Она состояла в основном из крестьян, а не из закаленных в боях с фервингами и ментеше ветеранов. Грас внимательно оглядывал их неровные ряды в поисках мятежного барона, но не смог его найти.
Полетели стрелы – и появились первые жертвы с обеих сторон. Некоторые падали, не проронив ни звука; другие метались по земле, ругаясь и крича от боли. Расстояние между воюющими уменьшалось, и к стрелам присоединились копья. Убитых становилось все больше. Копье пролетело над левым плечом Граса и воткнулось в землю за его спиной. Если бы оно пролетело на фут ниже... Он содрогнулся и прогнал мрачные мысли прочь.
Наконец шеренги сблизились, солдаты закричали, призывая на помощь богов и поминая их имена всуе. В ход пошли мечи и пики. Сначала бой был ожесточенным, потому что на стороне Пандиона выступили достаточно свирепые воины. Но храбрости было явно недостаточно в борьбе против превосходящей численности и превосходящего же умения. Солдаты Граса обошли мятежников с флангов. Армия Пандиона вынуждена была отступить, чтобы не оказаться в окружении. Однако кавалерия по-прежнему преследовала их.
Примерно через полчаса боевой дух мятежников пошел на убыль. Грас не переставал удивляться, что они сумели продержаться так долго, уступая в численности и умении. Солдаты Пандиона небольшими группками пытались покинуть поле боя и скрыться. Некоторым это удавалось, но большинство погибло от мечей всадников Граса.
В конце концов, весь строй армии Пандиона, вернее, то, что от него оставалось, развалился, солдаты бросали на землю мечи и шлемы и пытались спастись бегством.
Ворота замка распахнулись. Разбитые наголову мятежники устремились к ним, спасаясь от противника. Король задумался: удастся ли достаточному количеству солдат проникнуть в крепость вместе с беженцами, чтобы захватить ее изнутри? Такой исход был предпочтительнее, чем утомительная осада.
Не успел Грас подъехать к замку, чтобы, рассмотреть его подробнее, как услышал крики: «Пандион! Пандион!» На мгновение он испугался, подумав, что часть его солдат, быть может даже значительная, перешла на сторону мятежника, но потом понял, что барон схвачен.
Крепостные ворота захлопнулись, оставив за стенами много мятежников. Солдатам, которым не удалось укрыться в крепости, оставалось только надеяться на милосердие победителей.
Грас ждал, когда к нему приведут Пандиона. Барон оказался мужчиной плотного телосложения с густой седой бородой. Он уставился на Граса выпученными от страха глазами.
– Ты – колдун! – закричал он. – Как ты смог оказаться здесь так быстро с таким количеством проклятых богами солдат? Ты же должен был сражаться с фервингами!
– Жизнь полна сюрпризов, верно? – спокойно заметил Грас, поглаживая бороду. – Что мне с тобой делать?
– Отрубить голову, что еще.
Храбрости Пандиону было не занимать, или он просто понимал, что терять ему уже нечего.
– Возможно, я так не поступлю. – Король наблюдал, как барон пытается скрыть надежду во взгляде так же отчаянно, как юноша отводит глаза от девушки, в которую давно и безнадежно влюблен. – Если ты прикажешь открыть крепостные ворота и прекратить сопротивление, я сошлю тебя в Лабиринт, чтобы Корвус не скучал. Если твои люди тебе не подчинятся... Что ж, будет очень плохо – тебе, конечно.
– Я сумею их убедить, – быстро произнес пленник. Он сдержал слово. Другого исхода Грас и не ожидал: люди барона не поддержали бы его мятеж, если б не привыкли подчиняться.
До захода солнца оставался еще час, когда солдаты Граса строем вошли в крепость. Они разоружили немногочисленный отряд сражавшихся на стороне барона крестьян и велели им отправляться по домам. Бывшие мятежники едва не сошли с ума от радости, так как были уверены, что их ждет страшная казнь в случае поражения.
– Так поступает настоящий король, – сказал один из них, проходя мимо Граса.
Для короля это была не первая гражданская война, он понимал, как страдает Аворнис, независимо от того, какая сторона одерживает победу. Такая сдержанность по отношению к побежденным была оправдана.
– Ты позволишь мне взять своих жен? – спросил Пандион после сдачи замка.
– Пусть отправляются в Лабиринт с тобой, если хотят, – ответил Грас. – Их, как и тебя, ждет монастырь. Но никто не мешает им выбрать светскую жизнь и найти новых мужей, это их выбор.
Как оказалось, ни одна из жен не захотела расстаться с привычной жизнью ради любимого мужа. Барон выглядел глубоко оскорбленным и печальным. Он помрачнел еще больше, когда Грас приказал отправить в Лабиринт двоих его старших сыновей, ровесников Ланиуса и Орталиса. Юношам тоже не понравилось такое решение.
– Впрочем, есть еще один выход. Грас сложил руки на груди.
– Ваше величество? – обратился к нему заподозривший худшее барон.
– Ваши головы будут выставлены над крепостными воротами. Могу предложить только это. Не забывай, у нас не дружеская беседа. Ты попытался восстать против меня и проиграл. Пришло время рассчитаться. – Он повернулся к охранявшим барона и его сыновей солдатам. – Уведите. Мне кажется, они уже приняли решение.
Пандион не стал уверять в обратном.
– Итак, ваше величество, – сказал Никатор. – Хорошая получилась война, быстрая и приятная, иначе не скажешь.
Грас осмотрел поле боя. Вороны перепрыгивали с трупа на труп, выклевывая глаза. Стервятники кружили ниже туч, намереваясь присоединиться к устроенному людьми кровавому пиру. Раненых уже унесли, но все еще слышались стоны и крики, когда лекари и колдуны пытались исправить то, что сделал с людскими телами зазубренный и остроконечный металл. В воздухе висел тяжелый запах крови.
– Да, очень приятная, – медленно произнес он. – Да хранят нас боги от неприятных войн!
– У меня будет ребенок, – сообщила Сосия.
– Я так и думал! У тебя нет месячных, и сама ты какая-то сонная в последнее время... – Ланиус хмыкнул. – Теперь я знаю все признаки.
– Посмей только забыть, сразу же рассержусь.
Он поцеловал жену.
– Никогда не забуду.
– Это точно! Тебя можно обвинить в чем угодно, только не в забывчивости. Если ты что-нибудь заметил, это остается в твоей памяти навсегда. Главное – заставить тебя заметить... иногда это очень трудно сделать.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Ланиус.
Он считал себя человеком, который ничего не пропускает.
– Так, ничего. – Сосия пожала плечами, но он явно ожидал услышать ответ.
Впрочем, спорить с женой по пустякам было глупо, особенно после такого известия. Он предпочел поцеловать ее еще раз. Закричала сидевшая на грушевом дереве кукушка. Птица закричала снова, потом замолчала, словно у нее не было сил даже на пение – день был безветренным и жарким.
Прошло несколько минут, кукушка закричала снова. Неожиданно Ланиус рассмеялся – пришедшая в голову мысль показалась ему более чем забавной.
– Интересно, а чем сейчас занимаются котозьяны?
Сосия тоже засмеялась.
– Они пытаются поймать птицу, и поймали бы, если бы сумели выбраться на улицу через окно.
– Знаю. Мы позаботились о том, чтобы решетка была достаточно узкой, но котозьяны не оставили попыток пробраться сквозь нее.
– Они упрямее обычных кошек.
– Не знаю, упрямее они или просто дикие, но не оставляют попыток добиться своего. – Он обнял жену за плечи. – Как и мы.
– Да, как и мы. – Она улыбнулась. – Странно, но мы ладим друг с другом – вопреки сомнениям отца.
– Я тоже об этом подумал. На моей ты стороне или на стороне отца, Аворнис получит то, что пожелает король Грас. Это я усвоил, он слишком часто напоминал мне об этом.
Ланиус занимался котозьянами, помогая им растить детенышей, или отправлялся в архивы, чтобы пополнить свои знания о древних временах Аворниса. Без ложной скромности он мог сказать, что таким количеством сведений об истории столицы и страны не обладал ни один из его соотечественников.
«Ну и что? – говорил он себе. – Что дают тебе эти знания? Что дают они Аворнису?» Он не находил ответов на эти вопросы. Король Грас был доволен: его зять занимался тем, что не имело никаких серьезных последствий. Если он когда-нибудь поступит иначе, совершит нечто значительное... Молодой человек не знал, что именно произойдет, но имел достаточное представление о возможных последствиях. Например, он мог оказаться в Лабиринте или просто умереть. И не имело решительно никакого значения, на чьей стороне оказалась бы Сосия.
Когда Грас вернулся, одержав победу над Пандионом, Ланиус поздравил его перед всем городом. Произнося приличествующие случаю слова, он не мог не чувствовать иронии. Дело было не в том, что он хотел победы Пандиона над Грасом. Совсем нет. Барон был нужен Ланиусу ничуть не больше Граса, даже меньше. Он вообще не хотел видеть рядом с собой никого в качестве регента, но не мог этого добиться, несмотря на то, что был королем Аворниса.
Ланиус искал убежища в архивах – по крайней мере, этот мир, пусть совсем маленький, принадлежал только ему. Он погрузился в изучение самых древних летописей, пытаясь как можно больше узнать о Низвергнутом. Впрочем, сведений оказалось гораздо меньше, чем он надеялся. Королевские хроники просто сообщали о том, что Низвергнутый однажды появился на юге и продемонстрировал силу, намного превосходившую силу смертных.
Время было не властно над изгнанником богов. Это стало очевидным, когда сменилось поколение, и соответствовало истине сейчас, по прошествии стольких веков. «Каким был бы мир, если бы Олор не прогнал его с небес?» – часто задумывался Ланиус, впрочем, не только он. Юный король даже не мог доказать, что мир был бы лучше. Не исключено, что многовековая борьба с Низвергнутым сделала Аворнис более сильным, закалила его. Обратное, по крайней мере, доказать было невозможно.
Он не оставлял надежды, что изучение старинных документов позволит ему найти слабые черты Низвергнутого. Однако чем больше было прочитано манускриптов, тем больше появлялось сомнений. Насколько он знал, у Низвергнутого не было слабых черт – в человеческом понимании. Кроме того, он не обладал силой богов, пока был самим собой, иначе стал бы править миром с момента низвержения с небес.
Внезапно в голову Ланиуса пришла странная мысль. Низвергнутый, прежде чем его изгнали с небес, был богом. И какая стихия ему подчинялась? Еще никто не задавал подобный вопрос – по крайней мере Ланиус не находил этого в архиве королевства.
«Возможно, мне удастся это выяснить». Со времен, предшествующих появлению Низвергнутого, сохранилось не очень много документов, и все-таки они были. Если в них упоминался бог, которому перестали поклоняться...
Эти размышления вполне закономерно завершились следующим сожалением: «Если бы Букко был жив...» Архипастырь был коварным врагом и предателем, но образованным человеком. Он мог знать ответ на возникший у Ланиуса вопрос или, по крайней мере, знать, где искать его. У духовенства были свои архивы, не менее обширные, чем королевские.
Ансеру, разумеется, это было неинтересно. Хотя... Ланиус щелкнул пальцами.
– Секретарь должен знать! Секретари всегда все знают.
Главные чиновники приходят и уходят, а секретари пребывают вечно, они – хранители памяти Аворниса. «Нужно будет спросить у одного из секретарей архипастыря».
Вовсе не обязательно обращаться к нему завтра. Ответ, если он, конечно, существовал в архивах духовенства, находится там на протяжении многих веков, и задержка даже в несколько дней не имела никакого значения.
А потом в Аворнис прискакал гонец с запада. Он едва не загнал лошадь: бедное животное задыхалось и было все покрыто пеной. И новость, которую он принес, надолго выбила из головы Ланиуса мысли о Низвергнутом и архивах духовенства.
– Король Дагиперт умер! – кричал гонец. – Дагиперт Фервингский наконец скончался!
Король Грас принял гонца в тронном зале.
– Расскажи все, что знаешь о случившемся в Фервингии.
– Мне известно только то, что Дагиперт умер внезапно – шел, шел, споткнулся, упал и умер, – ответил гонец. – Видимо, богам наконец надоели его издевательства над нами.
– Теперь он в их руках, – кивнул Грас. – А я собираюсь... – Он замолчал.
– Что вы собираетесь сделать, ваше величество? – спросил гонец.
– Ничего. Не обращай внимания. – Грас хотел сказать, что прикажет отслужить во всех соборах благодарственный молебен, но фервинги поклонялись тем же богам. Лучше не стоит открыто благодарить их за смерть короля Дагиперта. Он сам лично обратится к ним с молитвой. Да и приличия... – Я должен передать Берто... королю Берто мои соболезнования.
Ланиус говорил, что Берто больше интересовали соборы, а не захват чужих земель во главе колонны вооруженных боевыми топорами солдат в кольчугах. «Я пошлю в Фервингию лучших аворнийских архитекторов, чтобы они построили для него самый красивый собор». Было значительно проще доставить Берто удовольствие таким образом, чем вступать с ним в войну.
– Его время кончилось, – сказал гонец. Король кивнул.
– Ты прав. Дагиперт был сильным правителем и опасным врагом. – Он помолчал и продолжил: – Ты получишь награду за то, что так быстро доставил мне новости. Для меня они были очень важны.
– Вы очень добры, ваше величество.
– Ты заслужил награду. И это главное.
Еще один поклон.
– Я подумал, что по сравнению со смертью Дагиперта лишь весть о вторжении богами проклятых ментеше могла оказаться более важной. Хвала богам, они ведут себя спокойно.
– Да.
Грас не знал, могли ли боги помешать ментеше и их покровителю. Они прогнали Низвергнутого в мир людей и отвернулись от него. И что дальше? Если он не мог понять жившего с ним в одном мире Низвергнутого, не стоило даже надеяться на то, что жившие на небесах боги откроют перед ним свои замыслы.
«Тогда занимайся тем, что понимаешь», – напомнил он себе.
– Будь добр, позови генерала Гирундо, – сказал он одному из придворных.
Тот со всех ног бросился выполнять поручение, зная, что вежливую просьбу короля следовало расценивать как приказ.
Гирундо быстро вошел в тронный зал. Грас улыбнулся, правда, так, чтобы никто этого не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63