Будут затоплены огромные территории, а количество ураганов, разрушительных торнадо, пожаров и прочих стихийных бедствий значительно вырастет! Об этом ты подумал?
– Да погоди ты с экологией, – отмахнулся художник, жуя булку и разглядывая забракованный коллаж. – Ты по делу говори. Что не нравится?
Секретарь с готовностью принялся черкать синим карандашом на листе с коллажем. Художник посмотрел, вздохнул и отложил булку.
Сати поискала взглядом сисадмина:
– Никита, в пятницу в городской тюрьме…
Она умолкла. На месте приятеля сидел темноволосый парень в синей футболке и лениво перебирал макеты полос.
– Что там, в тюрьме?
– День открытых дверей, – буркнула Сати. Настроение у нее мгновенно испортилось. – Не хочешь сходить? Могу устроить.
Она окинула взглядом стол приятеля, заваленный чужими папками, дисками и бумагами, и поджала губы.
– Заждались тебя там. Уж и камеру повышенной комфортности выделили, и баланды наварили, и форму новую надзирателям пошили, а тебя все нет и нет.
Сати, заметив, что застекленная рамка с фотографией кота по кличке Яндекс, любимца Никиты, сдвинута на самый край стола, бесцеремонно отпихнула кучу журналов и поставила портрет на подоконник.
– В рекламном отделе сетка не работает, знаешь? А в кабинете секретаря – принтер. Чинить собираешься?
Парень посуровел.
– Собираюсь. Сегодня, после обеда… или завтра. Или послезавтра с утра. Дел много. А почему принтер не работает?
– Откуда же я знаю? – нелюбезно отозвалась Сати. Она подумала, прихватила фотографию кота и направилась к двери. – Ты у нас сисадмин, вот и разберись.
– Вас много, а сисадмин один, – назидательно сказал вслед парень.
Сати хотела было ответить достойно, но сдержалась. Бормоча проклятия, она поднялась на четвертый этаж и прислушалась. В редакции царила тишина. На двери красовался прилепленный жвачкой листок. На нем крупным старомодным почерком Люси было выведено: «В день сдачи газеты посторонним вход запрещен!» Рядом виднелась приписка, сделанная рукой криминального корреспондента Игоря Хамера: «И во все остальные дни тоже». Еще ниже кто-то нацарапал оранжевым фломастером: «Мы у вас тут ничего красить не будем, пока скелет не уберете, так и знайте!» Наискосок через весь лист тянулась строчка, написанная мелким почерком шефа: «Перестаньте пугать маляров Порфирием!»
«Протестую. Порфирий – наш сотрудник», – встрял ответственный секретарь. Сати своими глазами видела, как вчера он приписывал эту строчку, а буквально час спустя на листке появилась грозная надпись: «Всех уволю!»
На этом переписка как-то сама собой заглохла, но поздно вечером криминальный корреспондент все же не удержался и тайком приписал внизу печатными буквами: «Требуем повышения зарплаты!»
Отреагировать на этот выпад шеф еще не успел.
Сати вошла в комнату. Криминальный корреспондент Игорь Хамер, как всегда подтянутый и собранный, сидел за столом и внимательно изучал сводку УВД.
– Привет, Сати, – весело сказал он. – Печенье? Откуда? Из рекламного отдела? Это хорошо. Жаль, чайник у нас не работает, а то бы чайку сейчас… Новый сисадмин чинить не хочет, слышала?
– Слышала, как же, – отозвалась она. – Я уж просила его вчера, а он сказал, что не барское это дело – чайники ремонтировать. Ладно, всухомятку съедим… А ты куда собрался?
Сати подошла к своему столу и осторожно сняла с компьютера газетные листы, засыпанные побелкой.
– На выезд. Сообщили только что. – Хамер принялся рассовывать по карманам блокнот, ручку и диктофон. – Оч-чень интересное ограбление ночью произошло. Зоомагазин ограбили, слышала?
– Зоомагазин? – озадаченно переспросила Сати. – И что сперли? Белых мышей?
– Пока не знаю. Надеюсь, стоящее что-нибудь. – Хамер с треском распечатал коробку с печеньем. – Какая неделя спокойная выдалась, – с отвращением сказал он. – Ни тебе убийств, ни разбойных нападений… о чем писать?! Ну да еще выходные впереди, все может случиться. – Криминальный корреспондент повеселел. – Вот зоомагазин ограбили, хоть что-то… Начальник рекламы в магазин стройматериалов сейчас поедет, краску для ремонта по бартеру закупает… ну и меня заодно захватит. – Он захрустел печеньем.
– Рекламщики машину редакционную окончательно к рукам прибрали, – недовольно проворчала Сати. – Но я на них управу найду! Пусть или график соблюдают, или шеф пусть еще одного водителя на работу берет! А то экономит все… Мне через час с фотокорреспондентом в ресторан «Таежный» ехать, и на чем я туда добираться должна? На метле?
– Гм… а раньше-то как?
– Раньше меня Никита возил. А теперь? Придется на троллейбусе… хорошо, хоть недалеко.
Хамер кивнул и, прихватив пригоршню печенья, направился к двери. Сати посмотрела ему вслед и вдруг стукнула кулаком по столу:
– Стой!
Криминальный корреспондент испуганно замер.
– Что у тебя в левом кармане куртки? – зловещим тоном спросила Сати. – Показывай!
Коллега поспешно отвел глаза.
– Ничего! Диктофон, печенье и… э… все.
– Все? – Сати выскочила из-за стола, обошла криминального корреспондента кругом, подозрительно оглядывая с головы до пят. – Ты кого обмануть хочешь? Выворачивай карманы!
Хамер недовольно заворчал, но подчинился. На свет появился брелок с двумя ключами, записная книжка и мятая пачка сигарет.
– Так я и знала! Дай сюда… давай, давай! – Сати выхватила пачку. – Ты же пообещал недавно… на общей планерке слово дал, что бросишь курить! Поклялся преступностью нашего города, что больше – никогда! А мы пообещали тебе в этом помогать. А ты нас обманул?
– Да я…
– Не отпирайся, обманул, вот улика! Вещественное доказательство. – Сати повертела у него под носом пачку. – Все, конфискую в пользу Люси, понял? То-то же. А теперь катись на свой репортаж!
– Да я и купил-то случайно, – заныл Хамер, провожая тоскливым взглядом изъятую улику. – По привычке…
– По привычке, конечно! Шел вот так себе, шел, да и купил. Запомни, Игорь, коллектив решил бороться с твоими пагубными привычками не на жизнь, а на смерть! И от своего не отступит.
Она пошарила в кармане пиджака и протянула небольшую яркую коробочку.
– Это еще что? – обреченно спросил криминальный корреспондент.
– Жвачка антиникотиновая. По дороге на работу вспомнила про тебя и купила. Жуй. Говорят, помогает.
Хамер вздохнул, сунул коробочку в карман и исчез за дверью.
Сати уселась за стол и открыла файл.
– Обувная фабрика, – пробормотала она и задумчиво уставилась в окно. – Чего бы этакого написать? Начать, конечно, нужно как-то торжественно… – Сати потянулась за коробкой с печеньем. – Но как? А в конце обязательно, что «обувная фабрика уверенно смотрит в будущее». Так… в будущее…
Забренчал старый телефон внутренней связи. Сати, не отводя глаз от монитора, нашарила черную трубку, обмотанную изолентой.
– Але…
– Привет, Сати! – заорал прямо в ухо жизнерадостный голос фотокорреспондента Аверченко. – Ты помнишь, что нам на выезд скоро?
– Помню, помню, – недовольно проворчала Сати. Ездить на репортажи с Аверченко она очень не любила. – Съездим, не переживай. Готовься пока морально.
– Мы ведь, кажется, в ресторан едем? Это хорошо! Люблю я на такие съемки ездить. Само собой, прежде чем о ресторане писать, надо же все попробовать, так ведь?
В груди Сати ворохнулись неприятные предчувствия. Фотокорреспондент, несмотря на щуплое телосложение, отличался поистине богатырским аппетитом. Когда рекламная съемка происходила в продуктовых магазинах, кафе или ресторанах, он решительно настаивал на дегустации, а дорвавшись, дегустировал обстоятельно, неторопливо, вдумчиво, и увести его от стола было не так-то просто.
– Аверченко, – зловещим голосом прошипела Сати в трубку, – предупреждаю сразу – попробуй только в этом ресторане хоть что-то сожрать! Только попробуй! Я тебя тогда своими руками… – Она умолкла, лихорадочно соображая, чем бы пострашней припугнуть прожорливого коллегу, но в голову, как назло, ничего не приходило. Пришлось обходиться банальными угрозами: – Пеняй на себя, в общем, ясно?!
– Конечно, конечно, – поспешно согласился тот – Я и есть-то не хочу. Так, разве попробовать немножко. Ну мы едем? Я уж собрался, на вахте тебя жду.
– Едем, едем, – недовольно буркнула Сати и брякнула трубку на рычаг. Потом отодвинула в сторону рекламные буклеты обувной фабрики, забросила в рюкзак диктофон и сбежала вниз по лестнице.
Аверченко поджидал Сати, сидя на ступеньках крыльца. Зажав в зубах сигарету, он внимательнейшим образом изучал свежий номер «Интим-газеты».
– Машины сегодня нет, так что пойдем на остановку. А по дороге я расскажу, как себя в ресторане вести нужно. Проинструктирую, в общем. Ясно?
Он с готовностью кивнул, и Сати приступила к инструктажу:
– Значит так. Если они скажут: «Не хотите ли у нас отобедать за счет заведения?», ты тут же говоришь: «Нет, спасибо, я уже обедал». И стоишь на своем насмерть! Обедал – и точка. Если они будут предлагать попробовать какое-то блюдо, ты…
Когда они поднялись на Красную линию и подошли к остановке, подробный инструктаж был наконец закончен. Сати подозрительно посматривала на фотокора: слишком уж покладисто тот соглашался со всем, что она говорила!
– Ты все понял? – уточнила она еще раз. Коллега поспешно кивнул.
Подкатил новенький синий троллейбус, Сати устроилась на мягком сиденье и, рассеянно поглядывая в окно, на время забыла и о ресторане, и об Аверченко.
Проплыл мимо старинный серый особняк, где было раньше Дворянское собрание, а ныне находился Театр юного зрителя, блеснули на солнце зеркальные витрины кофейни, промелькнул офис крупной торговой компании – красивый дом с лепниной, дубовыми дверьми и высокими фонарями у входа. Возле булочной «Колосок» толпился народ: здесь выпекались самые вкусные в городе плюшки, и покупатели норовили прийти пораньше, чтобы купить сдобу еще теплой. Рецепт приготовления знаменитых плюшек директор булочной хранил в строжайшем секрете, опасаясь происков конкурентов.
Возле нарядной главной площади с яркими клумбами и фонтанами троллейбус остановился. На площади уже с утра было оживленно, к местному «Белому дому» подкатывали машины, возле фонтанов слонялись, поджидая гостей города, фотографы, гуляли мамаши с колясками.
Троллейбус мягко тронулся и покатил дальше.
За ажурной решеткой потянулся парк, открылся вид на маленькую площадь перед Театром музыкальной комедии. За театром виднелся крошечный скверик. Сати скользнула взглядом по площади, по зеркальным стеклам, за которыми светился пустой холл, по зелени сквера и отвернулась.
За все это время она видела великого мага всего один раз, поздней осенью, когда перелистывала газетную подшивку и случайно наткнулась на собственную статью о печальной судьбе матери, искавшей без вести пропавшего сына. Сати припомнила историю, вспомнила приятеля Тильвуса Серегу, который вызвался тогда отвезти женщине котенка – конечно, надо было позвонить и узнать, что к чему, но Сати в текучке повседневных дел просто-напросто забыла об этом. Теперь же, рассеянно пробегая глазами газетные строчки, она решила пусть и с опозданием, но все же выяснить, как прошла встреча, потянулась за телефоном, а уже через минуту, вне себя от бешенства, вылетела из редакции, по пути чуть не сбив с ног Никиту. Сисадмин в дребезжащей старой машине нагнал ее уже на Красной линии, и вскоре Сати оказалась в сквере возле Театра музыкальной комедии, где и застала компанию в полном составе. От внезапного появления разъяренной гостьи приятели опешили, и ей удалось пару раз основательно заехать бывшему художнику по морде, прежде чем опомнившиеся Никита и Тильвус оттащили ее в сторону. Поняв, что добраться до Сереги уже не получится, она, кипя от злости, принялась рассказывать, что произошло. В коротком телефонном разговоре выяснилось, что Серега отвез котенка, был приглашен в гости и пару раз навещал женщину, терпеливо выслушивая рассказы о погибшем сыне, а потом, в один прекрасный день, откушав чаю, покинул гостеприимный дом, прихватив с собой все скудные сбережения пенсионерки. Вот это Сати и изложила тесной компании, попутно коротко и выразительно охарактеризовав Серегу несколькими словами, услыхав которые, Никита недовольно кашлянул: он очень не любил, когда девушки употребляли такие выражения. Но Сати до этого и дела было мало, она наградила Серегу еще парочкой крепких словечек, плюхнулась в машину и хлопнула дверцей так, что старая «японка» испуганно крякнула.
С тех пор, если путь Сати пролегал мимо театрального сквера, она специально делала крюк, обходя театр по соседней улице – ей больше не хотелось видеть ни великого мага, ни его друзей.
Наконец водитель троллейбуса объявил нужную остановку, и фотокорреспондент Аверченко торопливо вскочил с места.
– Приехали, – радостно сказал он. Выезды на съемки в кафе, рестораны и прочие заведения общепита всегда приводили его в замечательное расположение духа. – Эх, поедим сейчас! То есть я хотел сказать, поработаем, – тут же поправился он, заметив пристальный взгляд Сати.
– Про инструктаж помнишь? – сердито спросила она. – Как только я скажу – «до свидания», мы поднимаемся и уходим. Даже если в ресторане осталось что-то тобой не съеденное. И чтоб никаких заявлений: «Мне необходимо сфотографировать вот эти салаты, отдел деликатесов и ведро черной икры». Ясно?
– Конечно, – фальшивым голосом успокоил ее фотокор и облизнулся. – Я все понял!
– Ну смотри мне! – пригрозила Сати. Что-то подсказывало ей, что про инструктаж фотокор забудет сразу же, как только переступит порог ресторана. – Иначе я с тобой потом разберусь!
Разобраться с прожорливым фотокорреспондентом по горячим следам не удалось – сразу после окончания съемок он исчез с такой скоростью, что Сати и глазом не успела моргнуть.
– Ну погоди же у меня, – бормотала она сквозь зубы, поднимаясь на четвертый этаж. – Явишься ты завтра на работу… я тебе устрою сцену у фонтана! Ты у меня забудешь, как рекламодателей объедать и редакцию позорить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53