный таким образом в душевное равновесие, никогда не забудет о долге и не позволит себе соблазнить жену или дочь своего приятеля или соседа.
Сейчас же может возникнуть недоумение: как же в таком случае быть нашим милым дамам? Они ведь тоже живые существа, и в жилах у них тоже пульсирует горячая кровь. Что же им, держать кавалера "для этого"? Но как быть тогда с понятиями верности и чести? Наконец, можно легко натолкнуться на недалекого мужлана, не представляющего даже, как защитить женщину от внезапной беременности. Не говоря уже о том, что он может оказаться гнусным болтуном и хвастуном. Действительно, перед нашими милыми дамами встают трудные вопросы. Да и где найдете вы такого мужчину "для этого"?
Тогда, мадам, — продолжал аббат, — делать нечего. Пусть прелестные создания используют такие хитроумные приспособления, как "годемише", довольно удачно имитирующие настоящие фаллосы. А если у девушки или замужней женщины хорошо развито воображение, то можно будет говорить хоть и об относительном, но действительном успехе. Главное — не выходить за рамки приличия. Порядок, существующий в обществе, священен, и никто не имеет права нарушить его. Женщины должны ограничиваться лишь удовольствиями, приличными для их положения, учитывая и те обязанности, которые на них возложены. Вы можете сказать, что это несправедливо; то, что вы рассматриваете как несправедливость, обеспечивает соблюдение общего блага, которым никто не должен пренебрегать.
— О, я согласна с вами, месье аббат, — ответила мадам С... — Вы только что сказали мне, что не подобает женщине или девушке делать то же, что и мужчине, и что не подобает порядочному мужчине пренебрегать интересами общества, пытаясь этих женщин соблазнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29