Адольфыч потоптался под окнами, подумал и решил как бы ненароком зайти к соседям. Оставалось только выдумать подходящий предлог, а уж там, он знал точно, хлебосольные Зайцевы ни за что не отпустят его без угощения.
– Скажу им, что… нет, лучше спрошу…
– Адольфыч, – просипел рядом знакомый голос. – А я тебя жду. Шел мимо, дай, думаю, постою, подожду, вдруг ты выйдешь.
Фотограф тут же забыл о намерении нанести визит соседям Зайцевым.
– Здорово, друг! – радостно воскликнул он. – Хорошо, что пришел! Айда на пруды, посидим, потолкуем!
И Адольфыч по многолетней привычке тут же принялся обшаривать карманы, проверяя, не завалялось ли где монетки.
– Сейчас найдем денег, купим пивка, устроимся на бережку. – Он сунул руку в карман пиджака. – Поговорим, отдохнем. Гляди, денек-то какой сегодня, а?! Красота!
Настроение у фотографа и без того было почти всегда хорошим, а накануне запоя он и вовсе приходил в состояние безграничной любви ко всему человечеству. Адольфыч давно научился угадывать это состояние, понимал, что за ним последует, и беспокоился только насчет будущей пятницы – твердо знал, что обещал кому-то явиться во Дворец бракосочетания и отработать на свадьбе. Он толком не помнил, в каком именно Дворце будет происходить церемония, зато знал, что невесту зовут Танька. Этого было совершенно достаточно: все администраторы всех загсов города прекрасно знали Адольфыча и не раз помогали ему отыскать нужную свадьбу. Помогут и на сей раз.
Сейчас же фотограф был несказанно рад, что его невидимый друг тоже, оказывается, ранняя пташка – явился в гости с утра пораньше! С ним так приятно пройтись по бульвару, попить пивка или чего покрепче, сидя на набережной, побеседовать. Он рассказывал удивительные истории о далеких неведомых странах, о волшебниках, о магических битвах, о чудовищах – в обычной жизни, конечно, такого быть не могло, но Адольфыч очень любил сказки.
Тут фотограф спохватился: приятель почему-то молчал.
– Ты чего, друг? Смурной какой-то… Или случилось чего? Скажи Адольфычу, вместе помозгуем!
В ответ раздался вздох.
– «Случилось чего, случилось чего», – тоскливо повторил невидимый собеседник. – Случилось… Такое началось – и пьяный гоблин не разберет…
– По душам сейчас поговорим, подумаем. – Фотограф проверил карманы потрепанных штанов. – Разберемся. Одна голова – хорошо, а две?
Он вывернул оба кармана: на асфальт посыпались крошки и обрывки автобусных билетов.
– Две головы – лучше, – глубокомысленно заключил Адольфыч. – Идем!
Они двинулись по направлению к прудам. По пути Адольфыч окончательно убедился в полном отсутствии денег и потому твердо рассчитывал на скорую финансовую помощь.
– Не знаю, что и делать, – продолжал бормотать невидимый друг. – Что же делать? Что? Предлагаешь напиться?
Фотограф подумал.
– Напиться – это не то, – сказал он после недолгих размышлений. – Напиваются алкоголики. Мы же с тобой не алкоголики? Поэтому просто выпьем. Культурно примем по сто грамм, а потом еще по сто, а дальше – как масть пойдет. Торопиться некуда, весь день впереди.
Он решил, что настало время вплотную приступить к поискам средств, и для начала заглянул в урну.
– Дегустация-то наша вчера на чем остановилась? На самом интересном, на водке «Женьшень» производства спиртзавода. Тут работы у нас с тобой непочатый край. – Фотограф довольно потер руки. – У спиртзавода ассортимент большой! А ты расскажи пока, что стряслось? Может, Адольфыч посоветует что-нибудь?
Послышался тяжелый вздох, потом невнятное бормотание.
– «Посоветует что-нибудь, посоветует что-нибудь»… нет… да… пропал я, – упавшим голосом признался невидимый друг. – Ну то есть не я, а… знакомый мой один. Страшная история с ним приключилась… Рассказать?
– Конечно! – воскликнул фотограф с горячим сочувствием. – Адольфыч уши навострил! Говори.
Он еще раз обшарил взглядом обочину тротуара и приготовился слушать.
Невидимка кашлянул.
– Один мой знакомый… ну я про него тебе рассказывал как-то, он чародей, помнишь? Приехал из маленького городка в столицу, чтобы стать великим магом и покрыть себя неувядаемой… неувядаемой… ох…
Невидимый собеседник тяжело вздохнул.
– Лучше б он сидел в своей дыре и носа оттуда не казал… лучше б женился на дочке трактирщика… лучше б… да что теперь говорить!
– Помню, – кивнул Адольфыч. Вид у него был такой, словно он всю жизнь только и делал, что слушал истории из жизни чародеев. – Интересная профессия. Но он, знакомый-то твой, тоже ведь стал великим?
– Э… ну… стал, да… но дальше-то, дальше! – Невидимка неожиданно перешел на шепот: – Он завязал множество знакомств. Поскольку он чародей, то и знакомые у него тоже волшебники.
– Друзья?
– Н-не совсем. Просто знакомые, которых встречаешь то там, то сям. И вот один из них… он по-настоящему великий маг. Много подвигов совершил. Стал Воином Сновидений, помнишь, я вчера тебе говорил?
– Это те, что во снах-то сражались?
– Да, да! Потом была последняя битва. Этот маг… словом, благодаря ему мы победили. Дорогой ценой, очень дорогой. – Невидимка посопел, потом снова зашептал: – После нашим магам удалось создать заклинание, которое охраняло всю страну. Аркабские колдуны больше не могли проникать за Завесу сна. Но они не унимались! Жаждали мести, ведь в последней битве погибли их лучшие маги! Хотели уничтожить всех Воинов Сновидений… отомстить!
– Тем, что участвовали в последней битве? – уточнил фотограф, немало почерпнувший из рассказов невидимого друга.
– Нет. Те погибли, все до одного. Кроме великого мага… он уцелел. Но были и другие Воины, правда, немного, те, что не участвовали тогда в сражении. Вот их-то аркабские маги и решили уничтожить… тогда никто не смог бы противостоять им в зачарованных снах, ведь чтобы сделать из мага Воина, – нужно время, много времени! И, конечно, они хотели уничтожить того… того, кто помог одержать победу, понимаешь? За ним началась настоящая охота…
Фотограф почесал в голове.
– Понятно. Адольфыч помнит, что ты вчера рассказывал. Ты еще говорил, как за ним убийцы охотились. А он всех перехитрил и колдуна по имени Мор убил! Этим… как его… зачарованным мечом, так?
– Адольфыч, – возбужденно зашептал невидимый собеседник, придвинувшись так близко, что фотограф почувствовал его дыхание. – В том-то и дело, что не погиб он!
– Кто?
– Мор, – прямо в ухо прошептал невидимка. – Он жив.
– Как это? Его же уничтожили? Волшебным мечом?
Невидимка на мгновение умолк. Адольфыч слышал, как быстро-быстро стучит его сердце, будто невидимый друг был чем-то сильно напуган.
– Это все шутки Вечного Странника!
Над Доршатой пролетело еще несколько лет. Происходили какие-то события, кипела жизнь, а здесь, в маленьком караванном поселке на краю света, все было по-прежнему и не менялось решительно ничего. Все чаще Мор думал, что пора покинуть это место и отправиться… куда? Куда-нибудь, где учат магии. Здесь же, на задворках страны знания приходилось собирать по крупицам, а уж о том, чтобы найти настоящего наставника, и мечтать нечего было. Оставалось учиться самому, интуитивно постигая суть, но Мор знал точно: он мог бы добиться гораздо большего, да не хватает знаний, азов магии, а своим умом не до всего дойдешь. Но он старался. Как-то почти целый год изучал стихию болезней. Великие эпидемии могли опустошать целые государства, и человек был совершенно беззащитен перед чумой или холерой. Потом стал интересоваться охранными заклинаниями – они имелись почти на каждом посетителе трактира, и вот тогда-то неожиданно для себя Мор сделал удивительное открытие: у него, оказывается, есть необыкновенный дар разрушать чужие заклинания! Расплести, разобрать сложную паутину на составные элементы, нити, а затем уничтожить стало для него увлекательным и захватывающим занятием. Несколько раз он попробовал свое умение на самых простых чарах, и каждый раз получалось!
Хотелось попробовать что-нибудь более сложное, например, расплести чье-нибудь охранное заклинание.
Случай представился довольно скоро. За столом трактира сидел какой-то забредший чародей из тех, что развлекают на ярмарках зевак. Мор почувствовал несколько заклинаний защиты – без охранных чар человек вряд ли отважился бы сунуться в такое место. Он посидел, посмотрел на чародея, подумал и неожиданно для себя принялся распутывать заклинания. Первое удалось снять на удивление легко – оно соскользнуло с человека, словно паутинка, а тот даже ничего не почувствовал. С вторым пришлось повозиться подольше, осторожно вытаскивая одну нить за другой.
Когда маг допил пиво, на нем оставалось одно-единственное охранное заклинание. Через минуту и оно рассыпалось еле видной мерцающей пылью.
Мор с задумчивым интересом посмотрел на чародея, ему было любопытно, сколько тот проживет здесь, в приграничье, лишившись защиты. К любопытству примешивалась гордость: заклинание было снято так аккуратно, что чародей даже не ощутил этого. Зато молчаливый хмурый мужчина, что сидел неподалеку, забеспокоился, почуяв беззащитного человека. Обшарил желтыми глазами оборотня весь трактир, впиваясь взглядом в каждого, и наконец наткнулся на мага. С минуту сверлил его изучающим взглядом, потом принял скучающий вид, поднялся и выскользнул за дверь – бесшумно, как дикий зверь.
Да, похоже было, что беднягу-чародея на улице поджидала неприятность.
Мор снова посмотрел на ничего не подозревающего чародея. Как-то совестно было забирать защиту, ничего не оставив взамен. Мор поколебался: творить собственную неумелую магию в кабаке, битком набитом людьми и нелюдью, было опасно, но и удержаться было невозможно. Он обмакнул пальцы в соль, потом опустил в кружку с остатками пива, незаметно нарисовал на грязном столе руну и пробормотал под нос одно-единственное слово, взывая к стихиям болезней.
Проказа не заставила себя долго ждать. Человек, лишенный защиты, еще заканчивал ужин, а она уже принялась за дело. На коже обреченного появлялись пятна, образовывались бугорки, на которые он поначалу не обратит никакого внимания. Следом появятся язвы на ногах, кожа потеряет чувствительность, человека поразит слепота, и в конце концов он сгниет заживо.
Мор подождал еще минуту, чувствуя, как проказа обживается в новом, только что подаренном ей теле, и откинулся на спинку стула. Вскоре чародей поднялся и побрел к выходу, натыкаясь на других. Мор проводил человека глазами, отодвинул пустую тарелку: пора было возвращаться к работе, хозяин и без того бросал в его сторону сердитые взгляды, недовольный тем, что помощник долго засиделся за едой.
И вот тут-то это и произошло – кто-то положил руку ему на плечо, Мор чуть не подскочил от неожиданности. Он выждал секунду и обернулся. Аркабский маг! Их ни с кем не спутаешь: смуглая кожа, обожженная сухими жаркими ветрами, светлые прозрачные глаза Мор готов был поклясться, что мгновением раньше аркабца в трактире не было!
– Хорошая работа, – сказал колдун вполголоса и посмотрел на дверь, за которой исчез человек, зараженный проказой. – Пойдем со мной, наргалиец. Поговорим.
Над бульваром проплыл низкий тягучий гудок, сидевший на скамейке старик недовольно поморщился. В этом мире было невероятно шумно: оглушительно сигналили машины, громко болтали люди, без конца трезвонили трамваи и гудели теплоходы. Но, странное дело, сам старик – конечно, когда он был собой, а не аркабским колдуном – вовсе не замечал этого. Шум огромного города был для него чем-то привычным и успокаивающим. Мор покачал головой и снова погрузился в воспоминания.
Летели годы, заполненные изучением аркабской магии. Он овладел искусством подчинять стихии почти всех существующих болезней, изучил природу сна, научился связывать сновидения с событиями реальной жизни, проникать за Завесу сна, путешествовать в снах. Его умение снимать чужие заклятия аркабские колдуны отшлифовали и возвели почти в искусство – самая сложная защита рассыпалась в пыль в считаные мгновения. Аркабцы обучили его забирать чужие тела. Менять собственную внешность умели многие чародеи, но получать тело со всем, что к нему прилагалось – с разумом, мыслями, воспоминаниями, прошлым, – было под силу немногим.
Мор хорошо помнил самый первый раз, когда удалось овладеть чужой оболочкой. Припомнил ощущение нереальности, когда смотрел на свое – и вовсе не свое – лицо, на чужие, но теперь его руки…
Все эти мелочи, вызывающие оторопь: и новые черты лица, и другой цвет глаз… Тысячи ошеломляющих открытий. Но все это было сущим пустяком по сравнению со взглядом в чужие, но теперь собственные глаза и осознанием, что за ними стоит чужой разум, чужой дух и чужая жизнь.
Однако изучение природы сновидений оставалось все же главным. Мор знал: рано или поздно аркабская магия сломит магию Воинов, разрушит заклятие драконов и тогда путь на Доршату будет открыт. За этой страной лежал весь мир, огромный, манящий.
Но все пошло иначе.
О маге по имени Тильвус Мор, конечно, слышал. Битва небес, зеркальные иллюзии. Самый молодой Воин Сновидений. В последней битве, когда аркабские колдуны уже почти победили, именно ему удалось склонить чашу весов на сторону Воинов. Цена победы оказалась небывало высокой. Никто не предполагал, что он решится на такое, и никто даже подумать не мог, что самому магу удастся уцелеть.
Но он остался жив, зато аркабских чародеев, что сражались в той битве, постигла участь куда более худшая, чем смерть. И Мор был совершенно согласен с решением высших аркабских магов – жить Воину после этого совершенно незачем.
Оставалось лишь подумать, как поближе подобраться к тому, по чьей вине двадцать лучших аркабских магов обречены были вечно скитаться за Завесой сна.
Проникнуть в Доршату было невозможно, потому как заклятие, охраняющее страну от аркабских магов, накрывало ее невидимой мерцающей сетью. Мор терпеливо ждал, когда Тильвус покинет пределы Доршаты, и вскоре удача улыбнулась ему: бывший Воин Сновидений отправился в Наргалию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53