– Как это ты на него глянешь, интересно?
– Я в одной книжке про ниндзя читал, так они говорили, что человек запросто способен стать невидимым для других. Никто внимания на тебя не обращает – вот ты и невидим.
– И где ты это вычитал? – поинтересовалась Сати, спускаясь по переулку на бульвар. – Опять, наверное, у Хамера книжку брал? «Похождения хромого ниндзя», или что вы там с ним читать любите?
– Нет, это «Хромой ниндзя и томагавк войны». Не читала?
– А про любовь там есть? Нет? Тогда и читать не стану. Но раб-то лампы – настоящий невидимка, ваш ниндзя ему и в подметки не годится.
Тут Сати остановилась, прислушиваясь к звону курантов на башне городского универмага.
– Черт! Уже пять часов, а у меня еще текст адвокатской конторе не дописан! Всего одну строчку и сочинила: «Здесь работают опытные юристы, настоящие профессионалы своего дела». Маловато как-то, а?
– Напиши «опытнейшие», – посоветовал приятель.
– «Опытнейшие», точно…
Вечером, покончив наконец-то с адвокатской конторой «Фемида» и вручив текст начальнику рекламы, Сати уселась за свой стол и приготовилась провести время не без приятности: вытащила из сумки бутерброд с колбасой и распечатала выпрошенный в отделе доставки дорогой глянцевый журнал. Устроившись поудобнее, она вцепилась в бутерброд и, прожевывая кусок, залюбовалась фотографией красавца актера, сыгравшего недавно главного героя в популярном фильме. Актер был прекрасен: высок, мускулист, в меру небрит. Его волнистые каштановые волосы развевал ветер, голубые глаза, прищурившись, смотрели вдаль. Сати отложила бутерброд и с минуту придирчиво разглядывала красавца, поворачивая журнал то так, то эдак. Пристрастный осмотр не выявил у красавца ни одного изъяна, он был хорош просто до неправдоподобия! Сати, вздохнув, потянулась за бутербродом, не сводя восхищенного взгляда с фотографии. Потом, вспомнив кое-что, повернулась вместе с креслом:
– Эй, раб лампы! Ты здесь?
Ответом была тишина.
– Чего молчишь? – с набитым ртом поинтересовалась Сати. – Думаешь, не знаю, что ты где-то поблизости околачиваешься?
– «Думаешь, не знаю, думаешь, не знаю», – недовольно откликнулся Джулис. Голос его доносился со стороны рабочего места Игоря Хамера. – Сколько можно повторять, не называй меня «раб лампы»! Мне это не нравится.
Послышалась возня, словно кто-то выбирался из кресла.
– Твои дурные манеры… – теперь голос зазвучал возле стола Сати.
– Ты мои манеры в покое оставь. Скажи лучше вот что: отдел доставки сегодня с утра кастрюлю с борщом искал. Пообедать хотели, поставили разогревать, а она – бац! – и пропала. Не знаешь, куда делась?
– Понятия не имею, – с достоинством ответил Джулис. Шаги прошлепали на кухню, звякнул стакан, послышался звук льющейся воды – невидимка чувствовал себя в редакции совершенно как дома.
– Ну кастрюлю-то они потом нашли, а вот борщ…
– И слушать не хочу.
– Стало быть, ты с утра в конторе околачивался? И ночевал тут?! Нашел гостиницу!
– Отказать усталому путнику в ночлеге – это жестокосердно. А это кто? – Теперь голос раздавался рядом. – Твой возлюбленный?
Сати покосилась на журнал.
– Возлюбленный, ага… только не мой. Вернее, не только мой. – Поняв, что запуталась, она махнула рукой. – В общем, неважно. Слушай, раб… э… ой, случайно вырвалось. Извини. Я хотела спросить…
– Спрашивай.
Звук шагов затих у стола Хамера, кресло само собой отодвинулось.
– Как ты выглядишь?
В редакции наступила тишина. Сати терпеливо ждала.
– Как я выгляжу?
Сати устроилась поудобнее, подперла щеку ладонью и уставилась на пустое кресло Хамера: голос снова доносился именно оттуда.
– Ну да. Какие у тебя глаза, волосы… в общем, опиши-ка свою внешность!
Джулис немного помолчал, потом кашлянул.
– А зачем? – подозрительно спросил он.
– Да просто так. По крайней мере, я буду представлять тебя, а то как-то странно, говоришь с человеком, а как он выглядит – не знаешь.
Кресло скрипнуло, бумаги на столе криминального корреспондента отъехали на самый край.
– Осторожней, раб лампы! – всполошилась Сати. – Если уронишь папки Хамера, он тебя убьет! У него там вся документация в определенном порядке разложена.
– Опять?!
– Ну извини, извини! Нечаянно как-то вырвалось. Обещаю, что больше – никогда. Ну так как насчет внешности? Рассказывай!
Джулис снова откашлялся.
– Ну… я – молодой мужчина… довольно высокого роста, – начал он неуверенно.
– Хорошо, – одобрила Сати. – Люблю высоких мужчин. Дальше?
– Волосы у меня темные… немного волнистые. – Голос невидимки обретал силу и вдохновение. – Брови…
– Волосы длинные или короткие?
– Э… средние. Не перебивай. Глаза – голубые. Знала бы ты, сколько красоток пленялось моими глазами, я уж и считать перестал. Ничего не могу поделать, так и летят, как мотыльки на огонек! Мой друг Тильвус, конечно, тоже имеет большой успех у женщин, но…
Сати запихала в рот остатки бутерброда.
– Он-то тут при чем? – невнятно спросила она.
– Так, к слову. Просто у него всегда был большой выбор, ведь женщинам нравится, когда мужчина – лучший в своем деле, их притягивает успех! – В голосе Джулиса проскользнула зависть. – Они так и летят, как мотыльки на…
– Повторяешься, – заметила Сати, очень недовольная тем, что разговор ушел в сторону. – Про мотыльков ты уже говорил. Давай дальше.
– Как-то раз одна хорошенькая колдунья добивалась его благосклонности почти девяносто лет. Он тогда только-только закончил школу магов при Ордене Квенти и…
– Вы что, вместе учились?
– Э… нет… не совсем… но это неважно. Так вот, она преследовала его буквально…
– Не желаю слушать про его шашни с колдуньями, – поспешно перебила Сати. – И знать про него ничего не хочу. Надоело! Про себя рассказывай.
– Хорошо. Я молод, нахожусь в самом расцвете сил. Недурен собой, как понимаешь, – скромно присовокупил невидимка. – Мускулистое тело, широкая грудь… привык, конечно, к женскому восхищению…
– Еще бы… а что, та колдунья, которая девяносто лет добивалась благосклонности, – небрежно поинтересовалась Сати, листая журнал, – она… э… ну в общем… чем дело-то закончилось?
– «Чем дело-то закончилось, чем дело-то закончилось», – проворчал Джулис, недовольный, что его перебили. – Не годится благовоспитанной девице так себя вести, ты же и слова мне не даешь вымолвить! Если хочешь узнать, как я выгляжу, то слушай!
– Я не благовоспитанная девица.
– Оно и видно. Закончилось тем, что, устав от многолетней осады, мой друг Тильвус счел за лучшее сдаться. «С женщинами лучше не спорить», сказал он мне как-то в доверительной беседе и был совершенно прав.
– Тоже мне, Казанова, – с досадой пробормотала Сати. – Ладно, давай лучше про себя.
– Да. Так вот…
Сати перевернула страницу и замерла над очередным снимком. На нем красавец-актер был запечатлен с красавицей-женой, и она принялась придирчиво изучать внешность и гардероб супруги.
– И зачем такие фотографии публиковать? Ну есть у тебя жена, так пусть бы она дома сидела, зачем же другим настроение портить? Я бы красивым мужчинам законодательно запрещала жениться на всех, кроме меня. Нечего!
– У меня густые темные брови, широкие плечи…
Сати отвлеклась от фотографии и подняла голову. Портрет Джулиса все больше и больше напоминал ей кого-то. Она перевернула страницу обратно.
– Волнистые волосы? Густые брови? Голубые глаза? – переспросила Сати, искоса посматривая на глянцевую фотографию красавца-актера. – Понятно, понятно… – Она пригляделась к красавцу повнимательней. – А нет ли у тебя ямочки на подбородке?
– Конечно есть, – снисходительно откликнулся невидимка. – Словом, все красавицы Доршаты знают меня. Я уж говорю, бывало: «Милые дамы! Вас же много, а я один». Так нет! Летят и летят, словно мотыльки на…
– Так я и думала. – Сати пошарила в карманах в надежде обнаружить конфету. – Видела я вашу Доршату недавно, ничего особенного. Красавиц, кстати, что-то не заметила.
«Раб лампы», недовольный, что его перебили на самом интересном месте, переспросил:
– Видела?
Сати пожала плечами и снова принялась листать журнал.
– Мы же с Тильвусом можем иной раз заглянуть в воспоминания друг друга, забыл?
– Недопустимо! Совершенно недопустимо! Он все-таки великий маг, а ты?
– А я, знаешь, тоже не в восторге, – пробурчала Сати, вновь рассматривая платье красотки в журнале. Потом перевела взгляд на мужественного загорелого красавца и вздохнула:
– Эх, сколько на свете красивых мужиков, и все они не мои… Ладно, успокойся, раб лампы. К чтению мыслей это никакого отношения не имеет. Говорю же – воспоминания! И я как бы проваливаюсь туда… это будто короткие вспышки. И вот как-то он показал мне… эту, как ее? Доршату. Только и всего.
– «Только и всего! Только и всего!» – проворчал невидимка. – Надеюсь, ты поняла, что тебе была оказана огромная честь?
– Поняла, поняла, – рассеянно ответила Сати. Она перевернула страницу, впившись глазами в очередную фотографию кинозвезды. Известная актриса улыбалась так широко и старательно, что, казалось, во рту у нее не тридцать два зуба, а гораздо больше. Звезда уверяла читателей, что в жизни не делала ни одной операции по омоложению, а прекрасная внешность и молодость, не поддающаяся времени, – результат правильного образа жизни и позитивного отношения к миру.
– Как же, как же, – злорадно пробормотала Сати, припоминая свое недавнее интервью с ведущим пластическим хирургом города.
– Великий маг делится с тобой воспоминаниями, ты должна гордиться этим, – объявил Джулис, немного завывая для пущей торжественности.
– Ладно-ладно, только умолкни, а то что-то ты разошелся. Займись чем-нибудь… вон у Хамера под газетами «Плейбой» новый припрятан, посмотри. Делится он воспоминаниями, ага… – проворчала она. – Всего пару раз и поделился, ничего особенного. Я вот сегодня статью писала про экстрасенсов, а Тильвуса консультантом назначила, так он и посоветовать ничего не мог. Тоже мне специалист… Не понимаю, как с такими познаниями он великим магом умудрился стать.
– Есть вещи, постичь которые тебе не под силу, – высокомерно объявил «раб лампы». – Так что можешь и не пытаться. Мой друг Тильвус стал известен после Битвы небес. Поражение в той битве грозило нам ужасными бедами. Весь мир мог погрузиться в пучину тьмы! – Голос Джулиса снова приобрел завывающие интонации.
– Да ну? – без особого почтения к подвигам великого мага переспросила Сати. – В пучину тьмы, значит? А что, кроме Тильвуса у вас магов-то не было?
– Были. Не перебивай. Лучшие маги-воины помогали оборонять нашу пограничную крепость Лиллас. Мы знали – если она падет, зло хлынет на наши земли!
– Вот как? А ты тоже там был?
Джулис недовольно засопел:
– Сколько можно говорить – не перебивай! Я… э… я не принимал участия в этой битве, отсутствовал по… э… по очень важным причинам. Вел сражение в… в другом месте. – Он откашлялся и продолжил: – Но противник был силен и коварен, ему удалось уничтожить наших магов, одного за другим! Положение стало поистине ужасным!
– Слушай, раб лампы, ты потише завывай, а то на третьем этаже слышно. Сейчас секретарь прибежит.
– И тогда ответственность за исход битвы легла на плечи Тильвуса. Он в одиночку стал создавать зеркальные иллюзии, чтобы ввести противника в заблуждение. А это, чтоб ты знала, дело сложное и опасное, ведь ему пришлось сражаться не с обычными людьми, а с колдунами. Он едва не погиб тогда.
– Почему?
Джулис завозился в кресле.
– Истратил все силы за один раз, а ведь магическая энергия с неба не падает. Она должна откуда-то взяться. А он был слишком молод и неопытен, чтоб уметь правильно ее расходовать… Так что он попросту выплеснул магию из себя самого, исчерпал себя до дна. – «Раб лампы» сокрушенно вздохнул. – Остался в живых только чудом… но, – тут голос невидимки окреп, – мой друг Тильвус выжил и покрыл себя… мы оба покрыли себя неувядаемой славой!
Сати покачала головой и перевернула очередную страницу.
– Что-то про эту крепость он говорил, помню… А против кого же вы с лучшим другом Тильвусом войну вели?
– Против нас сражались аркабские колдуны, – понизив голос, сообщил Джулис.
– Против вас двоих? – удивилась Сати. – Чем вы им так насолили?
– Против Доршаты. Аркаб – страна, где живут только маги, оттуда расползается по свету зло. Они изучают сновидения и…
– Кто?
Невидимка умолк на полуслове и раздраженно засопел.
– Ну извини, извини, я опять перебила, – поспешно сказала Сати. – Просто спросить хотела, кто что изучает. Ты как-то непонятно выразился, совсем как наш шеф. Он тоже ляпнет что-нибудь на планерке, а мы потом голову ломаем, что он имел в виду.
– Ты на редкость несообразительна, – недовольным тоном объявил Джулис. – Аркабские маги, о них я веду речь. Они изучают природу сновидений и знают о снах все. Сны – это область, в которой они традиционно сильны. Они путешествуют, ведут битвы и захватывают мир, создают иллюзии реальности – и все это во сне.
– Почему именно во сне?
Джулис помолчал.
– Потому что во сне все мы беззащитны и уязвимы. Наш разум спит, наши души парят над миром. О, аркабские колдуны веками оттачивали свое умение! Но наш мир охраняли Воины Сновидении, маги, которые ведут битвы во снах.
– Кого у вас там только нет, – заметила Сати, рассматривая очередную фотографию. – И как можно вести сражения во сне?
– Ты все равно не поймешь, – уклончиво ответил Джулис. – Это не так-то просто, конечно. Они проходили специальное обучение и…
– А чему они учились?
– «Чему они учились? Чему они учились»? Зачем тебе такие подробности? Да я и сам не… точно никто не знает. Большая часть сведений до сих пор держится в секрете, я тебе открыть их не могу. Скажу только, что обучение длилось много лет. – Папки и бумаги Хамера сами собой отъехали в сторону, словно кто-то по-хозяйски устраивался за столом криминального корреспондента. – Будущие Воины изучали природу сна, совершенствовали умения, учились проникать за Завесу сна, не теряя при этом контроля над собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53